- Какой хорошенький! Спасибо, мам!
Маленькая вихрастая девчонка крутила в руках пупсика. Пупс был совсем крошечный. Не обычная кукла, а скорее пародия. Но, Зойка была рада и этому. Ей редко перепадали игрушки, как мама ни старалась ее порадовать. Зарплата библиотекаря была такой же крошечной как тот пупс, что Наталья принесла сегодня дочери. Куколку Ната увидела случайно. Многочисленные ларьки, которые появились не так давно везде и всюду, чем только не торговали. Наталья обычно пробегала мимо, не разглядывая особо, что там есть. Все равно позволить себе купить что-то она не могла. Все было посчитано до копейки и расписано на месяц вперед. С тех пор как не стало мужа, ей приходилось жестко экономить.
Кто же знал, что так все сложится? Что она останется вдовой в неполные двадцать шесть, с маленькой дочкой на руках и почти без всякой поддержки и помощи? Была только Света, но у той и своих проблем хватало. А родители Саши сразу отказались от нее с дочкой. Зойку видеть не хотели, ведь она была нежеланным для них ребенком. Мать Саши до сих пор винила Наталью в том, что сына не стало так рано.
- Это ты виновата! Не будь тебя, он учился бы дальше, а не мотался по экспедициям! Стал бы ученым! Великим человеком! Ты все испортила!
Наталья не спорила. Что тут скажешь? Виноватой себя она не считала, но и доказывать что-то смысла не видела.
С Сашей они учились в одном классе. Правда, не с самого начала. Наталья пришла в ту школу, где учился Саша, в девятом. Ее родители выгодно обменяли квартиру, но оказалось, что до старой школы добираться теперь страшно неудобно. Приходилось вставать в пять утра, чтобы успеть к началу уроков. Наталья ревела, прощаясь с подружками, но понимала, что так будет лучше. Единственная поздняя дочь, она старалась беречь нервы родителей. А те страшно переживали каждый раз, когда она уходила из дома.
- Мамочка, не волнуйся! Смотри, ты будешь меня видеть из окна! Школа во дворе – разве не чудо?
Мама мелко кивала головой и обнимала Наташу. Они с отцом ушли один за другим, когда Наталья только-только окончила школу.
- Неразлучники… - Светлана, тетка Натальи, отбирала фотографии для памятника. – Всегда такими были. Куда она – туда и он. Даже сейчас себе не изменили… Как же ты теперь одна, Наташка?
- Это не самое страшное, тетя Света. Я давно привыкла со всем справляться, вы же знаете. Страшно то, что я домой прихожу, а здесь тихо…
Сбережений родителей хватило, чтобы продержаться до первой стипендии. Помогала и Света. Как могла, ведь у самой было трое. Она приезжала раз в две недели, привозя сумку с продуктами, в которой не было ничего особенного, так, картошка-морковка-лук. Но, и этого хватало. И Наталья была благодарна тетке, что та не бросила ее, не забыла в ежедневных хлопотах и проблемах. Она старалась помочь Свете с детьми, забирая их к себе на все выходные. Ей нравилось возиться с детворой. Они были открытые, шустрые и очень любознательные. Открыв рот, они слушали двоюродную сестру, когда та пересказывала им какой-нибудь сюжет Жюля Верна или незнакомую сказку.
- Откуда знаешь?
- Прочитала!
- И я хочу!
К шести годам каждый из Светиных детей умел читать и писать. Наталья гордилась своими успехами на педагогическом поприще, но профессию выбрала все-таки другую.
- Библиотекарь? Наташка! Ни копеек, ни развития. Ты же понимаешь?
- Я знаю. Но, это то, чем я хочу заниматься.
- Тогда ищи себе хорошего мужа! – вздохнула Светлана.
Наталья вдруг потупилась, пытаясь согнать со щек непрошенный румянец, а Светлана ахнула:
- Кто?
