— Потому что она ангел. — Тамара оглянулась через плечо в балконный проем и помахала рукой Надежде, сидящей за праздничным столом в одиночестве. — Вот даже не спорь со мной.
— Да мне-то чего спорить, — хохотнул Няш. — У нее вон, муж есть, пусть и спорит. Толян, эй! Иди к нам!
Толя показал жестом, что сейчас придет, только откроет вино. Штопор он уже загнал в горловину, бросать его с поднятыми крыльями на полдороге было глупо.
Вся курящая компания в ожидании хозяина расселась на балконе по ящикам и табуреткам, пепельницу поставили в центре на бетонный пол.
— А сколько Толик с Надькой уже живут? — вдруг спросила Тамара, ни к кому конкретно не обращаясь. — Лет пять вроде?
— Сказанула! — Димон выпустил дым в сторону прикрученной к балконному ограждению детской вертушки, та лениво зашелестела. — Пять — это мы со Светкой, а они раньше нас съехались, Марго у них в школу идет в этом году. Семь или восемь.
— Какие молодцы, — Тамара со значением посмотрела на Няша. — Гармоничный брак. А кто бы сказал!
— Чего сказал бы? — не понял Димон.
— Ну… — Тамара слегка замялась, прикрыла поплотнее балконную дверь. — Только не подумай, что я каркаю, я объективно. Толик первый красавец на курсе был, да и сейчас в форме, летом я его в майке видела — фигура как у моего тренера по фитнесу. А работает, между прочим, в женском коллективе, где сплошные искушения. А он с Надькой до сих пор. Вот я и говорю — она ангел, не иначе.
Никто не возразил. Жену Толика настолько хорошо никто из них не знал, училась она в другом потоке, на всех праздниках сидела молча и улыбалась. Для ангела в ней было многовато весу и некрасивая складка на переносице, но в целом — кто ее знает.
Толик притащил на балкон стаканы и бутылку.
— Надя больше пить не хочет, сказала — без нее, — пояснил он. — А я уже открыл. Давайте тут, на свежем воздухе? Как раньше, помните?
Предложение было принято, стаканы радостно разобрали. Вино оказалось хорошим, на улице было тепло, а на душе — весело. Жива еще их студенческая компания!
— Толян, скажи, Надюха у тебя реально ангел? — навис над ним с очередной сигаретой Няш. — А то Томка на меня волком смотрит, завидует.
— Кому, мне? — засмеялся Толик. — Или Надьке?
— Надьке, конечно, — пьяно захохотал Димон. — Няшик Томку замуж не берет, потому что она ему свет до сих пор выключает в ванной, все не запомнит, что не одна живет. Видит — горит, ну и щелк. Экономит! А Няш там в мыле, орет.
— И дверь на цепочку закрывает, — обиженно выпалил Няш. — Я ей нарочно с работы звоню, говорю, сейчас буду, а она — да-да, и цепочку! И еще обижается, когда я кричу.
— Я просто еще не привыкла, — покраснела Тамара. — Но я же стараюсь. А ты вообще уже ку-ку — всем рассказывать? Не мог мне наедине сказать?
— Да я тебе сто раз говорил! — возмутился Няш. — А толку?
— Если тебя такая малость бесит, представляю, что будет, когда мы поженимся, — прошипела Тамара. — Может, прямо сразу в ЗАГС с плакатом придешь? Чтобы уже все знали, что с мегерой живешь?
— Том, ты чего? — Няш заметно сдал назад. — Я пошутил. Чего ты завелась?
— Иди ты!
Тамара затолкала окурок в банку и ушла с балкона, хлопнув дверью. Некоторое время было тихо, пока Димон, кашлянув, не сказал:
— Не, мужики, я пас. Попадется кто-то вроде Томки, руки на себя наложишь через неделю. Ну, максимум через две. Такие, как Надька, на дороге не валяются.
— Да все бабы заводятся с пол-оборота, — Толик тоже взял сигарету. — Надька не исключение.
— А как ты ее переучил на ангела? — в голосе Няша было искреннее изумление. — Поделись лайфхаком.
Толик выпустил дым над головой и засмеялся.
— Она рот откроет, а я кроссовки в зубы — и в парк, бегать, — объяснил он. — Пока адреналин дубасит, нарезаю круги по стадиону. Прихожу — все, я остыл, она остыла. Тогда разговариваем. Бегать и для здоровья полезно, а уж для семейной жизни — самое то.
Димон отставил стакан на бордюр балкона, бесцеремонно задрал на нем свитер, посмотрел на рельефные кубики пресса, потрогал его икроножную мышцу, и протяжно присвистнул.