Когда утром распахнули небо, оно оказалось светло- голубым. Вдоль линии горизонта, как будто выдавленные из гигантского тюбика, тянулись тонкие полоски облаков.
Морская гладь казалась залитым с вечера черничным киселем, охваченным общей легкой дрожью. Рыбацкая лодка резала его на невероятных размеров куски, обнажая мягкое и податливое чрево.
Потом, словно нарисованные быстрой рукой, на полотне неба появились первые чайки. Они ежились от утренней свежести и выталкивали из тела сон резкими короткими вскриками.
Черничный кисель местами начинал светлеть, его неповоротливая тяжелая масса плавилась от прикосновения к первому, пока еще косому, солнечному лучу.
Со стороны гор прилетел первый бриз. Он быстро набирал силу и становился ветром, морщинившим морское безбрежье в едва заметную рябь. Где –то на глубине зарождалась робкая волна. Она медленно поднимала из синих недр свое пока еще неловкое тело, быстро становясь верткой и сильной. Достигнув поверхности, она пускала вперед своих еще неокрепших дочерей-подростков, уже уверенная в своей силе и власти.
Крохотные пенные волнишки, похожие на озорных пацанов, шаля неслись к берегу, рассыпались на гейзеры брызг, распластывались мягкими пенными языками по холодной утренней глади и только некоторые из них добегали до берега пушистой пеной, умирая там изящной и быстрой смертью.
К тому времени Солнце уже достало из морского безбрежья новый яркий день и несло его на своих длинных светящихся руках в пока еще тихий с ночи мир...