- Саша. Мы с ним в одном классе учились. Ты помнишь его. Он помогал, когда мама…
Светлана помнила. Парень, который так помог ей тогда, был немногословным и очень деловым. Он не тратил попусту слов, а просто кивал на любую просьбу и можно было больше не волноваться – все делалось быстро и как надо. Света тогда еще подумала, что для такого возраста он слишком мужчина. Она видела, как старался он поддержать Наташу, но особого значения тогда этому не придала.
- Хороший парень… А, родители?
- А что, родители? – Наташа подняла глаза на тетку, не понимая.
- Как они к тебе относятся?
Наталья открыла было рот, но тут же передумала отвечать. Единственное, что просилось на язык - «никак». Родителей Саши она видела дважды за все время. Первый раз на выпускном, а второй раз совсем недавно, когда Саша объявил им, что она его невеста. Про то, что она услышала в свой адрес, Наташа не стала рассказывать даже Свете. Ей почему-то было невыносимо стыдно, хотя она прекрасно знала, что ни в чем не виновата.
Свадьба все-таки состоялась. И Света молча наблюдала, как мрачнеет с каждым сказанным тостом мать Александра, как теребит край скатерти, порываясь что-то сказать, но явно осаживая себя каждый раз. Видела, как муж берет ее за руку, стараясь успокоить, но тут же отпускает, укоризненно качая головой, услышав в свой адрес что-то сильно нелестное. Свете очень хотелось узнать, чем так не угодила им ее племянница, но спрашивать она побоялась. Побоялась испортить праздник Наташе, которая светилась от счастья, глядя на своего любимого.
После свадьбы родители Саши попытались было настоять, чтобы молодые жили с ними, но тут Наташа проявила несвойственное ей упрямство.
- У меня есть дом. И бросать его я не собираюсь.
Они жили своей семьей, изредка навещая родителей Саши. Визиты эти не доставляли Наталье никакого удовольствия. Она знала, что свекровь ее не любит. И, поэтому, как только Зойка первый раз пнула маму изнутри, известив о том, что спокойная жизнь скоро закончится, Наталья перестала появляться в доме родителей мужа.
- Мне так спокойнее, да и им тоже.
Спорить с ней Саша не стал. Ему порядком надоело выслушивать от матери претензии в адрес своей жены. Он много раз спрашивал, почему мать не любит Наталью, но ответа так и не получил.
На выписку его родители не приехали, и Саша обиделся. Зойка стала его счастьем и радостью такого уровня, что делалось страшно от одной только мысли о том, что все это может оказаться сном. Отец из Саши получился отменный и Наталья притихла, наслаждаясь свалившимся на нее счастьем. Потом она часто думала, что знай она хотя бы немногое из того, что будет, счастья этого, такого теплого, пусть и мимолетного, могло бы и не быть.
Саша окончил университет и первые экспедиции не заставили себя ждать. Он и раньше уезжал то на практику, то просто помочь преподавателям, но сейчас это уже была работа и серьезная. Он с восторгом рассказывал жене, вернувшись из поездок по Сибири, как там красиво.
- А реки, Натка! Какие там реки! Могучие, сильные настолько, что становится страшно!
О, как проклинала потом Наталья эти реки! Те самые реки, которые забрали у нее жизнь Саши. Он утонул при сплаве по одной из них, несмотря на свой спортивный разряд по плаванию и прекрасную физическую форму.
Так нелепо и быстро закончилась ее семейная жизнь, оставив за собой дочку, тонкий аромат антоновки в деревенском доме, где они провели свой медовый месяц и засохшие ромашки в одной из любимых книг Наташи. Эти ромашки привез ей муж из предпоследней экспедиции. Увядшие, обиженные, Наталья разложила их между страницами и нашла только год спустя после ухода Саши. Зойка тогда, увидев, как плачет мама, пришла к ней, забралась на руки, и сидела долго-долго, ничего не прося и не спрашивая. Она так и уснула на руках у Натальи, забыв о том, что хотела есть и услышать продолжение сказки про Маленького Мука.
