...во всей этой фантастической истории, которая произошла со мной, была виновата Валька. Валька–это моя бывшая подружка, с которой я прожил душа в душу без малого три года. Все это время я был счастлив, словно ребенок, получивший в подарок красивую заграничную игрушку в фирменной упаковке. Детей мы с ней не нажили, да и богатства тоже. Все было хорошо до того момента, пока Вальке в одночасье не пришла та блажь, которая и стала отправной точкой моих невероятных приключений.
– Шубу хочу норковую, – утвердительно сказала она, словно это было не ее желание, а окончательный приговор суда верховной инстанции. Валька капризно топнула ножкой, и подвела черту в нашем семейном споре, определив для меня место и цель на ближайший месяц. Приняв её выходку за шутку, я, не отрывая взгляда от журнала – «За рулем» спокойно лизнул палец, и перевернул страницу. В этот самый миг мой добрый, как у дедушки Ленина взгляд моментально уперся в фотографию ««Ягуара». Шикарный автомобиль цвета американского доллара, блистал на мелованной бумаге неописуемым лаковым покрытием! Он сиял подобно солнцу! Он был, словно новый золотой слиток, который еще не успел покрыться испражнениями тараканов. «Ягуар» лег мне на душу, как ложится очаровашка с длинными ногами с бюстом четвертого размера.
– А, я! А, я! А я – может быть, хочу такой «Ягуар»,– сказал я запинаясь. - И ничего! Не жужжу перед тобой, как та муха над кучей свежего навоза…
Валька зло ухмыльнулась и замахнулась, чтобы запустить в меня подушку.
– Это кто тут куча навоза,– спросила она, поставив руки на бедра. –Это я что ли куча навоза?
– Ну, я типа выразился образно,– предчувствуя нутром скандал, сказал я. Я чувствовал, что следующим за подушкой полетит сорокакилограммовый свинцовый водолазный башмак, который Валька использует вместо груза для квашения капусты. Подушка пролетела со скоростью курьерского поезда. Она, словно пуля ударилась в стену и «взорвалась» лебяжьим пухом, будто кто бросил в курятник наступательную гранату. Пух и перья разлетелись по всей квартире, создавая иллюзию предновогоднего снегопада.
– Идиот! Ты что поймать не мог?– завопила Валька. Всё - ты меня достал! Я ввожу санкции и объявляю тебе сексуальную блокаду! Пока не будет шубы – не будет тебе ни пирожков, ни страстного секса!
– Во, как!– удивился я, подтянув «семейные» трусы до самых подмышек.
Признаться честно – тут я удивился! Я знал, что эта похотливая баба со своим бешеным темпераментом не продержится и трех дней! Уже завтра она подобно кошке бросится на мою волосатую грудь и сгорит от страсти, ожидая моих ласк и плотских утех.
– Да! Именно! Вот так вот! Пока не будет мне шубы, о сексе, пище, тепле и ласке теперь будешь только мечтать, до тех пор, пока моя мечта не станет твоей явью!
Я на мгновение закрыл глаза. Где–то в мозге представил свою жизнь, лишенную любви, и того комфорта, который я обрел под звуки вальса Мендельсона. Мне представилась мужская общага: горы бутылок и окурков на полу. Обшарпанные стены, да замусоленные картинки эротического содержания, наклеенные одинокими мужиками в несколько слоев. Картинки по мере смены хозяев казенных кроватей менялись, как и сексуальные пристрастия. Кто– то любил блондинок. Кто– то брюнеток, а кто обожал Сильвестра Сталонэ, который, на всех постерах красовался в полуобнаженном виде с пулеметом, приковывая к своей накаченной анаболиками мускулатуре всякого рода сексуальных извращенцев.
– Ох! Ох! Ох! Да ты же первая ко мне прибежишь!– радостно провозгласил я, уже предвкушая будущие минуты плотских утех. Эти минуты по планам моей подружки должны были якобы стать наградой моей мужской выносливости. Но я думал иначе я, словно десница высших сил должен был непременно покарать строптивый характер этой жестокой и самовлюбленной тетки.
– А это ты видел!– сказала мне Валька. Она скрутила фигу, и сунула мне её под самый нос. Я словно насосом, глубоко всосал в себя запах, исходивший от ее рук. Мозжечок отсканировал аромат печеных булок с корицей, пирожков с капустой и яйцом и выдал заключение - это плюшки! В ту минуту они, сидели в духовке, ждали минуты, когда ароматная корочка покроет их пышные мучные бока. Я знал, что окажись они на столе, они тут же лишат меня возможности полноценно думать.
– Валюха, я хочу пирожка! У меня шкура чешется от этих ароматов!
– А я хочу шубу из норки и чтобы с горностаевой опушкой!
– А я золото- зеленый «Ягуар», со стабилизатором курсовой устойчивости, АБС и нафигатором!
– Так пирожок с капустой, или «Ягуар» с нафигатором!?– переспросила Валька, растягивая физиономию в наглой улыбке кретина, нагадившего под соседскую дверь. – Ты Шурик, как– то определись!
– И пирожок капустой, и ««Ягуар» с турбонаддувом» – сказал я, и, захлопнув журнал, кинул его на пол, предчувствуя, что наш спор может перерасти в рукопашную схватку.
Валька продолжала стоять над душой подобно Церберу, сложив руки крестиком. На них, как на подпорку нависали её сочные молочные железы, придавая этому образу царственный вид. Бюст был предметом её особой бабьей гордости. Она с наглым любопытством смотрела на мою реакцию, и ждала момента, чтобы «укусить» меня еще больнее.
Я медленно опустил ноги в тапки. Почесал под резинкой трусов оголившуюся ягодицу, и, встав с дивана, направился на кухню. Голос Вальки меня остановил, словно кто– то невидимый дернул стоп кран набирающего ход «бронепоезда».
– Стоять! Куда пошел?– завопила она.
Так вопить мог только внезапно проснувшийся часовой, застуканный на посту начальником караула. И я встал. Встал по стойке смирно, делая вид, что подчиняюсь ей всей своей сущностью.
Набрав в легкие больше воздуха, я выдохнул, и сбросив с себя цепь раба, двинулся дальше на кухню. Мне теперь не нужны были ее пироги. Мне не нужны были ее плюшки. Там в банке с манной крупой была заначка. Я когда- то спрятал туда бутылку коньячка. Уже пару месяцев я лелеял надежду, что должен наступить тот час, когда я налью себе любимому пятизвёздочный бальзам и умиротворю свою страдающую от деспотизма жены душу.
Аромат свежеиспеченных булок наполнил весь «камбуз». Я, словно рыболовецкий траулер в погоне за сайрой нежно вошел в этот аппетитный дух, погружаясь в него, словно в густой туман Охотского моря. Сейчас для меня главным было сохранить стальную выдержку и баланс. Я давился слюной. В моем желудке ревели воны девятого вала, но я не показывал ей вида. Я терпел, не смотря на то, что хотел реально жрать! Исходящие из духовки кулинарные флюиды, вызывали в моем организме позывы к обжорству. Рука потянулась к банке с манкой. В предчувствии коньяка мое сердце забилось, словно у кролика при виде трепещущего хвостика молоденькой крольчихи. Кровь побежала по моим жилам, щекоча внутренности беличьей кисточкой. Еще мгновение, и я мог умереть. Коньяк по идее должен был спасти мне жизнь, чтобы потом моим жестоким равнодушием проигнорировать эти волшебного вкуса булки. «И пусть они засохнут,- подумал я.- Пусть они покроются плесенью! Мои руки никогда больше не прикоснуться к её стряпне!»
Пуская слюну, я запустил руку в банку с манной крупой…
– Где!? Где!? Где, змея подколодная, мой бальзам!? Где моё лекарство для души и тела!?
