Прежде, чем оценивать чувства, мысли, высказывания Достоевского. необходимо понять, КТО был Достоевский.
Из какого он народа, какого он рода, каково его общественное положение и общественное положение его предков.
Достоевский очень похож на польского дворянина.
Кроме польского дворянина, он не похож ни на кого.
По официальной версии, Достоевский - белорус.
Я всю жизнь прожил в Белоруссии, но не видел ни одного белоруса, похожего на Достоевского - с такими обнажёнными нервами, такой обострённой чувствительностью.
Белорусы гораздо более вялые - им не хватает темперамента.
Достоевский опровергал своё польское происхождение ("Род наш литвинский, но не польский.")
В своих романах Достоевский ругал и унижал поляков.
Всё это только подтверждает мою догадку: Достоевский - польский дворянин, отрекшийся от своих корней из любви к России.
Один из предков Достоевского был священником, причём священником униатским.
Униаты, как известно, признают главенство Папы Римского (православные по форме, католики по содержанию).
Достоевский страдал от того, что он недостаточно русский и стремился "искупить" этот недостаток патриотизмом.
Как и Пушкин.
Как и многие другие.
Почему нужно страдать, если ты недостаточно русский?
Почему обязательно нужно быть достаточно русским?
Это вопросы к Российской империи.
И это говорит не в пользу Российской империи.
Итак, Достоевский - поляк (то есть, всё-таки европеец), влюблённый в Россию.
Влюблённый по контрасту, по противоречию - влюблённый именно в те качества русского человека, которых самому Достоевскому не хватало.
Что это за качества?
Это безмерность, бескрайность, беспредельность чувств, стремлений, страстей.
Насколько эти качества действительно свойственны русскому человеку - отдельный вопрос, но Достоевский увидел русского человека именно таким.
Европеец Достоевский влюбился в АЗИАТСКИЕ качества русского человека - в те качества, которые свойственны азиатским народам в гораздо большей степени, чем русскому.
Например, афганцам действительно присуща полная безмерность, бескрайность, безграничность чувств, стремлений и страстей.
Чтобы в этом убедиться, достаточно бегло изучить афганскую историю и афганский фольклор.
Вот где полная беспредельность, переходящая в полный беспредел: дикость, фанатизм, бесчеловечность, нетерпимость, беззаконие, произвол.
Достоевский был бы в полном восторге.
Если бы Достоевский родился и вырос в Афганистане, он наверняка влюбился бы в афганский народ ещё сильнее, чем в русский.
В Афганистане Достоевский, вероятно, был бы мусульманином - причём ревностным, истовым мусульманином.
Европейцы, влюблённые в Азию, обычно полностью перенимают веру, традиции и обычаи пленившего их народа.
(Например, барон Унгерн, влюбившись в Манчжурию, принял буддизм.
Судьба Рерихов тоже достаточно красноречива.)
В России Достоевский ругал западное христианство (ведь это Запад, от которого он отрёкся из любви к России).
В Афганистане он, вероятно, ругал бы христианство в целом; а Россию воспринимал бы как часть опостылевшего ему Запада.
Афганский Достоевский заявил бы, что афганский народ совершенно уникален по своим исключительным душевным качествам; что афганский народ имеет особую духовную миссию - нести свет ислама всему миру.
Афганские патриоты обожали бы Достоевского, считая его национальным пророком.
У Достоевского было сильное воображение: он любил воображаемых русских и осуждал воображаемых евреев.
Для правильного понимания Достоевского обязательно нужно помнить о его болезни.
Эпилепсия очень своеобразно влияет на сознание человека.
На какое-то короткое время у больного возникает то самое чувство бескрайности и беспредельности; он как бы обнимает своей душой всю вселенную.
Видимо, Достоевский принимал свои болезненные состояния за проявления чего-то великого и чисто русского.
Это обычная глупость гения: не лечить свои болезни, а подводить под них мировоззренческий фундамент, считая свои болезненные состояния чем-то творческим и великим.
Культурологи любят рассуждать о загадках личности гения; но разгадки многих из этих загадок содержатся в элементарном медицинском справочнике.
Великие люди - это всё-таки просто люди, которые зависят от своего тела не меньше (а может, и больше), чем другие.
По некоторым литературным произведениям можно ставить автору медицинский диагноз.
Вот строки Ахматовой:
"Просыпаться на рассвете
Оттого, что радость душит".
Вам не кажется диким это словосочетание: "радость душит"?
А оно предельно дикое.
Радость не душит. Душит астма.
Вот Бродский:
"И что-то, как раздавленный паук,
во мне бежит и странно угасает.
Но выдохи мои и взмахи рук
меж временем и мною повисают."
"Раздавленный паук" - что это, если не сердце?
Стихи сердечника.
Я почти уверен, что Лермонтов был серьёзно физически болен; и многие его поступки и высказывания объясняются только его болезненным состоянием.
То, что Цветаева была серьёзно физически и душевно больна, чувствуется во всех её стихотворениях.
А для Достоевского его болезнь, кажется, стала одной из основ его мировоззрения.