Повесть Виктора Потанина «И час настал…» рассказывает всего об одном дне из жизни Василия Петровича Морозова, человека немолодого, который совсем недавно служил в районной газете, был в гуще событий, а теперь ... Сам герой повети с горькой иронией бросает в свой адрес в первых строчках произведения: «Ты ведь теперь долгожитель, так что…». Бросает с горечью, потому что «в груди ворохнулся тяжёлый комок, и сбилось дыхание». Мне, читателю, ещё неизвестно, что же произошло, но уже появилась и захватила интрига, которая не отпускала до последних строк: что произошло, почему такое настроение у главного героя и как он, в конце концов, поступит...
Оказывается, в этот день Василию Петровичу исполнилось шестьдесят лет, и «о его юбилее написала районная газета, и он с раннего утра ждал поздравлений. Даже сидел возле телефона. Но за весь день только два звоночка». Позвонил знакомый директор школы и лучший друг Коленька, Николай Иванович. А он ждал и надеялся, что «поздравит районное начальство и даже вручит приветственный адрес. Он и о большем мечтал – вдруг, мол, кто-нибудь в областном центре вспомнит о нём и пришлёт телеграмму. Но, видно, никто не вспомнил, не догадался». «И Василий Петрович теперь окончательно понял, что на него просто махнули рукой». Он, одинокий больной старик, никому не нужен. И с такими тяжелыми мыслями ушел он со своего собственного юбилея в таком настроении, будто схоронил друга. Еще и воспоминания нахлынули самые безрадостные и мрачные… Эти горькие воспоминания, события вечера только усиливали душевную боль и сомнения героя, укрепляли решимость…
Но всё по порядку. Конечно, за долгую жизнь многое пережил герой повести. Виктору Потанину, мастеру слова, классику русской литературы мастерски удалось передать душевные переживания, терзания героя, его сомнения, отчаяние, безысходность. Вот, оставшись один на один со своими тяжёлыми мыслями, вспоминает Василий Петрович своего приёмного сына Ванечку. «И был этот малыш – одна жалость. Взглянешь на него, - и горло сожмётся: такой он худенький, крохотный…» И звали его Ванечкой, и в это имя они с женой сразу влюбились, и мальчика боготворили, ведь своих детей у них не случилось. Ванечка прожил с ними всего два года, а потом случилась беда: утонул в Тоболе по весеннему льду, «отзвенел ручеёк…».
Воспоминания заставили остановиться, «потому что заныло в груди. И сразу отяжелели ноги, как будто увязли в песке… в такие минуты откуда-то вылезает страх. Особенно страшно за сердце, ведь оно, родимое, точно срывается с места и куда-то спешит и торопится, как будто сзади погоня». И нет утешения и нет опоры под ногами, ведь и Любушки, жены незабвенной, «уже нет на земле… вот сиди и не дёргайся, а лучше побереги свои нервы, ведь вокруг тебя пустота, голое поле – и пора бы привыкнуть. Но как к этому привыкнуть, как?». Хлестали и хлестали вопросы, сомнения и мысли гнали в чёрную яму: «…для чего ты вообще живёшь, точней, доживаешь? … впереди – никаких надежд, совсем никаких». И снова только тяжёлые безрадостные воспоминания: областной онкодиспансер, операция, «И с того дня всё пошло кувырком…». «Так что, какие теперь желания – разве что заказывать гроб. А ведь совсем недавно он о многом мечтал, строил планы, великие планы. И даже книгу замышлял о своих земляках - какую-то добрую, светлую книгу, - и хотелось назвать её красивым и редким словом… Но только зачем, кому это нужно?».
Душевное состояние героя усугубляли и мысли о том, что происходит в обществе, что происходит с людьми: «… у всех на уме только деньги, да и книг никто не читает…». От книг избавляются, выбрасывают на помойку.. и снова упрёки себе: и он, правдолюб, сдался, утратил веру в справедливость, когда понял, «что его правда никому не нужна». «И он на себя разозлился: «Ну, чего ты расклеился! Постыдись!..» - И слова были резкие, как приказ… «А что если… если… и только не трусь, не прячь голову, а сделай сразу… И можно даже сегодня… А раз решил – выполняй…» - и он рывком встал со скамейки. Ноги теперь устояли. И он глубоко, всей грудью вздохнул. А потом посмотрел на небо. А там начинался праздник. И он назывался – звёзды…».
