LXVII. Приказ Короля
— Господа, надеюсь, вы достаточно подкрепились, — сказал д’Артаньян гвардейцам после того, как кратко переговорил с Франсуа, прибывшим по зову Планше. — Я уже имел честь показать вам приказ Короля, согласно которому вы временно поступаете под моё командование для выполнения особо важного и секретного поручения. Вот этот приказ, лейтенант дю Буа, прочитайте вслух.
Лейтенант прочитал:
«Срочный приказ Короля
Капитану королевских мушкетеров д’Артаньяну.
Немедленно доставить срочное письмо, для чего он может использовать четырех солдат моей гвардии, направив их с депешами или устными поручениями по тем адресам, которые ему известны.
Подписано: Король Франции Людовик XIV»
— Мы везём письмо, в котором содержится срочный приказ, — сказал д’Артаньян, похлопав себя по карману. — Это поручение срочное, секретное и чрезвычайно важное. Хочу вам представить своего ординарца по особым поручениям Франсуа де Перрена. Франсуа! Это господа дю Буа, де Шеро, де Савар и де Фарси. Поскольку в Париже меня знает каждая собака, я надену на некоторое время этот рыжий парик и накладную бороду, которые мне одолжил мой приятель, актёр, месье Голиард. Впрочем, мой маскарад продлится не долго, только до ворот города. И как он только носит эту чёртову бороду! От неё за версту разит полынью и ещё Бог весть какими травами! Планше! Мы едем, счастливо оставаться и благодарю за всё!
После этого небольшой отряд из перечисленных дворян отъехал от заведения Планше и поскакал вслед за своим капитаном.
Тем временем шпионы Кольбера получили распоряжение выследить капитана королевских мушкетеров д’Артаньяна, который, предположительно, будет перемещаться в одиночестве, стараясь замести следы. Также шпионам было велено не отвлекаться на поиски, выслеживание и преследование отдельных гвардейцев по фамилиям дю Буа, де Шеро, де Савар и де Фарси, чьи приметы были описаны в специальном предписании, где было указано, что путешествие этих людей является отвлекающим маневром, на который не следует тратить силы и время. По этой причине, когда младший лейтенант де Лорти обратил внимание лейтенанта д’Эльсорте на эту кавалькаду, тот лишь презрительно махнул рукой.
— Оставьте, де Лорти! — сказал он. — Это тот самый отвлекающий маневр, о котором нас предупреждали. Я узнал господ дю Буа, де Шеро, де Савар и де Фарси и того самого молодого человека, который изображает капитана д’Артаньяна, пытаясь приманить нас ложным следом и окончательно запутать следы. Полагаю, что самого капитана надо искать на противоположном конце Парижа. Едем!
Путешествие в Канны было длинным, но прошло без особых приключений. После того, как шпионы Кольбера изловили Арамиса и доставили его в Париж, Кольбер посчитал, что других задач в этом приморском городке для его людей нет и быть не может, после чего отозвал их всех в Париж. На это и рассчитывал д’Артаньян. Однако, гасконец был от природы осторожен, а многочисленные примеры хитрости и предательства, с которыми он многократно сталкивался в своей жизни, заставили его действовать осторожно и неторопливо.
Разослав своих спутников по разным дорогам и назначив местом свидания небольшой трактир вблизи мыса Пуант-Круазет, он сам отправился на поиски корабля, который можно было бы нанять для срочного путешествия в Леринское аббатство, расположенное на острове Сент-Онора.
— Король повелел привести шкатулку с мощами святого Амвросия! — сказал он капитану судна. — Это секретное поручение, необходимое для силы Его Величества в одном важном и государственном деле, — добавил он, подмигнув. — Вся Франция с нетерпением ожидает рождения наследника. Кардинал де Рец указал на мощи святого Амвросия как на самое действенное средство. Всё, что я вам сообщил, разумеется, не подлежит огласке, но я вижу, что вы – человек скромный и порядочный, на вашу скромность я вполне могу положиться.
Капитан преисполнился гордости и сознания важности порученной ему миссии, что, впрочем, не помешало заломить ему весьма изрядную цену за аренду корабля.
— Помните, мой друг, что мощи святого Амвросия – это не такая вещь, которую можно перевозить в простой шкатулке. Мне понадобится карета, которую следует поместить на корабль и доставить на остров Сент-Онора.
— Пожалуй, её придётся получше закрепить, чтобы в случае качки она оставалась неподвижной, — с сомнением проговорил капитан.
