Спасти Магистра. Окончание. Аверс и Реверс Эпохи

 

    Незадолго до издания Сборника "Огнем Природа обновляется" профессор Александр Сергеевич неожиданно увлёкся доказательством своего нового видения некоторых ключевых событий "старины глубокой". Эта версия, настолько неожиданная и даже эпатажная,— способна полностью перевернуть все представления современников о том, что и каким образом происходило в Крестоносную эпоху. Профессор не отважился прямо назвать имена и статус легендарных персонажей даже Егору Алексеевичу и Ване-поэту.
    А ещё…Александр Сергеевич наотрез отказался включить эти записи в почти готовый Сборник, опасаясь скомпрометировать имя нашего Великого Писателя Михаила Булгакова даже нечаянной  мельчайшей ошибкой, случайно закравшейся в логическую схему собственной аргументации.
    "Когда-нибудь, я надеюсь, коллега, сама Жизнь прольёт яркий свет на все тёмные стороны Истории человечества, подтвердив тем самым выводы нашей клинической А.М. Лиги! А до той поры все эти записи будут выглядеть для читателей, скорее, как яркий бред пациентов, увлечённых своими маниакальными идеями".
    В конце концов, с большим трудом, Профессор всё же согласился опубликовать часть стенограмм на сайте "Проза.Ру".
    Неужели эти тревожные  опасения Историка будут и в самом деле оправданы…?
    Текст к печати подготовил Журналист Егор Убаров. 

                Глава
             Ошибка Пациента.
            
     Рыцарь Ордена,— Прокуратор и Эмир монсеньор Жак увидал беснующийся огонь вокруг Пришельцев, перекрестился и, сохраняя рыцарское достоинство, не спеша вернулся в тень колоннады. Ему было над чем поразмыслить. Ведь на этот раз Судьба предоставила гордому Монаху редкую возможность самому сделать свой трудный выбор…
              *****

    —Если они там собрались вот так молча сидеть на веранде ещё четверть часа, то это будет уже…перебор! — терпению Журналиста и Вани тоже наступил предел. — Вот пойдём, Ванюша, вместе и спросим их: сколько же можно сверлить друг друга глазами?!
   —Ну, скорее всего, разбудим, Георгий?
   Как только Ваня-поэт произнёс это своё "разбудим", на веранде послышался шум голосов. Егорша и Профессор встали из-за стола,  скребя ножками стульев по окрашенному деревянному полу.
    —Слава Богу, проснулись живыми и невредимыми! — тихо прошептал Поэт и вытер о джинсы запотевшие ладони.
    —Что ты сказал, Иван?
    А в это время из дома, еле передвигая ноги, показалась команда аэронавтов. Первым следовал Александр Сергеевич; за ним, пошатываясь, плёлся его помощник,— историк Егор Алексеевич…
     —Друзья мои, простите, что мы заставили вас так долго ждать, но, понимаете ли,…этого потребовали особые обстоятельства…
     —…обстоятельства, о которых вы нам непременно расскажете в мельчайших подробностях, не так ли, путешественники? — не сдержался Ваня и рассмеялся.
    —Вано, друг! Только не сегодня, прошу тебя! Укатал меня наш Сергеич — сил нет!— взмолился измочаленный, как старый кожаный футбольный мяч, Егор Алексеевич. Искусственный глаз "правдоруба" совсем провалился под веком, а другой здоровый, казалось, продолжал вращался по кругу.
    —Александр Сергеевич, в принципе вы отсутствовали всего четверть часа, но…, как можно было высидеть на веранде все эти пятнадцать минут, молча уставившись друг на друга? Я не понимаю!
    —Коллеги, прошу всех в дом,— греться и пить чай с вареньем! — усталым тоном, но всё-таки радушно пригласил хозяин дачи. — Георгий, а Вас я попрошу ненадолго задержаться! Мне нужно Вам кое-что сказать!
    Журналист и Профессор сели у сарая, а Ваня с Егоршей направились к дому. При этом Егор Алексеевич, как космонавт, вернувшийся из полёта, обхватил Ваню рукой за шею, и еле передвигая ноги, пытался поспевать за другом.
                *****
     —Профессор, я даже не могу в это поверить! Получается, что всё-всё вершилось практически на моих глазах!? То есть, вы с Егоршей сумели выйти из физического тела и…
    —Я не совсем точно представляю себе, как это происходит на самом деле, коллега, но то, каким вы увидели этот процесс со стороны, представляется мне весьма…забавным зрелищем! — Профессор попытался сделать над собой усилие и улыбнуться. — Дорогой господин Журналист, я открою Вам правду!
    Георгий не на шутку испугался того, что мог поведать, возвратившийся из Небытия, Профессор.
    —Я готов, я спокоен, я пытаюсь быть спокойным! Говорите, Александр Сергеевич!
    —Дело в том, что…я совершил страшную ошибку, не рассчитав верно Время высадки нашего научного десанта в историческом Прошлом! А ещё — я забыл предупредить принимающую сторону о том, что нас будет двое! Как это непростительно с моей стороны! Ведь я мог подвести нашего Егора Алексеевича. Он сильно рисковал, наш Егорша!
    Журналист был встревожен всем случившимся не меньше аэронавтов. Ему даже показалось на миг, что Профессор готов разрыдаться!
    —Не обращайте внимания на мои слёзы, дорогой Георгий! Это нервная, а может даже…старческая реакция на всё случившееся с нами. Я, в принципе, был готов ко всему, но этот, внезапно возгоревшийся рядом с нами, Столп Пыли?! Этого оказалось уже с лихвой для моего не подготовленного душевного состояния…
    И Александр Сергеевич кратко изложил Журналисту главные моменты "космического" погружения в Прошлое.
    —Подробности телепортации будут оформлены мною письменно и заверены подписями экипажа собственноручно!

