ГЛАВА СЕДЬМАЯ
НОВЫЕ УСПЕХИ МАНШТЕЙНА
Шёл третий день наступления немцев фон Манштейна на Воронежский фронт Ватутина. Советские войска, яростно отбиваясь, всё же отступали то на одном участке, то на другом. Общее положение фронта, становилось с каждым часом всё труднее. Требовалась поддержка Верховной Ставки.
Иосиф Сталин имея на Воронежском фронте, начальника Генштаба Алексея Василевского, был обо всём прекрасно информирован. В ночь на 7 июля Верховный в очередной раз вызвал по ВЧ маршала, но к трубке подошёл Николай Ватутин. Вождь потребовал:
- Доложите обстановку на фронте и принятые меры по стабилизации обороны.
- Товарищ Сталин! – волнуясь, говорил командующий. – Ввиду прорыва нашей обороны на Обоянском направлении, туда выдвинут Тридцать Первый танковый корпус из состава Первой танковой армии. Он усилен истребительно-противотанковой артиллерийской бригадой, двумя танковыми бригадами Тридцать Восьмой армии, миномётным полком и двумя батальонами противотанковых ружей. Ещё у меня есть к вам просьба…
- Давайте выкладывайте всё! – потребовал Верховный Главнокомандующий. – Сейчас не до сантиментов!
- У меня настоятельная просьба к вам. – более решительно заговорил Ватутин. – Необходимо сейчас же выдвинуть в район станции Прохоровка резервы Ставки. Силами одного Воронежского фронта с ударной группировкой фон Манштейна не справится.
- Хорошо. – сказал Верховный и подумав добавил: - Я ещё свяжусь с Василевским и дам вам добро на выдвижении к Прохоровке Десятого танкового корпуса из Пятой гвардейской армии. Скорее всего в том же направлении пойдёт Второй танковый корпус из Юго-Восточного фронта. Кроме того, я отменю своё решение о передаче Двадцать Седьмой армии Центральному фронту Рокоссовского. Эту общевойсковую армию и ещё две таких я отдаю вам.
- Спасибо товарищ Сталин! – радостно выдохнул Ватутин.
Верховный, прерывая его эйфорию, назидательно сказал:
- Я даю вам очень большие резервы. Ваша задача теперь не только остановить Манштейна на рубеже реки Псёл, но и вырвать у него инициативу.
- Я буду атаковать! – заверил командующий фронтом.
- Постойте! – возразил Сталин. – Вы везде, где возможно и невозможно стараетесь атаковать противника. Это похвально, но не всегда оправдано из-за больших потерь с нашей стороны. Война – это искусство! Учитесь у Жукова…
7 июля 1943 года с первыми лучами солнца войска генерал-фельдмаршала фон Манштейна нанесли два мощных танковых удара по войскам Воронежского фронта. На левый фланг 1-й танковой армии Катукова, где оборонялся 3-й механизированный корпус, обрушились две танковые дивизии вермахта. В атаку шли сразу 700 немецких танков и самоходок, а с воздуха их постоянно поддерживали целые волны люфтваффе по 70 самолётов.
Такой натиск советский мехкорпус не выдержал и отошёл в общей сложности на 6 километров. Всё это видел со своего НП генерал Михаил Катуков. Он под грохот близкого боя, кричал в трубку, командиру 5-го танкового корпуса:
- Срочно забираю твою Двухсотую танковую бригаду! Я отдаю её в Третий мехкорпус! Там прорыв.
После этого Катуков сразу позвонил по ВЧ в штаб фронта Андрею Ватутину. На новую беду командующий живо откликнулся:
- Даю вам на латание бреши Сто Восьмидесятую танковую бригаду из своего резерва…
Немецкий командующий Эрих фон Манштейн, одновременно ударил своими танками и по советскому 31-му танковому корпусу, который вынужденно отошёл. На левом фланге 1-й танковой армии образовалась огромная дыра. Снова встревоженный Катуков звонил Ватутину:
- Я вынужден растягивать левый фланг, иначе немецкая Четвёртая танковая армия Гота меня окружит.