— Прекрасно! — воскликнул д’Артаньян. — Также мы возьмём на борт двух коней.
— Неужели по острову Сент-Онора нам необходимо разъезжать в карете? — удивился капитан судна. — Там и развернуться-то негде! По всей длине острова не наберется и одной мили!
— Хорошо! — согласился д’Артаньян. — Мы возьмём самую маленькую карету, которую вы только сможете найти, и только одного коня. Но имейте в виду, это – меньшее, на что я могу согласиться. Не забывайте, что мы повезём мощи святого Амвросия! И не забывайте о высокой цели этой миссии! Подобную ценность нельзя просто так переносить на руках Приказ Короля, вы же видите! — с этими словами д’Артаньян развернул перед капитаном бумагу, полученную им от Короля, и позволил внимательно прочитать её.
Капитан согласился исполнить в точности все требования д’Артаньяна.
С рассветом следующего дня корабль направился к острову Сент-Онора.
— Капитан, мы должны обойти остров Сен-Маргерит справа, — сказал д’Артаньян, тревожно вглядываясь в горизонт.
— Разумеется, Ваше Сиятельство, — ответил капитан.
— Вы меня знаете? — удивился д’Артаньян.
— Я заметил графский герб на гарде вашей шпаги, — ответил капитан. — Я немного разбираюсь в геральдике.
— Тем лучше, — ответил д’Артаньян и отошёл от капитана, невольно прикрыв пальцем упомянутый герб на гарде своей шпаги.
Но как только корабль завернул за мыс острова Сен-Маргерит, д’Артаньян подошёл к капитану и отрывисто приказал:
— Мы прибыли, капитан. Приставайте к острову Сен-Маргерит.
— Но ведь наша цель – Леринское аббатство на острове Сент-Онора, разве не так? — спросил капитан.
— Именно так, но прежде мы посетим остров Сен-Маргерит и заберём из крепости серебряный ковчежец для мощей, который хранится у коменданта крепости господина де Сен-Мара.
— Почему же ковчежец хранится в крепости, а не в монастыре? — удивился капитан.
— Потому что он украшен бриллиантами и изумрудами, — ответил д’Артаньян. — Будут ещё вопросы? — холодно и жёстко спросил он.
— Вы не говорили об этом перед отплытием, — робко проговорил капитан.
— Значит, я говорю об этом сейчас. — ответил д’Артаньян. — Всё, что вам понадобится знать, вы будете узнавать в надлежащее время. И позаботьтесь, чтобы карета и конь были доставлены на берег со всей надлежащей тщательностью, не повредите карету и не попортите коня! Ковчежец следует перевозить с той же почтительностью и осторожностью, как если бы в нём уже содержались мощи святого Амвросия.
Едва лишь корабль пристал к острову Сен-Маргерит, карета была доставлена на берег со всей осторожностью и тщательностью, на которые только была способна команда судна. Следом за каретой на берег вывели коня.
— Господа дю Буа, де Шеро, де Савар и де Фарси! — сказал д’Артаньян, обращаясь к гвардейцам. — Оставайтесь здесь и приглядывайте за капитаном. Я забираю господина де Перрена, этого будет достаточно для выполнения моей миссии в крепости. На вас возлагается задача чрезвычайной важности. Вы отвечаете за то, чтобы капитан не вздумал уклониться от выполнения дальнейших обязанностей контракта, который мы с ним заключили. Едва лишь мы вернемся с каретой, она должна быть незамедлительно погружена на корабль, как и конь, после чего мы срочно отправляемся на остров Сент-Онора. Малейшая задержка недопустима.
— Будет исполнено, — ответил за всех дю Буа, остальные гвардейцы также подтвердили, что поставленная задача будет исполнена в точности.
Франсуа помог впрячь коня в карету, сел на козлы, капитан забрался внутрь кареты и приказал Франсуа:
— Вперёд, в крепость Пиньероль!
Приблизившись к крепости на расстояние мушкетного выстрела, д’Артаньян велел Франуса остановить карету.
— Ждите здесь. Я зайду в крепость, а вы пока оставайтесь на месте. Когда увидите, что я махнул вам шляпой с крепостной стены, заезжайте во внутренний двор крепости через ворота, которые перед вами откроются, разворачивайте карету передом к выходу и ждите меня. Я выйду и сяду в карету, затем к нам выведут одного человека в маске, и после того, как он сядет в карету, мы можем ехать обратно прямо к стоянке корабля. Задержек я не потерплю, если у вас есть естественные надобности, позаботьтесь о себе заранее. Если понадобится внести изменения в этот план, я вам сообщу об этом. Вы всё поняли, Франсуа?
