Соперничество.
Алексей Иванович очень полюбил Петю. В молодости он боялся младенцев и готов был стирать пелёнки, лишь бы не брать в руки пугающе-вопящий свёрток с Мариной. Страх шёл от непонимания и боязни что-то сделать не так, чем-нибудь навредить хоть и орущему, но такому хрупкому организму.
С Петей всё было не так. Алексей Иванович почувствовал сына сразу, да и Петя плакал и кричал только по делу, в остальном он был спокойный мальчик, много спал, быстро набирал вес, рос не по дням, а по часам.
Алексей Иванович с искренним интересом наблюдал за изменениями, происходящими с ним.
Вот он осмысленно посмотрел, вот среагировал на голос, зажмурился от света, захотел пообщаться, перевернулся, сел.
Алексей Иванович нянчился с сыном, разговаривал с ним и отдавал всю отцовскую любовь, которую не смог отдать другим детям. Он прорастал в Петину жизнь, их судьбы сплетались.
У Алексея Ивановича изменились и отношения с женой, он почувствовал в ней надёжного друга. Её погружение в быт и ребёнка вначале сузили их общение, но постепенно, когда прошло несколько бессонных недель и всё вошло в заданный ритм, Алексей Иванович с удивлением обнаружил, что ждёт возвращения домой с нетерпением, что дома ему хорошо, что с женой он может обсудить и написанную статью, и новое расписание.
Он берёг Олесю, давал ей отдохнуть. Составил себе расписание так, чтобы днём можно было погулять с Петей между парами.
Олеся в это время убиралась, гладила, готовила, чтобы вечером, после того как они вдвоём искупают ребёнка и уложат, можно было посидеть на кухне полчаса-час и поговорить за чаем, рассказать ему о Пете и выслушать его рассказ о работе, об институте, поделиться мнением. Они очень полюбили эти спокойные вечера и разговоры.
Олеся совсем оправилась от родов, к ней вернулось либидо, она раскрылась как женщина к радости Алексея Ивановича. Единственно он обрёл неожиданного соперника в Петином лице.
Как только у родителей был разгар прелюдии, Петя просыпался и начинал кричать в самый неподходящий момент, ломая все увертюры.
Никакие уговоры и укачивания не помогали, он кричал, требуя мать, и затихал только у неё на руках.
- Не хочет конкурентов - братиков и сестричек!-
сокрушался Алексей Иванович.
Они убегали от сына в гостиную, в кабинет, поспешно любили друг друга и в итоге всё равно слышали крик Пети, сносивший романтическую настроенность.
- Надо что-то делать! По-моему, его пора отселять! Пусть привыкает спать самостоятельно!
- Да, детская бы не помешала! Где будем устраивать?-
спросила Олеся с замираньем сердца. Она давно задумала переделать их старую спальню, но не торопила события, выжидая, когда Алексей Иванович предложит сам. И дождалась.
За выходные старую мебель унесли по объявлению на Авито. Алексей Иванович ободрал обои, отмыл потолки.
К обеду привезли краску, Олеся не захотела синтетические обои. За воскресенье Алексей Иванович побелил потолок и покрасил стены в нежно-лазоревый цвет. Олеся с помощью трафаретов изобразила солнышко с лучами, облачка, полянку с берёзкой и ёлочкой, лесных зверюшек.
Вместе повесили люстру и ночничок в виде светлячка, дали выветриться краске и занесли Петины вещи - комод, пеленальник, огромный манеж, стульчик-трансформер и кроватку.
Петя таращил глазёнки на эту красоту и в восхищении загулил, у родителей начались каникулы.
Олеся стала его прикармливать кашами, варила их сама, но грудью кормить не бросала. Галина Васильевна сказала ей,-
- Чем дольше у тебя грудное молоко, тем дольше не забеременеешь.
Олеся не собиралась останавливаться на одном ребёнке, но спешить со следующим не хотела, разумно полагая, что перерыв года в три-четыре будет в самый раз.