Зойка стала для матери единственным утешением. Она росла умненькой, послушной, только немного не от мира сего.
- Вы бы поговорили с дочерью. - Марина Аркадьевна, воспитательница старшей группы почти шептала, не желая, чтобы кто-то кроме Наташи услышал ее. – Слишком мягкая. А надо иногда и сдачи дать. Знаю, что непедагогично я сейчас, но это жизнь. И нужно уметь за себя постоять, иначе дальше ей будет трудно.
Обо всем этом Наташа знала. Знала, что у Зойки настолько доброе сердце, что она не могла ответить кулаками на обиду. Даже слов у нее не находилось на обидчика. Она только укоризненно качала головой и старалась держаться подальше от того, кто обидел. Впрочем, стоило попросить у нее прощения или хотя бы просто дать понять, что было и прошло, как Зойка расцветала в ответ, мгновенно забывая об обиде. Она была легкой. И это Наташу смущало. Он тоже не умела таить в себе обиды, изгоняя их сразу, чтобы не лелеять и не давать им расти. Но, при этом, никогда не забывала о том, что ее огорчило и старалась держаться подальше от человека, который расстроил ее. Это было ее защитой – выстроить стену, не подпуская больше к себе близко. Зойка так не умела или не хотела уметь.
В школе все оказалось сложнее, чем в садике. Времена менялись так быстро, что мало кто успевал отреагировать на них вовремя и так как надо. Школа, в которой когда-то учились родители Зойки, и которая была не плохой и не хорошей, а просто школой с уклоном к иностранным языкам, вдруг стала гимназией. И Наталья поначалу обрадовалась тому, что дочка будет получать хорошее образование, а потом задумалась, не стоит ли перевести ее в школу попроще. Дело в том, что класс, в котором училась Зоя, набрали не из тех, кто жил по соседству. Наташа чуть опоздала с документами, и Зоя не попала в один класс с подружками из совего двора и садика. Она стала почти белой вороной в классе, где детвору к воротам школы привозили, а не приводили. Наташа старалась сделать так, чтобы дочь не отличалась от других детей, но ей это не удавалось. Зою начали дразнить. И только один из одноклассников заступился за нее. Серьезный, какой-то слишком взрослый для своих семи лет, Витя сам подошел к учительнице, и попросил пересадить его к Зое.
- Ее обижают. Я не дам. Чтобы не было проблем, лучше сделать так.
Связываться с Витей одноклассники, и правда, не рискнули. Высокий, крепкий, он стоял первым на уроках физкультуры, изредка поглядывая в конец шеренги, где стояла мелкая, невысокая, Зойка. Присматривал.
Учился Витя хорошо, но читал мало. И Зойка стала для него неисчерпаемым источником интересного.
- Откуда ты все это знаешь?
- Так из книг, Вить. Я у мамы на работе, знаешь, сколько читаю? Уроки сделаю быстренько и, если в музыкалку не надо, то можно сидеть хоть до вечера. Все только рады. Я не мешаю, а мне интересно.
Она таскала своему защитнику книги, беря их на свой формуляр, безошибочно угадывая, что может быть интересно Вите. На родительских собраниях ухоженная и очень красивая Витина мама говорила Наталье:
- Я так благодарна вашей девочке! Виктора моего просто не узнать! Я его с книжкой в руках и представить не могла, а сейчас он читает!
Их дружба была крепкой и странной. Виктор чувствовал себя защитником и гордился этим, а Зойка была так благодарна ему за защиту, что не знала, как угодить. Она хвостиком ходила за ним везде, но Витю это не напрягало. И только в старших классах, Зоя, словно что-то сообразив, отстранилась сама, стараясь не обидеть Виктора, понимая, что тому нужна свобода. Девчата заглядывались на него, перешептываясь за спиной и стараясь привлечь внимание, а он по-прежнему видел рядом только Зойку, да и то в качестве друга.
