6. Почти как в санатории.
11-20 октября – она уже больше 10 дней живет в квартире сватов, а до сих пор ничего не написала об этой жизни, которая скорее напоминала жизнь в санатории, чем реальную. О ней заботились, ее кормили, ничего не давали делать, все было по режиму и в лучшем виде.
И вот в шкафу она нашла несколько книг Жорж Санд – это был ее давний должок себе самой и родному филологическому факультету – ну, не случилось в молодые годы и в годы учебы ничего прочесть из этой писательницы – и вот, наконец, наступил этот час - и она первым делом выбрала «Консуэло», а затем и ее продолжение «Графиню Рудольштадт».
Читать старалась у приоткрытого окна на кухне в отсутствие кого-либо дома или в лоджии на высоком табурете, т.е. в очень освещенных местах, дабы окончательно не испортить свое зрение.
А поскольку в окно и из лоджии открывался определенный городской ландшафт – пришло время его описать.
Стояла теплая золотая осень, поэтому двор их длиннющей девятиэтажки просматривался пока сквозь пронизанные солнцем пирамидальные тополя и другие деревья, которые поэтапно начинали сбрасывать листья. Природа как всегда была величава, неизменна и органична.
Форма их дома напоминала собой всем известный знак бесконечности, если убрать из него эти завитушки справа и слева, получится такая загогулина – вот ее-то и было видно в ясный день в основном слева, где дом действительно заворачивался и уходил в бесконечность. Но там все же заканчивался детским садом, в который ходил Вовка, пока не переехал с семьей в новый дом три года назад.
Немного левей окон стояли гаражи – штук 15, кучно в три ряда, напротив виднелись пятиэтажки последних лет их возведения с широкими, но короткими рядами окон по вертикали над подъездами, с лоджиями во всю ширину дома со стороны торца.
Далеко слева виднелся дом детского творчества, справа – почти новый магазин бытовой техники. Двор и последующие за первой пятиэтажки были окаймлены множеством асфальтовых и протоптанных дорожек, такая дорожка почти перпендикулярно к стене их дома проходила мимо гаражей и убегала вдаль, но возле самого основания этой дорожки была устроена узенькая высокая голубятня.
Голуби выпархивали утром и реяли весь день до сумерек. Хозяев голубятни она ни разу не видела, зато голуби подлетали прямо к окнам, присаживались на подоконники с улицы, и смотрели прямо в глаза или в книгу. Кормил пернатых весь микрорайон, а также котов и кошек, которых было немало, равно как и собак, количество которых было гораздо меньше.
Вся живность знала своих самых добрых и постоянных кормильцев и, завидев их, выстраивалась в неспешный пеший эскорт (в том числе и голуби) и с важностью дефилировала до той произвольной точки, где им раздавалась еда, причем обходились без толчеи и схваток – все чинно и благородно, как у дрессированных жизнью.
Коты и кошки были красавцами и красавицами – яркие, разномастные, довольно крупные и довольные жизнью. А еще они были страшно любознательны – и на все взирали с ленивым любопытством – не слишком ли расшумелся голубь, не уронит ли ребенок яркий мячик, что это за травка выросла? А две особи были вообще верхолазами – забирались на одно высоченное разлапистое дерево чуть ли не до пятого этажа, регулярно - каждый день. А потом благополучно спускались вниз.
К этой второй декаде октября она мало-помалу привыкла, что звуки обстрела здесь слышны очень издалека, что совсем не нарушает ритма привычной жизни. Но она-то в отличие от многих знала, что творится там, где находится обстреливаемая территория.
11 числа уехал домой в отпуск ее постоялец Саша, практически до начала ноября. Дом будет стоять пустой, только Ромка будет забегать, и Игорь взялся заходить раз в день по дороге с шахты, чтобы кормить их собак, подсыпая и сухой корм, и тут же и варить им еду на завтра.
12 октября звонил Ромыч, что завтра он приедет проведывать ее вместе с папой – старший сын приедет с моря за зарплатой, которую потом еще надо будет отработать как аванс. Назавтра встретилась с ним первый раз за лето. Сообщил, что Элкина бабушка совсем стала плоха, заговаривается. Будущее туманно, надо возвращаться на работу, а в их доме выбило все окна – но в этот приезд он туда под обстрелы даже не отважился сунуться.
