Последний день моей работы криминалистом...Уже написано заявление об уходе. Меня ждет чистая работа в другом ментовском Управлении, где существует нормальный рабочий день. Я знаю, что надо вовремя уйти, чтобы не спиться и не сойти с ума от 12-13 часов ежедневных дежурств. С пятью выходными за месяц, если начальник тебе вдруг "подарит" одну субботу. С нищей зарплатой и задержками "пайковых" на два года.
А сегодня у меня последнее дежурство. Ура, последнее! Но никто не обещал, что оно будет легче.
Только пришел на работу-звонок. Нашли замерзший труп на улице. Человек в дубленке, кроличьей шапке лежит на земле в парке. Вряд ли замерз просто так, может быть, сначала прижало сердце...
Была середина февраля, мороз минус тридцать. Приехали. Осмотрел, повреждений внешне не видно, голова тоже целая. Вроде криминала нет. В кармане брюк-удостоверение местного депутата райсовета. Как хорошо, что не надо снимать у трупа отпечатки его негнущихся на морозе пальцев.
Но пока опер со следователем опрашивали свидетелей, пока пришли понятые,- часа два прошло. Намерзлись на улице, как собаки. В холодном УАЗике печка тоже совсем не греет.
Наконец-то поехали в отдел. Я уже мечтал о чашке горячего кофе, как по рации передали новый вызов, в этот раз на суицид. Второй труп за день, не везет мне сегодня.
В подвале девятиэтажки бомжи нашли повешенного на веревке молодого парня. Температура в подвале была тридцать-сорок градусов жары. Парилка просто. Так, надо снять с веревки труп и дактилоскопировать. Но пока прошу опера:
-Позови соседей из разных подъездов, может, опознает кто-нибудь.
Опер ушел и постепенно в подвале собралась толпа любопытных. Никто не узнает повешенного, как назло. И тут какая-то бабушка охает:
-Да это Игорек, Нинкин сын со второго подъезда. Точно-точно он. Что же он наделал?
Мы обрадовались:
-Где эта Нинка живет? Бабушка, покажи, пожалуйста.
Бабка повела опера и следователя показать квартиру. Я остался возле трупа, попросил бомжа обхватить тело, а сам одной рукой перерезал веревку. Потом, придерживая голову, мы вместе с бомжом осторожно положили парня на грязный бетонный пол. Высунутый язык и почерневшее лицо обезобразили молодого человека. Лицо исказилось. Мы стали ждать. Опер привел пару пожилых людей, мужчину и женщину.
-Это не Игорь,- застонала женщина.- Это не мой сын. Зачем вы нас позвали? Вы ошиблись.
И вдруг она наклонилась, и задрала рукой штанину у парня. Показались носки с рисунком.
-Это он.- зарыдала она.- Да как же это...Он только сегодня кошку с улицы замерзшую принес. На, мам, говорит, оставь ее у нас, покорми, только не выбрасывай. И куда-то ушел. Да что же это...
Мы вышли из подвала, и все вместе поднимались по лестнице к ним на третий этаж. И тут я почувствовал, что мне плохо. Пот обильно тек со лба, ужасно болело сердце, и я попросил у отца погибшего валидол.
-Не надо мне никакого валидола,- закричал он.- Отстаньте от меня.
-Да мне нужен валидол, мужик,- попросил я, чувствуя, что теряю сознание.
И тут мать парня, несколько раз всхлипнув, достала из сумки таблетки валокордина. Я проглотил сразу три.
Целый час, пока оформляли протокол и доехала перевозка, мне было совсем плохо. Сердце выпрыгивало. Мне бы закончить этот день.
И тут - последний вызов, и меня обещали отпустить пораньше. Всего лишь кража через разбитое стекло. Как хорошо. Это так просто. Первый этаж какой-то организации.
Вот, вижу следы, как грабители залезали. Кусок стекла, захват. Сейчас его обработаем. И пока я корячился на подоконнике, от движения кисти разбитый кусок стекла сверху плашмя упал мне на голову и разлетелся об пол на мелкие кусочки.
Ничего-ничего, такая чепуха, лишь поцарапано лицо и струйка крови на голове.
Когда мы закончили, я вышел на улицу. И пошел домой пешком.
Дома я с наслаждением вдохнул запах жареной картошки. Дети кинулись мне на шею. Жена улыбалась. Я наконец-то осторожно выдохнул. Все хорошо, поживем еще.
Не смотря на злую и ревнивую подружку-криминалистику, которая так не хотела меня отпускать...