Потихоньку, но тут уже даже по космическим меркам потихоньку, а перемены коснулись и общественной жизни, скажем так, разумных существ.
Однажды люди всё-таки поняли, что состояние войны, это, как ни крути, а естественное состояние общества при разрешении неразрешимых противоречий и потому, не очень желательно проводить под это дело никакую идею. Когда речь, в конце концов, заходит-таки, о готовности идти до конца, может даже отдать свою жизнь за общее дело, за своих товарищей, то на чьей стороне правда - становится ясно без всяких доказательств. Ощущение должной быть справедливости проще почувствовать, чем выразить словами.
Тем не менее, и что совершенно безусловно, в людском море всегда было много нечистых на руку и душой негодяев, готовых исключительно из своих меркантильных интересов перевернуть все возможные понимания происходящих событий с ног на голову и начать называть подонка героем, а лож возвести на трон. А правым, в такой ситуации, уже ничего не остаётся, как принять вызов и, как бы уже в ответ, клеймить врага во всех социальных институтах и в средствах массовой информации.
Так было долгое предолгое время, информационные войны опустошали души и выжигали сердца до тех самых пор, пока человечество, наконец, нестерпимо не устало от этого.
И вот, в один прекрасный день, который, как не казалось такое невозможным, но всё-таки наступил и, вот, на всемирном межгалактическом форуме, был-таки принят закон, запрещающий оправдание даже вынужденного и правомерного - любого вида насилия, включая военное, во избежание тех самых бесконечных информационных пререканий. А чуть погодя, до кучи, на радостях запретили и любую рекламу вообще, хотя тут-то был вопрос спорный, но всем все равно понравилось.
Как выяснилось, уберечь мир от войны может только паритет противоборствующих сил, иначе, чуть кто-где даёт слабинку, сразу идёт экспансия более сильных и развитых цивилизаций, что скажем так, тезисно, и было в документе прописано. Слабым мирам было предписано образовывать между собой конгломерации и искать себе друзей, или не жаловаться если что.
Однако, также были ещё приняты и законы, разрешающие насилие, скажем так, в обычной жизни, но уже в таких скажем ситуациях, где при очевидном наличии общих спорных интересов, физические силы были не равны. Таким образом, чтобы слабый вполне мог использовать хотя бы, например, фактор внезапности. Также же, в качестве рекомендации, закон предлагал не желать зла ближнему, дабы потом глубоко не раскаяться, будучи сильно наказанным.
- Пацаны, нигде тут у вас моя конечность не валяется? Нога то есть, - Элю пора было собираться восвояси. - Вы её не съели, я надеюсь?
Капитан пристально посмотрел каждому в лицо.
- Хотели бы есть, съели бы, - угрюмо глядя в пол, произнес Влад. - Жалко, что ты, брат, уходишь… Да, в банку её положили, холодец хотели сделать, а тебе на что она?
- Да, черт его знает зачем, - честно признался Шура Панфилов, - ну, ты же шляпу забираешь, когда из гостей уходишь. Правильно? Так принято, уважаемый.
«Спортсмены» понимающе переглянулись.
- Один из наших братьев, тех, которых ты, Шура, поломал, ушёл час назад в иной мир, - оставаясь непроницаемо спокойным, произнес Серёжа Луговик, а именно такая у одного из громил была смешная фамилия. - Не останешься на церемонно прощания, Эль?
- Да, я с удовольствием, пацаны, - неуверенно произнес Капитан, серьезно засомневавшись при этом в своих способностях отказаться от такого заманчивого предложения, но потом все-таки взял себя в руки, ещё раз попытался встать и решительно произнес, - нет, ребята, спасибо, но мне пора идти. Работа.
- Ладно, кусок говна, давай проваливай, - едва улыбнувшись, произнес Макс.
- Я что ли, кусок говна? Ты уверен? - хотел переспросить Эль, но быстро сообразил, о чём речь и успокоился. - А, ну да, точно…
Новые друзья берут Эля под руки и аккуратно доставляют его до самой каюты, Капитан же при этом прыгает на одной ножке, словно не успел одеть один ботинок. Пришли. Обнялись, но слезу пускать не стали, так как быстро сошлись во мнении, что ещё увидятся. Господин инспектор Шура, несмотря на достаточно насыщенные прошедшие сутки, решает не ложиться отдыхать, а, напротив, чувствует прилив сил и вдохновения.