– Алкаш, – спокойно сказала Валька. – Отойди, а то зашибу,– сказала она, отодвинув меня от газовой плиты. Открыв духовку, Валентина вытащила пышущие жаром ароматные булки. Я, как голодный кобель, глотая слюну, стоял и смотрел на её магические действа, боясь сорваться в беспредельный штопор.
– Ишь, заначки он будет делать на моей территории, – сказала Валюха с долей сарказма- конспиратор хренов! Алкаш!
– Это я алкаш? Это я – то тайный конспиратор!? Ты мне скажи – где ты змея мой коньяк дела,– спросил я, переходя в атаку.
– В гальюн вылила, – ответила сожительница. –Все - нет его больше!
Она поставила на кухонный стол поддон с выпечкой, посыпала все сахарной пудрой. Накрыв все это великолепие белоснежным полотенцем, Валентина отодвинула меня в сторону. Вытащив из кладовой пылесос, она, как ни в чем не бывало, принялась собирать разлетевшиеся по квартире перья.
В ту минуту мне нечего было сказать. Я был просо ошеломлен ее коварством. Я даже допустил мысль, что хочу убить её. Мне в тот миг хотелось просто удавить эту «жабу», которая таким вероломным образом вторглась в мои пределы и лишив меня самого «святого», что было в этом доме – коньяка.
Я уже представил: как беру её за шею и зверски начинаю торкать её мордой в булки.
– Слушай Валюха, а может, я в хате уберу? А ты пока чайку приготовишь,– сказал я, виртуально победив домашнего монстра, своей лояльностью к её деспотизму.
– Чайник на плиту поставь,– ответила она, орудуя под диваном пылесосом.
Где– то в глубине мозга я представил: как измываюсь над ней. Как горячее повидло растекается по её лбу, щекам и носу, обжигая бархатную кожу на Валькиной роже.
– Ты Валюха, настоящая гадина, – спокойно сказал я, и, взяв с холодильника сигареты, закурил. Глубоко вдохнув ароматный дым, я старался скрыть свое нервное потрясение.
– Что я!? Что ты там такое сказал?– провопила сожительница и вильнув передо мной своим задом, сказала:
– Сидишь тут у меня на шее – иждивенец хренов! Я живу с тобой три год! Все это время я обстирывала тебя!. Готовила, разносолы, грела для тебя постель и даже научилась булки печь. А ты!? Ты Шурочка, что для меня сделал? Ты подарил мне колье с жемчугом? Ты, купил мне норковую шубу или купил новую мебель в моё родовое гнездышко,– говорила она, стараясь меня обидеть.
Я терпел. Я молчал. Мне нечего было сказать – мне было стыдно. Отчасти она была права. Я понял, что любовь, которая всепоглощающе накрыла нас, три года назад – прошла. Осталась привычка. Появилась какая– то инерция, по которой мы жили, и все эти годы терпели друг друга, как терпит береза, выросший под её кучерявой кроной подберезовик, сосущий её соки.
Швырнув в форточку окурок, я закрыл окно и молча, вышел из семейного пищеблока. Здесь прошли самые лучшие минуты нашей совместной жизни. Здесь мы общались. Здесь мы нежно говорили о любви, и даже иногда занимались любовью прямо на кухонном столе. Страсть кипела в наших телах.
А сейчас мне не хотелось ругаться, скандалить, брызгать слюной. Не хотелось доказывать Вальке, что я недотёпа Шурик из параллельного потока, который когда– то был в нее влюблен по уши и который таскал её по кустам жасмина, где щупал девичьи груди, и вслух мечтал, что буду любить эту женщину до самого конца жизни. Всё сегодня – любовь кончилась! Кончилась, как кончается все самое хорошее, и этот факт был неоспорим.
– Знаешь Валюха – любовь это мёд, – сказал я. – Чем больше его сожрешь, тем быстрее наступает отрыжка! Я наелся тобой досыта! Я наелся до самой отрыжки! Пойду, освобожу свой желудок для следующей порции. Надеюсь, мне выпадет удача в кругу верных друзей полечить расшатанные нервы и вкусить запретный плод, которого ты, незаконно лишила меня …
Я сунул руки в карманы пальто и открыв дверь замер на пороге. Мне хотелось услышать Валькин голос, жалобно просящий прощения. Но ожидания не оправдались.
– Иди, иди – алкаш хренов! Катись колбаской по Новоспасской! Все равно домой вернешься! Мачо наоборот!
Январский мороз резанул по щекам и носу, покалывая кожу миллиардами иголок. Воздух был свеж и чист, словно горный хрусталь, стекающий с вершины Монблана. Казалось, сделай шаг, и он рассыплется, подобно каленому ветровому стеклу во время аварии. Подняв воротник пальто, я, похрустывая промерзшим снегом, побрел по улице в сторону ближайшего кабака, который назывался «У Ихтиандра».
Там вдали от Валентины, я мог заглушить кровоточащую душевную рану и забыть все горести навалившиеся на меня в этот день. Я был свободен. Я был самим собой и не был подвластен той бытовухе, которая подменила святое понятие как «любовь» на какую– то шубку из норки. Сейчас мне хотелось только одного- я хотел напиться! Мне срочно был нужен сеанс алкогольной релаксации. Я не хотел сойти с ума от мысли, где мне взять денег на эту чертову шубу.
Синие, красные и зеленые огни светодиодов, горящих над кабаком, манили таких же как я страдальцев. Только здесь можно было встретить старых знакомых, чтобы в уюте и тепле провести волшебный вечерок за рюмочкой рома. Я порылся в карманах и нашел «дежурную заначку» в пятьсот рублей. Зажав крепко в кулак находку, я спустился в полуподвальное помещение. Запах табака, алкоголя, женских духов и жареной рыбы, ударил мне внос, погружая в пучину умопомрачительного блуда. Коронная мелодия местного диджея по кличке «Карась» о морском дьяволе из кинофильма «Человек амфибия», рвала динамики колонок. Толпа неиствовала, подпевая в такт завываниям
«Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно! Там бы, там бы, там бы - пить вино! Там под океаном ты трезвый или пьяный не видно все равно».
- «Эй, моряк, ты видно долго плавал! Я тебя успела разлюбить,- стал напевать я себе под нос, вливаясь душой в веселую атмосферу заведения.
.
В кабаке, как всегда было полно народа. Основная масса состояла из молодежи. Здесь вдали от родительского глаза они полулегально познавали прелести жизни и учились быть взрослыми. Крепкий алкоголь они не пили, опасаясь родительского гнева, а вот пивком и заморскими коктейлями радовали свою плоть.
– Шурику– привет!– сказал мне знакомый бармен Сеня, вращая в руках кеглю с очередным шедевром коктейльного искусства.
– Здорово Сеня! Будь великодушен дорогой, налей мне братец для начала водочки с «Амаретто».
Семен был в этих делах настоящий кудесник. Он наливал в рюмку пятьдесят граммов водки, а потом по лезвию ножа вливал в неё ликер. «Амаретто» как бы лежал на поверхности водки. При употреблении этот напиток смешивался прямо на языке, создавая незабываемые ощущения.
Устроившись поудобнее на банкетке, я пригубил коктейль и для пущей важности прищурив глаза, стал сверлить публику взглядом, стараясь рассмотреть ту единственную которой я мог бы поведать в пьяном угаре о своих чаяниях. В эту самую секунду, когда мой взор пал на танцующую блондинку чья– то рука коснулась моего плеча. Мне показалось, что сердце упало в пятки. Я почему– то подумал, что это Валька. Чтобы не умереть от шока, я медленно повернул голову и увидел поросшее щетиной красное и круглое лицо своего однокурсника – Сергея.
– Шурик – привет!– сказал он, моргая пьяными поросячьими глазками. – Ты решил якорь бросить надолго!?
– На пятьсот, – ответил я, обозначая Сереге свою кредитоспособность.