*****
     Солнце начало клониться к закату, Егорша захотел выпить крепкого кофе для "поддержания эмоционального равновесия в мозгах", как он сам выразился, а Профессор достал из папки какие-то рисунки и спросил:
    —Господин Журналист, а помните, Вы задали вопрос о том, в какие одежды был одет Прокуратор Иудеи. Если я Вам сейчас покажу некоторые старинные  рисунки, то сможете ли Вы сразу определить, кто на них запечатлён?
    —Угомонись, Сергеич, уже! Пора домой отчаливать, а ты со своими рисунками!
    —Друзья мои, если вы устали, то можете переночевать у меня, ради Бога!
    —Вано, Жорик, не соглашайтесь! Он до утра будет вас своими картинками мучить,—  Монах со святым Писанием.
    —Не  моими, а Вашими рисунками и "картинками", Библиофил с ножницами! — поправил коллегу Александр Сергеевич.
    —Кто монах? Ты про кого, Егорша? — изумился Ваня-поэт.
    —Короче, вы как хотите, а я на электричку и ту-ту до дома!
    Друзья стали собираться в дорогу. Александр Сергеевич внезапно спохватился и сказал:
    —Я попрошу вас вернуть обратно листки со статьёй о том древнем Царе…
    —Вот это верное решение, космонавт! Потому, как…ошибочка вышла, не на ту личность поставил, историк! Что, верно я догадался, Сергеич?
    —Вы сто раз правы, Егор Алексеевич, к сожалению…
    —А может, как раз, наоборот,— к счастью? — таинственно спросил Ваня и обратил свой поэтический  взор в небесные выси.
    —Всё может быть, Ванюша. Вот над этим мне и придётся поработать в ближайшие дни…

