В складках небесных штор притаились солнечные лучи. Их свет, просачиваясь сквозь полупрозрачную ткань, ложился тенями на паркет и стены. Мягко касался пушистого тёмно-синего пледа, заигрывая с ворсинками так, будто пытался им понравиться. Тишина. Невесомая пылинка сорвалась с потолка, но вдруг застыла в янтарном свете, будто размышляла. Упасть на плед и затеряться на его поверхности среди сотен таких же пылинок?.. Долететь до портьер, обосновавшись на них до первой стирки?.. Или, быть может, станцевать танец, придуманный специально для солнечного луча?.. Последнее казалось более привлекательным и соответствовало настроению.
Пылинка сделала первые, робкие танцевальные па. Сначала немного вверх, потом скольжение вниз и немного в сторону. Замерла, прислушиваясь к ощущениям. Невесомость разливалась в каждом её атоме. Она вновь полетела в сторону. Затем, опять вниз и по диагонали. Вновь стремительный подъём вверх, словно для неё не существовало гравитации. Забыв про плед, про портьеры и про потолок, с которого имела смелость свалиться, пылинка кружилась в свете солнечного луча. А луч – вот ведь проказник! – танцевал вместе с ней, нежно касаясь её своим теплом. И восхищался пылинкой, которая умеет вот так храбро, дерзко и изящно выражать себя в отличие от каких-то там ворсинок со старого пледа…
Танец вдвоём длился всего секунду. Заметив, как солнечный луч ласков с невзрачной их подругой, с потолка посыпались другие пылинки. Они кружились в золотистом свете, пытаясь снискать его восхищение. Самые слабые и уставшие оседали на пол или куда придётся. Высокомерные и гордые, посчитав, что не комильфо вытанцовывать себе счастье – возвращались обратно на потолок или находили приют в стеклянных плафонах. Особо не заинтересованные – заранее сворачивали с пути, примостившись на атресолях. Ворсинки пледа благоразумно молчали, не считая нужным выражать своё мнение по поводу происходящего.
Но солнечный луч остался верен той, самой первой пылинке, которая отважилась станцевать для него, не испугавшись осуждения подруг. И их танец длился бы вечно, если бы в следующую секунду не прозвучало страшное слово «Уборка»…