– К нам присоединиться не хочешь?– спросил он, кивая в сторону столика, за которым сидела пара местных шлюшек.
– Я один, а их двое,– сказал он, мило улыбаясь подружкам. Те кокетливо улыбались и счастливо хохотали, создавая непринужденную атмосферу постоянного праздника.
Зита и Гита, так звали залетные кавалеры этих девчонок. Расплываясь в улыбке, они приветливо махали мне ручкой, приглашая к их столику. Я, положив руку на плечо Сергею, слез с «баночки» и вальяжно подошел к девушкам.
– Здрасте! Разрешите дамы, пришвартоваться к вашему причалу!?– спросил я, подчеркивая таким образом принадлежность к российскому торговому флоту.
– Швартуйся!– в унисон ответили девчонки.– Давай, бросай свой конец на наш причал, мы тебя давно ждем,- сказала Зита, и залилась счастливым смехом.
– Давай Шурик, швартуй баркас – матросня гулять изволит! Ударим твердым долларовым эквивалентом по местному притону пока над морем полный штиль!– сказал Сергей, и, хлопнув меня по плечу, кивнул в сторону свободного кресла. Крякнув, мне на ухо он рухнул на соседний стул и, вытащив сигару, закурил, словно премьер министр Уругвая.
Стол ломился от выпивки и закуски. Графин с водкой, пара бутылок шампанского, большое блюдо с вареными креветками, обложенных дольками лимона и лайма, украшали застолье веселой компании.
– Меня звать Света(Зита), а это Марина(Гита), – сказала платиновая блондинка и представила жгучую брюнетку, на шее которой был одет собачий ошейник, облагороженный заклепками из нержавеющей стали. Та улыбнулась, и, протянув мне руку, замерла в надежде, что я брошусь лобызать её, словно лупоглазый пекинес. Я пожал даме ручку, и, достав из кармана сигареты, небрежно кинул их на стол. Закурив, я выдержал томительную паузу и сказал.
- Меня крошки, Александр звать,! Друзья зовут меня Шурик из– за внешнего и внутреннего сходства с персонажем известного режиссера Гайдая,– проговорил я, как по заученному. Втянув в себя дым, я всем на удивление сотворил кольцо, сквозь которое пропустил тонкую струйку дыма.
Зита и Гита зарукоплескали.
– Шурик, ты просто душечка,– сказала Света(Зита) – А я думаю где я тебя видела. А это оказывается ты, снимался в фильме «Операция– Ы».
– Нет Зиточка, это не я! Я всего лишь похож на него! Нам чужая слава ни к чему!
– Боже, ты Шурик похож, на Шурика, словно однояйцовый брат,– сказала Светлана, подперев голову руками. Я тебя уже обожаю!
– У Шурика девчонки два яйца, а не одно!– Сказал Серега. – Ты Шурик, не стесняйся, бери любую, и тащи в кровать. Докажи им, что у тебя два яйца, а не одно!
Девушки в унисон хихикнули, и девственно опустили глазки, как бы стесняясь своей древней профессии.
Я одним махом осушил рюмку и, словно платежеспособный, щелкнул пальцами, подзывая официантку. В голову пришла идея сделать вклад в общее застолье. Образ моей Валентины в этот миг, словно мираж, возник посереди стола. Она как голограмма появилась как бы из неоткуда, держа на руках шубу. Я прикрыл ладошкой рот, забыв навсегда про сеанс невиданной щедрости. Выдержав паузу, я ушел в пучину, словно я был не я, а подводная лодка, которая прячется в глубинах моря. Только так лежа на грунте, я мог переждать наш семейный шторм и вернуться в родную гавань при минимальных потерях.
– Нам солнышко, еще графинчик с водочкой!– сказал я, заливаясь здоровым румянцем.
– Ты че Шурик, спрячь деньги – сегодня плачу я! – сказал Серый пьяным голосом и, вытащив из кармана пачку тысячерублевых купюр, демонстративно бросил её на стол. Я заметил как Зита и Гита переглянулись, и синхронно, словно японские роботы улыбнулись нам и как по команде обняли.
Я был пока еще трезв. Я зная коварство этого контингента следил за каждым их движением, чтобы вовремя пресечь злодейство.
Сергей налил еще по рюмочке и мы, дружно столкнув их на середине стола, звонко чокнулись. Глоток горячего алкоголя, проскочив пищевод, плюхнулась в мой голодный желудок. Я почувствовал, как карабкаясь по стенкам он, пополз всасываться в мою кровь наполняя голову приятной истомой. Мне стало хорошо. Лицо Зиты прямо на моих глазах стало трансформироваться в Анжелину Джоли. Я поймал себя на мысли, что пришел тот момент, когда все женщины в одночасье почему- то превращаются в красавиц и становятся необычайно притягательными. Придвинув стул поближе к Светлане по кличке Зита я, почувствовал, как моё тело коснулось её тела. Страсть мгновенно закипела в моей груди, а инстинкт к продолжению рода, вздыбил в моих трусах, тот орган, который в эти минуты начинал играть главную роль, полностью заменяя мне мозг.
– А у вас не будет отдельного кабинета,– вспомнил я цитату из знаменитого фильма.
– Мы, наше благородие имеем удовольствие накушаться,– сказал я, переводя свое тело в режим автономного покоя. Мой язык что– то лепетал. Девчонки смеялись. Зита почувствовав, что я «неравнодушен», прижалась ко мне и, положив мне голову на плечо, тихо запела.
– А ты в ответ на мой обман найдешь еще кудрявее, а наш роман и не роман, а так одно название….
В ту минуту я ощутил как флюиды взаимного желания, окутали нас, предвещая приятные для тела минуты.
– А давай Шурик, я тебе погадаю, – сказала Гита и, взяв мою руку в свою, принялась нежно ее гладить. Её тонкие нежные пальцы скользили по моей ладони в поисках эрогенных зон, и я не выдержав такой сексуальной экспансии, покорно отдался её колдовским чарам.
– Ты ведьма?– спросил я, подставляя ей руку для эротического экспресс анализа.
– Нет дорогой! Мать моя была цыганка. Еще в детстве она обучила меня этому древнему ремеслу хиромантии и я могу с точностью до рубля предсказать твою судьбу.
– Ты можешь предсказать мою судьбу, как Ванга?
– А то!– ответила Марина Гита, и её острый, как скальпель ноготь стал скользить по линиям моей судьбы. Он скользил, словно указка учителя географии по карте мира, повествуя мне о будущем. Марина рассказывала мне о всей моей прожитой жизни. О нашем с Валькой браке, который наметил свое падение, словно это был Берлин в мая 1945 года. Все её слова и удивительные по ощущениям прикосновения были настолько приятны, что я возжелал Гиту. Моя рука безжизненно повисла и скользнув под стол, ощутила её коленки.
– Гита улыбнулась и тихо завораживающе, сказала:
– Ты скоро умрешь!– сказала она, увидев на мой ладони знак приближающегося смертного часа.
От такой неожиданности я резко отдернул руку. Меня, словно ударил током электрический скат. Эта новость потрясла – нет, даже ошеломила меня. Хмель мгновенно испарился из моей головы, не оставив следа.
– Когда?– дрожащим голосом переспросил я. – Ты же сказала, что у меня длинная линяя жизни…
– Сказала и это правда. Но вот эта морщинка на этой линии в виде креста говорит о том, что ты умрешь, но чуть позже вновь воскреснешь.
– О, я что сын божий!? – ухмыльнулся я .– Только Христос мог умереть и тут же на следующей неделе воскреснуть,– сказал я, принимая ее слова как шутку.
– Ждет тебя добрый молодец, слава, богатство и надежная верная подруга, – сказала Гита и поднялась из– за стола. – Пойду– ка я носик попудрю…
– Я тоже пойду, накрашу свисток, – сказала Зита, и подружки покачивая бедрами, скрылись в стороне, туалетной комнаты.
