Чем отличается профессионал от любителя?
Не в последнюю очередь тем, что профессионал работает «на потоке».
Красивая идея правильно отпилить досочку так, чтобы обзола на ней не было.
Любитель смотрит на досочку, берёт пилочку и бережно отпиливает обапол с обзолом.
Всё! Проблема решена! Досочка ровная, красивая, и остатков коры на ней нету!
Профессионалка на торцовке (торцовка – это как раз обрезание досок с торца) должна осмотреть доску и одним движением крючка выдвинуть её со стола так, чтобы верещащая рядом громадная циркулярная пила оттяпала обапол за доли секунды. Вжик! И уже через две секунды новая доска перед нею!
Доски идут потоком!
За смену торцовщица торцует до десяти тысяч досок!
Она трудится именно на потоке!
В своём деле она профессионал!
Профессионал как правило имеет дело именно с потоком однообразных конкретных ситуаций, в которых он выверенно принимает ряд правильных глубоко продуманных решений.
Только решения эти продумываются отдельно от потока, как правило вне оного!
Преподаватель Шахматной Шкатулки имеет дело с потоком детей дошкольного возраста.
Это особая категория учеников, это ещё только развёртывающиеся личности.
Очень ранимые.
Очень тонко организованные.
Предельно открытые.
Труднодоступные для внезапного общения.
Ребёнок двух лет может и заплакать в ответ на вашу попытку взять его за ручку.
Работа с таким контингентом требует совершенно особой организации внимания педагога и распределения им своего времени на потоке посещений.
Одна ситуация, когда к вам на занятие прибыл один ребёнок.
Другая ситуация, когда на занятие пришло два ребёнка.
Третья ситуация, если ребёночка три.
Но если бы ситуацию меняло только количество прибывших детей!
Дети все абсолютно разные!!
Говоря языком математики, парадигма занятия с ребёнком: «А не равно А»!
Один и тот же ребёнок в разных ситуациях разный!
И если вчера подход избранный педагогом на занятии сработал, то послезавтра он может оказаться совершенно непригодным!
Есть большое отличие преподавателя конкретной «внешней» дисциплины и воспитателя в группе.
У воспитателя двадцать детей, которых он видит продолжительное время, которых он прекрасно знает и понимает. Воспитатель ежедневно общается с родителями малютки. Он в курсе миллиона нюансов.
Преподаватель еженедельно общается с двумя сотнями детей в совершенно особом режиме, не позволяющем по сути изучать детей индивидуально. Преподаватель на практике отсечен от общения с родителями малышки.
Если на занятие прибыло, скажем, двенадцать детей и занятие длится двадцать пять минут, то в идеале на каждого конкретного малыша преподаватель располагает двумя минутами!
Если детей восемь – тремя минутами.
Если детей шесть – четырьмя минутами максимум.
Никогда не забыть мне потока девчонок в школе номер шесть города Качканара в 1985/86-ом учебном году. Классов было 36 с первого по шестой. Это каждый раз было 16-20 девочек и урок длился ровно сорок пять минут. Шестидневка по шесть уроков в неделю. То есть каждую красавицу я видел один раз в неделю. Девочек было семьсот двадцать и я работал с этим потоком целый учебный год – тридцать четыре учебные недели.
При этом сами девочки изначально были абсолютно не замотивированы на изучение шахмат.
Если бы не стальная воля Ивана Васильевича Звягина, введшего в школе шахматный всеобуч, всё бы рассыпалось в первые три недели «занятий». Но Бог миловал! Трёх недель мне хватило, чтобы начать разбираться и ко мне красавицы бегали на уроки с большим воодушевлением!
Слава Богу, я выбросил на свалку истории все эти псевдонаучные глупости про «ход ладьи» и «ход слона» и прочую якобы «школьную» муть.
Девочки на моих уроках играли в «Машеньку и Глашеньку», «Охоту на мамонтов», «Машеньку и Медведя» и в «Лисичку-Обжору». С удовольствием решали весёлые задачки, осваивали технологию «штрафной скамеечки» и в этих микроиграх мы успешно завершили первый год шахмат на девчачьей половине школы! Наградой мне в тот год стала моя «педагогическая поэма» о Втором отряде в Феодосии.
Микроигры, как базовая основа цикла погружений в шахматный материал уже в Качканаре были выявлены мною достаточно успешно.
Сказались мои многолетние практики преподавания шахмат детям и в Свердловске, и в Реттиховке, и в Архангельске на СЛДК. Сказались мои разработки общей и специальной теорий игр, общее представление об игрологии и тетраэдальной логике.
Детям в Качканаре сказочно повезло.
Они встретили не начётчика, не повторялу, не простого «советского препода», а реального разработчика, творца совершенно новых педагогических практик.
Работа с детьми «на потоке» требует от педагога огромного опыта, колоссального объёма знаний, фантастического трудолюбия и неиссякаемой любви к детям и к преподаваемому им искусству.
«Не думай о секундах с высока» - это как раз о преподавателе в детском саду.
На реальный контакт с ребёнком у вас именно секунды.
Они требуют полной самоотдачи.
Обратная связь с малышом мгновенна!
И нет ничего дороже в этом мире, чем доверие малыша и его улыбка, когда он ощущает, что он подрос над собой!
Самое трудное в этом искусстве – сделаться незаметным для ребёнка во время его самостоятельной игры. Именно ненавязчивое проникновение во внутренний мир малыша позволяет успешно управлять его погружениями в шахматный материал Шкатулки.
Каждый настоящий педагог вынужден заново создавать свою собственную теорию педагогики.
Так каждый шахматный мастер вынужден создавать свою собственную теорию шахмат.
Если не в состоянии, то гроссмейстером ему не бывать.
Мне лично понятно, что попытки механического замещения творческого педагога обречены на провал. Девочка, которая обучает малыша по не ею самой созданной методике обречена на мучительное проживание процесса в первые десять лет таких практик.
Именно поэтому книги замечательного автора Сухина не принимаются с восторгом многими специалистами.
Будучи системными по существу они исключают творческое самоопределение педагога и резко сужают его возможности педагогической самореализации.
Путь к своему росту в преподавании шахмат детишкам запредельно сложен и далеко не всем «по росту».
Поток – это такой набор требований и условий, который требует от преподавателя фактически полного самоотречения в процессе.
И не ждите признания и признательности.
Это работа.
Серьёзная трудная ответственная работа.
Которой мы посвящаем всю свою жизнь.
Без остатка.