    Ваня и Егор Алексеевич вышли из калитки и направились по дороге к выходу из садоводческого товарищества, а Журналист по просьбе Профессора немного задержался у ворот участка.
    —Коллега, значит, мы с Вами твёрдо договорились?
    —В двенадцать часов у входа на Ярмарку, профессор, я не забыл! И всё-таки, Александр Сергеевич, как я догадываюсь, тайна Ордена…
    —Да, я слушаю Вас, Георгий!
    —Все те многочисленные детективные версии о "несметных богатствах" Ордена,— неужели всё это лишь своего рода "исторические фантазии на тему…"? Я сильно разочарован этим фактом, Александр Сергеевич…
    —Не расстраивайтесь Вы так, и ни в коем случае не "разочаровывайтесь", коллега! Ведь в этом я не вижу абсолютно ничего нового, так было и так будет всегда,— истинные события в Мире всегда прикрыты приключенческими сагами и мистическими легендами, мой друг. Настоящие "волшебные сокровища" рыцарей Храма — это результат их тайной, особой миссии на Востоке, который и открыл для Европы путь к овладению почти всеми богатствами Мира, любознательный географ! Но об этом мы поговорим позже, Георгий. И более подробно! А те авторы модных "бестселлеров", где говорится о мнимых секретных "кодах" Истории, о "Чаше Грааля" и прочем,— они весьма успешно обрели и огромную славу  и… свои "несметные" авторские гонорары. Нам такая "известность" не к лицу, господин Журналист! Да и сама госпожа Истина никогда не являла себя Миру в золотых одеждах!
    —Ваше последнее утверждение весьма верно, профессор! — улыбнулся Журналист. — Что ж, постараюсь взглянуть на Мир более оптимистично. До встречи, Александр Сергеевич!
    —А если говорить о самой главной миссии рыцарей в белых плащах, то…
    —То, что? Что главное, профессор?— Журналист торопливо посмотрел на часы.
    Александр Сергеевич на секунду задумался, а затем загадочно посмотрел на коллегу, и несколько театрально произнёс, подражая героям шекспировских драм:
    —Мне вспоминается рабочее название нашего Сборника, коллега, и даже…его обложка,— аверс и реверс.
    —"Огнём природа обновляется"! А при чём тут название…?
    —История человечества, мой друг, вольно или нет, но постоянно подтверждает истинность того факта, что "для того, чтобы создать нечто новое, необходимо разрушить...старое"!
    —Ну, Вы ещё вспомните эту банальную фразу, вроде того, что "лучшее — есть враг хорошего"?!
    —Это аксиома, господин Журналист. Не более — и не менее того! Однако кто из живущих на нашей Планете  в силах заранее предугадать весь дальнейший ход событий, чтобы изначально утверждать, что всякое "новое" — это именно..."лучшее"? История нашей человеческой Цивилизации уже не раз доказывала совершенно обратное, мой друг.
    —Отрицать это абсолютно  бессмысленно, Александр Сергеевич. И уже в который раз  на "обломках разрушенного старого Мира" непременно должен возвысится Храм Новой Веры, о котором в романе говорил Казнённый много веков назад !?
    —Увы, не совсем так, коллега! Однако, это будет действительно особенный несокрушимый Храм "Гармонии и Покоя". Так, во всяком случае, с решительным энтузиазмом до сих пор полагают... некоторые. Вы, я надеюсь, уже успели воспользоваться Вашим богатым "лингвистическим" арсеналом для верного перевода сакральных смыслов этого несколько высокопарного названия?
   —Да, Александр Сергеевич, после Ваших подсказок это уже не составило особого труда! Ведь именно так и звучит точный перевод...
     Профессор Сергеич не дал Журналисту возможности закончить фразу и торопливо произнёс:
    — Хотя, персонаж по имени Пилат... — Профессор на некоторое время умолк, подыскивая верные слова.—...Он всё же сильно сомневался в успехе реализации светлой мечты бродячего Учителя. Но таковые сомнения, как мы уже выяснили, в течение очень короткого срока рассеялись и чудесным образом сменились на нечто противоположное. Не так ли, коллега? 
    —И всё же, несмотря на тайную затею Прокуратора, Александр Сергеевич, я хочу процитировать  строку из стихотворения Лермонтова…
    —Кого...кого, мой друг?!— Профессор внимательно посмотрел на Журналиста.
    —"...Храм оставленный — всё Храм, Кумир поверженный — всё Бог!"
    —Я полностью согласен с Михаилом Юрьевичем!— Профессор одобрительно кивнул головой, и с улыбкой глядя прямо в глаза собеседнику, подытожил.— И с Вами, разумеется, тоже, Георгий!  Ну, а пока, оставим решение этого вопроса на суд Её Величества Истории, господин Журналист!
 
    Профессор проводил друзей и ещё долго смотрел вслед удаляющимся вдоль садовых участков коллегам. Александр Сергеевич смотрел и думал:
    — Как всё это странно и даже удивительно! Ну, почему…, почему Мастер крикнул Пилату своё последнее "свободен!"? А сам Михаил Афанасьевич? Неужели он тоже согласился с вердиктом своего героя?! Или всё-таки…не совсем…?
   Профессор взглянул на темнеющее небо, на обозначившиеся блёклые звёзды. Он ещё немного постоял у калитки, затем достал из кармана записи заседания, которые Ваня вручил ему  перед уходом; вначале он скомкал листки, а потом вновь аккуратно их расправил и, держа записи в руке, решительной походкой направился в сторону дома.

