Я. Порфирьевич, ты получил уже повестку из военкомата?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Да, естественно. Только что … Вы бы хоть объяснили, за что мне её дали? Я же… Впрочем, неважно. В любом случае, не в моих правилах вмешиваться в чужие дела, и я никому никогда не говорил о том, что произошло.
Я. Тебе электронную повестку вручили?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Угу. Сегодня. По почте. Прямо на работе. В десять. А почему ты спросил?
Я. Просто интересно, когда тебя отправят на фронт.
ПОРФИРЬЕВИЧ Меня отправят именно на фронт, а не в школу прапорщиков… Скажи, ведь у тебя была блестящая карьера? Ты же говорил.
Я. У меня блестящая карьера. Я - писатель.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Я тоже писатель, а может, сценарист. А может, вообще режиссер.
Я. Режиссёр порнофильмов? Я надеюсь.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Но это уже как повезет. Ой, Роман! Смотри, на остановке какая интересная девушка стоит! Она побежала за трамваем. Иди, догони её. (Кричит). Эй! Может быть, познакомимся? Меня зовут… Да это и не важно.
Я. Ты помнишь, как тебя зовут?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Я, понимаешь, как бы даже не в курсе, как даже тебя зовут на самом деле. Вот у тебя есть фамилия? У меня нет.
Я. Зато у тебя отчество есть. Порфирьевич. А фамилию я тебе могу прямо сейчас присвоить. Васин, например. Нравится тебе эта фамилия?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Вот и попробуй сказать мне, что я на самом деле Васин. Во-первых, ты не осмелишься. А во-вторых, я и не поверю. Ты, может быть, думаешь, что я в твои дела сую свой нос?
Я. Нет. Ты в мои дела нос не суёшь. Я в твои дела нос сую постоянно. Постоянно тебя спрашиваю о чём-то. Вот сейчас, например, спрошу. Смотри… Порфирьевич! Ты уже ходил в военкомат?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Ты что, из детского сада? Так надо было меня спросить. У тебя что, нет документов? Так ты же сам сказал, что удостоверение писателя при тебе.
Я. Ответь без этих твоих ужимок. Ты был в военкомате?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Ты что, в милиции работаешь? В бюро пропусков? От таких вопросов только хуже становится. Чёрт возьми. Я начинаю волноваться.
Я. Ладно. Будем считать, что был. И что тебе сказал военком?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Военком сказал. Ты что, уже прошёл медкомиссию?
ВОЕНКОМ. Ты хочешь сказать, что прошёл медкомиссию?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Нет.
ВОЕНКОМ. Можно я буду называть тебя «Порфирьевич»?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Можно.
ВОЕНКОМ. И что ты решил делать дальше? Пойдёшь в детский сад? Или что?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Да. Пойду в детский сад. Там холодно и пусто. Очень тихо. Но все ребятишки находятся там постоянно. Они очень смешные. У них есть попугайчик. Они зовут его Митра. Он такой смешной, маленький. Он часто прыгает по столу, иногда по ногам. И ворчит на тебя. А иногда начинает кричать, как петух, и ещё скачет по столу. А потом вдруг остановится и посмотрит на тебя снизу своими маленькими глазками, как мартышка на кошку, потом разведёт крыльями, поднимет клюв к потолку и начнёт кричать, как петух. И тут же начнёт скакать по столу и орать.
Я. Ладно, будем считать, что военком сказал тебе, что ты должен ехать на фронт. Ты уже приехал на фронт, полковник Васин? Ты приехал на фронт, полковник Порфирьевич Васин? Не слышу.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Я на фронте.
Я. А что ты там делаешь?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Собираю вещи.
Я. И много ты собрал вещей?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Почти ничего. Только то, что необходимо для жизни в тылу.
Я. Так ты в тылу будешь ошиваться, как штабная крыса? Не ожидал от тебя такого. Вот ты какой оказывается.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Как видишь, я просто привёз подарки, чтобы нас угостили вином.
ПОЛКОВНИК ТРУНОВ. А можно мне самому посмотреть на командира полка?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Вот ещё. Сейчас будет посвящение в солдаты.
ТРУНОВ. Как посмотреть на командира полка?
ПОРФИРЬЕВИЧ. А никак. Потом тебя об этом и спросим. Ну что ж, я вас приглашаю, товарищ полковник. Мы сейчас подойдём. Оба. Ну что, двинулись. (Выжидает. Слышен шум подъезжающей машины).
ТРУНОВ. Тормози, я вперёд!
ПОЛКОВНИК ВАСИН. Куда ты вперёд? Ты куда приехал? Я - твой генерал. И тебя на фронт не звали. Тут по таким дорогам ехать… Здесь нет боевых частей. Или ты боишься?
