За четыре десятка лет, прожитых мною, менялось вокруг всё: отношение к религии и атеизму, к партийности и индивидуализму и даже к труду и сибаритству. Были гражданами необъятной Родины от океана до океана, а стали маленькой блокадной Республикой. И лишь один светлый праздник воистину Великой Победы остался незыблемым.
С точки зрения семейных традиций у меня нет никаких оснований для получения столь высокой премии. Один дедушка c дефектом ступни в годы Великой Отечественной служил в Ленинакане, его дивизия охраняла границу СССР с Турцией. Второй дедушка по возрасту попал в работники тыла, в 15 лет таскал семидесятикилограммовые бидоны. Помню, как он по-детски радовался, когда к пятидесятилетию Победы вместе с бабушкой получил в Армавире грамоты тружеников тыла и спецпаёк. Паёк он отправил внукам, но полуголодную Армению девяностых проклинать не стал, а сослался на то, что его старший внук ещё в 6 лет читал 9 мая для военнослужащих в Грузии стихотворение Роберта Рождественского «Помните!». Фото соответствующее сохранилось, но ни за что не покажу. Взлохмаченный, растрёпанный мальчишка орёт стихи, которые едва ли до конца понимает.
Впрочем, неудачный опыт декламации сослужил добрую службу: привёл меня позже на русский филфак. После его окончания поначалу я был таким же горячим, как и в 5 лет. В истерике накричал на свою первую группу первокурсников, когда они стали утверждать:
– Сталин уничтожил 100 млн своих граждан, и сталинизм не лучше гитлеризма...
– Население СССР до войны составляло 170 млн. 27 млн погибли в годы ВОВ. Если ещё и Сталин уничтожил 100 млн, в живых должны были остаться одни старики и дети. А кто же города отстраивал после войны? Кто запустил первый спутник и отправил Гагарина в космос?
Рассказываю об этом инциденте скорее с чувством неловкости, нежели с удовлетворением. Плюрализм следует поощрять, когда мы обсуждаем литературное произведение, но подводить оправдательную базу под гитлеризм непозволительно. И всё-таки дети не виноваты: они говорят то, что слышали. А истошные крики с ударом кулака по столу наверняка вызывают обратную реакцию.
После того, как я перевёлся в 2008 году в Ереванский госуниверситет языков и социальных наук им. В.Я.Брюсова кричать перестал. Более 90% нашего контингента – девушки, которые по праздникам звонкими голосами поют и декламируют на разных языках, красиво пляшут танцы народов мира – от сиртаки и кизомбы до вальса. Майские мероприятия отличаются особой задушевностью и теплотой. Вот только парней на нашем русском отделении не хватает. Девчатам приходилось ради фронтовых танцев рисовать усы и надевать гимнастёрки. Наш новый декан – Нина Игоревна Таткало, нашла выход: стали приглашать на торжественные мероприятия студентов из Ереванской Консерватории, что значительно повысило уровень музыкальной составляющей.
Наш вуз чтит памятные даты и традиции. В минувшем году у нас открылся кабинет имени легендарных разведчиков – Геворга и Гоар Варданянов (выпускников нашего вуза). 25 ноября, в день смерти Гоар Варданян, вместо звонков на урок звучала сокровенная музыка другого нашего соотечественника – Жоржа Гарваренца из фильма «Тегеран-43», на основе которой появилась «Вечная любовь» Шарля Азнавура. Юные Геворг и Гоар послужили главными прототипами героев этого неувядающего фильма. Когда рассказывал об этом своим студенткам на последней паре в этот ясный осенний день, перед окном аудитории пролетела пара белых голубей.
