Мороз крепчал. Кризис не справлялся с дефицитом тепла.
Умиротворённо попыхивали дымком из форточек (из элитных форточек) печки – буржуйки. Наглухо закрытые ватными одеялами, вместо штор, и поролоновыми матрасами окна, как могли, удерживали в квартирах накопившееся тепло.
Клаус распахнул дверь подъезда и вышел на крыльцо. Лицо морозцем не обдало. Ещё спускаясь по не отапливаемым лестничным пролётам, он быстро терял домашнее скудное тепло, пытаясь включить внутреннее – вновь поднимаясь на каждую лестницу, и спускаясь. Отдыхая, он стоял у замороженных окон и читал наскрябаные надписи на заиндевевшем стекле – признания в любви, ругательства, простые рисунки…
Клаусу тоже захотелось что-то оставить, но пока он думал «что», пальцы замеразли и он сунул руку обратно в карман. На одном этаже он прочитал пожелание к грядущему Рождеству, и тяжко вздохнул, убрав своё, как можно глубже, в душу.
На крыльце, он натянул на руки тёплые, толстые рукавицы и похлопал ими друг о друга, (чтобы быстрее нагреть).
Чуда не случилось. А жаль!
Хотя говорят, что при очень большом желании чего-то, оно происходит, но когда и где это будет, никто не знает.
Клаус осторожно спустился с обледеневшей ступеньки подъезда и поскрипел вдоль дома, по расчищенной, от снега, дорожке. Каждый день он старался прогуливаться до магазина, до лавки, до какого другого нужного ему заведения, брал всякую мелочь (чтобы назавтра был предлог снова идти) и возвращался домой, придумывать новые поводы для завтрашнего морозного мациона.
Он просто не давал себе замёрзнуть.
Клаус проскрипел несколько шагов до лавочки. Они все были тоже тщательно обметены от снега, и от деревянных частей. Голый металлический каркас не притягивал желанием присесть, полюбоваться морозным пейзажем,
глубоко вдохнуть приятное, предновогоднее чувство.
Чёрная точка на белом снегу бросилась ему в глаза. Клаус зашёл, проваливаясь в сугроб за лавочку, и посмотрел вокруг.
Можно было глянуть – что там.
Вдохновлённый неожиданной находкой, он рукавицей стал откапывать «точку». Предчувствие и ожидания его не обманули – это был деревянный брусок. Он уже видел его потрескивающим в своей печке, медленно покачиваясь в кресле-качалке, под несколькими слоями пледа…
Даже страшно притрагиваться.
Клаус ещё раз, на всякий случай, обернулся по сторонам и стал аккуратно выковыривать его из снежного, подмороженного плена.
Не поломать бы.
Наконец выхватив брусок целиком, он быстро сунул счастливую находку за пазуху, и повернулся.
Рядом стоял мальчик (лет пяти – шести) и смотрел на него такими проникновенными глазами, что Клаус не выдержал, он вновь вспомнил о своём истинном предназначении – ведь он Санта Клаус (в конце концов!),
а не какой-то просто замёрзший дед-сосед.
Вздохнув, он вынул брусок из-за пазухи, словно отрывая его от души, и протянул малышу.
- Спасибо! – обрадовался тот, и исчез в холодном подъезде, хлопнув общей дверью.
- Как же так! – возмущался про себя Клаус, скрепя в кресле-качалке под несколькими слоями верблюжьего пледа. - …я же сказочная, волшебная личность. На меня возложена ответственность за исполнение стольких желаний, сотворение добрых дел, собирание вокруг счастливых лиц, подарки… А подарки?... Мать вашу!...
Он отхлебнул пива из бутылки (H…h…hер с ним, закрыло рукой этикетку) и запил его, из другой, колой.
Доев булку с маслом, Клаус успокоился и задремал. Ему снились горячие блюда – супы, вторые блюда, третьи. «Третье» тоже было горячим.
Конкурс? Шведский стол? Да это был целый стол горячих кулинарных изысков. Он выбрал себе самое горячее, самое аппетитное, самое калорийное, самое большое (по объёму) блюдо. Чтобы его хватило на день, два, неделю… и не хотелось есть.
И только он сделал шаг в сторону стола с выбранной тарелкой, как за спиной громко постучали.
Клаус боялся обернуться на стук и сдаться, но стук был всё настойчивее и настойчивее. Он уже тянул обе руки к блюду. Он понимал, что теряет удачу. Он понимал, что теряет мечту….
И «стук» победил.
Клаус проснулся и услышал настойчивое продолжение стука в дверь.
Расстроенный он встал с кресла и побрёл, кутаясь в пледах, открывать стучавшему.
Даже сон не хотел идти ему навстречу.
Поковырявшись с замками, Клаус распахнул дверь. На его придвернОм коврике стоял тот самый маленький мальчик. Вначале, малыш немного растерялся, при виде Клауса, видимо долго стучал и уже не надеялся на ответ. Но придя в себя, улыбнулся тёплой, розовощёкой улыбой и протянул дедушке термос.
Клаус с благодарностью взял подарок из его маленьких, дрожащих от смущения ручонок, и захлопнул дверь.
Термос он принёс на кухню и осторожно открыл, вывинчивая одну за другой крышечки. В лицо пЫхнуло горячим паром и запахом свёклы.
Это был борщ.