ТРУНОВ. Я не боюсь, просто подумал... Да и что там страшного? Просто с машиной и без охраны. Можно?
ПОЛКОВНИК ВАСИН. Езжай.
ТРУНОВ. Эх. (Бросает взгляд назад. Ищет под ногами свою фуражку. Бормочет себе под нос). Раз нету ничего страшнее, значит, и фуражки нету. Если фуражка есть, значит и машина есть. Осторожнее, товарищ полковник. Вы на полной скорости.
ПОЛКОВНИК ВАСИН. Езжай.
ТРУНОВ. Всё-таки жаль.
ПОЛКОВНИК ВАСИН. Чего жаль?
ТРУНОВ. Романтики.
ПОЛКОВНИК ВАСИН. Нет. Это ты без неё обойдёшься.
ТРУНОВ. А где я без неё обходился?
ПОЛКОВНИК ВАСИН. (Презрительно). Пока по дорогам ездил, пока приказы отдавал. Теперь всё, отъездился. Тормози, Трунов.
ТРУНОВ. Да, конечно. Не переключайте скорость. Вы уж разберитесь со своей машиной сами, пожалуйста. А я пойду.
Я. Порфирьевич. Как называется эта пьеса? Которую ты мне тут в два лица разыгрывал.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Называется «Е. С. Синягин в трамвае».
Я. Авангардизм какой-то. Ионеско какой-то. Беккет какой-то. Зубы мне заговариваешь. Будем считать, что ты приехал на фронт и тебя ранили. И будем считать, что ты никого не убил. Сейчас ты в госпитале?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Когда попадаешь в госпиталь, ты попадёшь в мир, полный ненависти. А теперь посмотри, что написано в инструкции.
ТРУНОВ. Ничего не написано.
ПОЛКОВНИК ВАСИН. Тоже хорошо. Идём.
ТРУНОВ. Куда?
ПОЛКОВНИК ВАСИН. Поедем на моем автомобиле. И будь рядом. И молчи. С тобой говорить бесполезно, ты сам ничего не понимаешь. Ты же привык все запрещать. Смотри: вот улица Радио. А это площадь Радио-Радио. Вот остановка... Отсюда все как на ладони. Ты видел когда-нибудь, как работают высотники? Молчи, дурак. Видеть надо, тогда не будешь нарушать приказ. Тебе надо, чтобы солдаты шли вперёд и больше думали о победах, а не о смерти. Вставай в строй, трус и тряпка. Вот так. А теперь тихо. Вот тебе и переход...
ТРУНОВ. Да не хочу я в строй.
ВАСИН. Молчи, молчи. Сегодня или никогда. Я давно заметил, что спорить с начальством – самое противное, что ты вообще можешь сделать. Если ты не в строю, значит, ты ничего не понял. Вот и всё. Мы уже почти у высотной новостройки.
Я. Порфирьевич. Опять ты мне эту надоедливую свою пьесу "Е. С. Синягин в трамвае" читаешь? Скажи лучше, ты против войны?
ТРУНОВ. Нет.
ВАСИН. "Нет". Это в первом акте. А вообще?
ТРУНОВ. Что вообще?
ВАСИН. Понимаешь, интересно посмотреть на человека, который ничего не хочет. Это всегда такая редкость. Смотришь, слушаешь, и, вдруг, понимаешь, что он не хочет даже того, чего хочет каждый из нас. Например, чаю не хочет.
ТРУНОВ. А я, наоборот.
ВАСИН. А я тоже, может, я с войны вернулся. (Ору на солдата. Тот долго пытается подняться по лестнице, но со ступеньки на ступеньку ползти не может. Тогда он просто сваливается.) Идиот. Вот видишь. На войне этого делать нельзя. Здесь каждое движение имеет смысл. Вставай, болван! Поднимайся. Вот видишь? Видишь? Может, ещё в шахматы сыграем?
СОЛДАТ. Товарищ генерал, разрешите обратиться.
ВАСИН. Давай.
СОЛДАТ. С Германией тоже было интересно. И с Японией.
ВАСИН. С Японией?
СОЛДАТ. Я говорю, хоть и трудно было, а интересно. Потом знаете, что было? Мы стояли в Корее, и там у меня китаец был знакомый. Так он говорил, что просто не помнит, чтобы в жизни было что-то интереснее. И я думаю, что это он про войну.
ВАСИН. Давай играть.
Солдата удалось уговорить, и они начали играть. Васин - старший. Солдат - младший. Оба играли молча. Вдруг Васин хлопнул себя по лбу: «Младший! Сколько времени?»
СОЛДАТ. Восемь.
И тут, неожиданно в трамвай входит Е. С. Синягин и спрашивает: "Ребята, а Крым чей?"