    Ближе к полуночи его разбудил неожиданный телефонный звонок; звонил Журналист…
    —Александр Сергеевич, простите за поздний звонок, но я не мог ждать до утра! Кажется, я догадался о каких "партнёрах" говорил Мулла Жак, но пока я не могу найти стопроцентных доказательств этой версии.— Журналист явно нервничал.
    —Дорогой коллега,— почти зевая, произнёс Профессор,— Вы наверняка согласитесь со мной, что обсудить этот вопрос в деталях, да ещё и по телефону в такой неурочный час — дело практически невозможное. А по сему, предлагаю Вам использовать наш проверенный метод "от противного"! И он принесёт удачу, поверьте бывшему пациенту доктора Хайтовича!— и Александр Сергеевич невольно рассмеялся.
    —То есть? Я не совсем понимаю Вас…?
    —Чтобы определиться с бывшими "партнёрами", подчас достаточно всего лишь назвать нынешних "злейших врагов". Да, да! Это вполне обычная человеческая история,— история "любви и предательства", Георгий!— Александр Сергеевич на секунду замолчал, что-то обдумывая, а затем произнёс, отчётливо выговаривая каждое слово.— Отгадка кроется в аббревиатуре той самой тайной сакральной формулы, мой друг! Вы понимаете, о чём я…?
    —Конечно, Александр Сергеевич! Думаю, что ночи мне хватит, чтобы представить Вам свою версию вполне доказательно…
    —И ещё…один нюанс, дорогой лингвист! Не исключайте для себя возможности существования совсем другого перевода и значения…этой краткой надписи! Спокойной ночи, господин Журналист! Надеюсь, что Светоносный Ангел Зари всё же подарит Вам заветную разгадку…
    Произнеся это, довольный Профессор с улыбкой на лице закончил разговор, немного поворочался на диване и приготовился к тому, чтобы вновь погрузиться в свои необычные пророческие сны.
    В ту ночь Профессору действительно приснился странный сон…
    Ему приснилось, что он сидит в огромном зале центрального московского кинотеатра; свет в зале постепенно угасает, публика перестаёт шуршать пакетами, кашлять и шептаться. Все взоры устремлены на волшебное полотно огромного экрана. Новости дня…
     А дальше случилось нечто неожиданное. Над огромными высотными башнями города в небе появился самолёт! Казалось, что ещё немного, и он обязательно врежется своими стальными крыльями и всем фюзеляжем в стеклянные небоскрёбы города! И вот тут Профессор отчётливо разглядел…тень! Да это была тень на лазоревой синеве неба, тень от…самолёта?!
    Александр Сергеевич вскочил со своего кресла в самой середине зала и попытался крикнуть так, чтобы услышали все в кинотеатре: "Люди! Этого просто не может быть! Это противоречит всем законам физики! Товарищи, это неправда!"
     Он кричал, что есть мочи, но сам не слышал своего голоса! На Профессора никто даже не обратил внимания?! Один немолодой гражданин с заднего ряда похлопал Александра Сергеевича по плечу.
    —Уважаемый! Вы мешаете смотреть новости! Займите, пожалуйста, Ваше место! Присядьте…
    Эта вполне учтивая просьба и сам вежливый тон зрителя разбудили Профессора. Он взглянул на светящийся циферблат будильника на письменном столе; времени до рассвета было вполне достаточно, чтобы досмотреть странный сон до конца…

               

                Глава
                Заклятые…братья. Аверс и Реверс эпохи.
 
"Убиенных щадят, отпевают и балуют раем…
Не скажу про живых, а покойников мы бережём."