Появление рядом с Зоей Михаила, Виктор пропустил. Занятый подготовкой к выпускным экзаменам, он как-то упустил из виду подругу. Зоя экзаменов совершенно не боялась. Она лучше всех в классе писала сочинения и твердо знала, что пойдет по стопам матери. Ей нравилось работать в библиотеке, где она давно помогала матери наряду со штатными сотрудниками. Нравился запах книг, четкий порядок и возможность дарить людям что-то новое. Как часто ее спрашивали:
- Девушка, а что вы мне посоветуете?
А потом благодарили, удивляясь ее умению угадать, что именно будет интересно. А Зойка играла. Она давно придумала себе эту игру. Наблюдала за людьми, стараясь понять, как они живут, чем интересуются. Психология тогда еще не была популярной наукой и только позже Зоя поймет, как много может дать ее увлечение. А пока она будет тихо радоваться, что снова угадала, и кто-то остался доволен полученной книгой.
Наталья, наблюдая за дочкой, тревожилась. Дочь была чудесной. Доброй, нежной, умела радоваться любому пустяку вроде распустившейся на подоконнике фиалки или купленным по случаю туфелькам. Но, в то же время, Зоя была слишком открытой и слишком уязвимой. Она готова была помочь всем и вся, забывая про себя. Сколько раз Наташа вздыхала, видя дочь на пороге с подобранным щенком или котенком:
- Доченька…
- Я все знаю, мам. Это не насовсем. Просто он маленький и больной. Станет здоровым, и кто-то его возьмет.
Найденышей Зойка пристраивала всех до одного. Она давно облюбовала место на «птичьем» рынке и ходила туда регулярно с Витей или сама. Глядя на синеглазую маленькую девчонку, за спиной у которой маячил высокий спортивный парень, люди невольно останавливались. И тут наступало Зойкино время. Она говорила спокойно и тихо, но, почему-то, ее всегда слышали. И очередной заморыш, найденный ею и, несмотря на оказанное им отчаянное сопротивление, вернувшийся, благодаря ее усилиям, к жизни, находил свой дом.
Лишь одного котенка она не отдала. Ревела белугой, стоя под дождем и держа в руках крошечный комок непонятного цвета. Котенок был совсем маленький, чуть ли не новорожденный. Она нашла его по дороге в школу и на уроки в тот день так и не попала. Найденыш лежал на краю лужи, доживая свои последние мгновения. Где была кошка и как он тут оказался, Зоя даже думать не стала. Схватив его, она стащила с себя шапку, завернула в нее котенка и помчалась домой. Что делать – она знала. Но, все, кто прошел через ее руки до этого, были старше. И она не знала, хватит ли сил у этого тельца, которое мелко дрожало под ее ладонями, чтобы выжить.
Наталья, так и не дождавшись дочь в тот день в библиотеке, только всплеснула руками, увидев, чем была так занята Зоя.
- Не выживет же, Зой. Реветь будешь... – Наталья легонько коснулась пальцами найденыша. Котенок не реагировал. Он лежал, закутанный в старый Зойкин шарф, и боролся за каждый вздох и выдох.
- Я уже. – Зойка ткнулась носом в плечо матери. – И больше не буду. Мам, пусть он останется?
- Его кормить по часам надо, он же маленький совсем.
- Мам…
Наталья только махнула рукой. Она уже поняла, что в их доме появился еще один жилец. Ей предстоял очень «веселый» месяц, в течение которого она присматривала за найденышем полдня, как самая заправская кошка.
Котенок выжил. И оказался котом. Большим и очень добрым.
- Вот, нашли вы друг друга! – хохотала Наталья, отбиваясь от Маркиза и Зойки, которые поздравляли ее с днем рождения. – Оба сумасшедшие!
