Когда после Победы в дом Агриппины вернулись и муж и все 7 её сыновей односельчане вроде бы и порадовались за неё. Но радость не у всех была искренней. Кто-то позавидовал, а кто-то и вовсе затаил злобу, от горя, от боли собственной.
И поговаривать бабы меж собой стали, что не спроста.
- Может у неё блат где и они где при штабах отсиделись?
- А может в тылу работали?
Ведь все как один живёхоньки.
- Да нет, бабы, вон они седые все. Видно, что тоже лиха хватили.
- Двое с моим Федькой воевали. Он писал. Только он не вернулся…
- И раненые трое.
- Да и у всех награды боевые.
И вроде всё так, но не успокаивались.
- А может ведьма она? Может она заговорила их?
- Да, какая она ведьма, такая же как мы, обычная баба.
Да чего вы, бабы. Давайте у неё и спросим. Ведь наша она, не чужая. Ведь всю войну вместе со всеми нами пахала. Все вместе горя хлебнули.
- А и правда, давайте спросим.
И вот собрались бабы и Агриппину позвали на сходку.
- Мы вот чего, Агриппина. Расскажи нам, как так получилось, что все твои мужики живыми вернулись?
- У одной тебя из всего села.
- Молилась я, бабоньки, за них, и верила, что вернуться. - отвечала она спокойно.
- Так ведь и мы все молились! - загалдели женщины.
- А может заговорила ты их? Может секрет какой знаешь, а нам не сказала?
- Может молитве тебя кто особой научил. Так ты и нас научи.
- Да какой секрет. И молитве никто не учил. Она простая, от сердца шедшая.
Я благодарила я Бога, что дал он мне мужа мудрого и сильного, что сынов смогли мы с ним воспитать достойных. Что сыны наши выросли, ему под стать, что все как один на защиту земли родной, матушки нашей встали. Что не было среди них ни трусов, ни предателей.
Благодарила и верила, что смогут защитить они родину свою, дом свой, старшие жён и детей своих. Благодарила, что сынов родила, а не дочерей. Ведь по началу всё жалела, что Бог мне дочки не дал. А тут и жалость вся моя прошла. Я гордость почувствовала, за то, что сыны мои на нашей защите стоят, на защите Родины. И так мне спокойно стало.
А что дочки - так вот 4 снохи, мне уже как дочки. И за них благодарила. И что внучки подрастают. Да теперь ещё, что троих дочек, думаю, мне ждать не долго. И младшие холостыми не задержатся. За всё это благодарила неустанно.
Повисла тишина. Женщины молчали. Каждая думала, примеряла к себе сказанное. Потом, кто-то тихо плакал, кто-то запричитал.
Аксинья, которая больше всех озлобились, вдруг подошла к Агриппине и сказала:
- Прости, что я злого на тебя наговорила.
Я ведь молилась всё время. Слышала, что материнская молитва самая сильная. И просила у Бога уберечь моих мальчиков, моих деток. Жалела их. Боялась за них.
Получается, что не верила я в них, в их силу. И даже называла их не сынами, а мальчиками, детками. И всё время представляля их маленькими детьми, такими видела их в молитвах своих. И даже во снах их детьми видела. И всё защитить, уберечь хотела...
А они... Она зарыдала, и Агриппина обняла её и молча поглаживала по спине.
Женщины кивали рассказу Аксиньи.
- Ведь и вправду, не мужей просили нас защитить, а Богородицу их уберечь.
- Права Агриппина. Я за старшего не переживала, знала, верила что справится, а за младшего боялась очень. Так и вернулся старший живым.
Грустно кивая, соглашались женщины и с этими словами.
- Получается, что верой своей мы их укрепляем, защищаем, а страхом силы лишаем. - подытожила Матвевна.
- Кабы знать. Хотя, ведь бабки нам всем говорили, что мужиков жалеть нельзя. Что для них это хуже смерти.
- Вот и выбрали они смерть, вместо жалости. – с болью выдохнула прямолинейная Аксинья, освободившись от объятий Агриппины.
- Ладно бабы, нечего тут теперь вой поднимать. Все поняли, как сынов теперь растить. Давайте споём лучше. С песней боль свою выпустим.
И она затянула песню. И плач утихал, а все новые голоса её подхватывали, и песня постепенно звучала все звонче и стройнее. И, наконец, разлилась на всю округу прекрасным женским многоголосьем.
***
Рассказ основан на реальных фактах, на рассказах разных людей.