Командующий фронтом понимал тяжесть ситуации:
- Правильно! Я брошу туда всё, что могу из Тридцать Восьмой и Сороковой армий: стрелковую дивизию, три истребительно-противотанковые бригады, по одному гаубичному, танковому и миномётному полку. Ещё часть зенитной дивизии. Всё, что есть поблизости.
- В свою очередь и я брошу в зону прорыва какие-то резервы. – говорил Катуков. – Одну танковую бригаду и артиллерийский полк. Вместе выстоят!
- Этого мало! – решительно заявил Ватутин и объявил: - К полудню восьмого числа я нанесу мощный контрудар по правому флангу армии Гота, которая так опасно вклинилась в оборону нашего фронта.
- А хватит у фронта сил? – удивлённо спросил Катуков.
- Хватит! – убеждал Ватутин, и стал перечислять: - Четыре танковых корпуса, три стрелковые дивизии, части Сороковой армии, ну и ваш Шестой танковый корпус. Это стало возможно с помощью Верховной Ставки. Я хочу одновременным ударом пяти танковых корпусов и других сил, окружить весь правый фланг немецкой танковой армии Гота. Кто прорвал наш фронт, тому и быть уничтоженным…
Фон Манштейн умудрённый большим военным опытом, даже не сомневался, что командование Воронежским фронтом, в лице генерала Ватутина, ответит контрударом на его наступательные действия. Утром 7 июля генерал-фельдмаршал, находясь в своём штабном поезде, звонил командиру 4-й танковой армии генералу Готу и спрашивал:
- Вы ожидаете сегодня от русских фланговый танковый удар?
- Да, фельдмаршал! – бодро отвечал Гот под близкую канонаду с передовой. – Я получил разведданные о концентрации на моём правом фланге русских танковых корпусов.
- Ваши меры?
- Уже выдвинул на фланг противотанковые подразделения и некоторые второстепенные танковые части. Они сейчас выбирают себе убойные позиции, чтобы достойно встретить контратаки русских танков.
Манштейн не успокаиваясь, напомнил танковому командарму:
- Надеюсь, вы не забыли о главном: прорвать оборонительную линию Воронежского фронта и выйти на оперативный простор в сторону Курска.
- Об этом все мои мысли! – заверил Гот. – Я всей мощью атакую три корпуса армии Катукова, прорвусь и окружу противника…
Вновь сотни танков с крестами на бортах устремились на север к Курску. Их ожесточённые атаки разбивались о мужество советских танкистов из 6-го танкового и 3-го механизированного корпусов. На месте сражения пылали и чадили десятки «тигров» и тридцатьчетвёрок.
Гот не продвинулся в этом месте и усилил натиск на 3-й советский танковый корпус. На него напирали эсэсовцы из танковой дивизии «лейбштандарт Адольф Гитлер», рядом наступали танки дивизии «Райх». К ним примыкала мотопехотная дивизия СС «Мёртвая голова». Все они общими усилиями прорвались к реке Сухая Солотина и уже заходили во фланг 3-го корпуса. Ещё немного и эти отборные части фашистов могли соединиться с 11-й немецкой танковой дивизией. Командарм Катуков, понимая тяжесть положения корпуса, приказал немедленно отступать.
Командующего фронтом Ватутина неудача армии Катукова, нисколько не смутила и в полдень пять советских танковых корпусов устремились в контратаку на фланг 4-й немецкой танковой армии Гота. Грозная лавина Т-34 и САУ мчалась на затаившегося врага. Германские противотанковые части, «тигры» и «фердинанды» ловили в цейсовскую оптику советские боевые машины и с больших дистанций из мощных пушек открыли ураганный огонь. Началась кровавая стальная мясорубка: то тут, то там поднимались в небо чёрные дымы от горящих танков. На полях сражения было подбито более 300 советских танков. У немцев, сидевших в обороне, потери оказались в два раза меньше.
Контрудар Воронежского фронта новыми корпусами, временно стабилизировал обстановку. Фон Манштейну пришлось отказаться от своего плана окружения и уничтожения 1-й танковой армии Катукова. Но немецкие танковые дивизии вновь атаковали советские войска и к 9 июля оборона Воронежского фронта уже проходила на подступах пока безвестной миру железнодорожной станции Прохоровка…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
НЕУДЕРЖИМЫЙ ФЕЛЬДМАРШАЛ
Ночью 9 июля маршал Жуков уезжал из штаба Центрального фронта со спокойной душой: немцы от Орла в наступлении на Курск ничего существенного не добились. Георгий Константинович при расставании с командующим Рокоссовским, пообещал ему, что скоро немецкому генерал-полковнику Моделю, будет не до Курска. Маршал отбыл на двух «виллисах» в штаб соседнего Брянского фронта, чтобы как можно скорее расширить границы Курской битвы и добиться её перелома.
