В юности мы наивны и доверчивы, а с годами прозреваем, и отказываемся от дружбы и
от общения с теми, кто всех рассматривает через призму, выискивающую чему бы позавидовать.
Сегодня иду из магазина, вижу, знакомая впереди до подъезда дошла, оглянулась, и стала ждать меня. Я решила, что у неё важный разговор ко мне. Оказалось, нет, просто её разбирала зависть, что дамы старше нас с ней лет на 40 в состоянии ходить на высоких каблуках в то время, как она такую обувь не носит лет с 25.
"А ещё (о, ужас!) влюбляются и ходят на свидания!"
На моё счастье вышли две дамы, похожего почтенного возраста с такой же жаждой жизни, как упомянутые особы, ну, разве что не на каблуках, а в модных кроссовках. И молодая завистница была вынуждена умолкнуть.
А я поскорее убежала домой.
Пришла, критически оглядела себя в зеркало на предмет, есть ли у меня что-то, чему позавидует соседка. Есть. И мне сразу захотелось переселиться от неё подальше, на необитаемый остров.
И теперь понимаю, почему с годами у людей всё меньше и меньше друзей, хотя сердце, как прежде, готово распахнуться настежь и обогреть тех, кто плачет.
Но вся беда в том, что многие плачут от зависти, что у другого есть “игрушка“, какой нет у плачущего.
А если оглянуться в не такое уж далёкое прошлое, то припоминаешь, что человек этот то и дело плакал, потому что всегда находился кто-то, у кого была такая "игрушка", какой у плаксы не было. И понимаешь, что не хочешь больше гонять ветер и находить подходящие слова, чтобы вновь и вновь утешать "реву-корову".
И у меня есть далеко не все "игрушки", но я же никогда из-за этого не плакала. Ну нет и нет. И ладно. Значит, обойдусь. А если цель того стоит и она достижима, буду работать над собой. А слёзы то зачем ронять?
"От слез глаза выцветают", — пугала меня мама. Не знаю. Может быть. Жалко времени на слёзы. Его каждому человеку даётся строго ограниченный лимит и надо постараться всё успеть.