— Будет исполнено в точности, капитан! — ответил Франсуа.
После этих слов д’Артаньян поднял над головой шляпу, надетую на кончик его шпаги и неспеша двинулся по направлению к крепости.
Когда д’Артаньян прошел половину оставшегося расстояния до крепости он увидел небольшой дымок над крепостной стеной, но ещё раньше пуля ударилась в камень шагах в десяти перед ним. Д’Артаньян трижды махнул шляпой, после чего снял её со шпаги, надел на голову и принялся ждать. Через минуту из ворот крепости вышел офицер и направился к д’Артаньяну.
Подойдя ближе и увидев, что имеет дело с капитаном королевских мушкетеров, которого офицер запомнил по предыдущему визиту, он отдал честь и приблизился к д’Артаньяну.
— Приказ Короля! — коротко произнёс д’Артаньян, вытащил из отворота рукава левой руки бумагу и передал её офицеру.
Офицер ознакомился с документом, снова отдал честь и со словами «Идёмте!» повернулся и направился к воротам крепости.
— Господин д’Артаньян! — воскликнул Сен-Мар, выходя из ворот навстречу гостю, едва лишь разглядел и узнал своего гостя. — Вы привезли мне нового узника?
— Я ненадолго забираю старого, — ответил капитан, протягивая руку для более тёплого приветствия. — Полагаю, вы хорошо кормили вашего гостя и заботились о нём так, как это предписано в приказе Короля?
— Всё именно так и было, граф, — ответил Сен-Мар. — Так значит, вы его забираете?
— Читайте сами и делайте свои выводы, — ответил д’Артаньян.
Сен-Мар развернул бумагу и прочитал тот самый текст, который д’Артаньян продиктовал Королю в Бастилии.
«Приказ Короля
Коменданту крепости: препоручить капитану королевских мушкетеров д’Артаньяну изъять узника Марчиали и увезти в закрытой карете, ожидающей его во дворе крепости, для чего капитану мушкетеров предписывается выйти из крепости заранее и ожидать заключенного внутри кареты, тогда как коменданту надлежит вывести заключенного Марчиали в маске, оказывая ему уважение, соответствующее званию герцога, обращаясь к нему по титулу «Монсеньор» и препроводить в эту карету, после чего закрыть дверцу и распорядиться открыть ворота крепости, отозвать своих людей и не чинить препятствий для отъезда кареты по своей надобности.
Подписано: Король Франции Людовик XIV»
— У вас имеется карета? — удивлённо воскликнул Сен-Мар. — Здесь, на этом крохотном острове?
— Именно так, комендант, — улыбнулся д’Артаньян. — Приказы Короля должны исполняться в точности. Если бы в приказе потребовалась шестиместная карета, запряженная четверкой лошадей, тогда я доставил бы сюда такой экипаж. По счастью, достаточно иметь самую скромную карету с единственной лошадью. Я подарю её вам, когда она выполнит своё предназначение. Можете забрать её у южного причала после моего отъезда. И мой вам совет – сохраните её в исправности, по меньшей мере, на месяц. Что-то подсказывает мне, что я верну вам вашего узника в эти сроки, и, возможно, в рамках такой же замысловатой процедуры. Остались вопросы, комендант?
— Кроме одного, капитан, — ответил Сен-Мар. — Где же она, эта ваша карета?
— Так вы, стало быть, не наблюдали за мной с крепостной стены? — спросил д’Артаньян. — Её оттуда прекрасно видно. Идите за узником, а я пока дам знак своему офицеру, чтобы он загонял карету в крепостной двор.
— Разумеется, капитан, — ответил Сен-Мар. — Открыть ворота! Впустить карету! — крикнул он стражнику, после чего вновь обратился к д’Артаньяну. — Ожидайте, капитан. Согласно приказу, вы должны ожидать внутри кареты. Поэтому я выведу узника после того, как карета заедет во двор и вы сядете внутрь.
— Полагаю, вас не слишком удивляет предписанный ритуал, — усмехнулся д’Артаньяну.
— Мои обязанности, капитан, состоят в том, чтобы в точности исполнять приказы, — сухо ответил Сен-Мар, — а удивляться – это не по моей части.