На кафедре осталось всего 3 человека, кто-то уволился, кто-то выехал на работу вместе с частью университета в Винницу.
Начало отопительного сезона их дом встретил без отопления, как частный, так и этот девятиэтажный. Но здесь-то было тепло и так, а там – просто никого не было, для кого и топить, спрашивается? Звонил Саша-постоялец от своей мамы, где у руля прежняя власть. Звонила Лена-соседка, что у них вроде все нормально: ребята заходят, часто берут машину у нее в гараже, заодно заходят проведать дом и таким образом создают видимость проживания.
Звонила Татьяна Ильинична, мама Сашиной Иры, приехавшая из пограничной области России, чтобы вставить новые стеклопакеты взамен выбитых взрывной волной еще с месяц назад. Сейчас, чтобы подключить к отоплению их девятиэтажку, надо закрыть все окна – есть и материалы, и бригады, и скидки – это все помогает шахта, поскольку она строила этот микрорайон для своих шахтеров – и продолжает считать его своим.
Потом она же попросила через Интернет узнать ее долги по квартире, чтобы их оплатить, благо получила пенсию за себя и за сына по инвалидности.
А с Интернетом у нее и у самой редкие свидания – у сватов старенький компьютер, медленный и тормознутый, вдобавок стоящий в спальне, куда не совсем удобно постоянно врываться – так что долги узнавал ее внук, а потом передал ей по телефону. Сват заготовил для нее картошку на зиму и опустил в подвал в Сережином здешнем гараже – зимовать явно придется здесь.
Числа 17-го Игоря вместе со сменой не пустили в шахту – было попадание, таким образом, 5 дней относительной тишины прошли, хоть каждый день были жертвы.
Все дни до 20 числа велись обстрелы, Игорь вообще по телефону сказал, что идет мочилово.
20 октября днем прогремел страшный взрыв на химическом заводе – содрогнулся весь город, там есть цех, производящий взрывчатку – что-то такое сказали в «Новостях», которые реагируют очень быстро – если не у соседей, то местные. В этот день была самая мощная с 1 октября канонада даже в их отдаленном районе.
-------------------------------
17 декабря – этот день уже вышел on-line, решила наверстывать, не меняя хронологии, 5 дней – это не два месяца.
Еще вчера был сказочный лес с кружевными заиндевевшими деревьями, а сегодня уже грязь и туман, в окно видно, как осторожно идут по диагональной вытоптанной дорожке люди, стараясь придерживаться краев, где травка зеленеет, уже побывавшая в этом году под снегом.
Недаром мудрые проектировщики и строители сначала заселяют микрорайон, а уж затем асфальтируют дорожки по диагоналям, протоптанным жителями – это самый верный способ избежать вытаптывания газонов и грязи в городе. А иначе – ходи по параллелям и вертикалям, строго вписываясь в искусственные прямые углы.
День прошел без особенностей. Звонили сыновья, звонил внук Роман.
Гуляла на балконе, варила борщ. Нет, наоборот – сначала варила борщ, а уж затем гуляла. После прогулки прилегла – и проспала часа два под такую мокрую сонную погоду, поэтому до борща дело дошло, только когда проснулась, а за окном уже стемнело.
Получилось явно не по режиму, зато здорово – отменный борщ с бараниной после сладкого сна тоже пошел на «ура».
Уселась за писанину уже в восьмом часу. В интернет еще не заходила. Закончит – и зайдет. Скоро вечерние новости по телевизору – эта традиция смотреть вечерние новости - осталась с давних времен, когда страна была единой, время было единым и программа «Время» выходила в 21.00., как и сейчас.
---------------------------------
1-31 октября – вставив все стекла и проделав еще несколько неотложных дел, изрядно напугавшись, попав под обстрел прямо на улице – уехала мама Иры, автобусом, прямо до места, с пересечением границы. Звонила из городка по дороге уже из-за границы, а потом уже от детей, которые встречали ее в теперь своем новом для них городе.
Постепенно дочитала «Консуэло», не переставая удивляться таланту, знаниям, умению разбираться в искусстве, в том числе и в музыкальном, а также в сложных и бурных политических событиях прошлого, во многом напоминающие и день сегодняшний – войны, вражда, религиозная нетерпимость в центре Европы, деспотизм ее правителей Марии-Терезии и особенно Фридриха Прусского, унижение, истребление и пытки, и желание создать идеальные, нет, даже идеалистически-романтические образы главных героев, не лишенные утопизма и откровенной мистики.
