Предыдущая страница http://proza.ru/2022/10/13/634
Из Новороссийска крейсер «Молотов» и эсминец «Безупречный» вышли 15 июня 1942 года в половине третьего ночи. Корабли были так загружены, а точнее сказать, забиты боеприпасами и людьми, что в кубриках было не протолкнуться. Перевозили 3175 человек морских пехотинцев.
Повсюду были ящики, бочки, тюки. На крейсер погрузили 565 тонн грузов, на юте и рострах находились орудия и миномёты, нижние помещения были забиты пулемётами, огнемётами и другим вооружением.
Случись в бою пробоина в подводной части корпуса корабля, аварийной партии было бы не добраться до этого места. Из-за большого количества грузов на палубе и в кубриках нарушилась метацентрическая высота (критерий остойчивости судна).
При уклонении от атак бомбардировщиков и торпедоносцев на крутых поворотах возникал из-за этого такой резкий крен, что зенитчики не могли вести огонь. Нарушение метацентрической высоты было крайне опасно и в случае шторма: корабль мог опрокинуться.
Шли на осознанный риск, чтобы помочь сражавшимся севастопольцам. Впервые оба корабля прикрывали два бомбардировщика. Вообще-то такое не входило в функции бомбардировщиков «ДБ-3»: их самих следовало охранять истребителям, но те не могли летать на такие расстояния.
Отряд шёл вдоль турецкого берега. Чтобы обмануть немцев, вышли на прямой курс к Севастополю не с южной стороны, как делали раньше, а с юго-западной.
Бомбардировщики повернули к себе на аэродром, и корабли остались без прикрытия.
На «Молотове» тогда была единственная в Советском Союзе радиолокационная станция «Редут-К».
Она была несовершенная, занимала непомерно много места, крайне тяжело приходилось операторам разбираться среди многочисленных помех, где цель, но, тем не менее, станция очень выручала.
В семнадцать часов оператор станции определил группу воздушных целей, но, к счастью, вражеские самолёты пролетели по другому направлению. При подходе к Севастополю штурманы увидели, что не горит дальний огонь Инкерманского створа.
В то время не было автопрокладчиков (приборов, автоматически ведущих на карте навигационную прокладку), всё делалось вручную с помощью транспортира, параллельной линейки и циркуля-измерителя.
Ориентировались в темноте - хотя берег близко, но пеленг взять было невозможно. Можно было попасть на своё минное поле. Шли малым ходом. Дул шестибалльный ветер. Несмотря на все эти трудности, крейсер в пятнадцать минут первого ночи подошёл к месту швартовки.
Швартовка осложнялась тем, что немцы вели постоянный обстрел бухты и причала, на стенке не было палов, их снесло попаданием снаряда. Всё происходило во мраке крымской ночи. Сразу подали пять сходен и восемь деревянных лотков.
Разгрузкой занимались все командиры и краснофлотцы, свободные от вахты.
Во время этой работы командир БЧ-II, мой отец, отправил на берег корректировочный пост в составе офицера, радиста и трёх краснофлотцев охраны. В записках вице-адмирала Ильи Ильича Азарова говорится:
«Разведывательные данные о местах расположения и сосредоточения боевой техники и живой силы противника командир БЧ-2 А.Ю. Врубель получил сразу же, как только крейсер пришёл в Севастополь».
В воспоминаниях капитана 1 ранга Андрея Степановича Дукачёва, секретаря партийной организации крейсера, написано: «Комендоры тут же открыли стрельбу по фашистским боевым порядкам….
Целей было много: огонь то и дело переносили с одного участка на другой. Обычно, когда велась стрельба, особенно орудиями главного калибра, на верхней палубе людям находиться запрещалось. Но теперь пришлось сделать исключение из правил».
К приходу крейсера и эсминца, который швартовался у Сухарной балки, всех раненых доставили поблизости к причалу. Приёмкой раненых занимался личный состав БЧ-5 (электромеханической боевой части).
Медицинские пункты развернули в кают-компаниях крейсера и эсминца. Камбуз и кипятильники работали непрерывно. До прихода в Новороссийск корабельные врачи Александр Георгиевич Шевцов и Георгий Павлович Константинов провели неотложные операции.
В Архиве Исторического отдела Главного морского штаба ВМФ сказано, что только 15 июня 1942 года «наши потери в Севастополе составляли убитыми 760 человек и ранеными 2000».
Из штаба флота позвонили на крейсер и передали приказ немедленно покинуть базу. Отец сообщил по рации распоряжение корректировочному посту срочно вернуться на корабль, но моряки не успевали вернуться, их отвезли на передовую на машине, которая затем ушла.
Тогда отец обратился к командиру крейсера с просьбой разрешить доставить людей на полуторке, которую согласился дать майор, командовавший отправкой с пирса боеприпасов. Разговор с командиром корабля был короткий, но очень тяжёлый.
Командир крейсера Михаил Фёдорович Романов сказал, что он не будет ждать, а личный состав корректировочного поста доберётся потом на Кавказ на другом корабле. Отец стоял на своём, что он не может бросить своих подчинённых.
Тогда капитан 1 ранга предупредил его, что ждать не станет ни минуты, а в случае опоздания командир БЧ-II ответит по законам военного времени, как за дезертирство с корабля. В полной тьме на полуторке отец доехал до того места, где он по рации приказал командиру поста ждать его приезда.
Хорошо, что они все служили раньше в Севастополе и прекрасно знали город. Моряки быстро прыгнули в кузов, поехали назад к кораблю. Водитель был вдребезги пьяный, отец опасался, что он отключится, а вести машину никто из них не мог. Пришлось отцу всё время трясти красноармейца за плечо, чтобы тот не уснул.
Успели к кораблю, когда убирали последние сходни. Командир корректировочного поста старший лейтенант Николай Михайлович Малышев, впоследствии капитан 1 ранга, с того времени стал самым близким другом отца.
Среди эвакуируемых на крейсере находились и тринадцать женщин и девушек с погибшего парохода «Грузия» - врачи, медсёстры, санитарки - все, кого подобрали в воде среди обломков судна.
«Выйдя из бухты, крейсер обстрелял боевые порядки противника в Бельбекской долине. Затем, повернув на рекомендованный курс в районе Херсонеса, корабль открыл огонь по занятым врагом населённым пунктам Камары, Камышлы, Алсу», - написал в своей книге Андрей Степанович Дукачёв.
В отчёте штаба Черноморского флота сказано: «Последняя атака, предпринятая кораблями флота в помощь сражающемуся Севастополю, имела место 16 июня 1942 года… Крейсер «Молотов» выпустил пятьсот 180-миллиметровых и четыреста 100-миллиметровых снарядов. Противнику был нанесён большой урон» (ЦВМА, ф. 1087, оп.5, д.667, стр.12)
На обратном пути корабли снова прикрывали бомбардировщики «ДБ-3». «Удивительный поход,- писал вице-адмирал Басистый, - за два дня ни одного выстрела по самолётам противника. Вчерашняя удача объяснима, поскольку мы появились под Севастополем с другого направления.
А сегодня? Неужели немцы так уверены в успешном штурме Севастополя, что перестали считаться с нашими походами? Едва ли. Скорее всего, у них вышел какой-то просчёт».
В Севастополь крейсеры «Молотов» и «Ворошилов» больше не посылали, и вовсе не потому, что отпала в этом необходимость. Сквозь блокаду с воздуха могли прорваться только самые быстроходные корабли с хорошим зенитным вооружением, но таких кораблей осталось мало.
Могли потерять последние большие корабли, что и показали ближайшие события.
Продолжение http://proza.ru/2022/10/27/1462