— Чрезвычайно умно, господин комендант, — согласился д’Артаньян.
«На кой чёрт я задал ему это вопрос? — спросил сам себя д’Артаньян, подавая с крепостной стены условные знаки шляпой. — Это нервы! Надо взять себя в руки и успокоиться». Он заставил себя не спеша спуститься с крепостной стены во двор.
В эту минуту во двор въехала карета, Франсуа развернул её передом к выходу, и д’Артаньян занял в ней одно из двух мест. Через пять минут двери одной из башен распахнулись, из них вышел Сен-Мар, сопровождающий узника в железной маске.
Узник без малейших колебаний и без единого слова подошел к карете и сел на свободное место.
— Ключ? — спросил д’Артаньян.
— Она не запирается, — ответил Сен-Мар. — здесь простая застёжка на ремнях.
— Хорошо, — ответил капитан. — Франсуа, вперёд!
Франсуа подстегнул коня, и карета стремительно выкатилась из ворот крепости.
— Здравствуйте, Ваше Высочество, — сказал д’Артаньян. — Вы, кажется, ничуть не удивлены?
— Я ждал этого, — спокойно ответил Филипп.
— Тем лучше! — кивнул д’Артаньян. — Давайте-ка снимем это безобразие, но я попрошу вас надеть парик и повязать накладную бороду, иначе ваше путешествие домой может встретить неожиданные препятствия.
— Домой? — спросил принц. — Вы сказали: «Домой»? Куда это?
— В Лувр, — равнодушно ответил д’Артаньян. — С этой минуты вашим домом будет Лувр.
— Господи, благодарю тебя! — воскликнул принц и стал поспешно снимать маску.
— Осторожнее, Ваше Высочество! — улыбнулся д’Артаньян. — Поберегите ваше лицо, а также не рвите с такой яростью застёжки на этой маске. Она ещё пригодится.
— Пригодится? — настороженно спросил Филипп.
— Полагаю, что не для вас, — улыбнулся д’Артаньян и впервые за этот день позволил себе полюбоваться морским горизонтом. — Великолепная погода на море! — сообщил он. — Ветер не вполне попутный, но галсами мы дойдём до берега довольно быстро. Для нас гораздо опаснее был бы полный штиль или буря и шторм со шквалистым ветром.
— Бурь и шторма не будет, поверьте мне! — ответил Филипп. — Но и полного штиля ждать не следует.
— Великолепно, Ваше Величество! — кивнул д’Артаньян и поклонился.
— Вы сказали?.. — прошептал Филипп.
— Да. Но надевайте же парик и бороду, мы уже прибыли, — ответил д’Артаньян.
Едва карета подъехала к причалу, д’Артаньян покинул её и помог выйти из неё принцу. Затем, сорвав одну из занавесок с окна на дверце кареты, он ловким движением завернул в неё железную маску и поспешил на корабль, куда Филипп уже проводил принца.
Капитан сделал знак своим матросам, чтобы они подняли карету на корабль, но д’Артаньян остановил их решительным жестом.
— Оставьте! Я дарю эту карету вместе с конём коменданту крепости. Он заберёт её позднее.
— А как же мы доставим мощи святого Амвросия с острова Сент-Онора? — удивился капитан.
— Вы не поверите, капитан! — воскликнул д’Артаньян. — Нам несказанно повезло! Оказывается, что мощи святого Амвросия уже находятся в серебряном ковчежце, вот здесь. — с этими словами он приподнял над головой свёрток с железной маской. — Отец Мартини был настолько любезен, что в ожидании нашего прибытия сам доставил мощи святого Амвросия на остров Сен-Маргерит и взялся сопровождать нас до самого Парижа! — при этих словах д’Артаньян поклонился Филиппу с почтением. — Это большая удача! Мощи святого Амвросия будут обладать особой чудодейственной силой, если в их доставке в Париж примет участие сам отец Мартини!
— Отец Мартини? — с удивлением спросил капитан, глядя на Филиппа.
— Я сегодня запросто, без чинов и облачений, — снисходительно ответил Филипп, после чего перекрестил капитана и протянул ему руку для поцелуя.
Капитан по этим естественным жестам признал в Филиппе священника, поэтому он благоговейно поцеловал его руку и проговорил:
— Благодарю, владыка!