Все это относится и к продолжению романа про Консуэло, под именем графини Рудольштадт. Часть «Графини» написана в виде дневника в крепости-тюрьме Шпандау.
Каждый раз, как употребляла типично мужской псевдоним Жорж Санд, под которым писала просвещенная писательница, имевшая дружбу и переписку с видными писателями и деятелями искусства своего времени, невольно улыбалась, вспоминая одну сценку из студенческой жизни.
Сдавали тогда, помнится, зарубежку довольно непростому и пожилому профессору, он потом уехал в Америку, по фамилии как у одного голливудского актера, которого они тогда еще не знали – было самое начало 70-х годов.
Так вот, они тогда дружили вчетвером, и вполне друг на друга могли положиться. Лично она всегда шла сдавать в первой пятерке, но не от смелости, а скорее от скорости, хотелось быстрее освободиться, ведь у нее была семья и маленький сын.
Так вот, с ней вместе зашла в аудиторию одна из четверки по прозванию Чума – девушка добрая и веселая, но с очень низким голосом, который было слышно всегда, даже в толпе, и соответствующей симпатичной греческой физиономией.
Они сели друг перед другом в наклонной аудитории, через плечо она увидела вопросы своей басовитой подружки, конспективно сходу ответила на свои, что вспомнила в первую минуту. А потом конспективно же - на Галкины, где первым вопросом у нее было «Творчество Э. Ожешко». Второй и третий - она шепнула, что более или менее знает, а этот – ну, совсем ноль.
Потом они занялись развертыванием ответа на черновиках, готовясь к выходу лицом к лицу с профессором. Когда отвечала Чума, она уже практически тоже была готова и поневоле прислушивалась к ответу, тем более, что с ее голоском это было элементарно. Все шло более или менее нормально, только одно обстоятельство смущало нашу подсказчицу.
Когда дошел ее черед, она быстро отстрелялась на отлично и вышла в коридор, где вовсю оскорбленно басила Чума:
- Все ему доложила, ничуть не запнулась, первый, правда, Олька подсказала, про Ожешко, два других сама откуда-то вспомнила, а он сидит и ехидно так со значением улыбается. А потом хвалит и ставит тройбан… ну, как это называется?
- А это называется так, что автора зовут Элиза Ожешко, которую ты все время мужскими местоимениями обзывала – этот Э.Ожешко, он написал, у него было много поклонников, вот Духовный и улыбался…
- А ты чего не подсказала?
- Как? У меня и в мыслях не было, что надо подсказывать пол - так, даты, произведения, туда-сюда, но пол!
Каждый день со сватами обедали в их уютной кухне, на обед приходил сват, работающий без выходных неподалеку, с возможностью выкраивать время несколько раз в день забегать домой.
После сытного обеда успевала рассказывать свои нескончаемые истории, и послушать своих визави.
Так они и жили, но жизнь в санатории тоже когда-нибудь надоедает и приедается: и она привыкла к свободе, и родственников хочешь-не-хочешь стесняла, и личная праздность казалась уже обременительной.
В их районе по-прежнему регулярная стрельба, с 23 числа на термометре появилась минусовая температура – осень крепчает. Регулярно созванивалась с соседкой и кормильцем Игорем, которого Тузик за это еще иногда и не пускает в калитку и рычит – поскольку от него пахнет чужими собаками – в том доме, где он присматривал – там тоже собаки на его попечении. Вот досталось – своих сроду не имел, а теперь в двух точках братья наши меньшие – и все на нем.
25 октября вместе со сватами отметили день рождения ее отца, ему в этот день было бы 90 лет. Но история, как и человеческая жизнь, не знает сослагательного наклонения – на самом деле он умер в 52 года 37 лет назад, в городе Москве, где после перевода туда прослужил всего четыре года и похоронен на Кунцевском кладбище.
Сваты, конечно, его не знали, никогда не видели, ей самой тогда было всего 30 лет и горе от потери затмило все вокруг на долгое время. Но папин день рождения – это святое, а у сватов перед глазами его близкий клон – его внук Сергей, вроде бы одновременно больше всех сыновей похожий на собственного отца, но и чем-то неуловимым вроде взгляда вскользь исподлобья, когда вроде никуда не глядит – а все видит, общей стойки, ходьбы, умения откидывать ножку особым образом, да и в лице – нос и губы характерного рисунка делали лицо, унаследованное от отца, близким к лицу деда по матери.