Галина Васильевна снова зачастила к ним, но вела себя сдержанно, нянчилась с внуком, на дочь не обращала внимания. Она старалась скрыть свои чувства к Алексею Ивановичу, всячески подчёркивала, что в центре её внимания внук, но наблюдательную Олесю поведение матери насторожило.
Она провела скрупулёзный анализ, и заволновалась,-
- Как, неужели её мать покусилась на её счастье, и стремиться понравиться её мужу? И Петя это прикрытие для проникновение в их дом?
Эта мысль поразила и напугала Олесю. Она решила наблюдать дальше.
Роды изменили её фигуру, она округлилась и стеснялась новых форм. Дома носила или спортивный костюм или свободное платье, не пользовалась косметикой, волосы собирала в пучок.
Галина Васильевна одевалась подчёркнуто элегантно, изменила причёску, покрасила волосы. У неё всегда был аккуратный макияж и маникюр, а у Олеси руки были в цыпках и заусенцах с коротко подстриженными ногтями.
Олеся носила простое хлопчатобумажное бельё, Галина Васильевна - кружевное французское, просвечивающее через воздушные блузки. От неё пахло хорошими духами, а от Олеси - молоком.
На фоне матери она внешне проигрывала, но Алексей Иванович смотрел на жену, как на мать любимого сына и для него она была прекрасна.
К другим женщинам его не тянуло, они все были для него на одно лицо.
Олеся наблюдала за мужем и матерью. Алексей Иванович относился к Галине Васильевне как к тёще и ничего не видел. Галина Васильевна пустила в ход всё очарование и женскую мудрость, чтобы привлечь к себе внимание и оторвать Алексея Ивановича от сына и жены.
Это было страшное преступление, и оно должно было быть наказано!
Олеся успокоила своих демонов и стала обдумывать,-
- Как наказать и изгнать мать из дома? Пожаловаться отцу? Это нанесёт ему удар и разрушит их семью напрочь, тогда не исключено, что «бездомная лисичка со скалочкой», то есть Галина Васильевна заявиться к дочери, и поселится с ними. Этот вариант не подходит.
Рассказать мужу? Ну, уж, дудки! Самой толкать его в объятия матери, нет, ни за что!
Олеся даже с Мариной опасалась советоваться по этому вопросу. Ей было очень обидно,-
- Такое получить от собственной матери!
Ещё раз прокрутив ситуацию, она пришла к выводу,-
- Надо изгнать мать из дома. Никого посвящать в эту историю не нужно. Сделать это надо руками Алексея Ивановича, а не её.
Но как заставить интеллигентнейшего Алексея Ивановича выгнать тёщу?
Надо было придумать такой предлог, который бы оскорбил его до глубины души.
И Олеся придумала.
Как всегда вечером, они сидели на кухне, пили чай, разговаривали. Петя сидел на руках у отца. Ему сделали прививку, купать было нельзя. Он улыбался, лепетал, гулил и дёргал его за пуговицу.
Алексей Иванович размяк душевно, играл с сыном в ладушки, Петя смеялся.
Олеся выбрала момент и осторожно стала подводить мужа к нужной ей теме,-
- Как интересно развивается ребёнок! Из двух клеточек твоей и моей появился Петя! Уже агукает, скоро полезут зубки.
Алексей Иванович улыбнулся, поцеловал Петю,-
- Да, великое таинство, зарождение новой жизни! А ведь я предохранялся, рад, что бракоделы существуют не только у нас, а то не было бы у нас Пети!
- Был бы! И это не бракоделы, это я. Меня мама научила проткнуть иголочкой твою защиту.
Олеся смотрела на мужа наивными детскими глазами.
Он побледнел, потом начал багроветь, молча отдал ей Петю, встал и ушёл в кабинет.
Он был оскорблён и уязвлён как мужчина,-
- Что ж это значит, моя жена, которую я считал наивной девочкой, поступила как последняя дрянь! Подловила меня, старого дурака! Лишила свободы выбора, заставила плясать под свою дуду!
Его мужское самолюбие извивалось в муках и пищало в ультразвуковом диапазоне.