– Это они куда, – спросил я Сергея.
– Девки в «гальюн» пошли освежиться, – ответил мне Сергей. Его рука, нащупав графин, автоматически налила водку по рюмкам. –Ну, Шурик, за нас! За мужиков!
Я одобрительно махнул головой и сказал:
– За нас, за мужиков! В эту самую минуту мне пришла в голову мысль спросить Сергея, откуда у него столько денег. Слегка подогретый алкоголем он скрывать место своей работы не стал. Пока девчонки «пудрили» носики, он поведал мне, что нанялся матросом на круизный лайнер и теперь ходит в море под флагом Либерии.
Боже удача повернулась в мою сторону и я, вспомнив про свою подружку спросил:
– Серый, а для меня там часом местечка не найдется? Могу матросом! Могу мотористом! Могу официантом на камбуз!
– Мотористом!? Да, на лайнер нужен моторист! Капитан с ног сбился искать…
– А может, я подойду?
– Подойдешь! Я за тебя Шурик, замолвлю словечко!– утвердительно сказал Сергей и налил еще по рюмке. – За нас – за матерых морских волков!– провозгласил он тост и вылил водку себе в рот. Сунув следом креветку, он ловко языком выдавил её, а «костюм» выплюнул в тарелку. Положив руку на плечо, он обнял меня, как стародавнего друга и тихо на ухо сказал:
– Да, мы с тобой брат … Ух! Обойдем весь земной шарик! Гульнем в Тайланде, на Филиппинах и в Мексике! Погуляем с дикими пышногрудыми креолками! Стройная фигурка цвета шоколада нам помашет с берега рукой, – пропел он подливая в огонь масла…
Слова Сергея настолько потрясли меня, что я затрясся весь от такой новости. Всего один рейс и Валька будет иметь норковую шубу с опушкой из горностая. Еще один рейс, и я буду иметь подержанный «Ягуар». Бог мой, какое счастье быть при деле! Нет– при хорошем деле!
– А точно возьмут?– спросил, я не теряя надежды.– Я брат, на берегу схожу с ума…
– Базар тебе нужен. Я с кэпом на дружеской ноге! Как я скажу – так он и сделает.
От такой радости, я схватив графин, вылил в рюмки остатки водки и предложил тост.
– За нас! Чтобы у нас все было, и нам за это ничего не было!
– О, это хороший тост, – ответил Сергей, чокнувшись со мной, опрокинул рюмку себе в рот.
– «Я пью до, дна за тех, кто в море. За тех, кого любит волна. За тех кому повезет»– пели мы с Серегой, обнявшись, словно родные братья. Мы еле– еле стояли на ногах, как на палубе в девятибалльный шторм, держась, друг за дружку, чтобы не упасть за борт в кипучую пучину. Девчонки нас не покидали. Светлана, словно опора держала меня с Серегой, чтобы мы в порыве исполнения морского хита не расшибли себе носы об асфальт. Тем временем Маринка, вытянув руку, поймала таксующего «бомбилу» и подала нам мотор прямо ко входу в «Кальмар».
– – Карета подана, – сказала Зита, и направила нас в открытую дверь, остановившегося рядом такси. Не отпуская друг друга, мы влезли на заднее сиденье, подобно двум медведям, влезающих в одну берлогу.
– Гони шеф на Черноморскую, – сказал Серега, и закинув руку на плечо Зите Светлане, тут же полез щупать её ноги. – Рандеву требует продолжения…
Гита Маринка уселась на переднее сиденье, и повернулась в нашу сторону, стала возбуждать меня своим ярко красным ртом, который был похож на раздавленную вишню.
За окном мелькал ночной город. Редкие для этого времени машины, проскакивали мимо нас, моргая желтыми глазами фонарей. В них в этих бездушных железках также как в такси кипела своя жизнь. Кто– то мчался домой. Кто– то к любовнице. А кто– то, как и мы ехали в неизвестность. Я не знал, что с нами будет на улице Черноморская, где жил Серега. Я был чертовски пьян…
Глава 2
Как и подобает настоящей жене, Валька, встретила меня с мусорным ведром в руках.
– Алкаш, – были её слова, и она вручила мне в руки ведро, словно переходящий кубок. – Иди, исполняй гад супружеский долг, я тебя всю ночь ждала.
Я, повинуясь её приказу, молча, побрел на лестничную клетку, где располагался старый и вонючий мусоропровод, который вызывал в моей душе отвращение. Мне было стыдно. Я не знал, изменил я ей этой ночью или нет. Память покинула меня, в тот момент, когда я переступил порог квартиры Сергея. Последнее что я помню, был черный кот, который почему– то приближался ко мне, как катер на подводных крыльях. Дальше был провал. Очнулся я тогда, когда голая женская нога переступила меня, словно я был не человек, а кирпич, упавший с крыши на асфальт или окурок, лежащий рядом с урной.
– О, бедолага очухался! Опохмеляться будешь?– спросил меня голос Сергея.
Я повернулся в ту сторону, куда ушли голые женские ноги, и увидел – я увидел широкую кровать. По– среди неё, подобно халифу сидел Сергей, а по краям его царствующей персоны, словно наложницы восседали Зита и Гита. Сергей, был похож на альфа самца. В роли хозяина прайда он был неподражаем. В общем, почти лев. Девки обнимали его и страстно лобызали, надеясь получить за интим услуги достойную награду, в виде портретов американских президентов нарисованных на зеленых фантиках.
– Оклемался Шурик!? Тебе надо принять шампусика, для поправки так сказать – здоровья!?– сказал Серж, протягивая мне открытую бутылку.
– А где я?
Девчонки, услышав мой голос, засмеялись, втягивая в этот процесс моего стародавнего кореша, который ржал вслед за ними, словно конь.
– Тебе что Санек, память отшибло?– спросил Сергей.
– Бр – бр! Ничего не помню…
– Водку с «Амаретто» кушать надо меньше, – сказал мне Сергей и выскочив из– под одеяла в чем мать родила, поднес мне бутылку с вином. – На братан – глотни!
Схватив зеленый тяжелый пузырь, я вставил дуло себе в рот и, запрокинув голову, стал жадно глотать хмельную пену, которая пучила и раздувала мои щеки и даже перла через нос. Утолив жажду, я сел на ковер. Вытащив из кармана сигареты, я закурил и пришел в ужас.
– Меня Валька, убьет!– сказал я, осознав тот грех, который я совершил в отношении жены. – Я, же ей шубу обещал – норковую…
– Во, люди добрые, гляньте на этого козла! Он ночью на мне жениться обещал, а сейчас уже включает обратный ход, – провопила Гита Марина, и выскочила из– под одеяла в одних трусиках а– ля леопард, которые лишь слегка прикрывали её женскую природу.
– А ты кто? – спросил я, рассматривая сеанс бесплатного стриптиза.
– Я Марина!– ответила Марина, обиженно натягивая на себя наряды. –Ты между прочим Санечка, меня всю ночь, любил. Обещал даже на мне жениться, а сейчас…
В этот миг я вспомнил её лицо. Вспомнил и тот и тот ошейник, который в первую минуту привлек мое внимание, и те ассоциации, которые он тогда вызвал благодаря моей буйной фантазии.
– Гав– гав!– загавкал я, желая еще больше раззадорить портовую шлюху. – Гав!
– Козел!– ответила она. Схватив тряпки, девушка выскочила из комнаты в туалет, пустив из глаз дежурные слезы.– На свою кикимору погавкай – кобель занюханный!
Осознав свое положение, я скорбно допил шампанское и сказал:
– Серж, ты братан прости, я домой…
Я поднялся с ковра и, натянув на себя куртку, покачиваясь, направился к выходу.
– Я тебе звякну, – крикнул мне вслед Сергей.– Готовься! Выход в рейс через две недели…Паспорт, медкомиссию, прививки. Ну, сам знаешь, не мне тебя учить.