Она смеялась чуть ли не впервые с того момента, как не стало Саши. Она не умела как дочь радоваться всему, что окружает. Ежедневные хлопоты заслоняли для нее мир серой туманной завесой. Сквозь нее не было видно ни погожих летних дней, ни снежной зимы, ни усыпанного листьями осеннего парка, который так нравился ей когда-то. Была только невнятная муть, сквозь которую так тяжело было пробиться чему-то хорошему. В детстве Наташа часами бродила там с родителями, собирая огромные букеты из кленовых листьев. А с Зойкой в парк она сходила лишь раз, вскоре после того, как не стало мужа, и после не нашла в себе больше сил. Прошлое держало ее так крепко, что становилось страшно. Нужно было думать о будущем.
А будущее уже стояло на пороге, в лице Михаила, который появился в жизни Зойки неожиданно и очень напористо.
- Ты мне нравишься!
Почему ей хватило этих слов? Зойка не знала. Она впервые услышала от кого-то такое признание. Да, был Витя, но он никогда не говорил ей подобного. Они знали друг о друге все и без слов. Но, на него она никогда не смотрела так, как посмотрела сейчас на Мишу. Посмотрела и пропала.
Выпускной, поступление, первый курс для Зойки просто пролетели. Она не могла думать об учебе, считая минуты до того, как увидит Михаила.
Наталья снова беспокоилась за дочь, убеждая подождать:
- Рано, Зой, рано. Поверь, я знаю, о чем говорю. Подождите! Проверьте чувства и подумайте хорошенько. Это же не шутки, а семья.
Но, ни Михаил, ни Зоя слушать ничего не хотели. Без всякой свадьбы, они тихо расписались, не говоря ничего родителям. Наталья обиделась так, что растеряла все слова. Зойка пыталась поговорить с ней, объясниться, но Наташа только покачала головой:
- Тебе жить.
Разрыв мучил обеих, но Зоя, закрутившись в вихре новых чувств, забывала обо всем в своем счастье, а Наталья только молилась тихонько, чтобы у дочери все сложилось и гнала от себя нехорошее предчувствие.
Которое, впрочем, ее не обмануло. Зойкина семейная жизнь закончилась так же скомкано и непутево, как и началась. Появившийся на свет сын, словно поставил точку в ее отношениях с мужем. Михаил стал чаще где-то пропадать вечерами, приходил навеселе и не желал слушать ничего из того, что могла сказать ему Зойка. А она, попробовав пару раз поговорить с ним, замолчала. Видела, как мается муж, который оказался совершенно не готов к таким скорым переменам, и… жалела его. Ей было противно и больно от того, что Михаил не счастлив рядом с ней и сыном. Она наблюдала за мужем и все больше приходила к выводу, что семейная жизнь, о которой предупреждала ее мать, и правда, оказалась непростой штукой. И нельзя насильно привязать к себе человека никакими узами, пусть даже и ребенком, потому, что счастья тогда ждать не придется никому из тех, кого они свяжут.
Она молчала, ожидая, когда Михаил сам что-то скажет, но он не спешил. Тогда Зойка собрала вещи и позвонила матери.
- Мам…
Наталья все поняла без слов. Она коротко кинула:
- Скоро буду.
И уже через час перевезла дочь и внука к себе, забрав Зою из съемной квартиры.
- Прости… - Зойка плакала, сидя на кухне, и глядя, как мать готовит свои фирменные оладьи.
Наталья вытерла руки, поставила перед дочерью тарелку и сказала:
- Ешь!
Говорить было незачем и не о чем. Нужно было думать, как жить дальше. Ведь одно дело помогать сыну снимать жилье, а другое – содержать внука. Родители Михаила оказались к этому не готовы. Да Зойка и не просила. Она устроилась в соседний продуктовый магазин, не уставая благодарить мать за помощь, и теперь работала в вечернюю смену, поклявшись себе не бросать учебу.