Гвардейцы и матросы заняли свои места, после чего корабль устремился к берегам Франции, держа курс на мыс Пуант-Круазет.
LXVIII. Решение прелата
Карета уносила Арамиса, Базена и д’Оне прочь от Парижа.
Прелат достал из кармана бумагу, изъятую у коменданта Безмо, и прочитал следующее:
«Секретно
Приказ Короля Коменданту Бастилии
Заключить под стражу узника, доставленного с сопровождающим лицом, имеющим при себе настоящее письмо, в отдельную и самую просторную камеру.
Исключить любые контакты этого узника с кем бы то ни было до поступления другого узника с сопровождающим его лицом, каковых беспрепятственно допустить в указанную камеру. Сопровождающее лицо выпустить из Бастилии по первому требованию.
Подписано: Людовик XIV»
«Неплохой документ, — подумал Арамис, аккуратно складывая его и возвращая в карман. — При иных обстоятельствах с этим можно было бы довести то дело, которое даже Атос признал великим. Однако, как извлечь Филиппа из Пиньероля? При нынешних обстоятельствах это не под силу даже мне! И всё же… А вдруг получится? Ехать в Канны? В условиях погони, когда вся Франция кишит шпионами Кольбера этот путь слишком опасен! Путь через Испанию был бы более безопасным. Или через Италию. Каким бы ни казался длинным такой крюк, для шпионов Кольбера я буду в досягаемости только до тех пор, пока нахожусь во Франции. Значит, надо покинуть Францию кратчайшим путем».
— Мы едем в Гавр, Базен, — сказал он. — Лейтенант д’Оне, в Гавре мы расстанемся с вами и будем поддерживать связь тем же способом, что и раньше.
Базен немедленно отдал соответствующие указания кучеру.
— Монсеньор пришлёт мне свои поручения в Гавр? В Гавре у монсеньора также имеются свои люди? — спросил лейтенант д’Оне.
— В Гавре, безусловно, у меня имеются свои люди, — ответил Арамис, — но вам не требуется ожидать моих известий в Гавре. После моего отплытия вы вернётесь в Париж. Мне желательно помириться с Королем. Я намеревался сокрушить его, но передумал. Война с ним изматывает нас обоих. Это не лучший путь. Я готов предложить мир, хотя у меня пока ещё нет надёжного плана. Но он будет. Для начала мне нужна только информация.
В этот миг Арамис ощутил стыд за свои слова и намерения.
«Примириться с Королем? Неужели я прощу ему смерть Портоса? Немыслимо!»
— Полагаю, это не навсегда, — добавил он. — В настоящий момент нам слишком тесно в одном государстве, и я предпочитаю временно отступить, но в ближайшем будущем нам может стать тесно в Европе, и тогда я заставлю отступить Короля. Однако, я устал. Мне необходимо отдохнуть и всё обдумать.
С этими словами Арамис откинулся на спинку сиденья кареты, обитого мягкими подушками, и закрыл глаза. Со стороны можно было бы подумать, что прелат спит, но он лишь размышлял, давая отдых зрению.
«Нельзя показывать слабость, — подумал он. — Один из этих троих уже предал меня, потому что я где-то дал слабину!»
— Я передумал, д’Оне, — сказал он. — Вы поедете со мной в Испанию морем, где я представлю вас испанскому Королю. Вы будете моим посланником и на вас будет распространяться неприкосновенность как на иностранного подданого, официально аккредитованного в качестве представителя Испанского двора при Французском дворе. Устраивает вас такая перспектива?»
— Благодарю, монсеньор, — ответил д’Оне. — С позволения Вашего Преосвященства я предпочёл бы первый вариант. Я – солдат и готов служить вам в этом качестве. Но я не дипломат.
— Ваши соображения приняты, — согласился Арамис. — Значит, езжайте в Париж. Безмо, напомните мне, что представителем Мадрида при дворе Франции я рекомендую назначить герцога д’Аламеда.
Базен, который впервые в жизни слышал это имя, кивнул головой с таким видом, как будто прекрасно понимал, о какой персоне идёт речь. Лейтенант д’Оне с уважением посмотрел на Арамиса и погрузился в собственные мысли.
В Гавре Базен разузнал, какой из кораблей в самое ближайшее время поплывёт в сторону Испании. Корабль «Цезарь» направлялся в Марокко, но собирался заходить в порты Испании и Португалии, первым из которых был Бильбао. Арамис вместе с Базеном зашли на корабль, где он зафрахтовал две каюты.