Здесь, в ЕГУЯСН, во время Международных Грибоедовских чтений я впервые услышал из уст высшего руководства о том, что Туркманчайский договор (после победы России над Персией) спас Восточную Армению, а Берлинский конгресс заложил медленную мину под Западную Армению. Это я к тому, что с Берлином у армян в годы ВОВ были особые счёты. На территории Армении не происходило боевых действий, но война эта для армян была подлинно Отечественной. Мои сородичи хорошо знали, что именно германский кайзер дал совет правительству младотурок интернировать армян (за что правнук кайзера 3 года назад попросил прощения у армянского народа). Более ста героев СССР, три маршала и один командующий морским флотом, десятки генералов (в послевоенное время – 148) шесть национальных дивизий (одна из которых участвовала в штурме Берлина и плясала у стен Рейхстага), триста тысяч погибших – это не из комедии Гайдая про три магнитофона, это официальная статистика.
Я никого не заставляю зубрить эти цифры. Для меня важнее, чтобы учащиеся за цифрами и статистикой увидели реальных людей, задумались над загадкой русского характера. Я и сам до сих пор не могу понять, как дом Павлова в Сталинграде мог продержаться четыре месяца!? Как после потери большей части своей европейской территории СССР смог выпустить в 2,5 раза больше танков, нежели вся континентальная Европа!?
Только не просите меня, чтобы я рассказал Вам об армянском характере. Каждый судит по себе, и, если я пойду в этом направлении методом индукции, результаты получатся катастрофическими. Смог ли я привить своим студентам мужество, умение отстаивать духовные ценности? Однозначно нет. Лет десять назад, в расцвете сил попытался примерить на себя доблесть, сноровку… Но получилось, как в известной басне Крылова про мартышку и очки. Я занимался журналистикой и вообразил себя грозой деструктивных религиозных организаций, враждебных спецслужб (степень враждебности и методику борьбы устанавливал сам, ни с кем не советуясь). В мае 2010-го рапортовал своим друзьям в Сергиевом Посаде: «мне запретили идти на встречу с патриархом Кириллом, но я пошёл и поплатился должностью замдекана». Хорошо ещё, что влияние Чехова, Булгакова, священников Покровского храма не совсем пропало даром, и я позже признался себе: к моей отставке привела моя самодеятельность, самомнение моё, которое можно было бы выразить фразой: «Аз есмь Победа. И все, кто против меня, против Великой Победы». В результате – фиаско и руины Помпеи.
И как тут не позавидовать героям Великой Отечественной? Они ясно, чётко знали, где проходит линия фронта и с кем они воюют. Они знали своих героев, знали своих врагов. Им не приходилось отвечать на вопросы из толпы: «А был ли Чехов мазохистом? А правда, что Достоевский – растлитель малолетних?» Их не исключали из друзей в FB за недостаточно толерантное отношение к ЛГБТ. Казалось бы, проще простого начертить эту разделительную линию: здесь у нас хранение традиций, духовные ценности, там у них – моральное разложение и ЛГБТ. Но к счастью и или к несчастью, там тоже есть порядочные люди и семьи, и даже стеснительные девушки. Наш мир не чёрно-белый, он пёстрый, разноцветный – с десятками оттенков. В связи с этим признаюсь: мы армяне с ревностью отнеслись к российско-турецкому сближению, и тем не менее, я понимаю, что сегодняшняя внешняя политика России мудрее советской, ибо последняя зачастую опускалась до чёрно-белого восприятия мира.
А в довершение всех бед мы и сами оказались не совсем чуждыми моральному разложению. Вспоминаю свой московский визит на финальную часть Пушкинского конкурса в 2016 году. Писал в своём эссе о Святой Руси, а при этом пропьянствовал в гостинице (до того, что пропил коньяк, завещанный моей завсекцией редакции РГ).
Зачем же я пишу, не имея никаких оснований для получения Пушкинской премии? Во-первых, хочу извиниться за своё поведение. Во-вторых, у Вас в «Российской газете» и московской мэрии с чувством юмора всё в порядке. Оно-то (чувство юмора) и отличает нас с Вами от фашистствующих.