И снова потянулись дни, наполненные заботами и суетой. И теперь Зойка лучше понимала, через что пришлось пройти матери, чтобы дать ей в детстве то, что она имела. Она не растеряла своей способности радоваться каждому пустяку, но теперь это больше касалось сына, чем себя. Новая игрушка, красивая футболка, возможность сводить малыша в цирк или зоопарк – вот теперь были ее радости. Они жили тихо и скромно, не ожидая ни от кого помощи и не прося ее. Михаил про сына не вспоминал до поры до времени, а потом встретил другую девушку, женился и неожиданно появился снова, попросив у Зои разрешения видеться с сыном. Та согласилась, чем немало удивила бывшего мужа.
- Я думал, ты будешь против.
- Почему? Разве Мите будет лучше, если он тебя и знать не будет?
Михаил, в который раз, удивился Зойкиной беззлобности.
- А почему на алименты не подала?
- Да откуда у тебя? Ты же сам студентом был, как и я. И так сложно все было, так еще и из-за этого ругаться? Нет уж. Мы и так справились.
С этого дня Михаил стал помогать Зое. Пусть немного, пусть нерегулярно, но он присылал деньги, старался побаловать сына подарком и, иногда, забирал его на выходные. Зоя поначалу переживала, а потом познакомилась с новой женой Миши и успокоилась. Аня была яркой, смешливой и очень простой.
- Чего плохого-то? Это ж ребенок! Будет у моего потом старший брат! Ух, как я в школе об этом мечтала! Чтобы был защитник рядом!
Зоя в ответ на эти слова вдруг вздрогнула. А ведь и у нее когда-то был защитник…
Она знала, что Виктор уехал в Петербург, выучился и теперь работает в крупной строительной фирме. Они изредка переписывались, поздравляя друг друга с праздниками и обмениваясь фотографиями. Ей вдруг подумалось, а как бы сложилась ее жизнь, если бы они с Виктором не расстались после школы? Картинка получилась смазанной и странной, и Зойка отмахнулась от этих мыслей, как делала всегда, когда в голову лезли всякие глупости.
Виктор появился спустя полгода после этого разговора с Аней. Зоя вечером выкупала сына и собиралась уже укладывать его спать, как в дверь позвонили. Наталья была с подругой в театре и, сунув в руки Мите стакан с молоком, Зоя погрозила пальцем:
- До капельки! И не разлей.
Свет на площадке не горел, и она помедлила мгновение, сомневаясь, открывать ли? Наталья должна была остаться ночевать у подруги, чтобы не ехать через весь город, но мало ли… Отодвинув в сторонку прибежавшего на помощь Маркиза, Зоя открыла дверь, и Митя выронил-таки стакан, услышав, как завизжала от радости мама.
Виктор так и остался немногословным. Отшвырнув в сторону букет, он подхватил Зойку, зарывшись лицом с ее пушистые волосы, обнял ее, прижав к себе и спросил:
- Теперь ты свободна?
Зойка со смехом покачала головой:
- Нет!
- Я зря приехал?
- С ума сошел? – Зойка недоуменно вытаращилась на своего друга и, кажется, уже не только друга.
Митя появился в дверях спальни со стаканом в руках и в мокрой пижаме.
- Мам…
- Вот, все мои обязательства, Вить! – Зойка вывернулась из рук Виктора и распахнула дверь шире. – Заходи!
А потом, уложив Митю, они просидели всю ночь на кухне, не умолкая ни на минуту, ведь столько скопилось всего того, что следовало и не следовало сказать друг другу. И снова было все, как в детстве – без утайки и оговорок. Они просто решили, что им больше нечего скрывать друг от друга.
Поженились Зоя с Виктором спустя несколько месяцев. Буря, которую Виктору пришлось выдержать от матери, сравнима была с небольшим торнадо.
- Зачем?! Ты мне можешь объяснить? Зачем тебе эта мышь, да еще с ребенком? Ты можешь выбрать себе любую, сын! Посмотри на себя – мечта просто! Умный, красивый, состоятельный, а ты выбираешь… кого?
- Мама! Научись, пожалуйста, уважать мой выбор. Иначе мы поссоримся.
