Из известного Телеграм канала : Несколько дней назад, под Купянском на отходе от разбитой штурмовыми бомбами цели был сбит наш Су-34. Самолёт упал над серой зоной.
Экипаж был самый обычный.
Летчик, старший лейтенант, назовём его Петруха, и майор штурман, пусть будет Николаич.
…Сразу отказало управление, рули стали на пикирование до упора, и дёргать по яйцам(катапультироваться) мужикам пришлось с дикой отрицательной перегрузкой. Крайнее(слово последний лётчики никогда не употребляют), что заметил летчик, выходя из кабины, - высота 25 метров и землю над головой. Через две секунды земля со всей силы ударила по ногам, рядом гас купол парашюта штурмана. Жив. Только что-то правая рука почему-то не поднимается. Но не болит. Не поднимается и все (потом окажется, что рука сломана в двух местах).
Отстегнул подвесную, смотрит, в 10 метрах лежит Николаич, без движения – подполз: без сознания, но почуть шевелится. Отстегнул и его.
Понимая, что счет идет на секунды, схватив штурмана, Петруха затащил его в какое-то прудик-болотце, форсировав его и через пять минут мужики затихарились в жиденьких кустиках на бережку, буквально в 30 метрах от места приземления…
Через десять минут на трех машинах прикатили хохлы, человек 15, и начали прочесывать местность. Орали всякую херню и кидали камешки по кустам, приближаясь к ребятам. Правая рука оказалась сломана и у Николаича. Вдвоём смогли вытащить гранату, взвели затвор одного АПСа, выдернули чеку и, попрощавшись друг с другом, стали ждать.
В плен сдаваться не было и мысли. Бежать некуда, чистое поле и какая-то деревенька вдалеке. Вот одной рукой Николаич держал гранату, а Петруха АПС, готовясь принять свой последний бой.
Хохлы бродили вокруг, в нескольких метрах от ребят, потом нашли аварийные "Комары" и парашюты, и часть поехала увозить их на свои позиции, выманивать вертолеты ПСС. Оставшиеся погнали выносить окна и двери в деревеньке неподалёку, думая, что наш экипаж там…
Хрен его знает, куда бы двинулись хохлы дальше их искать, но тут начала херачить арта. И по деревеньке, и по болотцу, и по пацанам в кустах. Но не попала. Зато ищейки попрыгали в машины и свалили. Однако дух перевести не удалось - через какое-то время над головами засвистели пули. Отъехав к себе, хохлы начали поливать зелёнку из стрелковки.
Пить хотелось ужасно. Фляга закончилась сразу, поэтому попили из болота. Рация молчала: и на заданной частоте, и на аварийной никто с нашим экипажем не желал разговаривать. (ночью произошла, блет, смена поисковых частот, но какой-то олень её забыл, или не захотел сообщить экипажам).
Наконец стемнело. По ЖПСке посмотрели, что до границы каких-то 50 км и пошли домой.
Шли долго. Всю ночь и утро. Прислушиваясь, присматриваясь. Адреналин и обезбол делали свое дело, поэтому за 13 часов они прошли почти 30 км и вышли к какой-то деревеньке. Начал давать о себе знать компрессионный перелом позвоночника у штурмана, поэтому Петруха, заныкав братишку, пошёл на разведку в деревню. Увидел какого-то вызывающего доверие деда и прямо спросил: - Русские в деревне есть? - Есть, - сказал дед, и махнул рукой на ангар неподалёку.
Петруха вернулся за Николаичем, и потащил его к нашим. И дотащил. Они дошли. Вместе.
Экипажем.
И там действительно оказались наши.
И наступило то самое прекрасное на свете воскресное утро...
Утро которое ждало тысячи человек.
Есть бомберский полк, где сбит уже каждый четвёртый экипаж. И будут сбиты ещё.
И они снова и снова идут в атаку.
Бомберы ползают на пузе с начала войны, облизывая землю на предельно малых высотах, круглосуточно херача врага бомбами и ракетами. Никаких кабрирований. Каждую бомбу в цель.
Это самая лучшая в мире работа.
Это самые лучшие военлеты на планете.
И это экипаж. Это братья. Это вот то самое - Русские своих не бросают.
Командиру присвоено звание Героя России , штурман награждён орденом.