Дело,которому служишь...
Посвящается героям, воинам невидемого фронта..
Дом встретил его ночной тишиной, где-то скрипнула половица и тихонько, зная, что идут свои, тявкнула соседская собака. Он привык к одиночеству, долгому, томительно одиночеству, которое его ждало каждый день после службы.
Привык к тишине в квартире, к своему холостяцкому порядку, так, чтобы все было под рукой, к горе любимых книг, лежавших неразобранной стопкой, к незаконченным рукописям, оставленным где попало.
После гибели жены, его единственной и любимой женщины, в гибели которой все годы винил себя, он ни раз пытался начать все сначала, этого требовало и его мужское естество, но всё начавшись тут же и заканчивалось.
Утром его раздражало в новой пассии все, и запах, который ночью почему-то был не столь назойливым, и смятость простыни, и не его порядок на кухне и в ванной. Бросив все попытки, как говорили близкие » наладить личную жизнь», он встретил её.
Черноокая, осанистая, с копной шелковых, блестящих, смоляных волос, она каждый день деловито проплывала мимо него. Совсем не замечая его. Она не была в его подчинении, но он несколько раз, пользуясь старшим по званию, делал ей замечания, попросту придираясь, чтобы хоть как то обратить на себя внимания. Она все это воспринимала спокойно, невозмутимо выполняя все его приказы.
Она была из тех редких женщин, которым шла форма и делала её очень сексуальной, от того и более желанной. Он стал замечать, что просыпается и засыпает с неосознанным видением её ног, спины, припухлых губ и завораживающих глаз. Это наваждение очень злило его.
Друзья и близкие подчиненные открыто говорили, что у него портится характер. Секретарша, думая, что он не слышит, не раз бурчала, что пора идти в отставку, а начальство, возмутив его, нерешительно предложило отдохнуть, воспользовавшись ведомственным санаторием для ветеранов. И сегодня, в день своего юбилея, выслушав многочисленные полу лицемерные тосты, получив огромное количество свертков с подарками, букетов, и, видимо, последнюю звезду на погоны, отбившись от назойливых, настойчивых притязаний секретарши, он сидел один в полумраке своей холостяцкой берлоги…..
Думать ни о чем не хотелось, пить за свое здоровье тоже. Он ни о чем не жалел, было очень пусто, одиноко и тоскливо, впервые было жаль себя….В прихожей робко тренькнул звонок… на пороге стояла ОНА…
Они стояли в дверях… было очень неловко и ему и ей. Приехать к нему духу у нее хватило, поспособствовал выпитый бокал шампанского и такая далеко запрятанная от посторонних боль , тоска в его глазах, когда он выслушивал слова поздравлений, принимал подарки и раскланивался, поднимая бокал при каждом тосте. Она заметила, что в первый момент уже полностью разгулявшегося веселия, он сказал несколько слов своему помощнику и незамеченным покинул банкетный зал.
Незамеченным… только не для нее… Набравшись храбрости, выпив еще один полный бокал шампанского, хоть и не любила спиртное ни в каком виде, она вышла следом за ним. У нее не было никаких планов , мыслей или желаний завоевать его прямо сейчас, сегодня.
Но было до боли жаль его, за его тоску, за его одиночество, за тот удивительный взгляд, который она ловила на себе почти ежедневно.. А в тот миг, когда он уничтожающе при всех ругал ее, обещая прямо на днях понизить в звании, лишить премиальных и заодно выгнать к чертовой матери, ей почему-то не было обидно.. Все его обвинения были незаслуженными, она это знала и знала, что очень , очень нравится ему, она это чувствовала всем своим женским естеством, всей своей никому ,никому не понятной женской душой.
У нее не было большого опыта в отношениях с мужчинами… как то так сложилось, был неудачный опыт первого брака еще в студенческие годы. Этот брак продлился ровно десять дней и без боли, обид и лишних слов, рассыпался к обоюдному удовольствию обоих супругов.
Больше серьезных отношений у нее не получалось. Были легкие то ли флёры, то ли флирты на курорте, в отпуске. Иногда накатывало настроение отчаяния от полного женского одиночества, никому ненужности , но эти приступы дамских капризов быстро проходили , не оставляя никакого и следа ни в душе, ни на сердце.
Впервые схлестнувшись взглядом с новым начальником и не свойственным ей одним махом понять и увидеть в нем все, и слегка седеющие виски, и затаенную боль в глазах и очень жестоко переживаемое одиночество , она поняла, что за ним, за этим человеком ,пойдет куда угодно, вынесет от него все что угодно,… вот так просто .
Потому, острая на язык, умеющая ответить и постоять за себя, перед ним же всегда была смиренна и не обидчива. Он же каждый раз злился на себя, что не сдержался, решился же для себя не замечать ее, но .. Не получалось… не получалось " Я утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я". На пороге стояла она. Это был не пьяный бред, не сон и не глюк. Это была она.. В расстёгнутом пальто , в белой парадной блузки, с невозможно горящими лучистыми глазами. Пауза неловкости стояния на пороге его квартиры явно затянулась..
Она уже пожалела, что приехала, духу хватило только, чтобы приехать, что делать дальше она не знала.. Он молчал.. Стоял и молчал любуясь ее красотой, наслаждаясь этим мигом.. Где-то далеко проскочила мысль, а вдруг утром опять будет это назойливое неприятное разочарование, которое случалось с ним каждый раз, как-будто погибшая давно жена не давала своего разрешения на место рядом с ним, на его любовь еще к кому-либо, кроме её…
Он не знал, что говорить , что делать, стоял и молчал… и когда она круто развернувшись в парадных туфлях на высоченных шпильках стремительно бросилась вниз по лестнице, … скорей отсюда, от этого жуткого, ужасного позора… он метнулся за ней.. быстро, через несколько ступенек. .догнал, прижал так крепко, чтобы никогда больше в этой жизни не отпускать…не потерять..