В предыдущей главе были приведены примеры попыток капиталистических правительств противостоять империализму иностранных монополий путём реформ. Тогда эти попытки окончились неудачей, так как не смогли достаточно крепко противопоставить себя силе империализма и противодействию местных компрадоров. Главная причина этой недостаточности – отсутствие социальной опоры в виде массовой активизации низов и неспособность внести в свой капитализм необходимую политическую и экономическую централизацию.
Если бы проявление антиимпериализма в такой стране пошло не путём капиталистических реформ сверху, а с самого начала – путём антиимпериалистической революции снизу, то очень вероятно, что антиимпериалистическое правительство могло бы иметь в достаточной мере и социальную опору активных народных низов, и возможность необходимой централизации.
Однако будет, очевидно, правильным указать и на то, что не всякое низовое революционное движение создаёт необходимую силу, что между степенью этой силы и качеством революции существует бесспорная связь: для достаточно большой антиимпериалистической силы требуется и достаточно высокое качество революции.
В этом отношении было бы полезным посмотреть на опыт гватемальской революции 1944 года, неудача которой именно и объяснялась недостаточным её качеством.
- - - -
Гватемала к 40-ым годам была страной довольно низкого уровня развития. Толковой промышленности почти не было, масса мелких мастерских и ремесленнических хозяйств, 3/4 населения заняты в сельском хозяйстве, 70% населения – неграмотны. 75% земли находилось в собственности крупных земельных собственников, тесно связанных с иностранными монополиями, преобладающей из которых (по существу – командной силой и хозяином страны) была мощная американская United Fruit Company.
Вследствие постоянного нарастания недовольства гватемальского народа угнетённым положением внешние империалистические силы установили в стране проамериканскую диктатуру из верных местных реакционеров. Однако эта мера обернулась отрицательной для них стороной. Очевидно, потому, что диктатура не выросла естественным образом из процессов внутри страны и целиком находилась под руководством извне, она не смогла полноценно выполнять свою государственную функцию и утратила возможность влиять на настроения народа. Создалась ситуация, называемая в марксистской теории «революционной ситуацией», и таким образом при всей своей жёсткости местная проамериканская диктатура лишь увеличила возмущение самых разных слоёв народа (ещё и усиленное общим ростом антиимпериалистических настроений в регионе в это время).
(Мы все, конечно, знаем, что называется «революционной ситуацией», но ещё раз повторить будет не лишне, тем более, что некоторые товарищи упорно считают причиной её наступления такое ухудшение жизни народа, когда он уже не может терпеть и восстаёт. Нет, это не так. Какою бы тяжёлой ни была жизнь, но если эксплуататорская власть может полноценно выполнять свою функцию пассивизации народа, недовольство народа не перейдёт в достаточно массовую протестную активность. Накопленное недовольство прорывается массовой протестной активностью лишь тогда, когда вдруг по какой-то причине наступает политический кризис этой власти и её пассивизирующее влияние прекращается. «Верхи не могут» - вот главный запускатель революционной ситуации.
По дурацкой привычке к месту и не к месту прибегать к образным сравнениям, не могу удержаться и здесь. Это можно сравнить с прочным котлом. Пар, находящийся внутри котла под давлением, вполне сдерживается его прочными стенками. Но стоит в них образоваться трещинам, как именно в эти трещины устремляется накопивший большое давление пар, ещё больше разрывая и расширяя их.)
Революционная ситуация, сложившаяся в Гватемале в 1944 году, вывела на улицу массы людей, хотя довольно тёмное крестьянство участвовало в событиях очень слабо. Народные низы своей партии не имели, в настроениях господствовал здоровый антиимпериалистический национализм, определённой классовости протестующих не было – в одном стремлении смешались и рабочие, и средние городские слои, студенты, учителя, служащие и даже младшие армейские офицеры. Участие военных и решило исход событий: движение возглавил капитан Хакобо Арбенс со своими единомышленниками. Народу начало, пусть и в небольшом количестве, поступать оружие. Правящая власть вынуждена была сдаться.