На пятый день, советские войска Центрального фронта, обороняясь, продолжали стоять насмерть на пути немецких танковых дивизий Моделя. На узком участке фронта на Ольховатку надвигалось 300 «тигров» и «пантер». Им противостояла 3-я истребительно-противотанковая бригада полковника Рукосуева, который днём послал в вышестоящие штабы, радиограмму: «1-я и 7-я батареи мужественно и храбро погибли, но не отступили, ни на шаг. Ими уничтожено 40 танков. Будем драться, или выстоим, или погибнем…»
Вечером 9 июля командующий Рокоссовский, получив от связистов эту и ещё несколько других радиограмм с передовой, где говорилось, что немцы практически нигде не продвинулись вперёд. Он окончательно уверился в стойкости обороны своего фронта. И когда ночью 10 июля ему позвонил по ВЧ Сталин, то Рокоссовскому было, что с гордостью ответить. Верховный Главнокомандующий спросил его:
- Как вы считаете, немецкое наступление на вашем фронте выдохлось?
- Уверен товарищ Сталин! – ответственно заявил командующий и стал аргументировать: - На шестой день сражения Девятая немецкая армия Моделя уже потеряла до пятисот танков и около сорока тысяч солдат. Она прорвалась в узком коридоре нашего фронта на глубину от шести до двенадцати километров. Сейчас ударная танковая группировка Моделя достигла лишь самой первоначальной цели на пути к Курску – села Ольховатки. В ней идёт ожесточённый бой, и наш противник прочно застрял перед высотами, твёрдо занимаемые нашими войсками.
- Молодцы! – не скупясь, похвалил Верховный. – Ваш фронт с честью выполнил первоначальную задачу по обескровливанию наступательного потенциала немцев на этом направлении. Вам теперь надо ещё немного продержаться. Жуков в ближайшие дни организует с севера и востока наступление Брянского и Западного фронтов на Орловскую группировку немцев. К сожалению, неважно обстоят дела на Воронежском фронте у Ватутина…
На южном фасе Курской битвы, севернее Белгорода, деятельный немецкий генерал-фельдмаршал фон Манштейн, продолжал наносить мощные танковые удары по обороне Воронежского фронта. У него, как, оказалось, было больше танковых дивизий, чем ожидалось советской разведкой, и использовал он их весьма эффективно.
С самого утра 9 июля 4-я танковая армия Гота, при поддержке сотен юнкерсов, атаковала позиции 6-го танкового корпуса армии Катукова. Оборонятся у советских танкистов и противотанковых частей, получалось хорошо: на полях перед деревнями Сырцево и Верхопенье, горели и чадили десятки «тигров» и «пантер».
Эрих фон Манштейн, осознавая неудачу наступления, спешно прибыл на автомашине в штаб 4-й танковой армии. Её командующий генерал Герман Гот явно нервничал, но его высокий начальник, излучал спокойствие. Манштейн с карандашом в руке, склонился к карте боевых действий и уверенно прочертил новое направление танкового удара. Он приказал:
- Теперь атакуйте позиции двух соседних русских корпусов: Третьего механизированного и Тридцать Первого танкового.
- Удары будут равноценны? – спросил Гот.
- Да! – ответил командующий и, кинув карандаш на карту, изрёк: - Бросьте на оба корпуса противника по двести танков с пехотой.
Два гитлеровских военачальника из штаба армии, несколько часов направляли и корректировали новое наступление. Они всё же дождались победных реляций с передовых участков фронта от командиров танковых дивизий:
- Прорван фронт русского танкового корпуса!
- Русский механизированный корпус отступает!
- Заняты деревни Кочетовка и Калиновка.
