Каждому пламени — хворост, а ветру — поле, каждому городу — мостовые, улицы, фонари, чтобы сияла ярче звезда внутри, чтобы выгуливать вечное и живое. Путников доля не слаще, чем тех, кто дома. Нужно собраться волей, собрать рюкзак, только время нам почему-то кажется незнакомым, ему очень трудно ночами смотреть в глаза.
Крутится колесо, и въедаются в память ритмы: стук каблуков, гул, клаксоны и голоса. Всё то, что человека давно спасало, на изнанке ветра вычерчено и вшито. Он гуляет по трубам, изучает жилые кварталы (поезда в это время в дорогах поют по шпалам), местность лихому без карт открывать готова лестницы в небо, и по стенам ползут слова — город любит общаться теми, что не реальны. А дожди обостряют интуицию и детали: замечается ярче то, что осталось сухим.
Ведь чем меньше огней (чем меньше о них мечтают), тем больше мы их хотим.