На восьмом месяце...

На восьмом месяце страданий и воплей по моей уходящей и ушедшей-таки! подруге разродилась возникшими болями тройничного нерва, казалось бы чего ему говорить, когда года три назад его выжигали, так нет – он жив оказался, и снова заговорил, а что мне делать, побежала ко врачу, но так просто к неврологу не добраться, нужно пострадать еще недели две без него, но не на ту напали, стала самостоятельно принимать ранее выписываемые мне в таком случае лекарства, благо излишек остался, потому и рецепт не требовался, и я конечно же промахнулась, то ли с дозой, то ли еще с чем, но на ногах стоять не могла, антидепрессанты вышли боком, теперь принятие лекарств отменила совсем, все-таки на работу хожу - не абы куда, но лицо просто заморозило и боли пока не ощущаются, не знаю – надолго ли. Третий день надеваю не свою одежду, а ту, что взяла после странного обычая, брать что-либо из вещей усопшего, вот и я взяла одежду моей одноклассницы, и третий день со мною мысли только о ее муже и дочке, хотя ранее еще до приезда к ним на сороковины я думала только о дочке, но убедившись, что та гораздо легче отнеслась к смерти матери, чем я – это себе представляла, мыслью перекинулась на них двоих вкупе, как – это видимо еще при жизни делала она, не спорю энергетика идет хорошая добрая, но какая-то слишком странная излишне мягкая что ли, не привыкла я к такому, меня всегда пожирают только страсти – люблю-ненавижу, и чаще конечно же – второе, а тут почти полная гармония, остается удивляться, что заставило мою сердечную так рано прибраться, раскрою ли я когда-нибудь тайну ее ухода, и главное – хочу ли я этого, нет – точно знаю – не хочу, если и был злой умысел, то пусть он остается только умыслом, а смерть она всегда смерть, ее не воскресить, что случилось – то случилось, сегодня услышала тихое покашливание, точно такое же было у моей одноклассницы, когда она приходила к нам с дочкой, значит, болезнь поселилась уже давно, а что так долго тянулось, так гармоничный был человек, правильный, не мне чета, не обуреваемый страстями и страстишками, без драматического с добавлением сожженного и воскресшего тройничного нерва, правильно ты говорила обо мне своему мужу – «плакса», и гроша ломаного не стою, просто - плакса…