Едва лишь корабль вышел в нейтральные воды, Арамис вышел на палубу, чтобы ещё раз взглянуть на берега Франции, которую, быть может, он покидал навсегда.
Он извлёк из кармана приказ Короля и ещё раз перечитал документ.
— Прекрасный документ и неплохая возможность! — сказал он себе под шум ветра и волн. — Но с меня довольно!
После этих слов он изорвал приказ в мелкие клочья и выбросил их в море.
Спустившись в каюту, он бросился на койку лицом вниз и дважды с силой ударил по койке кулаком правой руки. Затем он лег на спину и, глядя в пыльный потолок с подтёками белой краски проговорил:
— Портос! Дорогой мой Портос! Неужели ты так и останешься неотомщённым?!
Он взглянул на свой палец и в гневе сорвал с него свой перстень генерала ордена иезуитов. Ещё миг, и он бы вышвырнул его в открытое окно. Но, помедлив немного, он успокоился и водворил перстень на его исходное место.
— Посмотрим… — сказал он себе. — Мы ещё посмотрим… Кто – кого. Нам следовало оставаться вместе, всем четверым. Это было моей ошибкой. Самой большой ошибкой.
После этих слов он устало закрыл глаза и стал прислушиваться к плеску волн за бортом. Впервые за последние тридцать пять лет он не обдумывал никакого план, а просто лежал и слушал плеск волн.
LXIX. Враги
Проводив корабль, лейтенант д’Оне вернулся к карете.
— Возвращаемся в Париж, — сказал он кучеру и взялся за ручку дверцы, намереваясь сесть в карету.
В этот момент он ощутил на своём плече чью-то руку.
— Одну минуту, лейтенант! — услышал он знакомый голос.
Обернувшись, д’Оне увидел младшего лейтенанта де Трабюсона.
— Нам необходимо кое-что обсудить, вы не находите? — спросил де Трабюсон.
— Вы имеете в виду ваше вероломное предательство на мысе Пуант-Круазет? — спросил д’Оне.
— Я имею в виду ваше вероломное предательство намного раньше, — ответил де Трабюсон.
— Мне казалось, что мы оба и почти одновременно приняли решение помогать господину ваннскому епископу в решении его маленьких проблем, — возразил д’Оне, — и в этот момент моё решение, как и в точности такое же ваше решение не казались вам вероломным предательством, не так ли? Или я чего-нибудь не знаю?
— Временно уступить грубому насилию ещё не есть предательство, если другого выхода не остаётся, — ответил де Трабюсон. — Но мне показалось, что вы вошли во вкус служить этому вероломному вельможе, то есть вам понравилось быть врагом Франции и Короля.
— Предложения, сделанные мне этим вельможей, — возразил д’Оне, — до настоящего времени не давали мне оснований считать себя врагом Франции и Короля. Я ознакомился с целями, причинами и методами действия монсеньора и нахожу их вполне совместимыми с моими понятиями чести и справедливости, тогда как методы господина Кольбера всегда вызывали во мне лишь отвращение.
— Господин Кольбер является государственным служащим, который служит Королю Франции верой и правдой, тогда как ваш так называемый монсеньор служит самому себе в борьбе против Короля и Франции.
— Наши мнения на это счет не совпадают, — спокойно ответил д’Оне. — Если вас не устраивало положение клиента господина д’Эрбле, вы, по-видимому, имели возможность сообщить ему об этом и расторгнуть все ранее достигнутые договорённости.
— Этот клиент является государственным преступником, которого надлежало схватить и передать господину Кольберу! — воскликнул де Трабюсон.
— Насколько я могу судить, вы именно так и поступили, господин младший лейтенант, — ответил д’Оне. — Но поскольку я совсем недавно видел господина д’Эрбле свободным, надо полагать, что Король простил монсеньора, либо не нашёл за ним никакой вины, что делает службу этому господину на условиях, приемлемых для обеих сторон, вполне законной.
— Вы находитесь на службе Короля, будучи гвардейцем! — воскликнул де Трабюсон.
— Уже нет! — возразил д’Оне. — Я подал в отставку сразу же, как только осознал, что не смогу далее выполнять поручения господина Кольбера, и я получил эту отставку. Тем самым я волен распоряжаться собой и вступать в те союзы, которые не ущемляют моей чести и гражданского долга. Совместно с вами мы занимались спасением двух дворян под руководством лейтенанта дю Шанте. В этот момент вы не считали себя изменником, не так ли?