Олеся, выдержав паузу, с Петей на руках вошла к нему в кабинет,-
- Алёша, ты не сердишься на меня?
Он резко обернулся, хотел высказать всё, что думает о ней…
- Алёша, у Пети вылез зубик!
Алексей Иванович переключился, подошёл,-
-Где?-
заглянул ему в ротик, увидел первый зуб,-
- Да, теперь будет кусаться!
Про себя подумал,-
- Укуси её, брат, посильнее за обман!
И в этот момент Петя пролепетал ,-
- Па-па-па! Папа!
-Смотри, он сказал ПАПА! Первое слово!
Олеся схитрила, утром, когда она кормила Петю, он произнёс чётко ,-
- Мама!
Но она хотела привязать Алексея Ивановича к сыну, и это ей удалось. Он расчувствовался, обнял её, забрал Петю,-
- Мои ж вы, хорошие! Как я без вас?
Ночью, лёжа рядом с женой, доверчиво положившей голову ему на плечо, он снова вспомнил,-
- Меня мама научила!
Олеся честный и чистый человек! Это всё Галина Васильевна! Это её придумка!
Алексей Иванович вспомнил поведение тёщи, придирки к Олесе, но вывод сделал неправильный,-
- Она пытается влиять на Олесю, строит козни за моей спиной, хочет разрушить наш брак. Она слишком меркантильна и себялюбива, везде ищет выгоду. Нужно прекратить её визиты к нам и у них пореже бывать.
Реабилитировав жену, Алексей Иванович уснул. Олеся торжествовала.
В следующий визит, на который Галина Васильевна возлагала большие надежды, Алексей Иванович держался с ней подчёркнуто холодно, практически не подпуская ни к себе, ни к Пете.
Олеся тоже смотрела на мать осуждающе.
Галина Васильевна запаниковала,-
- Они узнали! Теперь они знают, что я люблю его! И он отвергает меня! Только бы Георгию ничего не сказали!
Она в смятенье быстро покинула их дом, взяла такси и помчалась домой. Её душили слёзы и страх, стыд обжигал щёки.
Она вспоминала свою жизнь с Георгием, сравнивала её с жизнью своей дочери, и от этого ей становилось тошнее.
- Тяжёлый быт, гарнизоны на краю света, из мер контрацепции – аборт, и муж, редко появляющийся дома. На первом месте служба, на втором Олеся, на третьем опять служба, а она как придаток к казённой мебели.
Горькими воспоминаниями Галина Васильевна разбередила себе душу и так израненную.
- Чего она добилась? Что получила от жизни? Чем расплатилась?
Да, сейчас Георгий при должности и при деньгах, но ей-то какой прок? Нет у них ни тепла, ни близости, живут как соседи. Никто не видит в ней человека, женщину. Всю жизнь она боевая подруга, жена, мать, теперь вот бабушка, и никогда любимая.
Поздняя любовь, вспыхнувшая неожиданно, словно бабье лето, не согрела, не порадовала напоследок, а потянула, как камень в омут. Впереди холодная зима, безрадостная старость.
Теперь и к Пете не пустят!
Галина Васильевна всплакнула, закрыв лицо кружевным платочком.
Вместо Галины Васильевны к ним зачастила Марина. Материнский инстинкт гнал её в дом к отцу, подержать на руках маленького, покормить, переодеть.
Врачи поставили последнюю точку, сообщив,-
- Детей у Вас не будет. Если только через суррогатную мать.
Марина была готова и на это, лишь бы почувствовать в руках тяжесть маленького, лишь бы поцеловать пухлые щёчки и пяточки, но услышав, в какую сумму это обойдётся, сникла, таких денег у них не было.
Ещё её пугало, что чужая женщина будет вынашивать их ребёнка,-
- А вдруг не отдаст? По закону она мать, а я никто. Зачем я убивала моих детей? Испугалась, мама запретила. Зато теперь ничего не боюсь, на всё готова, но не даёт больше Бог за мои грехи!