На этом этапе и проявился первый признак недостаточной качественности революции. Большая пестрота её общественных движущих сил, отсутствие ясной, определённой идеологии и руководящей партии привело к тому, что во главе правительства поначалу оказалась политическая фигура не революционного, а буржуазно-реформистского толка (Хосе Аревало). Человек умеренных социал-демократических взглядов, этот политик, безусловно, ограничился бы лишь некоторыми не идущими далеко демократическими реформами. Однако революция, пусть и недостаточно качественная, есть всё же революция, и давление активных, более радикальных слоёв снизу заставляло это правительство волей-неволей учитывать настроения низов. Была провозглашена необходимость прогрессивного передела земельной собственности (хотя тогда это осталось лишь на словах), был принят закон, ограничивающий доступ иностранных монополий к богатствам страны (хоть этот закон и осуществлялся очень нерешительно и медленно), был установлен 8-часовой рабочий день и введено право на колдоговоры на предприятиях (хотя профсоюзам и было запрещено заниматься политической деятельностью). Одновременно президент Аревало пытался подавить деятельность отдельных небольших коммунистических групп.
Немногочисленные коммунисты Гватемалы были ещё очень слабы и в теоретическом и в организационном отношении. Однако к 1949 году они провозгласили образование Коммунистической партии Гватемалы, которая, впрочем, уже в 1950 году из-за споров о теории и тактике начала раскалываться на отдельные самостоятельные организации. Лишь в 1952 году, при настойчивых рекомендациях и поддержке международных коммунистических органов, удалось вновь пересоздать партию под названием Гватемальская партия труда.
Трудно сказать, было ли это собственной инициативой местных коммунистов или рекомендацией международных коммунистических органов, но гватемальские коммунисты поддерживали тесное единство действий с радикальными военными и вели в этом направлении большую агитацию в народе. Благодаря этому на следующих выборах (1950 год) президентом стал активно зарекомендовавший себя в начале революции, уже упомянутый здесь Хакобо Арбенс.
При Арбенсе национализация земли крупных земельных собственников пошла быстрее. Но главным-то фактическим земельным собственником Гватемалы была United Fruit Company – и сама по себе, и в многочисленных переплетенных связях с другими собственниками. И вполне ожидаемо американский империализм стал готовить свержение гватемальской власти.
На этом этапе проявился второй признак недостаточной качественности революции. Государственный аппарат власти Арбенса оставался всё ещё старым как по организации его работы, так и по кадровому составу. Способы этого государственного управления ещё не имели революционного характера, то есть проводились не через активность масс, не через повышение их самодеятельности, а по старинке – исключительно через замкнувшееся в своём всевластии чиновничество. Это порождало безынициативность, политическое иждивенчество, склонность к пассивному ожиданию решений аппаратных верхов. А в аппарате же, помимо несоответствующих революционной идеологии, было ещё много тех, кто использовал властное место для личного обогащения, - явная база потенциального предательства.
Когда провозглашается известная истина, что «главный вопрос революции – это вопрос о власти», то понимать её нужно не только в том смысле, что власть нужно взять, но и в том – что саму эту власть нужно как можно полнее и как можно быстрее переорганизовать под задачи революции. Причём эту переорганизацию нужно проводить всё время, по всему долгому ходу революции, по всем её этапам – в соответствии с изменяющимися задачами каждого этапа.
Однако, при всех указанных минусах, то, что процесс в гватемальском обществе был результатом не кабинетных реформ, а народного революционного движения, всё же значительно ослабило позиции компрадорской части и, следовательно, свержение власти через компрадорский переворот оказалось здесь невозможным. У империализма оставался лишь вариант прямой агрессии, и он пошёл на это.
Очень показательно (и об этом надо сказать), что несмотря на большое внимание мировых коммунистических органов к ходу гватемальской революции в предыдущее время, факт открытой, беззастенчивой подготовки внешней агрессии не получил со стороны Советского Союза громкого осуждения и на проходившей как раз в это время международной встрече высоких деятелей СССР, США, Англии и Франции вопрос этот не был даже затронут. На календаре был 1954 год, и новое руководство СССР уже «осваивало» новые пути в международной политике.
В этом же 1954 году прямое нападение американского империализма покончило с властью Арбенса. В Гватемале вновь была установлена жесточайшая диктатура на американских штыках. Аграрная реформа сразу же была отменена и национализированные земли возвращены в собственность United Fruit Company. Но опять-таки, – революция всё же есть революция и активность поднявшегося народа так легко не отступает. Ещё во время первых лет революции радикальные активисты пытались расширить революционный процесс на другие части региона. Был создан так называемый «Карибский легион» из добровольцев не только Гватемалы, но и некоторых других стран.
