Сосед мой дачный, старейший местный житель N-ской губернии дядя Женя, принес прелюбопытную вещь, которую откопал у себя на огороде.
По такому случаю я устроила завтрак на траве. Румяно поджарились оладушки из кабачков, в холодильнике нашлось мороженое, на которое я положила веточки ягод ароматной смородины, чёрной и красной, вместо вишенки на торте, дежурная шоколадка, уже поспели яблоки. Всё это украсила августовскими цветами. Водрузила рядом и находку дяди Жени: щипцы для раскалывания сахарных голов, какими пользовались обыкновенно купцы, так что натюрморт получился в духе начала 20 века.
Дядя Женя убежден, что соловья баснями непременно следует кормить хотя бы на десерт. Зная о моих давних занятиях ономастикой, собирании баек об имени в книгу "Живое имя", он и поведал мне быль, свидетелем которой ему довелось явиться давно, в прошлом веке, и которую я переложила в художественной форме для вас. Так что, кушайте и слушайте.
В незапамятные времена то ли глава N-ского уезда, то ли другая значимая фигура местного масштаба, решил вникнуть в дела крестьянские.
Приехал в одну деревню, озирается – никого нет. К счастью, появились мальчишки с футбольным мячом.
- Парни, где люди в деревне? Куда исчезли?
- Как исчезли? – Да вон они, в штанах косят!
Повертел глава органом, возлежащим на тройном подбородке, не нашел никаких штанов, даже под ноги посмотрел на всякий случай, махнул рукой и дальше отправился намеченным курсом.
Во втором селении – та же картина: на горизонте никого, да и горизонт только на гаджете, и тот горе-фотограф «завалил», еле виден.
Спрашивает глава старушек на лавочке:
- Где народ в деревне, матушки?
- Понятно где: в ямах жнут.
- В каких ямах кого жмут? Не вижу!
В ответ старушки недоуменно пожали плечами.
Голова главы уже трещала, как сахарная.
И в третьей деревне никого не застал глава, кроме нянюшки с ребенком.
- Где жители? – выкрикнул почти в истерике глава, открыв дверцу своей измазанной от лесных дорог иномарки. – Почему не работают?
- Так они Живова хоронят.
- Почему живого? Кто разрешил?! – совсем вышел из себя голова, покрутил пальцем у виска и умчался на своем автомобиле, говорят, куда-то за бугор.
Ходят легенды, что за бугром можно много капусты нарубить и там понятно изъясняются на языке этой самой зелени. Но я там была, мёд-пиво пила, нигде ничего даром не дается. И не досуг начальнику было понять, о чем говорит народ, поэтому ниже для таких нерадивых привожу словарик местного значения.
ШТАНЫ – местность между двумя сливающимися реками; ЯМЫ – холмистая местность; ЖИВОВ – один из реальных жителей деревни.
К вопросу о страхах Гоголя. Известно, что писатель страдал страхом быть похороненным заживо - тафефобией. Здесь я использую игру слов и соединяю всё это метафорически. А бояться быть живым трупом - это тоже тафефобия.
(С) Наталья Менщикова
(С) Фото Натальи Менщиковой. На фото - щипцы, упоминаемые в рассказе.