Сашка был самым красивым мальчиком в нашем классе. Казалось, при рождении его поцеловал Боженька. Младший, любимый сын счастливых родителей. Папа был профессиональным спортсменом-велогонщиком, мама заведовала какими-то городскими складами.
Учиться Сашка не очень любил, но ходить в школу, по-моему, ему нравилось. У него у первого в нашем классе появился дипломат. Как сейчас вижу, заходит Сашка в класс, воротник его пиджака поднят, на шее – модный шарф. Небрежно садится за парту, ставит на нее свой дипломат, достает содержимое. Пол-класса с завистью на него косятся. Он знал, что нравится девчонкам. Ну правда, хорош – похож на молодого Костолевского. Такой же кудрявый, лицо – одновременно и нежное, и мужественное.
Мы жили с ним в одном подъезде, он на пятом этаже, я – на первом. В нашем доме было много детей, жили мы дружно. Как известно, телефонов тогда не было, и мы с удовольствием играли в разные подвижные игры. В старших классах мы с Сашкой любили играть в бадминтон.
А еще Сашка был меломаном. В десятом классе он пришел однажды ко мне с пластинкой Давида Тухманова «По волне моей памяти», мы сидели и завороженно слушали:
Когда это было, когда это было, во сне, наяву…
Альбом тогда только-только появился, надо было постараться, чтоб его достать. В этом альбоме всё было необычно: и аранжировка, и смелые тексты, и какая-то космическая музыка. Слушать хотелось бесконечно: «Я мысленно вхожу в ваш кабинет», «Из Сафо», на другой стороне - «Смятение» Анны Ахматовой. Очень бережно снимал Сашка иглу с диска, аккуратно брал пластинку двумя пальчиками и переворачивал на другую сторону.
Пролетели школьные годы, прозвенел последний звонок. Одиннадцать человек из нашего выпуска отправились в Ленинград, в судостроительное училище. Семеро пацанов и четыре девочки. Среди них были и мы с Сашкой. Мальчишки наши поступили в училище, а девочки передумали. Назад возвращались той же веселой толпой. Деньги давно у всех закончились, не хватало на 11-й билет (а ехать далеко, в Сибирь-матушку). Пришлось просить у добрых людей копейки, но на билет мы наскребли.
Сели в поезд, ехать четверо суток, еды нет, денег тоже. Но ведь доехали, иногда нам что-то перепадало. Мы пели песни под гитару, а сердобольные бабушки нас кормили.
Всё это было как будто вчера. Наши пути с Сашкой разошлись, он учился в Питере, я поступила в Томский университет.
Как гром среди ясного неба была для меня телеграмма от подруги: «Приезжай на похороны, Саша Кириллов погиб в Афганистане».
Я опоздала буквально на два часа. Сашку похоронили в закрытом цинковом гробу. На поминках мы сидели притихшие.
- Света, а тебе от Сашки пришло письмо. Он написал тебе, но перепутал квартиры, указал нашу, - обратилась ко мне Сашина мама. – Я тебе потом его отдам.
Сашка окончил училище, и его призвали в армию. И тут случился Афганистан. Он попал туда в самую первую волну. Никто ничего еще не знал про эту войну, про эту страну.
Воевал, его ранили, привезли в ташкентский госпиталь, он провалялся там три недели, вылечился, и его опять отправили в Афган. Когда он лежал в госпитале, к нему на побывку приезжал отец. И только после разговора с сыном отец понял, в какую передрягу попал наш Сашка. Сашке оставалось жить три месяца.
Сегодня 22-я школа в Междуреченске носит имя Саши Кириллова. А мы, его одноклассники, пораженные этой внезапной смертью, несем память о нем. Нам уже по шестьдесят, а наш Сашка – вечно молодой, самый красивый мальчик в нашем классе.
А письмо Сашкино его мама мне почему-то не отдала, в последний момент передумала. Что он там написал мне, гадаю до сих пор.