Терзания и метания героя от жизни к смерти захватывают читателя и не отпускают до конца повествования. Герой становится симпатичен мне, читателю, его судьба становится не безразличной и обязательно хочется узнать: неужели? Или найдет в себе силы жить? Или ему кто-нибудь или что-нибудь поможет. И так хочется, чтобы нашлись эти силы, помогли, потому что герой близок и понятен читателю, невозможно оставаться равнодушным к его судьбе. … Всё время вспоминает он своего сына Ванечку и кается, кается: «А для нас вся жизнь – это Ванечка, наш сынок… Ванечка всё равно живой, я даже слышу его дыхание…Ведь сейчас и Ванечка смотрит на тебя и ждёт твоих слов... Так что покайся! Ведь грехов твоих - не собрать. Чего стоит одна дружба с главой района. Правда, был ещё молодой, зелёный, но…». И Любушка, жена его дорогая, остаётся всегда рядом и голос её, «ласковый, проникающий, таким в хоре поют»: «…в глазах опять поднялись эти двое. Поднялись и никуда не уходят. Но ведь нет уже их, и не будет. И ничего не вернётся… Но у тебя есть выход - …».
Подкупает и его отношение к современным жизненным реалиям: «…сделали из денег какое-то божество. И все на него молятся, почитают, а ещё поголовно воруют… и не приведи Бог заболеть… Особенно жалко детей… ну, почему нет денег даже для самых маленьких?». Многое волнует Василия Петровича, над многим он размышляет, о многом печалится. Я, читатель, разделяю, принимаю и понимаю его, по моему разумению, правильное отношение к самому важному в жизни: к семье, работе, друзьям, к обществу, к вере. Поэтому становится он мне близким, не чужим человеком. Именно поэтому, проникнувшись его болью и печалью, становится страшно за него: неужели? Или спасётся?
Но, как же он спасётся? Кто или что ему поможет? Ответы на эти вопросы будут волновать читателя до самого конца повести.
И, конечно, автор, Виктор Фёдорович Потанин, на протяжении всего повествования будет находить и находить и слова, самые сокровенные, и события, порой мимолётные и незначительные, на первый взгляд, порой веские и немаловажные, которые приведут героя к …
Не буду раскрывать интригу, ведь читателю всегда интересно самому узнать, что же там впереди, чем же закончится эта волнующая история…
Вот автор, снова мастерски и поэтично, показывает состояние природы, которая тоже не равнодушна, она словно шепчет, разговаривает с героем и подсказывает:
«… слышно, как шелестят листья сирени. Ветра не было, но листочки всё равно шелестели, подрагивали, точно хотели что-то сказать. И какие запахи!...». А звёзды! «…эти звёзды стояли так низко, что можно до них даже дотронуться, если позволят… Вдруг опять ожила, заволновалась душа…». И Луна «…точно просилась в комнату… И теперь повсюду царствовал лунный свет. Но это не свет даже – сияние…».
Но прежде всего молитва, обращение к Богу – это поиск поддержки: «О, Господи, милосердный Господи, помоги, защити меня, ведь я падаю, опускаюсь в бездну. И только Ты можешь спасти… Но только захочешь ли – нет, нет не захочешь, … не простишь моё отчаяние… и бегство моё осудишь». Спасёт ли Господь, захочет ли спасти? Сомнения, сомнения. Сомнения… Ведь грехи тяжкие, боль и отчаяние, одиночество и обида, и болезнь: «.. я не от жизни бегу – от болезни…».
И снова отчаянные, мучительно - безысходные мысли: представил Василий Петрович свои похороны. «…Как всё это будет»: некролог, в котором скажут о нём красиво и возвышенно, и прощание, и много цветов… «И вдруг он рассмеялся и покачал головой: «…да от кого ждать-то эти цветочки, ведь тебя просто, говоря банально, зароют и через неделю забудут…».