–Ага!– мотнул я больной головой и вышел из его квартиры на лестничную клетку.
Я высыпал в жерло мусоропровода бытовые отходы и, придумывая оправдания, вернулся домой. Первое что я услышал, был вопрос:
– Опохмеляться будешь соколик?
От такой неожиданности мое сердце чуть не лопнуло от впрыска адреналина. Впервые в жизни я услышал от Вальки столь ласковые для слуха каждого мужчины слова.
– Буду, – ответил я, и, скинув куртку, предстал перед ней успев схватить из серванта хрустальный бокал.
– О, гляньте на него он уже со своей тарой тут как тут…
– Наливай, – сказал я и трясущимися руками протянул ей емкость.– Трубы горят– спасу нет!
Валька прищурив один глаз, влила в рюмку как по «метке» мой же коньяк, который она спрятала еще две недели назад. После чего встала в проеме двери, и как всегда подперла свои девственные выпуклости, сложенными на груди руками.
Я без прелюдий закинул в рот коньяк, будто лопату угля в топку паровоза, и глубоко выдохнул, смакуя на языке, заблудившееся во рту яркое послевкусие араратской долины.
– Эх, Валюха, хорошо – то как! – погладил я себя по животу, ощущая как коньяк греет мой ливер. –Я прямо ожил. Словно живой воды испить имел неописуемое удовольствие.
– А чего хорошего – кобель ты блудливый!?– сказала сожительница с песчаным ликом египетского Сфинкса.
– Жить хорошо! А еще лучше, когда в желудке сто грамм коньяка плескается, – ответил я на автомате. Я видел – я в тот миг чувствовал, что Валька что– то затеяла страшное.
– Ах, ты кобель! Ах, ты, кошак блудливый! Извращенец – мать твою…
– Валюха, клянусь статуей свободы в Америке, я перед тобой чист - как слеза младенца! Да я…– только хотел сказать я, но скалка, разрезав воздух подобно самурайскому мечу, обрушилась на голову. Валька вбила меня в табуретку, словно я был не мужик из плоти и крови а жалкий стальной гвоздь. Ни боли, ни хруста костей я не слышал и даже не почувствовал. Подобно глубоководному батискафу, я мгновенно погрузился в «Марианскую впадину», и залег там на дно. Делать было нечего. Я свернулся в позе вареной креветки поджав под себя ножки. Помню, как мимо меня плыли странные и диковинные рыбы каких –то ярко синих и красных цветов, воздушные пузыри, и даже геометрические фигуры. Они смеялись над моей беспомощностью. Показывали мне свои рыбьи языки, и дразнили меня, как дразнит в зоопарке глупый человек умную обезьяну. Очнулся я от жуткой головной боли.
Я лежал на диване, словно камбала на дне моря, которую раздавил синий кит, решивший покусится на её девственность. Я ощупал руками голову, и почувствовал, что она перевязана. В тот миг я был похож на плывущего через реку Урал Чапаева. Старинная медицинская грелка, с кусками льда приятной прохладой стимулировала вздувшуюся на макушке гематому, которая напоминала мне созревшее яблоко, чем простую бытовую шишку.
– Ну что Дон Жуан хренов очухался!? – услышал я голос жены, будто он исходил из земных недр или канализационной трубы первого этажа, в которую на девятый этаж горланил пьяный сантехник.
– Ты Валька, настоящая гадина, – сказал я, окончательно вернувшись в реальный мир наполненный яркими красками и жизнью.
– Это я гадина?! А ты у нас святой, словно херувим, сидящий на ветке райской яблони?– спросила сожительница, косясь в ту сторону, где нижняя часть мужского организма переходит в верхнюю. И тут проявившемуся моему взору предстало мое обнаженное тело. При визуальном исследовании я обнаружил на нем ярко пунцовые окружности цвета перезрелой вишни. И все это там, где из трусов выглядывала голова мичмана Грибоедова, которую я наколол в эпоху былой молодости, когда я служил на Северном флоте матросом.
– Я так понимаю, это не тебя, это портрет твоего бывшего боцмана лобызала какая– то страстная шлюха, – сказала Валька ерничая над моим беспомощным состоянием.
– Я клянусь – ничего не помню! Если что и было это значит меня зверски изнасиловали какие– то маньячки – клофелинщицы. По собственной воле я тебе изменить не мог. Да чтоб мне год суши не видать! Да чтоб у меня глаза как у лобстера вылезли, если я соврал хоть на кобельтовый. Да чтобы мне три года женской ласки не ощущать!– сказал я.
– Вот и хорошо! Я ловлю тебя на слове лобстер! Я обещаю тебе, что ты кобель, моей ласки не увидишь, пока я не увижу норковую шубу с опушкой из горностая.
– «Всё – трындец», – подумал я,– Это вам господа присяжные заседатели не Рио де Жанейро– это все гораздо хуже, –сказал я словами великого комбинатора еще не представляя где брать шубу в эпоху развитого бандитизма и всеобщего обнищания трудящихся масс.
Глава 3
Серега, как и обещал, позвонил через два дня. К тому времени Шишка на голове сдулась, как пробитая автомобильная покрышка. Вид у меня был не очень, но я уже мог выйти в люди для деловых переговоров.
– Алло – Серый! Ну что новенького?– спросил я, глядя одним глазом на жену, которая, словно фашистский часовой стояла в дверном проеме, постукивая скалкой по ладони, как бы напоминая мне, что баба в гневе – это Рэмбо с пулеметом. Она стояла прямо, растопырив уши, и прямо сгорала от своего бабьего любопытства. Она прислушивалась к каждому моему слову и запоминала, словно записывала на диктофон.
– Да! Да! К концу недели буду готов!– сказал я Сереге, услышав радостную весть, что меня вызывает капитан на собеседование. От восторга я вскочил с дивана, скинув с себя повязку, и хотел было уже бежать в ванную, чтобы побрить рожу, как натянувшаяся цепь, свалила меня на ковер прямо перед самой Валькой. Она стояла мне на пути непоколебимо подобно бетонному монументу Матери Родины в Волгограде и завидев мою прыть, вновь вознесла скалку подобно священному мечу готовясь сломить мой напор.
– Ну и куда ты прешь– кабелисимо? Что дружок предлагает опять сучек проведать?
– Эх – Валька, Валька! Я ради твоей шубы хотел на контейнеровоз наняться, но раз ты не хочешь, я буду и дальше душить диван, пока он меня не задушит, – сказал я поднявшись с ковра на четвереньки. Грохоча цепью об пол я, словно побитый помойный кот, пополз назад в свое убежище, чтобы там отсидится перед новой попыткой получить свободу.
На какое– то мгновение лицо спутницы изменилось и она, бросив на кресло «весомый аргумент» переспросила:
– Повтори то, что ты сейчас сказал!?
Вскарабкавшись на диван, я подпер голову рукой, и, глядя ей в глаза, жалостно вымолвил, как этого хотела моя супруга.
– А тебе это надо?
– Ты, куда это собрался?– спросила она, подсаживаясь на край многострадального дивана.
– Хотел мотористом в рейс сходить да на шубу тебе заработать. Серега с боссом говорил мне, на завтра назначена аудиенция и я должен прибыть на собеседование в наилучшем виде.
– В море пойдешь?
– Нет – теперь уже не пойду,– сказал я и скрестив на груди руки притворился умершим.
– Почему это не пойдешь?– спросила сожительница, и я почувствовал, как голос её дал легкую слабину. Вместо суровых, и порой даже жестких команд, появился какой– то легкий еле уловимый трепет, будто где– то в кустах закудахтала куропатка, подзывая к гнезду разбежавшихся несмышленых птенцов.
– Рабы в море ходят только на галерах, – ответил ей я, и, подрыгав ножкой, показал ей стальную цепь.