Командующий армии Гот заметно повеселел, а фон Манштейн только покачал головой:
- Они докладывают так, будто мы вот-вот соединимся у Курска с Орловской танковой группировкой. А ведь я с генерал-полковником Моделем по плану операции «Цитадель», должны ещё вчера окружить миллион русских западнее Курска.
- Да, это так! - посетовал Гот. – Южнее Орла войска Моделя буксуют в отличии от нас.
- И мы с вами можем забуксовать! – зло сказал фельдмаршал и предложил: – Надо проявлять инициативу в ходе сражения. Давайте посмотрим на карту и выработаем план боевого дня на завтра…
10 июля 1943 года группировка фон Манштейна добилась нового успеха: он нанёс неожиданный танковый удар по 67-й гвардейской стрелковой дивизии, которая защищала стык между 6-м танковым и 3-м механизированным корпусами. Одна танковая и одна моторизованная дивизии немцев, прорвав этот участок Воронежского фронта, стали быстро продвигаться на северо-запад. Командующий 1-й танковой армии Катуков, находясь на своём НП, слушал доклад командира 6-го танкового корпуса:
- Немецкие танки далеко прорвавшись вперёд, теперь пытаются окружить мой корпус и Девяностую гвардейскую стрелковую дивизию!
Катуков, долго не раздумывая, приказал:
- Немедленно отводите все части на запад! На несколько километров.
- Есть товарищ командарм!
- Вы обязаны создать новую прочную оборонительную линию, вместе с Десятым танковым корпусом и двумя стрелковыми дивизиями…
Но утром 11 июля войска Манштейна были вновь неудержимы. Сотни «тигров», «пантер» и «фердинандов», трёх танковых дивизий, пробивали последний рубеж обороны 7-й гвардейской армии. Перед ними уже впереди маячила открытая местность, без траншей, минных полей и противотанковых рвов. Ещё немного и немецкие танкисты Манштейна должны были выйти на оперативный простор. О нём они мечтали, прогрызая русскую оборону…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ТРУДНО БЫТЬ В РЕЗЕРВЕ
С 5 июля 1943 года полыхала огнём Курская битва. В Подмосковье, у Верховной Ставки стояла в глубоком резерве 4-я танковая армия. Скрытый козырь Сталина. Одна из ударных частей армии Уральский Добровольческий танковый корпус, размещённый в районе Кубинки, усиленно готовился к предстоящим боям с гитлеровцами.
Ясное утро 10 июля Свердловская танковая бригада встречала как всегда рано, в её подразделениях завтрак проходил в седьмом часу утра. Взвод танкистов под командованием лейтенанта Антона Дикого принял в котелки горячую кашу. Добровольцы расселись в тени невысоких сосен. Воины ели и переговаривались о начавшейся битве:
- Немцы прут вперёд на новых танках.
- Они кровью обливаются, но продираются сквозь нашу оборону!
- Когда же наши их остановят? Нас бы быстрее бросили в прорыв…
Неожиданно в синем небе над головами свердловчан, начался воздушный бой: носилась пара краснозвёздных яков и три самолёта с крестами, выпуская из пулемётов длинные очереди. Танкисты, забыв про еду стали яростно болеть:
- Давай мужики!
- Держитесь соколы! Бейте фашистских гадов!
Один вражеский самолёт, опутанный пулемётными трассами, наконец, задымил и сразу повернул на запад к своему аэродрому. Его стали оберегать два других истребителя люфтваффе. Из двух советских самолётов, у одного забарахлил мотор, и он повернул к родному аэродрому. Уральцы бурно обсуждали итог воздушного боя:
- Счёт один-один! Видно, что немцы мастера.
- Наши не подвели! Молодцы!
Подытожил разговор лейтенант Дикий:
- Мастерство нигде сразу не приходит. Шишки везде приходится набивать. Это будет касаться и нас в первых боях, но надо обойтись без глупых потерь…
Во 2-й танковый батальон свердловчан пришёл начальник штаба бригады Дмитрий Иванович Нагирняк. Он, встретившись у землянки с комбатом Чазовым, который буквально отбивался от нескольких бойцов и их постоянными вопросами:
- Сколько нам ещё сидеть в этом лесу?
- Когда в наступление пойдём?
Майор Чазов с улыбкой на устах, откровенно жаловался начштабу:
- Они мне скоро всю душу вытрясут!
