Вся вторая половина 1991 года характеризовалась постоянным ростом напряжённости в стране, да и в коллективе НГДУ. Это было вызвано практически замораживанием зарплаты при росте инфляции и отсутствии продуктов в магазинах. Осенью, после “августовского путча”, к этим малоприятным обстоятельствам добавились ещё и задержки с выплатой зарплаты. В НГДУ такие задержки объяснялись начавшимся и всё более приобретавшим размах кризисом неплатежей. То тут, то там, согласно сообщениям прессы, в стране происходили забастовки и стачки.
Все эти остро наболевшие вопросы обсуждались как среди рабочих, так и среди ИТРовских работников, и начальников цехов и служб. Последние, постоянно встречаясь в Курасково, в кабинете начальника учебно-курсового комбината Олега Витальевича Попова, понимая ожидаемые трудности в руководстве возглавляемых коллективов и опасаясь возникновения стихийных проявлений недовольства, были настроены весьма боевито. Выступали и спорили горячо. Высказывались различные идеи. Постоянно обсуждали эти темы заместитель начальника цеха КРС Гена Никерин, начальник ПРЦО Рузиль Шарафутдинов, начальник цеха пароводоснабжения Алексей Селиванов, начальник ЦНИПРа Мурат Баймухаметов. Особенно авторитетными, к мнению которых все прислушивались в то время, были высказывания начальников цехов ППД Льва Григорьевича Лукова и энергоцеха Юрия Алексеевича Драпеко.
В конце концов, где-то в ноябре, когда обсуждения зашли уже слишком глубоко и все собравшиеся пришли к мнению что пора уже что-то типа забастовки осуществить и возглавить её, я предложил для начала пригласить грамотного юриста чтобы сделать всё технично. Позвонив, домой маме – юристу с четвертьвековым стажем выяснил, к кому из наиболее грамотных Уфимских юристов можно обратиться и, договорившись о встрече, привёз его в Курасково. После консультации юриста на бумагу были положены требования коллектива к руководству НГДУ. Все они были экономического характера. Олег Витальевич Попов передал этот документ Ражетдинову.
Наши позиции я в неформальной обстановке в гараже Димы Коннова, разъяснил моим друзьям Мардганееву, Чирикову и Котову, занимавшим руководящие посты на предприятии. В ходе этого обсуждения я понял, что в принципе они поддерживают наши требования, но сами непосредственного участия принимать, не намерены.
Вскоре состоялось собрание коллектива. Обсуждение ситуации происходило весьма бурно и продолжительно. В конце концов, было принято решение избрать стачечный комитет. В него вошли Ражетдинов, Луков, я и ещё несколько рабочих, из которых помню только “подземника” с Правого берега Анатолия Клинова. В председатели стачкома почему-то большинство присутствующих избрали меня. Стачкому поручалось доработать список требований и довести его до руководства объединения “Башнефть”. Что и было в ближайшее время выполнено.
В общем-то, это всё что мы могли сделать. Ведь процесс нефтедобычи не остановишь. Выйдут на работу рабочие или нет, добыча нефти будет продолжаться на достигнутом уровне ещё долгое время. Только спустя пару недель он, возможно, начнёт постепенно снижаться.
Со мной побеседовал главный инженер НГДУ Наиль Шайгарданович Тимерханов. Как сейчас помню его слова.
- Не забывай, в какой стране ты живёшь.
Сказал он мне.
- Сегодня так, а завтра?
К его словам я всегда прислушивался. Ведь это был один из первых моих начальников, когда ещё я работал в ПТО.
И всё-таки наши действия что-то сдвинули с места. Буквально в последние два месяца года, почти в два раза поднялся уровень зарплаты. В связи с кризисом неплатежей начал работать бартер. Часть зарплаты стала выдаваться различными промышленными и бытовыми товарами. Руководство предприятия активно начало заключать договора по так называемым, ”давальческим” схемам. Почти по себестоимости нефтепродукты, полученные из нефти добытой НГДУ, по договорам приобретались предприятиями, организациями промышленности и сельского хозяйства, в обмен на их продукцию также по сниженной стоимости.
Руководство республики Башкортостан тоже оптимизировало платежи взаимозависимых предприятий. Опыт такой работы позволил в дальнейшем объединить предприятия ТЭКа республики.
Да, в дальнейшем, конечно, все эти методы работы были осуждены, и, наверное, это правильно. Потому что криминальная составляющая в большинстве таких сделок присутствовала. Но в тот момент альтернативы не было. Надо было как-то продолжать жить, работать и добывать нефть для страны.