Олеся всегда была рада Марине, Алексей Иванович тоже. Она приезжала всегда, когда Николай дежурил по вечерам, возилась с Петей, помогала Олесе.
Алексей Иванович видел, что с дочерью что-то происходит, но молчал, боясь обидеть.
Однажды у Олеси с Мариной вышел откровенный разговор и Марина, плача, рассказала о своей беде,-
- Какая ты счастливая, Олеся! У тебя ребёнок, и ещё будут, а я бесплодна. У Николая есть дети, а я не могу. Сама виновата! Папа предлагал, рожай, помогу, а я испугалась, и мама ещё!
Марина безутешно рыдала на плече у подруги, но чем она могла ей помочь?
К сожалению, не все ошибки можно исправить.
Вечером Олеся долго не могла уснуть, думала,-
- Какая я счастливая, что выросла с мамой и папой! А у Марины родители развелись, она страдала от одиночества. Игорь любил её мать, хорошо относился к ней, денег не жалел, но отцом ей не стал. Муж матери. А отца к ней не пускали. Бедная Марина! Она не любит мать, которая любит только себя и живёт, как ей удобно. Алексей тоже был женат, хотя Марина рассказывала, что его Ирочка хорошо относилась к ней. Почему у них с Алёшей не было детей? Тоже бесплодна? У нас-то есть Петя!
Алексей Иванович очень коротко рассказал о своей покойной жене, только разбудив любопытство Олеси. Он не показывал ей фотографий, шкаф с альбомами закрывал.
Олеся попросила Марину рассказать о мачехе,-
-Какая она была?
Марина стала вспоминать,-
- Ирочка? Красавицей она не была, но фигура хорошая, вкус безупречный, умная. Любила искусство, хорошо одевалась. Она открыла бутик «Утончённая», может, слышала?
- Утончённая? Ещё бы! Помню, мама летала в Москву по приглашению на сеанс. Вернулась довольная, с огромной сумкой и пакетами. Я ещё с ними в школу ходила, мне все девчонки завидовали. А что потом с бутиком случилось?
- Ирочка умерла, папа остался за хозяина. Пока дизайнер Ольга работала, Утончённая держалась, но она улетела в Испанию, а директрисса, Галя, она хотела за папу замуж, пасла его. Не знаю, было у них что-то или нет, но он ей продал бутик, а Галя из него сделала чуть ли не секонд-хэнд.
- Опять Галя! Что этим Галям мой муж мёдом намазан?-
она представила мать и другую Галю в виде больших зелёных мух, летящим к её Алексею, и как он отбивается от них.
Картинка рассмешила её, она прыснула.
Марина с удивлением посмотрела на неё,-
- Вроде ничего смешного не сказала?
Заметив взгляд подруги, Олеся оправдалась,-
- Подумала, если бы мама узнала, что она вещи в секонд-хэнде покупала!
Олеся снова стала серьёзной,-
- Марина, а у тебя нет фотографии Ирочки?
- Нет, только у папы.
- А он её любил?-
у Олеси голос дрогнул.
- Конечно. Папа никогда бы не остался с женщиной, если бы не любил.
- Марина, а ты можешь раздобыть мне фотографию Ирочки? Очень надо!
Марина с удивлением посмотрела на Олесю,-
- Зачем ворошить прошлое?
Олеся, чтобы успокоить подругу, торопливо начала,-
- Понимаешь, мы живём там, где она жила. И детскую сделали в их спальне. Однажды ночью я проснулась, пошла посмотреть Петю, а около него женщина стоит и так смотрит на него! Как икона! И на меня посмотрела, строго так и…исчезла! Я её запомнила, хочу убедиться, Ирочка это или нет? Алёше ничего рассказывать не стала, зачем бередить старое? Он же её любил! Мне бы одним глазком взглянуть!
Марина изумлённо смотрела на Олесю,-
- Вот это да! Призрак Ирочки около Пети!
Она прониклась и решила помочь подруге.