И не с кем поговорить, некому излить душу, да и можно ли о том, что он задумал, говорить. Да и кому нужна его печаль, его боль. Она только его… И вдруг нашлось, с кем поговорить: с телёночком. Откуда он здесь взялся, у этой скамейки под кустами сирени, «…Откуда его занесло?..». а телёночек был совсем рядом, тёпленький, с глазами особенными, почти человеческими… «… Телёнок уткнулся ему прямо в грудь.., как будто приглашал к разговору, и Василий Петрович не выдержал и откликнулся». И всю горечь свою излил до боли в сердце: «…А вот обо мне, милый, никто не заплачет, никто и не вспомнит. Ведь никому не нужен этот больной старикашка, совсем никому, никому. Но так ему и надо, ведь сам виноват…». Виноват, что и жену свою дорогую не сберёг, и книгу не написал, и теперь больной и никчёмный стал. «Так что уж лучше… И ты на свободе… И не залежишься в кровати… Не осуждай меня, миленький. Я просто устал жить, я измучился…».
«… Василий Петрович не выдержал и заплакал. Вначале потихоньку, слегка постанывая, как плачут дети, а потом стало трудно дышать…».
Многозначителен и ещё один поздний звонок друга, Николая Ивановича, он не случайно прозвенел, когда Василий Петрович один на один со своими страшными мыслями остался. И звал друг и напоминал, «что не поздно ещё», не поздно жить, выполнить свои клятвы, обещания: «…Ты же на могиле поэта в Михайловском мне клялся, божился, что напишешь свою книгу о земляках. Кровь, мол, из носу, а сотворю свою рукопись… Но где та книга, Васёк? Где твои клятвы? Где?..».
И записка Ольги Ивановны, соседки, это тоже знак. Знак внимания, дружбы, но и зов, просьба о помощи: «Он прочитал …и вдруг почувствовал, как он виноват перед соседкой. Ведь он-то думал, что она не зайдёт к нему, не поздравит, забудет. Нельзя так ошибаться, нельзя…». Ведь соседка эта, тихая добрая женщина, часто навещает его, помогает, нашёлся для него в её сердце уголок.
Невозможно в такие горькие минуты не вспомнить о матери. То ли полусон, то ли полуявь разговор с ней, ведь только мать может найти самые нужные спасительные слова: «Мама, мама, ты прости меня и не осуждай. К тому же я кругом виноват. Я ведь многое в этой жизни не сберёг, растерял… И тут его оборвали. Как-то незаметно, даже ласково… Так умеет только мать: «…Но ты же сильный у меня, а почему грешишь? И почему забыл, как наши святые страдали, переживали, но нам-то разве надо роптать, унывать… мы должны быть сильными, стойкими, чтобы преодолеть все скорби земные… А тебе, сынок, надо молиться. Надо много молиться, чтобы заслужить прощение…».
И он снова и снова молится: «Господи, прости меня за всё, прости…». А мне, читателю, снова и снова хочется, чтобы герой вновь обрёл почву под ногами, нашёл, в такой, кажется, безысходной жизненной ситуации, смысл жизни, нашёл силы жить… «… В комнате потемнело, и он резко, одним движением, отдёрнул штору, но глаза уже всё видели и всё знали. Они смотрели на дом напротив – там в окне горел огонёк. И горел так ярко, настойчиво, что даже улица от него посветлела и ожила…».
Что бы ни писал Виктор Фёдорович Потанин, о ком бы ни писал, он всегда остаётся верен себе, своим высшим стремлениям: литература должна служить идеалам добра и справедливости, каждое литературное произведение должно помочь человеку нравственно совершенствоваться, расти духовно, сберечь и сохранить душу свою. Его герои часто страдают и всегда размышляют о вечных ценностях: судьбе родины, о любви, семье, дружбе… Поэтому в своих произведениях писатель обращается, прежде всего, к душе человека, его волнует состояние и настроение героев, их муки совести, если она ещё имеется. Ведь страшно, когда человек погибает духовно, поэтому писатель Виктор Потанин помогает лучшим героям своих произведений найти, не смотря на все жизненные перипетии, путь к любви, добру, к Богу. Это, на мой взгляд, отличительная черта творчества Виктора Потанина.