— Это поручение не противоречило моим убеждениям и моему гражданскому долгу, поэтому я его выполнил, — парировал д’Оне.
— Точно то же самое я могу сказать относительно всех поручений монсеньора, — ответил дю Шанте.
— Я так не считаю, — возразил де Трабюсон.
— Послушайте, де Трабюсон, — сказал д’Оне. — Несмотря на то, что мы, казалось бы, спорим, мне кажется, что мы прекрасно друг друга понимаем. Вы ищете предлога, чтобы вызвать меня на дуэль, я занимаюсь тем же самым. К чему препирательства, если и у вас, и у меня имеется шпага? Нам нужны лишь секунданты, но здесь, в Руане, я никого не знаю. Мы можем остановить первых встречных двух дворян и попросить их быть нашими секундантами, или же назначить встречу в Париже. Любой вариант меня устраивает.
— Прекрасно! — воскликнул де Трабюсон. — Идёмте. Вон идут два человека благородного вида.
— Господа! — воскликнул д’Оне, обращаясь к двум прохожим, по виду дворянам. — Не могли бы вы нам помочь? Нам требуется два секунданта.
Один из обернувшихся людей был в полумаске, он прикрыл лицо рукой и отпрянул в сторону. Его спутник шепнул ему что-то на ухо и подошёл к де Трабюсону и д’Оне.
— Прошу простить, господа, мы ничем не можем вам помочь, — ответил он тихим голосом. — Дело в том, что мы очень спешим, кроме того, — тут он стал говорить ещё тише, — кроме того, мой спутник совсем непригоден для этой услуги. Дело в том, что это дама. Полагаюсь на вашу скромность, господа. Я не могу распространяться о причинах, заставивших её надеть мужской платье, но поверьте, что…
— Ни слова больше, — перебил его д’Оне. — Мы попробуем найти других секундантов.
— Вон там идут ещё двое, — сказал де Трабюсон. — Послушайте, господа! — крикнул он грубовато и нарочито громко. — Мы хотели бы обратиться к вам по небольшому делу!
Дворяне недоверчиво оглянулись и ускорили шаг, стремительно удаляясь от подозрительных людей.
— Так у нас ничего не выйдет, — сказал де Трабюсон. — Они принимают нас за разбойников. Уже становится темно, поэтому не удивительно, что нас пугаются. Надо, чтобы на поиски секунданта отправился только один из нас, и желательно, чтобы при нём не был шпаги.
— Но ведь шпага – обязательный атрибут обмундирования военного! — возразил д’Оне.
— Вы же сами только что сказали, что вы уже не военный, поскольку подали в отставку и получили её! — возразил де Трабюсон.
— Что ж, вы правы, — согласился д’Оне. — В таком случае подержите мою шпагу и подождите где-нибудь в сторонке.
— Отлично, подойдём к вон тому пирсу, там есть скамья, где вы сможете оставить шпагу и плащ, чтобы никому не пришло в голову заподозрить, что под плащом вы прячете кинжал, — предложил де Трабюсон.
— Превосходно, — согласился д’Оне.
Он решительным шагом направился на пирс, снял свою шпагу вместе с перевязью и аккуратно положил её на скамью, стоящую на пирсе. Затем он снял плащ и также аккуратно положил его на пирс.
— Заодно мы можем сравнить длину наших шпаг, — сказал де Трабюсон, вынимая шпагу д’Оне из ножен. — Смотрите-ка! Мне кажется, ваша шпага несколько длиннее! Сейчас сравним.
С этими словами он вынул из ножен также и свою шпагу и приложил её к шпаге д’Оне.
— Да, действительно, длиннее, но совсем немного! — воскликнул он.
— Неужели? — воскликнул д’Оне, который уже на несколько шагов отошел от скамьи, на которую сложил плащ и шпагу. — Позвольте-ка взглянуть.
— Глядите! — воскликнул де Трабюсон.
С этими словами он с силой вонзил шпагу д’Оне ему в грудь.
Д’Оне захрипел, ухватился за шпагу, пронзившую его, и хотел что-то сказать, но в этот момент его сердце перестало биться, он покачнулся и рухнул в воду.
Де Трабюсон взял со скамьи плащ д’Оне и швырнул его в чёрную воду за пирсом, после чего повернулся в сторону города и спокойным шагом пошёл прочь от места страшного преступления.