Олеся всё придумала, не могла же она впрямую признаться, что ревнует ? А поводом послужило то, что на столе в кабинете у Алексея Ивановича появился бюст – женская головка, вроде нимфа, но чертами на древнюю гречанку не похожая. Олеся заметила однажды, как её муж смотрит на нимфу. Она переполошилась и насторожилась,-
-Кто послужил моделью? Если это покойная Ирочка, то мир её праху, хоть и неприятно, что муж до сих пор её помнит, но и «это пройдёт», нужно подождать. А если это новая охотница на её Алексея? Как убедиться?
Марина предложила,-
- Я, конечно, могу попросить отца, но надо ли ему напоминать? Он очень болезненно переживал её смерть. Знаешь, я придумала! Он поставил памятник, возил скульптору фотографии и Ирочки, и Софьи Львовны. Софья Львовна как живая! Этот скульптор как-то в 3D на компьютере сделал модель, а потом изваял из мрамора. Шикарный памятник! Ты разве не видела?
- Нет, Алексей меня никогда с собой на кладбище не брал.
- Давай поедем вместе!
- А Петя?
- Что Петя? В коляску положим, будет спать. Там тихо, дорожки чистят. Увидишь сама. Только Ирочка там совсем молодая, с выпускной фотографии.
Не откладывая в долгий ящик, подружки через день, когда Алексей Иванович был на работе, собрались на Ваганьково.
Они быстро доехали на такси, Петя по дороге уснул. Купили два букета роз в киоске,-
- А кому второй?-
спросила Олеся.
- Есенину. Папа всегда приносит ему цветы, от Джейн и от себя.
заметив немой вопрос в глазах Олеси, пояснила,-
- Джейн, это мать моего брата Серёжи. У них был роман, когда мама его бросила и мы переехали к Игорю в загородный дом.
- Любвеобильный у тебя отец!-
недовольно пробормотала Олеся.
- Да нет! Он не гулёна, просто его все бросали.
- Я не брошу!
- Я тебе брошу!
Марина, дурачась, бросила в Олесю снежок, та ответила. Они шли по расчищенной дорожке, вдруг ударил колокол, девушки вздрогнули.
Печальный густой звук плыл над кладбищем, над снегом, окутывая трепетом и призывая к раздумьям.
- Наверное, кого-то отпевают. Как странно, мы живые, а кто-то умер, а кто-то родился.
До могилы Есенина шли молча. Положили розы, Марина сказала,-
- От Джейн и моего папы.
Постояли минутку,-
- Пошли! Могила Ирочки недалеко.,-
свернули в боковую аллею, потом ещё раз, и ещё.
Олеся заметила памятник сразу же, его трудно было не заметить. Он представлял собой арку, увитую розами из которой спускалась лесенка. Наверху стояла Джульетта с томиком в руках, внизу перед ней стоял Ромео и протягивал ей розу. Слева от него на скамеечке сидела кормилица и смотрела на них.
- Софья Львовна как живая!-
Сказала Марина, отряхивая щёткой снег с голов. Щетку она достала из ящика под лавочкой.
Олеся впилась глазами в лицо Джульетты,-
- Да, это была она!
Это её она видела в виде нимфы на столе в кабинете.
- Ну как? –
обратилась к подруге Марина,-
- Она?
Олеся кивнула, горло перехватило, слёзы обиды застлали глаза.
В этот момент заворочался Петя в коляске.
- Поедем домой, Марина! Ему скоро просыпаться и кушать. Ты только папе ничего не рассказывай, ни что я видела, ни что мы ездили сюда.
Марина, конечно, проболталась. Сначала Николаю, потом отцу, взяв с каждого честное слово, что ничего не скажут Олесе.
Николай посмеялся, да и забыл. Алексей Иванович перепугался,-
- Не хватало только призраков в доме! Не дай Бог, Петя испугается!
Он вызвал священника и освятил всю квартиру, заказал панихиду по всем троим и убрал бюст, вызвавший столько переживаний у Олеси высоко на шкаф.
Она, торжествуя над соперницей, иногда протирала его от пыли.
-
-