Нагирняк сочувственно кивая, объяснял воинам:
- Дорогие товарищи! Сейчас на фронте наши войска перемалывают немецкие танковые части. Верховная Ставка требует от нас быть в постоянной готовности. Когда противник выдохнется, вот тогда и выйдет на передовую наша танковая армия. Вот тогда наступит ваш звёздный час!
Два командира прошлись по опушке соснового леса, разговаривая о делах батальона. На прощание начальник штаба, протянув руку, сказал, комбату:
- Хорошие у вас бойцы! Раз рвутся в бой, значит порядок в танковых войсках…
К полудню в штаб корпуса уральских добровольцев приехал Член Военного совета 4-й танковой армии генерал-майор Гуляев. Он прибыл на партийное собрание актива корпуса, которое решили устроить в сосновом бору. Под густыми кронами, укрывались сотни уральцев от жаркого солнца и хищных глаз немецких асов. Начались прения и речи. Слово взял и представитель штаба армии Гуляев:
- Товарищи! Пройдут считанные дни, и вы пойдёте бить нашего заклятого врага. Гитлеровцы, как не стараются сейчас прорвать нашу оборону, но это у них плохо получается. Фашисты несут большие потери в танках. Под Орлом они на первом десятке километров остановились и окончательно застряли. Скоро в бой танкисты! Я не сомневаюсь, что вы не подведёте свою Родину! Все усилия командного и партийного руководства армии направлены на то, чтобы вы танкисты, стали гордостью Четвёртой танковой армии!
Генералу ответили дружными аплодисментами, но он поднял руку и призвал всех:
- Дорогие уральцы! Вы постарайтесь в первых же боях с фашистами, выполнить Наказ ваших земляков и добиться присвоения корпусу звание гвардейского!
Послышались крики «Ура!» и возгласы:
- Выполним Наказ Урала!
- Будем гвардейцами!
Продолжились выступления коммунистов корпуса, а Гуляев сел на лавку, рядом с Родиным. Член Военного совета армии выложил из своей папки маленькую памятку и отдал её командиру корпуса со словами:
- Обязательно размножьте эту книжицу. Это памятка каждому танковому взводу, а ещё лучше каждому танковому экипажу. Здесь краткое описание и характеристики новых немецких боевых машин: «тигров», «пантер» и «фердинандов».
- Спасибо за заботу о нас! – горячо поблагодарил комкор. – Эта памятка спасёт немало жизней добровольцев…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
НА ПУТИ К ОПЕРАЦИИ «КУТУЗОВ»
В предрассветных сумерках 9 июля 1943 года маршал Жуков с охраной выехал на «виллисах» из штаба Центрального фронта. Машины натужено гудели по просёлочным дорогам, всё дальше отдаляясь от грохочущей передовой. Впереди Георгия Константиновича ждал Брянский и Западный фронты. Впереди был новый вызов – наступательная операция «Кутузов», которую поручил маршалу Верховный Главнокомандующий.
В штабе Брянского фронта, его командующий Михаил Михайлович Попов и его начштаба Сандалов радушно встретили Жукова ещё на улице. Маршал особенно долго жал руку Сандалову и приветливо говорил:
- Ну как Леонид Максимович повоюем с вами на Орловщине, как в сорок первом под Москвой?
- Да уже заждались тут наступления Георгий Константинович! – отвечал начштаба. – Мы с Михаилом Михайловичем, еле сдерживаем командиров дивизий, корпусов и армий. У всех сердце кровью обливается, когда рядом Центральный фронт отбивается от танкового клина немцев, рвущихся к Курску.
- Да, очень хочется помочь войскам Рокоссовского! – признался Попов. – Наконец, сегодня, ночью, Верховная Ставка отдала приказ о переходе в наступление двенадцатого числа.
Военачальники прошли в кабинет к стене, где висела большая карта с линией Брянского фронта и примыкающим Орловским выступом противника. Жуков бросил взгляд, где было отмечено продвижение 9-й немецкой армии, и усмехнулся:
- Танки Моделя окончательно встали у высот около Ольховатки.
- Зато группировка фон Манштейна упорно продвигается с юга на Курск, – с сожалением говорил Попов. – Было бы идеально начать наше наступление по всей Курской дуге от Орла до Белгорода.