Ни слова не говоря, Валька сунула руку за пазуху, и вытащив оттуда серебряный ключик, который она всегда прятала в лифчике четвертого размера – открыла замок.
– Так бы сказал сразу, что идешь устраиваться на работу. Слава богу!
– Так я тебе и сказал.
Замок на ноге с щелчком открылся, и теплая, совсем родная рука моей незабудки скользнула по лодыжке, как в былые годы нашей молодости.
– Замлела, наверное, ножка – спросила она уже более ласково, и я почувствовал, что в её озлобленную моей изменой душу, вновь вернулась весна нашей любви. Она стала гладить меня с такой нежностью, как гладила несколько лет назад, когда в её сердце кипела еще настоящая девичья страсть, и в наших отношениях не было такого недоверия, какое возникло в эти последние дни.
– В тот вечер, когда я быль пьян, мне Серега обмолвился, что им на судно нужен моторист. Вот на радостях мы крепко выпили, а дальше я уже ничего не помню…
– Не напоминай мне о своих секс приключениях, а не то я тебя…
– Все– все! Забыто и похоронено, – сказал я, не желая будить в Вальке саблезубую мышь, которая вполне может, прокусить вену и выпить из меня всю кровь.
– Я амнистирую тебя тогда, когда ты, купишь мне шубу…
– А что я буду делать еще две недели?– спросил я, представив на мгновение свою жизнь лишенную полноценного здорового секса.
– Купи эротический журнал и тренируйся в ручную. Тебе Шурочка, на вахте стоять, а там сам знаешь, нужны крепкие мужские руки, которые не только штурвал корабля крутить могут, но и самого Бога морей Посейдона поймать за яйца.
– «Бог мой – какой стыд!» – подумал я, представив себя в гальюне нервно теребящего листы эротического издания и шею своего «гуся». – Ну я же ягодка моя не прыщавый пацан! Мне Валюша, женщина нужна! – сказал я, намекая ей на интим.
– А ты в круиз возьми своих портовых шлюх, – ответила мне супруга с каменным спокойствием на лице.
– Да, если бы это было можно!
– А ты скажи дорогой мой муженек, как ты без баб раньше на судне обходился?– спросила Валька, ехидно улыбаясь, представляя в своем бабском мозгу однополые отношения между моряками в период отдыха от вахтенной службы.
– Дура! Ты что думаешь, мы там все гомики?– заорал я, оскорбленный подозрениями бабы, на однополые связи. Да мы, между прочим, пашем как папы Карло, по двадцать часов в сутки. Нам о сексе и думать даже некогда. То – шторм! То – подводные камни, то– пираты! То– немецкие подводные лодки!
– Так ты, что – дебил – война кончилась уже семьдесят лет назад. Какие на хрен немецкие подлодки?– спросила сожительница удивленно.
– Война кончилась, а подлодки остались. Так и рыскают по всем океанам! Так и рыскают! Почему ты, думаешь, наши российские корабли плавают под флагами других стран?
– Чтобы налоги не платить, – ответила мне Валька с полной уверенностью.
– А вот хрен! Российские корабли немцы топят. Слышала о летучем голландце? – сказал я, прикрывая рот рукой якобы опасаясь прослушки ФСБ и чтобы еще она не видела счастливой улыбки.
– Ну, слышала!
– Так вот «летучий голландец» он гад и топит. Так что я иду не на работу, а на смертельный, так сказать подвиг. И еще неизвестно, вернусь я с рейса или тело мое будет вечно покоиться в водах мирового водоема.
– Я сохраню о тебе память как о мужчине, которого я любила и которому посвятила самые лучшие часы своей жизни. И даже портрет в траурной рамке повешу на эту стенку,– сказала Валька.
Эти слова настолько тронули мое сознание, что я в один миг воспылал к ней любовью и, схватив её за плечи, тут же завалил на диван. Я уж было хотел исполнить супружеский долг, как тут же получил отказ в виде кулака нарисовавшегося перед моим носом.
– Инкубационный период бледной спирохеты длится одиннадцать дней.– сказала она намекая что я с кем– то был.– Первые признаки сифилиса у тебя появятся, как только ты выйдешь в море. Поэтому я потерплю до твоего возвращения Шурик. Так для подстраховочки!
Её казенные слова и лекция на тему бытового сифилиса настолько глубоко проникли в мое подсознание, что я почувствовал, как страшные бактерии расползаются по моему телу, переносимые потоками крови и начинают хищно поедать мою любимую плоть.
– А может, у меня ничего нет?– спросил я, еще не теряя надежду, что Валькина крепость откроет свои врата под напором тяжелой конницы моего передового гусарского отряда.
– А вдруг у тебя СПИД? Ты справки видел!?
– Какие справки?
– Какие какие – медицинские, – ответила мне моя подружка, окончательно посеяв в душе жуткие сомнения. Кожа по всему телу как– то сразу зачесалась, и я почувствовал, что смертельно болен и смерть моя находится совсем рядом, как предсказала мне Марина.
– А может мне не ходить в рейс?– спросил я Вальку, испугавшись за свою жизнь.– Может мне в венерический диспансер лечь на обследование?
– А как же норковая шуба?– спросила она, и в её руке вновь блеснула замок и звякнула цепь.– Если будешь умирать, то на этом диване, чтобы заразу не разносить по городу. А подохнешь, твой труп будет подвержен кремации.
– Нет, я уж лучше уж в рейс!– сказал я, окончательно решившись отдохнуть от сожительницы, месяцев пять, шесть. За это время её память забудет нашу размолвку, и я буду вновь принят в наш семейный клуб с распростертыми руками. Тем более, что мне самому стало страшно осознавать, что я мог быть инфицирован этой чертовой гадалкой с ошейником. Нужно было выждать паузу, чтобы окончательно убедиться, что это не так. Сознание понесло меня по волнам воспоминаний и я, отключившись от реальности вдруг загавкал, вспоминая ни как саму гадалку, а как её строгий ошейник. Открыв глаза, я вдруг увидел, что Валька стоит передо мной, держа в руках приготовленную цепь.
– А у тебя часом не бешенство? Может тебя ветеринару показать? Что ты лаешь кабелисимо?
– Да это я в роль вхожу. Я тут представил, что если я не пойду в рейс, то через неделю обязательно буду лаять, как заправский сторожевой пес. Вот я и проверил, каков у меня голос. На кого я Валь, больше похож на шнауцера или немецкую овчарку?
– Ты Шура, тявкаешь как болонка, – зло сказала сожительница и, отсоединив цепь от дивана, вынесла её на балкон.– Штаны одень Дон Жуан хренов, к тебе твой секс партнер идет. Я, вскочив со своего любимого дивана, и бросился искать трико с вытянутыми коленками. Мне не хотелось, чтобы Серж застал меня в таком интимном виде и потом смеялся над моими цветастыми семейными трусами. Через пару минут в дверь позвонили. Я на правах хозяина вышел в коридор и открыл Сереге двери.
– О, Шурик – привет! Ты часом не заболел?
– С чего ты взял, – спросил я, напрягаясь от его вопросов, которые еще больше посадили меня на измену и мотали душу на клубок сомнений.
– Что– то ты братец, бледен?
Тут мне на ум пришла бледная спирохета, о которой мне намекала Валька, и я подумал, – «Все – началось! Я точно заразился!»
– Ну что ты замер, словно цапля во время охоты на головастиков. Приглашай что ли в квартиру. Хочу тебе поведать о разговоре с боссом насчет твоей работы.
Я молча пропустил гостя в квартиру и увидел как Серега схватив ручку моей гражданской супруги, стал лобызать её подобно гусару целующего ручку светской дамы.
– А, вот – это вам!
