— Оделась уже, как бабушка в поликлинику. А это всё пристает. Пощекотать нервы ему хочется, потешить своё чувство счастливого обладателя красивой женщины. И, что главное, всё это почти бесплатно.
— При чем тут «бесплатно», кукла Лена?
— Потому что ты мне переводишь деньги на карточку «Мир» только за то, что я с тобой сплю. Но у тебя же, космополита безродного, в это «сплю» буквально всё включено. В том числе и манера дергать меня на пустом месте. При этом сам … (см. картинку над текстом.
И потом. На улице уже первые слезы осени на хрупкие плечи капают, а мне и одеть на себя нечего.
— Одеть тебе может нечего, а вот снять с тебя очень даже есть что! Потому что ты, кукла Лена, будучи белогрудой, светлоликой женщиной …
— Да не лапай ты меня! Или, по крайней мере, в общественных местах делай это тайно и не привлекая внимание бдительных и многоопытных санитаров. Ты что, уже совсем не боишься, что, если полиция перейдет на сторону народа, тебе точно не поздоровится?
— Да не в том я возрасте и весе, кукла Лена, чтобы посещать курсы скалолазания и светских манер. Да и манишки у меня сегодня с собой нет.
— Угу.
Растяну гармошку шире,
Пусть девчата подпоют.
Пусть узнают в целом мире,
Как колхозники живут!
Как же ты мне надоел с твоими жалобами на преклонный возраст и пролетарское происхождение, христопродавец. Тогда не надо было себе молодую содержанку заводить.
— Сердцу, которому не хочется покоя, то не прикажешь, кукла Лена.
— Сердцу он приказать не может. В связи с чем невольно вспоминаются бессмертные строки Николая Васильевича нашего, Гоголя:
— Жалобный крик раздался со всех сторон; но суровые запорожцы только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе.
— Геноцид евреев на Украине 1648-1658 годов, осуществленный украинцами во главе с Богданом Хмельницким, стучит в моем сердце, кукла Лена.
— Угу. Память о тех невинных жертв этого геноцида стучит и в сердце Владимира Зеленского. Судя по тому, по крайней мере, что от Украины уже мало что осталось, а скоро не останется и этого.
— Ну причем тут Зеленский, кукла Лена? Просто украинцам не надо было так к электричеству привыкать. Тогда бы последние события с энергоструктурой Украины не воспринимался бы ими так болезненно.
— Не лапай меня, кому сказала! Чтоб тебя током ударило, гада. Ну что за манера делать это на людях,? Знаешь же что я этого не люблю. Для этого у тебя спальня есть. Слава Украине, ты понял?
— Теперь, что касается тебя, кукла Лена. Книжки читает только девушки из народа, которым делать совсем нечего. И уж, тем более, больных на всю голову аксамитов типа Гоголя или Достоевского.
— А кто из русских писателей не был антисемитом? Или ты мне уже и читать запрещаешь?
— Бабель, к примеру, кукла Лена, не был антисемитом. Когда он, в своей «Конармии», описывал зверства над евреями, его симпатии были определенно на стороне …
— Один Бабель. Действительно мало, тут ты прав. Остальные титаны литературы были коллективным Тарасом Бульбой, блин, причем все как один. Такая вот средняя температура по больнице с учетом морга в русской словесности. Ты думаешь, когда Тургенев со злорадством описывал судьбой муму, он кого имел ввиду?
— Вот ты их и не читай их всех, кукла Лена. Тогда и не будешь мучится е неразрешимым вопросам «Что делать с евреями?».
— А я этим вопросом и не мучаюсь. Потому ты меня в такие рамки поставил. Катаюсь при тебе как сыр в масле, обленилась вся, кроме маникюра ничего целыми днями не делаю, от тебя завишу целиком и полностью. А ты этим пользуешься ...
Ну, сегодня у тебя с мозгами совсем беда, мировая закулиса. Опять он меня обнимает — а весь Торговый Центр сморит, надо же. Ну давай ты туда мне руку засунешь хотя бы на кухне что ли? Ну прошу тебя!
— «На кухне», — говоришь? Ты права, как обычно, кукла Лена. Потому что старый больной еврей — это, прежде всего, хороший стол. Чтобы на этом богато сервированном столе всё было пикантно и западало в душу.
— Ты меня пугаешь. Ну а девушки?
— Хороший вопрос , кукла Лена. И с удовольствием на него отвечу:
— А девушки потом! И никак иначе. По глазам вижу — ты со мной согласна.