Фото из интернета в свободном доступе
Звонок был неожиданным. Мы сдружились с соседями слева. Стали почти родственниками. Их Федя – наша радость. Я о нём написал целую летопись от рождения до нынешних дней – целых двадцать шесть историй!
(http://proza.ru/2017/08/24/648).
Бабушка говорит, Федю нам Бог послал. Федя - наша радость на старости лет.
А справа соседи появились позже. Мы чем могли, помогали. И советами, и нужным для строительства и сада-огорода. Но близко не сошлись. Соседи и соседи, хотя соседка Лена работала в частной стоматологической клинике, а моя супруга была раньше знакома практически со всеми стоматологами города – сама много лет проработала врачом-лаборантом в клинике мединститута. И тем не менее…
Звонок удивил. Лена звонила редко и по случаю:
- Вы не удивляйтесь, я привезла на дачу двух беженцев из Украины, из-под Балаклеи - оба пенсионеры, муж и жена. Подобрала вечером в центре. Они приехали на своих Жигулях. Забрали всех «безлошадных» со своей улицы, кто влез в машину и бежали из-под обстрелов. Все рассосались, кто на Белгородщине, кто в Воронежской области. Короче, кто куда, а они остались тут. Были растеряны и чуть не плакали. Не бросать же их было на ночь глядя! Вот я и отвезла их на нашу дачу. Вы пригласите их к себе: может, чем поможете… Зовут их Люда и Алексей, а завтра, в субботу, я сама приеду, разберёмся.
Супруга поспешила произвести ревизию в шкафах. Что может сгодиться беженцам? Набрала кучу одежды, а под вечер я крикнул через забор и пригласил беженцев к нам. Алексей – крепкий, высокий мужик шестидесяти двух лет и его жена, Люда, невысокого роста, плотная шатенка, русская, родом из Ростовской области, а Алексей наполовину украинец. В селе под Балаклеей в семи километрах от Харькова у них дом, хозяйство. Коровы, куры, утки… Пятьдесят соток сада-огорода!
Из одежды они практически ничего не взяли. Ларисины куртки и пальто Люде были маловаты, а моя одежда, наоборот, велика Алексею. Он взял только мастерку от спортивного костюма.
Рассказывали они скупо. На наши вопросы отвечали односложно:
- Всё произошло внезапно. Никто не предупреждал. Начался страшный обстрел. Поднялась паника. Русские отступали стремительно. За ними ринулись местные, а я, - Люда покрутила пальцем у виска, - в это время закручивала борщевую заправку в летней кухне. Банки стерилизованы, кастрюляка на плите… Все бегут, а я закручиваю.
- Мать, ты что, с ума сошла? Тикать надо, - услышала Люда Алексея, - пойду в гараж машину выводить, собери документы, скотину выпусти.
А я всё закручиваю и закручиваю. Все банки закрутила! И только тогда до меня дошло, что к чему.
Только вывели жигуля из гаража, как бегущие обезумевшие люди с нашей улицы просили взять их. Набилось столько - никто не считал. Сидели на коленях, лёжа. С детьми…
Дорога простреливалась, решили полями на Купянск. Впереди убегали ещё на пяти-шести машинах. Мы пристроились к последней: хоть и трясло жутко, но проехать было можно.
Только отъехали, позади услышали, что бабахнуло в посёлке и послышалась стрельба. Гружёная машина цепляла кузовом за землю, а позади бежали пешие.
В Купянске долго не задержались, украинцы подходили быстро.
Уж и не помню как и что, но въехали в Белгородскую область. Часть людей вышла в Валуйках, часть дальше по дороге, а мы поехали в Воронеж. Город большой, подумали мы, легче будет устроиться, а там, может, и бандеровцев выгонят, домой вернёмся! Пока кто куда, наступил вечер, а мы как-то никуда не приткнулись. Холодно, растерялись… Тут Лена подоспела. На дачу привезла, продуктов дала.
- Ладно, - захлопотала Лариса, - потом разберёмся, а сейчас за стол. Я вам борща налью.
- Спасибо, мы уже поели, а от чая не откажемся.
Посидели, выпили по паре рюмок. Главное беспокойство – дочери. Известий о них беженцы не имели. Обе уже замужем, проживали недалеко друг от друга.
Становилось холодно. Ночью стало не выше девяти – десяти градусов. Включили обогреватели. Печки у Лены на даче не было. Люда с Алексеем через знакомых связались с зятем старшей дочери. Он приехал к ним в село и присматривал за домом. ВСУшники и местные бандеровцы разграбили дома уехавших.
На мой вопрос, откуда бандеровцы, Люда ответила, что в селе пять улиц, и на одной живут участники АТО - конченые бандиты. Пьют, колются и бесчинствуют. Почему они вдруг там оказались, спросить не успел, так как Люда взахлёб стала рассказывать, что успела узнать: ВСУшники подцепили металлическую добротную дверь в дом к БТР и вырвали её с «мясом». Всё разграбили, а потом прибежали местные и забрали то, что осталось после первого грабежа, а один «козёл» (так его окрестила Люда) монтировкой вырвал дверь холодильника!
- Всё ж не заперто, чего холодильник-то ломать? – сокрушалась Люда.
У неё под Сальском сестра. Живёт одна в большом доме, муж умер в прошлом году. У детей свои дома, и она пригласила Люду с Алексеем к себе. Они к тому времени зарегистрировались как беженцы у нас в Семилуках, получили положенные десять тысяч и подали заявление в Российский Красный Крест, где им должны выплатить ещё пять тысяч. С первого октября на дачах отключили воду, и Люда с Алексеем засобирались к сестре.
- Получим гражданство, оформим пенсию и останемся в России, - Люда сидела у нас в кресле под навесом, пила чай с подушечками и удивлялась, - эти конфеты из моего детства…
- Знаете, – продолжила она, – я беспокоюсь за зятя – его пока не тронули, а вдруг? У нас в сарае над дедовым верстаком на стенку наклеены портреты Ленина и Сталина! Дед наш участник войны очень их почитал… Хоть бы догадался содрать их! Не дай Бог, зайдут! Помню внучка – ей тогда было пять лет, спросила, кто эти дяди?
Я ей сказала, что это дедушка Ленин, а она засмеялась:
- Мой дедушка Лёня молодой, когда же он стал старым?
- Объясняла, объясняла – она так и не поняла, почему он стал старым! Боюсь, зятя заберут в армию, пока откупился.
В детстве их семья жила по соседству. В одну школу с дочей ходили. Виктор – парень хоть куда. Работящий, а дружили с Оксанкой с детства.
Мы уезжали с дачи пятого октября. Люда с Лёшей тоже собирались в дорогу. Попрощались.
- Хоть бы у них всё хорошо сложилось, - сказала мне супруга. Натерпелись…
Большое спасибо В. Теняеву за редактирование текста.