Наступивший 1996 год, - был городом Крысы. Сам же я родился в год Лошади. Мудрые китайцы считают, что крыса с лошадью не дружит, - крыса кусает ей ноги, и лошадь испуганно бьёт копытами. Возможно, что китайцы правы и в год Крысы лошадям надо быть осторожными и осмотрительными. Это всё связано с 12 летними циклами планеты Юпитер. Когда тебе должно исполниться шесть, 18, 30, 42, 54, 66, 78, 90, 102, 114 лет, то в эти года надо быть начеку, и следить за собой и быть осторожным, как пел Виктор Цой. И мне, в том году, должно было исполнится ровно 30 лет. И, я помню, что год тот был для меня довольно напряжённым. По ночам меня донимала крыса и мешала мне спать. На Вернисаже мои коты хоть и продавались, но денег мне не хватало. Я с трудом выплачивал ежемесячную аренду, и не было возможности что-то отложить на чёрный день. Я не мог выехать из Москвы, так как надо было постоянно зарабатывать. Вроде бы какие-то 130 долларов, - сумма небольшая, но я не умел себя сдерживать и деньги куда-то улетали. Да и зимой было тяжело стоять - я сильно мёрз. Поэтому приходилось себя согревать и выпивать с другими художниками. И не то, чтобы я опять начал спиваться и терять самоконтроль, но каждый понедельник у меня наблюдалось похмелье, после рабочих выходных. А стоял же я только по субботам и воскресеньям…
С вернисажа я обычно, минут двадцать, шёл пешком до метро «Новокузнецкая», где садился на трамвай, который ехал в сторону метро «Чистые Пруды». Проезжал три остановки, до булочной, что на углу Яузского бульвара (остановка называлась «Улица Воронцово Поле»). Переходил этот живописный перекрёсток и вскоре оказывался у себя в мастерской… А у метро «Третьяковская», мимо которого я проходил, идя на трамвайную остановку, находился замечательный ларёк, где продавались аудиокассеты с модной и авангардной западной (в основном британской) музыкой. Я частенько что-то там покупал, возвращаясь полупьяный с вернисажа. В тишине я не любил сидеть, и всё время у меня негромко играла какая-нибудь странная нерусская музыка. Мне моя тётушка подарила двухкассетник «Панасоник», который раньше принадлежал моей американской кузине Юле. Я любил с его помощью делать разные музыкальные коллажи, и меня это сильно радовало и по-детски веселило. За эти несколько лет у меня набралось где-то кассет триста-четыреста, а может и пятьсот!
А потом уже, в начале двадцать первого века, я как-то от этого меломанства отошёл, - у меня появились другие странные хобби. Я переключился на фотоаппарат и на компьютерные игры. И все эти, дорогие моему сердцу, аудиокассетки ждала печальная судьба, - они оказались выброшены на помойку. Ибо когда я съезжал с мастерской и очищал помещение, то девать их было некуда (в 2013 году). А тогда, в конце девяностых, они мне буквально грели душу, и я их любовно раскладывал в высокие стопочки у стены, на стеллажах. И это смотрелось очень загадочно и живописно. Каждая кассетка с записью стоила где-то два доллара или в районе 10-15 рублей по тамошнему, довольно стабильному, курсу (до лета 1998 года). Покупая их, я как-бы себе отказывал в других удовольствиях, так как тогда я был беден, и скромно жил, во многом себе отказывая. Эти деньги можно было бы потратить на более качественную алкогольную продукцию. На какие-нибудь виски и коньяки. А с другой стороны, меня эти кассетки как-бы развивали и открывали мне другой мир. Я не любил слушать отечественную попсу, хотя бывали исключение и мне нравился эротичный голос певицы Ветлицкой, который меня сильно возбуждал…
Перечислять название этих разных групп, которые я тогда собирал и внимательно слушал, думаю не стоит. Да и я сейчас не испытываю ностальгии по той полусумасшедшей музыке, ибо стал стар и мудр, и предпочитаю слушать иногда классическую музыку Бетховена или Малера (хотя, признаюсь, он для меня немного сложноват). Разумеется, там были хорошие группы, как, к примеру – британская «Current-93», или германская «CAN», или какая-нибудь арабская певица Наташа Атлас. Попсу я тогда не слушал. Меня увлекала именно странная музыка, и простой тяжёлый рок и хеви-металл я тоже не слушал. Мне нравился мелодичный, так сказать, альтернатив и электронная музыка (Брайн Ино и Клаус Шульц). Покупал я кассеты наобум, без разных там советов знакомых меломанов. Купил я как-то сумасшедшую певицу Диаманду Галас, которую слушать я так и не смог. Хотя иногда включал, чтобы гостей повеселить. В этом смысле, я далеко не ушёл, и, надо сказать, во время остановился. К тому же я не курил траву и не принимал, сознание расширяющих, препаратов. Мне просто нравилось, когда что-то тихо играет, и это меня успокаивало. Иногда я слушал радио, и там бывали интересные музыкальные передачи (Мартина Ландерса или Артемия Троицкого). Телевизора у меня не было, и я его иметь не стремился. Большую часть дня я обычно сидел за своим уютным столом и раскрашивал акварелькой свои незамысловатые картинки (для вернисажа), и как-то уходил в своё некий, спокойный и расслабленный мирок. Наверное, это меня тогда и спасало от неминуемой деградации. Если бы не творчество, то крыша у меня поехала бы значительно раньше…