В этот же день в очередной раз побит снарядами Путиловский мост, ведущий из города к аэропорту над железнодорожными путями – важная городская коммуникация.
По местному каналу показывали парад в честь 71 годовщины Освобождения Донбасса возле памятника освободителям, который прошел накануне. Парад проходил под знакомые до боли песни из «Белорусского вокзала» - "А нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим!" Солдаты внутренних войск принимали присягу.
Очень трогательно пели дети, новый глава еле смог говорить от волнения после одной из песен.
На следующий день огласили итоги предварительных выборов в Раду. Обстрелы как не прекращались, так и продолжаются.
Жорж Санд действительно была близко знакома с Альфредом де Мюссе и Фредериком Шопеном, она помнила это еще из книги о Шопене, в серии Жизнь замечательных людей, и в следующем томе в предисловии нашла этому подтверждение.
В доме пора бы уже включать отопление, что и делал Игорь, но на короткий срок, пока сам находился там и варил собакам кашу, в отличие от ее «собачьего вальса». Дело в том, что при последнем ремонте был допущен просчет, о котором тогда никто не задумался – в отопительную систему был введен насос, который позволял горячей воде быстрей циркулировать по опоясывающим дом трубам и батареям.
В связи с этим работа котла полностью теперь была связана с электричеством, т.е. если нет света, то котел продолжает гореть, но вода не гоняется по дому – и закипает вплоть до аварии. Поэтому включить котел с насосом и уйти стало невозможно. Ведь подача электричества очень часто останавливается из-за обстрелов подстанций и нарушения системы электропередачи.
Сережа у себя там по интернету заказал электрический клапан по газу, который сможет перекрывать газ при отключении электричества.
Как бы там ни было, но у окна или в лоджии она находила время полюбоваться природой и ее обитателями – и здесь опять ее поразил очередной пирамидальный тополь во дворе, растущий поблизости от дома. Этот отличался от всех других, как когда-то один на их улице, напоминающий огромного зайца с поднятыми лапками, тем, что начинал зарастать ветками где-то уже на уровне метра над землей.
А вот выше эти ветки росли почти вплотную к стволу, как бы оплетая его снизу доверху, пока не начиналась обычная разлапистая крона, с определенного момента расширяющаяся и устремленная вверх. Еще одной особенностью этого тополя какой-то невиданной породы было то, что – вот уже и конец октября на носу – а он стоял все еще зеленый, весь в листьях по стволу от самого низа, включая и крону.
29 числа приехали Сережа с семьей, все время созванивались – вот подъезжаем к Мариуполю, вот едем уже к вам. Выехали затемно ранним утром, поэтому приехали довольно рано, радость встречи не передать, лично она всплакнула – это первая встреча после 2-го июля.
После обеда взрослые поехали «на дом», напившись успокоительных, ведь фотографии фотографиями, а увидеть своими глазами обгорелый остов дома, который построили сами, и три года были в нем счастливы – это совсем другое. Приехали, как оказалось, почти вовремя - накануне ночью обокрали гараж, похоже, что местные мародеры – им уже мало пожарища с обрывками проводов и металла – утащили мотоциклетные шлемы, в том числе и детские, 2 зарядных устройства, зимнюю резину с Олиной машины – тащили с точки зрения воров по мелочи, поскольку подраненную машину и мотоцикл, а также скутер на ходу – оставили. Не помогли и новые замки, которые меняли пацаны в начале сентября.
В этот же день эвакуатором перегнали машину и скутер сюда, в гараж спального района. Мотоцикл Сергей перегнал сам на следующий день, немного его полечив. Когда приехал за мотоциклом, на улице встретил одного из неблагополучных соседей со своим старым зарядным устройством для автоаккумуляторов, что умыкнули накануне.
Парень, правда, отпирался, что сам его срисовал, сказал, что на пункте приема металлолома ему дали устройство для тестирования – рабочий или нерабочий? Хотя и так было все ясно, как белый день. Хлопец еще так наигранно удивлялся, что Сергей оказался здесь: - А разве у тебя там что-то еще есть? Ведь все же сгорело!