   (Владимир Высоцкий "Райские яблоки")



    День выдался прохладный, но солнечный. Александр Сергеевич стоял в конце длиннющей очереди за билетами на Книжную Ярмарку в центре столицы. Он предупредил, что отлучится на минуту, и направился в сторону билетной кассы. Краем глаза он обратил внимание на двух очень пожилых людей. Они не спеша осматривались по сторонам, стоя в очереди и семенили вперёд короткими шажками, что ясно говорило хоть о медленном, но всё же верном продвижении к заветной цели ценителей печатной продукции.
    —А стоять придётся ещё не менее часа.— Здраво рассудил Профессор и сквозь очки стал пристально всматриваться в лица стоящих в очереди людей. Подозрения историка оказались не напрасны.
    Александр Сергеевич сумел насчитать человек десять, личность которых была ему знакома по частым визитам в Посёлок Писателей в давние годы.
   —Это…это Поэт, — тот самый, который писал про своё особое "глинобитное орудие", которое сокрушает стены даже самых неприступных "крепостей"! М-да, весьма образный и о многом говорящий пассаж! Поэзия высшего градуса чувств! — улыбнулся про себя Профессор. — А этот, рядом, он ведь…
    Пока Александр Сергеевич созерцал удивительных людей в очереди, он не обратил внимания на то, что стоящий рядом с Поэтом старичок со слуховым аппаратом в ухе, произнёс:
    —Скажите, молодой человек, а Вас не удивляет тот факт, что именно в России наблюдаются самые длинные очереди не за продуктами, а за…произведениями искусств?! Даже в самые тяжёлые времена русский человек стремился посещать выставки художников и деятелей культуры!
    Профессор вначале не понял к кому обращено это "молодой человек", но потом быстро исправил ошибку и учтиво выслушал глухого старичка.
    —А я вам сейчас отвечу прямо! Это всё потому, что мы самая читающая и культурная нация в Мире! Что Вы говорите? Я не слышу!
    —Я полностью с Вами согласен, уважаемый! — понимающе ответствовал Профессор альтернативной Истории, Александр Сергеевич.
    К беседе подключился ещё один пожилой писатель с огромной лысиной и длиннющими прядями волос на затылке. Он продекламировал отрывок из писем Пушкина и зачитал наизусть пару строк тёзки Александра Сергеевича. От Профессора не ускользнул тот факт, что "пушкинист" держал за спиной алюминиевую дугу ручки от потрёпанной сумки на колёсиках. "И этот, — тоже прямиком с дачного участка! Хорошо, что хоть у меня хватило сообразительности не брать эту тележку! — радостно отметил Профессор. — А если…, если представить себе, что каждый член Союза Писателей мог прихватить такое приспособление, да ещё с кабачками или картошкой…? А как они все постарели…— с горечью констатировал Александр Сергеевич, и невольно посмотрел влево на своё собственное отражение в огромных стёклах окон здания. Увиденное не придало ему особых живительных сил, а дальнейшие фантазии прервала мысль о том, что он может потерять своё место в очереди. Профессор внутренне сгруппировался и живо восстановил надлежащий порядок вещей.
     Вскоре появился и Журналист.