- Мистер Говард, да, Капитан Эль, - громко и членораздельно произносит он в трубку внутреннего переговорного устройства с таким видом, будто бы это ухо самого Говарда Флетчера, а тот с его точки зрения, туговат на ухо. - Да, будьте так любезны, пришлите мне лекаря, дорогой, нога отвалилась.
Судовой врач ждать себя не заставил, делать ему на челноке было особо нечего, так как пассажиры лечились в основном таблетками, а плоскостопие или дурной характер находились вне компетенции доктора. Впрочем, он оказался весьма словоохотлив.
- Боже мой, какая мелочь, щас я принесу вам пластмассовую, Капитан Эль, будет ещё лучше вашей бывшей, - хохотнул он, бегло осмотрев сунутую ему под нос культю. - Не потеет и щекотки не боится.
- А, причём здесь моя бывшая, доктор? - решил было зацепиться за сказанное Шура, дабы поддержать предложенную тему, изо всех сил постаравшись изобразить сосредоточенное и осмысленное выражение лица.
- Ладно… Пустое, - легко согласился врач. - Арнольд, Арнольд Лиски, представился он инспектору, - честь имею.
- Не сомневаюсь, - Эль чувствовал внутреннее вдохновение, но, зная себя, тем не менее, старался притормаживать, дабы как бы чего лишнего не вышло.
Арнольд по привычке начал было карябать на бумажке рецепт, но, почесав авторучкой затылок, скомкал написанное и положил перед Элем на журнальный столик.
- Скоро вернусь, - заявил он и стремглав вышел из каюты капитана.
Инспектор Эль молча проводил глазами доктора и, впервые после инцидента с потасовкой, что болью отдавалась в его рёбрах и распухших губах, с сожалением потрогал обрубок ноги. Да, ему на мгновенное стало жаль самого себя, а предательский комок подкатил к горлу.
"Ладно, пустое!" – беззвучно шевельнув губами, повторил он слова доктора и потянулся за скомканным листком бумаги, что бросил вышедший Арнольд Лиски.
Эль с шумом развернул недописанный врачом рецепт и вгляделся в открывшиеся взору каракули. Не отрывая внимательного взгляда, правой рукой порылся в кармане своего плаща, достал оттуда и ещё раз перечитал уже ранее наизусть знакомое ему послание с угрозами. Потом тщательно расправил на столе ладонями обе бумажки и застыл глубоко задумавшись.
Доктор возвращается очень довольный, притащив с собой в полиэтиленовом пакете раздвижную полуавтоматическую пластмассовую стопу.
- Это вам ещё повезло, господин Эль, - радостно заявил он. - Не знаю, откуда она вообще взялась в корабельной аптечке. Наверное, это ещё со времён разгула пиратов в регионе, они то, уверен, любили людей калечить, так сказать, - заявил с ходу Лиски и по злодейски с удовольствием хохотнул.
Пакет занял место на столике перед Капитаном, потеснив собой лежащие на оном бумажки и, одновременно перепутал между собой все логические построения в голове инспектора, издав при сём действии достаточно тяжёлый увесистый и глухой стук.
- Что это, Арнольд Давыдович? - поднял глаза на вошедшего Шурик. - Водка?
- Я не Давыдович, с вашего позволения... Милый мой человек, - несильно запротестовал док. - И не водка.
- Лучше бы вы были Давыдович, - улыбнувшись, что было для него большой редкостью, произносит инспектор и долго старательно хлопает по плечу своего новоиспечённого благодетеля.
- Она, то есть моя новая нога, она разносится, уважаемый? - несмело интересуется Капитан Эль.
- Это вы разноситесь, дорогой. Одевайте.
Доктор он и в Африке доктор.
- Скажите, док, - неспешно одевая протез и шумно кряхтя себе под кривой нос, поинтересовался Шура, - а вам всегда наплевать на пациентов?
- Конечно, - без доли злорадства пояснил Лиски, - абсолютно.
На некоторое время в каюте повисает тишина. Арнольд Лиски чешет затылок и, картинно прищуриваясь, поглядывает на скрученного в нелепую позу Эля.
- Ну, попрыгайте, - наконец произносит он, - да не стесняйтесь, уважаемый, - казалось, доктор Арни был всегда доволен результатом своего лечения, причем независимо от оказанного на его подопечного эффекта.
Аудиоверсия книги доступна на ЛитРес.