Виктор уронил это так веско, что Карина, его мать, замолчала. Она знала, что, когда сын начинает говорить таким тоном, который был точь-в-точь похож на тон его отца, лучше не спорить. Мужа в гневе Карина боялась, как огня. Он не скандалил, не поднимал руку, а просто переставал с ней разговаривать и вообще замечать. И это было страшнее, чем самый большой скандал. Эмоциональная, взрывная, Карина была в душе очень доброй и ранимой. «Ее мужчины», как она называла мужа и сына – были для нее всем. Она безмерно гордилась сыном, который взял на себя заботы о ней, после того, как не стало мужа. И, наверное, поэтому никак не могла смириться с тем, что он выбрал для себя в спутницы кого… Зою?! Эту девочку, которую она помнила недалекой глупышкой, всегда и всем улыбающейся… Карина не знала сама, почему ее так задевает наличие у Зои ребенка, но Митю она не приняла. Мальчик раздражал ее так же, как и его мать.
Приезжая в гости к сыну, куда она зачастила после его свадьбы, Карина пыталась найти хоть что-то, чтобы «открыть» ему глаза. Но, ей это не удавалось. Карину выводила из себя счастливая улыбка Зои, которая просто расцвела после свадьбы, сбросив с себя груз ответственности, ведь теперь рядом снова был Виктор и ей можно было уже, наконец, подумать и о себе.
Она устроилась на работу в крупную библиотеку и наслаждалась каждой минутой, которую дарила ей жизнь. Петербург покорил ее. Она никогда не была в этом городе, зная его лишь по страницам любимых книг. И теперь могла часами бродить по улицам с мужем, сыном или, вообще, одна, поражаясь архитектуре и ловя себя на мысли о том, сколько людей ходило по этим улицам до нее и сколько их еще пройдет после… Она примеряла улицы к прочитанному и скоро у нее родилась необычная идея. Виктор ее одобрил и скоро появилось маленькое агентство, где студенты и бодрые пенсионеры, которых Зоя тщательно отбирала, начали водить экскурсии по ее авторской программе - «Литературный Петербург».
Карину все это совершенно не радовало. Не радовали успехи невестки, ее воспитанный и очень послушный мальчик, который начал называть ее сына отцом. Это, наверное, стало последней каплей. Карина устроила сыну очередной скандал, но он только предложил ей собрать вещи.
Инсульт хватил Карину через неделю после возвращения домой. К счастью, случилось это на работе, и скорая приехала быстро. Но, последствия все равно были тяжелыми. Она тихо плакала, лежа на койке в больничной палате, когда дверь распахнулась и вошли Виктор с Зоей.
Карина замычала, задергалась, пытаясь сказать, что не хочет видеть Зою возле себя, но язык не слушался. Зоя сделала вид, что ничего не поняла и скоро развила такую бурную деятельность, что Виктор только кивнул, предоставив решать все жене. Она оставила сына на Виктора и няню, перебралась к матери, и принялась выхаживать свекровь. Карина злилась, но постепенно начинала понимать, что Зоя вовсе не так проста, как кажется. Ее доброта не была наигранной. Она была ее сущностью. Не обращая внимания на капризы и недовольство Карины, она просто делала то, что нужно, приговаривая:
- Ничего! Вы у меня еще встанете! И мы пойдем с вами за грибами. Вы знали, что в поселке, где Витя нам дом строит, огромный лес? Ладно, может и не огромный, но я вообще леса никогда не видела до этого, поэтому для меня он очень большой. И грибов там видимо-невидимо. Мы с мамой совершенно городские жители, а вы, я знаю, разбираетесь. Научите меня? А то я из негодных грибов только мухомор знаю. Хотя, где-то читала, что в нужных пропорциях и он полезным может быть. Представляете?
Карина поправлялась, но медленно. Как только стало можно ее перевозить, Виктор забрал мать к себе. Зоя радостно выдохнула, оказавшись дома, и с новыми силами взялась за свекровь.