    Зал ярмарки показался друзьям огромным! Профессор и Георгий долго не могли вспомнить, когда они были здесь в последний раз. В конце концов, после мучительных усилий он поняли, что никогда здесь и не были!
    —Какое-то "дежавю", Профессор, честное слово!— удивлённо и весело произнёс Журналист.
     Некоторое время друзья с интересом рассматривали прилавки различных издательств, заполненные прекрасными фолиантами, иллюстрированными шедеврами книгопечатания и прочей издательской продукцией. Затем Александр Сергеевич предложил Георгию присесть напротив временно возведённой небольшой сцены. Техники явно готовились к какой-то презентации; укладывали провода, устанавливали осветительные приборы. А какой-то важный молодой человек уже сидел посередине прямо напротив сцены и с серьёзным видом профессионала "игрался" на клавиатуре своего дорогого компьютера. Наблюдать за этим показалось Профессору крайне интересным, но пора уже было переходить к цели важного разговора с Журналистом.
    —Георгий, постарайтесь внимательно прочитать вот это!— Профессор подал коллеге несколько листов с отпечатанным текстом. — Это подробный отчёт о нашем визите в Палестину с Егором Алексеевичем, как я и обещал. Не торопитесь, а я немного прогуляюсь, обстоятельства…понимаете ли. — И Александр Сергеевич стал удаляться вдоль узких переулочков, выстроенных огромным количеством издательских торговых точек и рекламных плакатов.
    Уже возвращаясь в конце своей недолгой прогулки по запутанным дорожкам Книжной Ярмарки, Профессор обратил внимание на небольшую стайку весело галдящих молодых людей возле одного из издательств. Девушки что-то с чувством говорили симпатичной писательнице. Она, сидя на стуле, щедро рассыпала   автографы на многочисленные экземпляры своих увесистых книг. Часть книг с автографом аккуратно укладывалась рукой писательницы во вместительную картонную коробку.
    —Вот это успех! — с чувством неподдельной радости за коллегу по цеху подумал Александр Сергеевич и даже успел прочитать название книги,— "Желтоглазая разлучница"!  Профессор с горечью осознал, что в такие молодые годы ему самому было бы не под силу написать такое произведение. — Наверное, про любовь, а про что же ещё? – здраво решил Александр Сергеевич и попытался  припомнить собственный небогатый опыт в делах такого рода.
    Журналист уже закончил читать записи Профессора.
    —Ну, что, коллега? Каково Ваше мнение о прочитанном?
    —У меня создаётся впечатление, что разгадка таится где-то совсем-совсем рядом, Александр Сергеевич! Признаться честно, я готовился к нашей встрече и даже успел прочитать десятки статей на тему Крестовых походов…
    —А как же наш "золотой ключик" и Ваши лингвистические познания? Неужели они не подводят Вас к единственно возможной версии произошедшего тогда…? Ну же, припоминайте звания и должности, сакральные символы и знаки, и даже имена участников легендарных событий на Востоке? Союзники и враги? Намёки Писателя, в конце концов!? Прокуратор, — он же Всадник Золотое Копьё?! Если Вы понимаете, что может означать эта ступень в иерархии Орденов, то…
    —Я почти у цели, профессор, но мне мешает этот…"белый плащ с кровавым подбоем"! А такая униформа была отличительной чертой Ордена лишь со второй половины 13-го века! Но к этому времени Иерусалим был уже давно потерян для крестоносцев, вплоть до Вашей встречи с Магистром в конце 13-го века. Я в растерянности…
    —Успокойтесь, господин Журналист и возьмите себя в руки! А если…, если только представить себе, что Автор романа даёт нам лишь намёк на особые обстоятельства, на то,— кем мог являться этот…Прокуратор в принципе, и чью сторону он представлял? Ну, постарайтесь понять для себя, что всем нам подарен…лишь правильный вектор поисков, в конце концов! А дальнейший ход рассуждений уже в Вашей власти, мой друг! Отбросьте в сторону "белый плащ" — эти условные белые перчатки Мима; они Вам уже не понадобятся! Вернитесь на сто лет назад и постарайтесь мысленно заменить белые плащи на красно-коричневые сутаны, милейший коллега! Ну, как? Получается? Поймите, наконец, в чём состояла моя ошибка. Я сбился с верного логического курса и  не смог точно определиться  со временем и с географией интересующих нас событий прошлого.
    —Неужели грани "алмаза" были бессильны уловить "луч истины", если выражаться Вашим образным языком, профессор?— понимающе улыбнулся Георгий.
   —Вот! Именно это я и пытаюсь Вам сказать, коллега! У нас есть лишь только две возможные точки совпадения "луча" и искомой "грани"! Вы сможете продолжить далее сами…?