В руках Сержа вдруг появился букет роз и бутылка шампанского, которые возникли, как бы из ничего. От шока я чуть ни сел на пол, увидев, как Валька зацвела, словно тот куст жасмина, под которым я еще в шестнадцать лет лишил её девственности. Она приняла подношения и пригласила Сергея в комнату. Я последовал за гостем, чувствуя всей своей кожей всем своим нутром, что этот приход друга будет для меня судьбоносным.
– Короче так, – сказал Серый, располагаясь на моем любимом диване. – Я, как только оклемался, поехал в пароходство к боссу, чтобы замолвить за тебя словечко. Как только я заикнулся, что у меня есть знакомый моторист, он растаял, словно невеста в первую брачную ночь и потребовал уже завтра представить тебя перед ним.
Я присел скромно рядом, и растопырил уши подобно локаторам, желая впитать все сказанные им слова в губку головного мозга. Мне было интересно знать, чем закончилась вся эта история. Перед глазами как на подиуме дома моделей стоял образ жены, который был одет в роскошную норковую шубу. Она улыбалась, принимала нескромные позы, задирая полы своего наряда, и показывая те ноги, которые принадлежали мне по праву мужа и которые я просто боготворил. Она позировала фотографам, а мое сердце вырывалось из груди от ревности, словно я был не русский ядреный мужик, а дикий мавр Отелло. Мне хотелось её задушить, но обещание данное женщине сдерживало меня от столь страшного поступка. Я настолько увлекся умственными созерцаниями образа, что даже не увидел, как шампанское выстрелило пробку в потолок, и наполнило высокие бокалы искрящимся вином
– Шурик, а Шурик, – услышал я, словно через пелену. – Выпьем за удачное решение твоих проблем, – сказал Серж, интригуя меня, а еще больше Вальку.
Я сбросил с глаз пелену и, встряхнув головой, вернулся в квартиру.
– Что!?
– Я говорю – выпьем за успех нашего дела!
Я схватил бокал и протянул его в центр стола. Посуда из трех хрустальных емкостей звонко столкнулась, и я просто влил в себе в рот вино, одним глазом наблюдая за женой, которую как мне показалось, окончательно сорвало с катушек. Она кокетливо моргала накрашенными ресницами и не сводила с Сержа, своих глаз. Валька эротически смаковала игристый лучезарный напиток, хитро выглядывая из– за бокала.
– Короче, через две недели выходим из Владика – сменим команду. Грузимся в Пусане и через Индийский океан в Германию.
Я почесал затылок, предчувствуя не только приятное путешествие по южным широтам, но и тот приличный заработок, который снимет с меня проблемы мужа иждивенца.
– Сколько – сколько я буду получать?– спросил я, почесывая руки от нетерпения услышать приятные слуху слова, отраженные в цифрах.
– А сколько…Моторист второго класса получает две с половиной тысячи евро в месяц. Плюс вахтовые. Плюс внеурочные. Тысячи четыре евро в месяц. В среднем рейс длиться четыре, шесть месяцев. Сходишь на берег, а в кармане тысяч двадцать евро. Я с последнего рейса привез двадцать шесть тысяч.
Я заметил как после цифр озвученных Сержем, глаза супруги блеснули бриллиантовой искрой и даже возможно, легкий зуд защекотал её тело. Валька поёжилась и взглянула на меня глазами полными бабьей надежды.
– Через две недели?– переспросил я, вспомнив, что в начале февраля у меня день рождения, и я хотел отметить его в кругу семьи при свечах и с шикарным тортом.– Через две недели? У меня скоро день рождение, я хотел получить подарок и отметить его с женой и друзьями.
– Собрался плыть – плыви, – сказала Валька, сурово интонацией в голосе развеяв сомнения, которые закрались и вызвали сомнения в душе.
– Сколько раз тебе говорить – мы Валька, не плаваем, а ходим! Плавает дерьмо в речке вонючке. Понимаешь? Плавают какашки, а моряки – моряки она по воде аки посуху ходят!
– Вот ты Шурочка, и пойдешь, если хочешь, что я забыла о твоих похождениях в «Кальмаре», а подарок на день рождение ты получишь, и поверь мне, он тебя чрезвычайно обрадует, – сказала мне супруга, странным образом хихикая.
Я тогда не придал этому значения, посчитав, что это очередной Валькин каприз. Она любила дарить мне необычайные подарки, и я постарался представить, какой сюрприз она мне решила приготовить на этот раз. В голове сразу представилось несколько вещей о которых я не то чтобы мечтал, но имел неосторожность вслух пожелать их.
– Ты решила мне подарить «Ягуар»?– спросил я, ожидая, как отреагирует супруга на шутку.
– Ты Шурочка, наверное, пошутил тут типа Петросян?– сказала Валька и пощупала голову, где еще позавчера была огромная шишка.– Смотри, шишка то совсем рассосалась. Могу повторить!?
Вспомнив, как ловко Валька орудует деревянным инструментом, я решил на некоторое время воздержаться от комментариев, чтобы потом, уединившись в туалетной или ванной комнате, показать ей средний палец, как знак моего неприятия её скверного характера.
Глава 4
– Господи, какое это счастье освободиться от семейных пут и вырваться на волю! Только тут вдали от дома начинаешь ощущать, что в тебе жил настоящий романтик, который всю жизнь мечтал об удивительных приключениях, путешествиях и новых впечатлениях. И вот эти мечты начинают сбываться, и ты уже не можешь сдержать себя, от нахлынувших на тебя ярких и красочных чувств и чувства свободного полета. Как и предполагалось, уже через две недели я вышел в рейс. Выскочив на корму после долгой разлуки в море, я уставил взор на заснеженный Владивосток, который со стороны моря выглядел устрашающе черным и совсем не притягательным. Постукивание льда о корпус судна, говорило о том, что мы находимся еще в пределах акватории порта. Закутавшись поуютнее в теплый морской бушлат я достал сигарету и, закурив, с какой– то тоской взглянул на родной берег, который с каждой минутой удалялся все дальше и дальше. Маневровый буксир под названием «Утюг», тянул наше судно из бухты на чистую воду. Портовые краны, суда стоящие у пирса и на рейде удалялись от меня, как удалялась вся прошлая жизнь. Смешанное чувство свободы и привязанность к Валюхе, будоражили душу и я, собрав все внутренние силы, мысленно высадил жену из своего сердца на портовый пирс. Бабам на судне не место потому, что они несут столько бед и злоключений, сколько не выпадет нашей команде за шесть месяцев морского путешествия.
– «Господи я свободен»!– сказал я сам себе и втянул в себя холодный морской воздух. В эту минуту совсем незаметно ко мне подошел Серый и положил руку мне на плечо.
– Что, прощаешься с родными берегами?– спросил он меня, видя накатившую на глаза слезу. – Прослезился?
– С какого хрена? Ветер соленый с моря просто слезу вышибает, – сказал я и вытер глаза ладонью.
– Сейчас выйдем на просторы и по местам – нести вахту, – сказал Сергей .– До Пусана порожняком идем, а там грузимся туристами и в Киль через Суэцкий канал.
Серега ушел в кубрик, а я заворожено глядел в сторону уходящего берега, и в ту самую минуту странное чувство нахлынуло на меня. Мне показалось, что я расстаюсь со своей родиной навсегда. Я еще не знал где и когда закончится это мое путешествие, но чувство тревоги крепкой рукой сдавило душу, как давит рука змеелова шею королевской кобры. Я тоскливо смотрел на холодную, бурлящую за бортом черную воду, и на мгновение представил теплый Индийский океан с бирюзовой водой, где уже через месяц будет наш круизный лайнер «Принц Альберт», который для конспирации перед своими бабами мы называли контейнеровоз «Ямал». Мне хотелось поскорее вырваться из этого жуткого холода, чтобы сняв с себя одежду, позагорать в свободное от вахты время на корме, куда не заглядывал глаз капитана, но любили медитировать полуобнаженные кореянки.