Были, конечно же, кассетки и с отечественными группами: «Звуки Му», «Аукцион», «НОМ», «Колибри»… Была кассетка с украинской группой «Вопли Видоплясова», которая мне нравилась. Ну а так, всё остальное было, в основном, на английском языке, который я тогда, хоть и понимал, но плохо. Да я и сейчас, несмотря на десять лет, прожитые в Америке, не очень хорошо понимаю, что говорят вокруг меня местные аборигены... Да и зачем было понимать эти тексты?.. Главное, это сама музыка! Я не очень то и понимал, что пели наши исполнители на том же русском. Поди пойми, что хотели сказать те же Борис Гребенщиков, Пётр Мамонов, или Лёня Фёдоров. Они вполне могли петь и на каком-нибудь финском языке, и это тоже можно было бы прекрасно слушать. Мне также нравилась немецкая группа «DAS ICH», и всё такое в этом роде, готическое и мистичное. Опять же слушал я такую музыку умеренно, ибо больше любил спокойные электронные композиции того же маэстро Клауса Шульца, которые записывал с радио 101 (если не ошибаюсь). Раз в неделю, в ночное время, была передача Мартина Ландерса, и я эту передачу очень любил слушать. Музыка Шульца меня успокаивала и вдохновляла, и я под неё часто засыпал. Нервный экстрим я редко слушал, - зачем он мне?.. Я и так был от природы нервным и легковозбудимым…
Слушал я, конечно же, и просто радио. Ту же весёлую радиостанцию «Серебряный дождь», где, по утрам, вёл передачу остроумный ведущий Владимир Соловьёв. Он мне тогда нравился. Это потом Владимир Рудольфович станет телеведущим и всё такое прочее. А тогда он вещал, в основном, о красивых рубашках, машинах и своей жизни в Америке, где он прожил два года. К тому же Соловьёв был успешным бизнесменом. И я его даже вроде бы один раз видел в гостях у одной знакомой, на дне её рождения. Это было у компьютерщица Ольги, подруги Лёши и Валеры, которая потом станет главой Майкрософта у нас в России. Ну, они все были когда-то комсомольскими деятелями. Тот же Лёша тоже мог бы стать богатым бизнесменом, но у него были проблемы с головой, и он стал сумасшедшим карикатуристом. А Валера был слишком порядочным и честным (как настоящий комсомолец) для того нашего дикого капитализма, где человек человеку далеко не брат и сестра. Честно говоря, я бы тоже не смог стать капиталистом, даже если бы сильно тогда захотел. А Соловьёва я не сужу, - каждый получает то, к чему стремится! Не в этой, так в другой жизни…
А телевизоры же я тогда практически не смотрел, и политикой мало интересовался. Хотя газеты иногда покупал. Опять же не бульварную газетку «МК», а более серьёзную «Независимую газету», и разные там еженедельные журналы. Этой информации мне вполне хватало, и я не испытывал острой необходимости куда-то там смотреть. Раз в неделю, когда я ходил к тётушке на помывку, то немного смотрел в этот светящийся экран, где постоянно шла назойливая реклама. Так что, в этом смысле, моя голова была чиста… А если надо было позвонить, то я выходил на улицу, к телефонным автоматам. Звонил своей тётушке, хозяйке Лене или карикатуристу Лёше. А больше я особо никому не звонил, и я не любил (и до сих пор не люблю) телефонного общения. Позвонить же, кому-то там, меня тянуло, только когда я был навеселе. Каким-нибудь там знакомым девушкам, с целью пригласить в гости. Хотя, опять же, девушек у меня тогда особо и не было. И жил я, можно сказать, аскетом и анахоретом. Довольствовался сам собой. К девушкам, конечно же, тянуло, но никаких романов у меня в тот период не было. Были какие-то эпизоды по-пьяни, но это происходило крайне редко. После 1991 года, после моего драматического романа с барышней, которую я назвал Леди, я с женщинами как-то чувствовал себя напряжённо и даже их, можно сказать, побаивался. Ну, это я опять ушёл в сторону. Ведь эту главу я посвятил моим любимым аудиокассетам, который меня так радовали в тот период, когда мне исполнилось тридцать лет. Когда Сатурн вернулся в то место на небосводе, где он находился в момент моего рождения…