   —…Попытаюсь это сделать.— Журналист вооружился карандашом и принялся чертить в блокноте условные схемы,  украшая записи какими-то датами и делая сложные сокращения.
     —Вот-вот,— подумалось Александру Сергеевичу.— сколько долгих часов и дней я потратил точно над такими же временными и географическими графиками, напоминающими математические таблицы, пытаясь определить время и место событий…
    —Ещё немного, профессор..., наберитесь терпения, пожалуйста. Мне кажется, что я уже близок к цели... — тихо проговорил занятый хитрыми подсчётами ученик "алхимика".— Александр Сергеевич, тут Вы в своей записке приводите слова Монаха-Рыцаря о том, что произошло в Иерусалиме за сотню лет до вашей встречи с ним. Но ведь уважаемый Магистр мог невольно ошибиться в сроках! Скажем, лет на десять-двадцать! Ведь сам Магистр-Эмир никак не мог быть очевидцем тех событий?! Так это же прямая подсказка всем нам, наконец! Значит,  ваш "полёт" был всё же не напрасным?
    —Георгий, я прошу Вас особенно не переживать за возможные географические допуски в нашем расследовании! В нашем распоряжении есть всего два возможных верных варианта, мой друг! Вариант первый, — это…— Александр Сергеевич внимательно рассматривал графики и схемы в руках Журналиста.
    —Да, всё верно! У нас есть только две разумные версии, Александр Сергеевич! Первая — конец восьмидесятых годов 12-го века. И в этом случае, мы имеем дело с персонажами в красно-коричневых сутанах. Версия "номер два" моментально переносит нас минимум на семнадцать лет вперёд и на другую территорию!?
    —Конечно, коллега, взятие крестоносцами Священного Града в заливе "Золотой Рог" в 1204-м году — это весьма достойная компенсация за сдачу Иерусалимского Королевства армиям Салах ад Дина!
    —Да,— согласился Георгий.— И рыцарский корпус стал на долгие годы обладателем огромных территорий с мировыми святынями и важными морскими проливами. Но в таком случае, профессор, цвета плащей рыцарской знати здесь уже не имеют для нас никакого значения, как я начинаю догадываться?
   — Ну, конечно! Ровным счётом,— ни-ка-ко-го, коллега! Но я увидел это только сегодня ночью, во сне! Как Вы сами понимаете, Георгий, в силу многих причин, мы не имеем права заявить о наших выводах,  ещё и прикрываясь при этом непререкаемым авторитетом Михаила Булгакова! Да и наш добродушный Хозяин, монсеньор Жак, никак не мог иметь титул Всадника в дни нашего знакомства,— ведь пути "смежников" уже давно и резко разошлись по веским причинам. Но, обратимся к сути вопроса! Итак, некто Прокуратор-Смотрящий, он же Рыцарь — с одной стороны, и Священник Храма — с другой...? Вспоминайте наш недавний разговор на даче! Ну же, Георгий, помогите мне закончить фразу!
      —…"Золотое Копьё", уверовавшего в чудо Прокуратора, наткнулось на твёрдую, практически "каменную" позицию упрямого Первосвященника по вопросу особой важности?
      —"Нашла коса на камень", не это ли Вы сейчас пытаетесь мне сказать? Глава рыцарского Ордена, как мы понимаем, затаил нешуточную обиду на Священника! Но, несмотря на всю эту неприязнь друг к другу, враги окончили свою жизнь одинаково плачевно в центре Европы, неподалёку от стен Священного Града! И почти одновременно...
     —О чём таком Вы говорите, Александр Сергеевич? Я не понимаю…
    —Вы недавно спрашивали меня, кем были эти двое на самом деле? Кем он были, и какие должности могли занимать при жизни,— Вам уже и так стало хорошо понятно, мой друг! Намного интереснее то, в качестве кого они, эти две "силы", предстали перед всем Миром после своей трагической кончины! Ну что же, смотрите! — Александр Сергеевич с осторожностью достал из папки небольшие рисунки и вручил их Журналисту.
     Глядя на то, с каким неподдельным интересом Георгий принялся рассматривать слегка помятые ксерокопии старинных иллюстраций, Профессор негромко произнёс.
    -Мой друг, а Вам не кажется несколько странным тот факт, что пока все на Земле продолжали по-прежнему, как в своё время, персонаж Иван Бездомный, с интересом и увлечённо изучать "поэму о Казнённом", — Мастера по какой-то, одному ему известной причине, заинтересовал совсем-совсем другой "персонаж"? Ведь наш загадочный Писатель без имени, как поведал о том писатель Михаил Булгаков, писал роман о...
    Но Георгий, казалось, не слышал слов Профессора. Он переводил взгляд с одного рисунка на другой; затем достал карандаш и попытался что-то пометить на чёрно-белом пространстве иллюстраций.