- Надо разрабатывать руки и речь. Вот! – Зоя высыпала в миску пакет гречки. – Самая лучшая тренировка. А потом будет пшено!
Карина сердито отодвигала от себя миску. Перебирать крупу она ненавидела. Зоя заставляла ее, но все время искала что-то еще, видя, как не нравится свекрови это занятие. Помог Митя.
- Мам, а вот это подойдет?
Он поставил на стол перед Кариной коробку с конструктором. Собирать его он обожал и давно перешел на модели для взрослых, с которыми легко справлялся с помощью Виктора. Детали в этих наборах были мелкими и отлично подходили для задуманного.
- Отлично! Только я не умею их собирать, а тут надо показать.
- Я справлюсь. – Митя посмотрел на Карину.
Та, готовая уже отмахнуться от мальчишки, вдруг передумала. И легкий кивок вызвал у Мити улыбку, которая поразила Карину. Так похожа была она на улыбку Зои. Такая же открытая и бесхитростная.
Виктор, увидев вечером, как увлеченно собирают конструктор Митя с Кариной, на следующий день привез большую коробку, которая заставила Митю ахнуть от восторга:
- «Черная жемчужина», пап?
Карина дернулась было, но тут же осадила себя. Пусть. Этот мальчик уже не раздражал ее. Было в нем что-то настолько светлое, что у нее проходила даже головная боль, когда он садился рядом и высыпал из коробки детали очередного конструктора.
Корабль, о котором Митя только мечтал, но ни разу не заикнулся Виктору, они собрали за месяц. Карина снова говорила, пусть и не так четко и связно, как раньше, но это уже был прогресс и оставалось только надеяться, что на этом все не остановится. Митя радовался каждому ее слову так, как будто это была его личная заслуга. И Зоя с улыбкой кивала, глядя, как он заставляет Карину сделать что-то еще, сверх положенных упражнений.
Карина как-то спросила Зою:
- Почему ты такая неправильная?
- В смысле?
- Слишком добрая, все тебе надо. Таких, как ты сейчас не бывает! Люди стали другого формата. Даже меня взять. Другая бы просто наняла мне сиделку и не прикоснулась бы ни разу. Ведь сколько я всего и тебе, и Вите наговорила. А ты… Забыла уже?
- Почему же? Помню. Просто не считаю нужным вспоминать. Зачем? В жизни и так хватает плохого. Из дома выйдешь и – на тебе, кто-то кричит, кто-то ругается. В транспорте, в магазине, на улице. Все злые стали, вы правы. Так, зачем все это тащить в свой дом? Будет хорошо мне от этого? Нет! И вам хорошо не будет. Я ведь знаю - вы сердитесь не потому, что я вам так уж не нравлюсь, а потому, что за сына переживаете. Что хотели бы для него лучшего. Как и я для Мити. Это нормально.
Карина задумчиво смотрела на невестку и молчала. Сказать ей было нечего.
А спустя еще месяц Зоя как-то утром вышла из ванной совершенно ошеломленная, забыв даже причесаться. Она так и притопала на кухню в халате, со смешно торчащими во все стороны вихрами, и рухнула на стул, налив себе только воды и не думая о завтраке. На вопросительный взгляд Карины, Зоя развела руками и сказала:
- У вас будет внук.
Карина сначала не поняла, что сказала ей Зоя, а потом расцвела улыбкой, которая хоть и вышла чуть кривой, потому, что мышцы лица еще не до конца восстановились, но была такой искренней, что Зоя улыбнулась в ответ.
- Первый внук… Рады?
- Второй. – Карина отодвинула от Зои стакан с водой и сделала ей бутерброд. – Один у меня уже есть. Будет двое. Ешь! Теперь тебе нужно хорошо питаться.
Она сделала еще один бутерброд:
- И мне надо. И на ноги надо встать поскорее. Дел много, да?
Зоя, дожевывая бутерброд, кивнула.
- Да!