Установление новой проамериканской диктатуры вызвало несколько стихийных протестов и стычек, которые были подавлены самым зверским способом. В 1960 году была неудачная попытка вооружённого выступления. В 1962 году была попытка создать партизанское движение, тоже неудачная. Власть расправлялась со своими противниками с запредельной жестокостью. Но в 1963 году появились два партизанских фронта.
В это время проявил себя третий признак недостаточной качественности революции. Её идеологи пока ещё не определились как следует с разнобоем в так называемой «левости», и распри между сторонниками социал-демократии, анархизма, большевизма, троцкизма, маоизма и позднесоветских ревизионистских концепций разрывали и ослабляли общее движение. В результате не удавалось главное – не удавалось соединить в одно вооружённую борьбу, правильную идеологию, верное понимание текущего настроения большинства народа и кропотливую пропагандистскую и организаторскую работу в невоенной массе. Одни тянули исключительно к войне, другие доказывали, что это бесплодный авантюризм и надо вместо этого работать в городских массах. «Нет, не в городских, - говорили третьи, - а надо по китайскому образцу поднимать крестьянство». Расколы следовали за расколами. В 1966 году часть лидеров попыталась легализоваться для участия в объявленных властью выборах и тут же была жесточайше разгромлена.
В 70-е годы постепенно, шаг за шагом, работа разных направлений стала всё более сочетаться, и в 1980 году все сколько-нибудь «левые» направления договорились о единстве и координации. К 1982 году на основе объединения разных групп был создан блок «Гватемальское национальное революционное единство». Известна мысль Ленина, что подъём революции настоятельно требует не слияния с оппортунистами, а очищения, отмежевания от них и что некоторая тактическая совместность с ними допустима разве что в периоды заведомо нереволюционные. Не была ли возможность этого объединения как раз показателем спада революционной волны?
У нас, далёких от этой страны и от этого общества, нет возможности уверенно судить, чего больше было в факте такого объединения – положительного или отрицательного. Я могу лишь предположить, что всякая революция имеет свои волны, свои подъёмы и затишья и что революционный подъём 40-х не мог, разумеется, сохранить свою высоту такое долгое время. Менялись поколения, развивалась капиталистическая экономика, крепла буржуазия и появлялись настроения в пользу стабильности. Правящая власть преодолела давнишний кризис и всё больше стала делать ставку на политические союзы с разными частями растущей буржуазии, обращаясь к методам, так сказать «контролируемой» буржуазной демократии.
Видимо, этот вопрос надо рассматривать не для одной Гватемалы, а в более широком контексте, - мы ведь знаем об исходе радикального партизанства и в других латиноамериканских странах в это время. Эту тему обязательно следует рассмотреть в будущих текстах, пока же предположительно скажем, что, вероятно, здесь имеет место более общая причина, чем просто неудачи конкретных партизанских движений в Перу, Колумбии, Боливии, Гватемале тому подобное.
В 1984 году правительство Гватемалы посчитало уже возможным созвать Национальную ассамблею и принять на ней новую конституцию, красиво буржуазно-демократическую по форме (но, разумеется, проамериканскую по политическому содержанию). На выборах в 1985 году президентом становится представитель право-центристской Христианско-демократической партии. Одним из предвыборных лозунгов было обещание стремиться к национальному примирению.
Власть видела неспособность окончательно погасить партизанские очаги, но и радикальное партизанство видело свою неспособность в этой ситуации добиться победы.
В 1987 году лидеры ряда центрально-американских государств сообща принимают план перемирия в Гватемале на основе «демократических ценностей»; немалую роль здесь сыграла и подключённая к этому процессу католическая церковь. В этом же 1987 году блок «Гватемальское национальное революционное единство» начинает переговоры с правительством. Переговоры шли долго, то затихая, то возобновляясь. В 1996 году было официально оформлено мирное соглашение сторон. С этих пор представители блока участвуют в выборах и «даже» имеют двух или трёх депутатов в парламенте (истинную цену буржуазной демократии мы, конечно, знаем).
Такова долгая история неудавшейся гватемальской революции.
Я не хотел бы здесь обстоятельно обобщать причины неудачи этой революции, хотя кое о чём уже сказано в тексте. Будет, наверное, правильней вернуться к этому вопросу позже, после разбора радикальной активности в Латинской Америке в целом в 60 – 70-х годах и после разбора кубинской и никарагуанской революций, для которых гватемальская революция фактически оказалась прологом и репетицией.
(mvm88mvm@mail.ru)