Так же мы пропустили в Первой части сказки ещё один важный момент. Момент, полный сарказма в отношении великодушия царя:
Царь тотчас велел отвесить,
И по милости своей
Дал в прибавок пять рублей.
Царь-то был великодушный!
Н.Прохоров. Пушкин на калмыцком рынке. Литография. Из открытых источников.
Отчего же такой сарказм?
11 мая 1826 года Пушкин пишет из Михайловского письмо-обращение к новому царю: "Всемилостивейший Государь! В 1824 году, имев несчастие заслужить гнев покойного Императора, я был выключен из службы и сослан в деревню, где и нахожусь под надзором губернского начальства. Ныне с надеждой на великодушие Вашего Императорского Величества, с истинным раскаянием и с твёрдым намерением не противоречить моими мнениями общепринятому порядку (в чём и готов обязаться подпискою и честным словом) решился я прибегнуть к Вашему Императорскому Величеству со всеподданнейшею просьбою. Здоровье мое, расстроенное в первой молодости, и род аневризма давно уже требуют постоянного лечения, в чем и представляю свидетельство медиков; осмеливаюсь всеподданнейше просить позволения ехать для сего или в Москву, или в Петербург, или в чужие краи.
Всемилостивейший государь,
Вашего императорского величества
верноподданный
Александр Пушкин".
Спустя почти четыре месяца, в начале сентября, Пушкин был доставлен фельдфебелем в Москву, прямо к царю. Конечно, ни о каком личном восхищении царя "конями" Поэта речи не было, но царь увидел, что стихи Поэта имеют большое влияние на образованное общество, то есть, собственно на общество (крепостные крестьяне в расчёт и не брались, впрочем, как и купцы и духовенство). То общество, к которому принадлежали его "друзья по 14 Декабря". То есть, теперь уже не принадлежали, - он постарался. Талант - это сила, и Николаю было неуютно сознавать, что рядом с его силой есть ещё какая-то другая сила, и он решил эту силу , - для начала, - заставить служить себе. Для того и был призван поэт. "Ты теперь мой Пушкин", - объявил ему царь, - "я освобождаю тебя от цензуры; я сам буду твоим цензором...".
Рис. Елены Шипицовой. Николай Первый и Пушкин. Обратите внимание на левую ногу царя. Недаром Пушкин называл его "тот"...
И, окрылённый поначалу Пушкин, издаёт Вторую главу своего "Онегина", "за книжку по пяти рублей"... Так же - по пяти рублей - была издана и первая глава, но она была издана ещё из ссылки, через П.А. Плетнёва, ещё при Александре (около 15 февраля 1825 года), и Плетнёв из-за неё был подвергнут правительственному допросу, как издающий произведение ссыльного и поднадзорного автора.
Вторую главу Пушкин издал сам, как свободный человек, в Москве (это единственное московское прижизненное издание "Онегина"). И вот эта царская милость, позволившая издать свободно онегинскую главу по пяти рублей, это и есть царская прибавка, - прибавка его цензорства. Вот как обернулось царское великодушие!
Спустя девять лет, Пушкин напишет такие стихи, про те же пять рублей.
В мои осенние досуги,
В те дни, как любо мне писать,
Вы мне советуете, други,
Рассказ забытый продолжать.
Вы говорите справедливо,
Что странно, даже неучтиво
Роман не конча перервать,
Отдав уже его в печать,
Что должно своего героя
Как бы то ни было женить,
По крайней мере уморить,
И лица прочие пристроя,
Отдав им дружеский поклон,
Из лабиринта вывесть вон.
Вы говорите: "Слава богу,
Покамест твой Онегин жив,
Роман не кончен - понемногу
Иди вперед; не будь ленив.
Со славы, вняв ее призванью,
Сбирай оброк хвалой и бранью -
Рисуй и франтов городских
И милых барышень своих,
Войну и бал, дворец и хату,
И келью. . . . и харем
И с нашей публики меж тем
Бери умеренную плату,
За книжку по пяти рублей -
Налог не тягостный, ей-ей."
1835.
"И по милости своей" - "ей-ей"... Ей-ей, Пушкин уже вполне оценил "царскую милость"!