В парадном Гранд Салоне парижских «Инвалидов» со старинными люстрами и среди рыцарских доспехов два музыканта играли концерт. Маша Белоусова и Мишель Страусс исполняли Глиэра, Стравинского и Рахманинова.
Портреты полководцев на стенах завершал над сценой Людовик XIV – король-солнце. Луи стоял в позиции танцора балета. Затянутые в серые шелковые чулки ноги грозились затечь за долгий концерт. Но лицо, как ни странно, выглядело умиротворенным, монарх с удовольствием оглядывал собравшуюся на концерт интеллигентную публику. Опирающаяся на шпагу рука мелко вздрагивала.
У Маши спало волнение первых аккордов и музыка струилась легко с послушных клавиш. Виолончель была прекрасна. Глиэр, как пышное бальное платье, кружился по залу, вылетал в раскрытые окна на большой квадратный двор «Инвалидов», поднимался к стоящему в тени между колоннами великому императору.
Итальянская сюита Стравинского, колокольчиковая, изящная, перенесла гостей в Италию. Перед глазами бежали картины зимней, затопленной высокой водой площади Святого Марка, на ней розовым, тяжелым кораблем, плыл дворец Дожей.
В закатных сумерках вставал флорентийский собор с почившим в нем Макиавелли. В Ватикане прошла унылая процессия кардиналов. Приглушенно звучали голоса в римском Колизее, мелькали лики мадонн, дворцы во фресках, мягкие очертания холмов Фриули, тосканские виллы, руины Неаполя...
Король устал, ему хотелось зайти за крышку рояля и присесть на обитый алым бархатом табурет.
За окном садилось солнце, заиграли сонату для виолончели
и фортепиано Рахманинова. Удивительно тонкая, лиричная музыка, отражающая внутреннюю и внешнюю красоту, изысканность самого композитора. Она звучала в звонкой, как будто застывшей, тишине. Музыканты были божественны, неразделимы с музыкой, захваченные своей игрой и захватившие в нее гостей.
Зачарованный музыкой Людовик приподнялся на затекших ногах, и, вслушиваясь в сильные, волнующие звуки, следил, как закат скользил по королевскому символу на лепнине дверей, переплетаясь с его лучами. Рахманинов в этот вечер звучал и для Его Королевского Величества.
Гости разошлись. Людовик опустил шпагу и усталой рукой снял парик. Он попросил бокал бордо.