    —В это невозможно поверить; этого просто не может быть, профессор!? Они — как близнецы, как родные братья! Плащи, сакральные знаки, и всё прочее...? — Журналист не мог отвести взгляда от репродукций картин средневековья.
    Наверное, в первый раз в своей жизни Александр Сергеевич мысленно аплодировал Егорше и его волшебным маникюрным ножницам, которыми он постоянно кромсал дорогие иллюстрированные журналы в поисках шедевров Раннего Ренессанса.
     —Вы абсолютно правы,— ведь они, по сути, действительно..."братья"! — произнёс Александр Сергеевич.— Вот только задачи у этих "братьев", как позже выяснилось, были совсем-совсем разными...— Профессор нагнулся к сидящему на стуле Журналисту и еле слышно произнёс известные всему миру священные имена. — Ну, каково? Вы удовлетворены таким ответом, господин Журналист?
     Георгий почувствовал себя так, как будто он прикоснулся к стальной поверхности раскалённой печи. Некоторое время коллеги сидели молча перед импровизированной сценой.
   
    Первым нарушил затянувшееся молчание Профессор.
    —Я понимаю Ваше состояние, мой друг, но вскоре это пройдёт. Это обязательно должно пройти, и Вы посмотрите на Историю нашего Мира абсолютно незатуманенным взором! И если Вы принимаете эту версию, то я с нетерпением ожидаю от Вас дополнительных веских аргументов в её защиту! А по поводу возможной географии событий... — всё проще простого, коллега! Даже полотна мастеров раннего Ренессанса, созданных под строгим и неусыпным наблюдением Престола, способны одарить всех нас любыми вариантами пейзажей сакральных мест и антуражем известных событий! Менялись время и обстоятельства, корректировались цели, а вместе с ними,— и чудесные "картины прошлого". Какой бы вариант событий мы не выбрали, — это никоим образом не поменяет сути случившегося в те давние времена! Кстати, верните мне рисунки, и...ничего пока не рассказывайте ни Егору Алексеевичу, ни Ванюше.
    —И о том, что мы с Вами посетили Книжную Ярмарку, профессор? — Чувствовалось, что Журналист понемногу стал приходить в себя от внезапного шока.
    — Георгий, а Вы не забыли, о том, что с сегодняшнего дня наступила Ваша очередь принять на себя высокую ответственность — быть Временным Хранителем ордена "Золотого Гребня"?
    Журналист на мгновение растерялся. Профессор достал из бокового отделения портфеля небольшую деревянную шкатулку, наподобие коробки из-под гаванских сигар, и извлёк из неё бронзовый орден, переданный для Профессора самим Иваном Грозным.
    —Вы спросили меня о Ярмарке? Вот, как раз о Ярмарке Вы и должны рассказать всё и  во всех подробностях  непременно, всё понимающий Ученик! — Сказал Александр Сергеевич и широко улыбнулся, сверкая линзами своих знаменитых очков.
    Журналист сидел в кресле под лучами операторских софитов и смотрел на удивительный орден или подвеску, бережно держа в ладонях потемневший от времени подарок последнего Кагана Руси...
    Внезапно ему показалось, что Золотой Петух, вестник Зари, попытался троекратно поприветствовать всех собравшихся в этом огромном зале. Затем сказочная Птица даже на секунду приподнялась, тряхнув острой короной своего гребня и ослабив хватку своих когтистых лап. В это мгновение два бронзовых ключа под ней успели совершить пару оборотов; раздался лёгкий щелчок замка открываемых неведомых дверей, и...видения вдруг исчезли.
    Кобра и Козёл на потемневшем от времени  бронзовом ордене по-прежнему продолжали в упор смотреть друг на друга. Их разделяла лишь пирамида из десяти волшебных шаров.
    Рано или поздно кто-то из них двоих должен был решиться и сделать свой ход первым... 
     *****

    "В силу всего изложенного прокуратор просит первосвященника пересмотреть решение и оставить на свободе того из двух осужденных, кто менее вреден, а таким, без сомнения, является Га-Ноцри. Итак?...
    Каифа сказал тихим, но твёрдым голосом, что Синедрион внимательно ознакомился с делом и вторично сообщает, что намерен освободить Вар-раввана.
    —Как? Даже после моего ходатайства? Ходатайства того, в лице которого говорит римская власть? Первосвященник, повтори в третий раз.
    —И в третий раз сообщаю, что мы освобождаем Вар-раввана,— тихо сказал Каифа.
  ***
   —Хорошо,— сказал Пилат, — да будет так.

(М. Булгаков "Мастер и Маргарита")