А загадка русского характера – тема проходная в любой армянской аудитории. С неё я начинаю спецкурс по творчеству Ф.М.Достоевского. Ведь именно после Московской и Сталинградской битв мир заговорил о загадке русской души. И Золотой век русской культуры – век Пушкина, Толстого и Достоевского – обрёл новое дыхание благодаря Великим победам советских воинов. Страна победила ещё и потому, что руководство сумело сплотить весь народ – во многом благодаря восстановлению духовных традиций, преемственности поколений.
Смерть не страшна, с ней встречались не раз мы в степи.
Вот и теперь надо мною она кружится.
Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому знаю: со мной ничего не случится!
Эти слова В.Агатова оказались проникновенными ещё и потому, что фронтовики понимали: речь идёт о молитве, о том, что молитва жены имеет особую силу. («А можно мы этого автора ещё пройдём», – сегодняшняя реакция на «Тёмную ночь» первокурсниц факультета соцсервиса, которые в первом полугодии любовью к русской литературе не отличались). Как известно, на войне не бывает атеистов. И, наверно, не случайно то, что самый задушевный разговор на высокие темы со мной, тогда ещё подростком, провёл мой дядя – боевой офицер-афганец, страстный поклонник Александра Розенбаума.
Пару лет назад спецкурс по творчеству Достоевского пришёлся по душе магистранткам из отделения английской филологии, они (точнее, большинство) прочитали все пять великих романов Достоевского. Вот только не знаю, воспримут ли они призыв Фёдора Михайловича в Пушкинской речи: «Смирись гордый человек […] и потрудись на родной ниве»? Или, подобно многим своим сверстникам, устремят свои взоры за моря и океаны? Могу только констатировать не без толики удивления, что цветущие, юные создания высоко оценили жизнеописание старца Зосимы и проявили живой интерес к вопросу его прототипов (сам я в их возрасте под влиянием В.Набокова нещадно третировал автора «Братьев Карамазовых»). А в целом магистрантки-«англичанки» – исключение. Наши современники далеки от Достоевского.
Мы настолько оторваны от высоких идей, что А.П.Чехов, некогда порицаемый современниками за безыдейность, в наши дни стал не только злободневным, но и идейным. Доктор Чехов имел вполне определённую, недвусмысленную позицию относительно гендерных проблем. Он, ни разу в жизни не заплакавший, не разрешает нам киснуть и расписывать при студентках свои проблемы. Он сверхтолерантен в межнациональных вопросах, однако не терпит женоподобных мужчин и мужеподобных женщин. И это импонирует армянской аудитории, делает его «своим». И когда нас удаляют из списка друзей в ФБ за нетолерантность, я и мои лучшие студентки гордимся тем, что Антон Павлович выбирает нас.
А мы выбираем Вас – наследников Великой Победы. Выбираем не ради красного словца. (Здесь героический пафос подбивал меня воскликнуть: «лично я знаю, что после моих публикаций на сайте proza.ru и письма на конкурс не видать мне новой марки Айфона. Но имя Пушкина дороже, оно не продаётся!»)**. Но не поддамся: в 2016-ом с Пушкинской премией одними из первых поздравили меня родственники и друзья из США. Имя Пушкина объединяет, а не разъединяет. Пушкин делает нашу жизнь гармоничнее.
Что касается героев, должен заверить, что мы рассказываем своим студентам о коричневой чуме и Великой Победе не ради премии. Это нужно нам самим. Без этой памяти мы безродные космополиты. Эти мурашки, которые пробегали у нас по спине в детстве при чтении Роберта Рождественского, Константина Симонова, Михаила Шолохова, Александра Твардовского, до сих пор не позволяют нам стать «быдлом».
*Эссе принесло автору звание дважды лауреата Пушкинской премии ("Российская газета", Москва).
**Я ошибался. Я получил айфон последней модели от организации "Русский дом" за победу на республиканском конкурсе имени Ф.Достоевского.