- Безусловно! – ответил маршал. – Как развиваются июльские события, Ставку в Москве вполне устраивают. Ватутину с Воронежским фронтом, Ставка обязательно поможет крупными резервами. Нам же надо начать мощное наступление, чтобы не только прекратить потуги Моделя от Орла на Курск, но и помешать Манштейну на юге у Белгорода. Тем самым мы сорвём гитлеровскую операцию «Цитадель».
После слов Жукова, Попов взял указку и стал докладывать:
- Я прекрасно осознаю, что мой Брянский фронт ожидает глубокоэшелонированная оборона Второй танковой армий противника. Немцы крепко занимают рубежи севернее и восточнее Орла, с конца сорок первого года. Нам предстоит взламывать, грызть очень мощные защитные линии фашистов. Как говорится, врагу не пожелаешь.
Командующий передал указку своему начальнику штаба и Сандалов стал более детально рассказывать о предстоящей операции «Кутузов»:
- Наш фронт проделал огромную подготовительную работу до начала наступления. Мы выдвигаем к передовой максимальное количество артиллерии, в первую очередь для мощной артподготовки. На конкретных участках прорыва у нас будет до двухсот шестидесяти орудий на километр фронта.
- Такое впервые за войну! – похвалил Георгий Константинович. – Выходит через каждые четыре метра ствол орудия. Такой плотности можно позавидовать, а противник наверняка понесёт большие потери!
- Три армии Брянского фронта готовы к наступлению. – заверил Попов. – Во главе каждой стоят опытные генералы: у Третьей армии - Горбатов, У Шестьдесят Первой – Белов, у Шестьдесят Третьей – Колпакчи.
- Сейчас на участках предстоящих прорывов вражеской обороны идёт скрытное разминирование. – продолжил Сандалов. - Сапёры обязательно ликвидируют немецкие минные поля к нужному сроку. Повсюду создаются штурмовые группы для захвата важных объектов противника. Во всех подразделениях проходят митинги и собрания. На них командиры и бойцы говорят об одном – как быстрее разбить фашистов.
Маршал Жуков остался доволен докладами руководства фронта:
- Хорошо товарищи! Вам остаётся обрушить на врага всю силу своего удара и всю ненависть к гитлеровцам. Ну и Ставка, как и намечалось, поможет вам с прорывом немецких рубежей, для этого выделяется Третья гвардейская танковая армия Рыбалко…
Поздним вечером Георгий Константинович ненадолго попрощался с командованием Брянского фронта. Он с несколькими офицерами на машинах отбыл в северо-западном направлении к соседнему Западному фронту. Маршалу необходимо было срочно проинспектировать 11-ю гвардейскую армию генерала Баграмяна, также участвующую в операции «Кутузов».
Следующим утром Жуков уже сидел в штабе 11-й армии. Он пил горячий чай с Баграмяном и прибывшим на совещание командующим Западного фронта генералом В. Д. Соколовским, который убеждал маршала перед развёрнутой картой:
- Нашу Одиннадцатую армию, я усилил резервами фронта. Вместе с ними она прорвёт немецкую оборону и выйдет на оперативный простор…
Георгий Константинович очень внимательно слушал длинные доклады командующих армией и фронта, а потом неожиданно предложил:
- Мы немца приучили при наших наступлениях, что с окончанием артподготовки, начинается атака передовых частей. А что если не давать противнику никакой передышки?
Генералы невольно согласились:
- И вправду, зачем им давать очнуться?
- Действительно, зачем врагам давать передышку?! В конце артподготовки и подымем цепи бойцов.
Маршал очень довольный, такой постановкой вопроса, добавил к вышесказанному:
- Я предлагаю начать атаку пехоты и танков в середине артиллерийского налёта, чтобы наш огонь не задел атакующие цепи, будем переносить его вглубь немецкой обороны.
Не один час потратили военачальники, прорабатывая до деталей, армейское наступление. В конце совещания Жуков заверил генералов:
- Ваше совместное наступление с войсками Брянского фронта, вскоре поддержит и Центральный фронт. Он обязательно это сделает, когда вы ударите на Вторую танковую и Девятую немецкие армии. Лишь только ослабнет хватка Моделя, как Рокоссовский вам поможет…