И вот настал тот день, когда наше судно, преодолев тысячи миль, пересекло экватор. По иронии судьбы этот день пришелся как раз на мой день рождения и стал поводом, чтобы капитан заложил судно в дрейф и объявил по судну не просто выходной день, а настоящий праздник Бога морей Нептуна. Теперь я спокойно мог вскрыть коробку с подарком, который мне подарила Валька перед выходом в рейс и насладится вниманием и душевностью своей пассии. Красивая коробка, обернутая блестящей праздничной упаковочной бумагой, и перевязанная лентой по требованию жены должна была быть вскрыта в тот самый момент, когда на камбузе соберется вся команда. Но сегодня– сегодня команда собралась не на камбузе, а на палубе где под палящим солнцем нулевой широты и была запланирована легкая праздничная пирушка. Вскрыв рундук я схватил вожделенную коробку, и прыгая по трапам под одобрительный гул команды и туристов играющих роль морских чертей и прочей традиционной нечисти объявился на палубе, где тут же попал в сети.
По морской традиции мне предстояло пройти ритуал морского крещения. Вымазав меня и еще трех матросов новичков мазутом, наши коллеги принялись купать нас в большой бочке, которую матросы называли «купель».Черти загоняли нас поочередно в бочку с морской водой и окунали трижды с головой бубня на непонятно. Батя, как мы звали капитана судна, сидел в водолазных ластах на импровизированном троне в образе Нептуна. Его зеленая борода, словно у Карабаса Барабаса свисала до самой палубы, а на голове красовалась корона, вырезанная нашим коком Семеном из консервной банки из– под томатной пасты.
– А теперь, я владыка всех морей и вод объявляю причастие, – сказал он, и трижды стукнул трезубцем по палубе, давая чертям команду на распитие морской воды. Серега закинул ведро за борт и, зачерпнув «нулевой широты», втянул ведро на судно.
Я еще по военной службе знал, что морская вода соленая, но вода индийского океана была не просто соленая, это был настоящий яд с примесью полынной горечи. Один из чертей поднес мне чарку и под гул всей команды я приложился к старинной глиняной кружке, которая по легенде нашего корабля принадлежала еще капитану Флинту. Ходили слухи, что якобы сам пират Флинт пил из этой кружки кубинский ром, а напившись, грабил испанские галеоны, вытряхивая из них тонны золота. Сжав свою душу крепкой мозолистой рукой моториста, я, отключив все вкусовые рецепторы, влил в желудок целый литр Индийского океана, растворив те жалкие остатки пищи, которые там переваривались еще с завтрака. Эффект не заставил себя ждать и русская душа под гиканье чертей, вернула за борт ту часть моря и завтрак, которые еще минут пять назад плескались в моем брюхе.
– Что водичка, не мед, – спросил, шутя Серега.– Это тебе не водка «Флагман» в нашем кабачке – это брат настоящий Индийский океан!
– Лучше бы я Серж, водочки сейчас выпил, чтобы заморить ту инфекцию, которая теперь прописалась в моем организме.
– Водочка браток, еще будет, чай у тебя сегодня днюха. Батя по такому поводу, наверное, разрешит нам утолить жажду для профилактики желтой лихорадки и инфекции Эбола.
– Хорошо бы, – ответил я, принимая близко к сердцу судовые правила.
День прошел при полном сумасшествии всей команды, и когда солнце красной задницей павиана повисло над бескрайним горизонтом, капитан объявил торжественный ужин. Вот тут я понял, что пришло время вскрыть подарок, который уже целый месяц ожидал своего часа.
– Эх, была – не была, – сказал я, и на глазах всей команды и тысячи туристов разорвал ленту, которая перепоясывала коробку. Мне до нервных колик не терпелось знать, что же могло скрываться за её картонными стенками, и какой сюрприз преподнесла мне любимая сожительница. Как только я вскрыл крышку, раздалось удивительное шипение. Как мне показалось, из нутра коробки доносилось шипение змеи. Вдруг там что– то зашевелилось и я испугавшись за жизнь, бросил коробку на палубу. В этот миг, обнаженная женская фигура прямо выпрыгнула из неё и, надувшись до размеров 90х60х90, рыжая бестия замерла у всех на виду, покачиваясь от дуновения южного ветерка.
Над Индийским океаном повисла гробовая тишина. Музыка, доносившаяся из динамиков, стихла. Веселый смех корейских и японских туристов тоже утих. Вся команда, в том числе и я, были в шоке. Старпом, сидящий по правую руку от капитана, открыв рот, выкатил свои глаза и промолвил, чуть не подавившись куском тунца, которого он уже почти пережевал.
– Б– б– баба!
– Баба!– завопила команда в след старпому.
– Баба!– произнес капитан, давясь от смеха.– Баба на судне!
– Баба – заорали корейские и японские туристы, считая, что это было такое стилизованное русское заклинание.
Я, схватив резиновую женщину за бедра, старался спрятать её обратно в коробку, но она, словно анаконда выскальзывала у меня из рук, принимая всякие замысловатые эротические позы, описанные в древне– индийских трактатах «Кама– сутра». Надо мной и этой резиновой «распутницей» ржали не только члены команды, но и потрясенные иноземные туристы. Японцы фотографировали, снимали меня на видеокамеры и телефоны, а я как сексуальный маньяк боролся с резино– техническим изделием, стараясь впихнуть не впихаемое в ту коробку, из которой она так темпераментно выпрыгнула. Силиконовая Барби трясла своими грудями, прижимаясь ко мне, издавая эротические стоны, которые получались в результате выхода сжатого воздуха из баллона. Кто– то катался по палубе. Кто– то, схватившись за живот, трясся от смеха. А я опозоренный своей Валькой до корней волос, танцевал с ней по палубе танго, а коробка со шлангом таскалась за нами следом.
– Батя, я не виноват! Это сожительница пошутила, – орал я, стараясь оправдаться перед капитаном за этот казус.
– Да оставь ты её Шурик. Пусть болтается, – сказал Серж, и вся команда заржала, как ржал буденовский эскадрон при виде драпающих белогвардейцев.
– Бабу за борт!– проорал я трубным голосом. – Баба на судне к несчастью!
– Батя, но она же не живая, а силиконовая ,– вступился за нее Сергей, и я тут понял, что он уже имеет на нее свои виды и мечтает завладеть её резиновой плотью.
– За борт!– орал я, стараясь перекинуть ее через ограждение. – На судне резиновым бабам не место!
Запутавшись в шланге, который тянулся к ниппелю, я упал на палубу, успев подсунуть Барби для амортизации своего падения. Это стало последней точкой кипения моего эротического выступления. Я лежал на ней в традиционной позе двух спаривающихся индивидуумов, а воздух с шипением стремился надувать это резиновое изделие до пределов. Туристы, окружив меня, щелкали цифровыми камерами, стараясь запечатлеть на долгие годы этот порнографический этюд. Я чувствовал тогда, что это не просто фотосессия – это был мой триумф. Ролики, видео и фотографии, выложенные в интернете японскими туристами, станут настоящим эротическим блокбастером и дойдут не только до моей Вальки, но до той девушки, которая и станет через несколько лет моей судьбой. Уже завтра все мировые газеты опубликуют мои фотографии с язвительной надписью – «В России секса нет», «Дикий русский насилует Барби».
Мне стало стыдно. Обнаружив ниппель я зубами сдернул пробку и воздух покинул резиновое тело. Барби, испустив воздух, испустила «дух». В одну секунду над палубой лайнера вновь нависла гробовая тишина.
Туристы, попрятав телефоны, камеры и фотоаппараты понурив головы в скорбном молчании стали расходится по своим каютам, переживая «смерть» резиновой порно звезды.
В тот миг, когда её голова, покрытая рыжими синтетическими волосами, исчезла в коробке, раздался смех. Смеялась вся команда. Смеялись туристы, бросая в коробку с куклой заграничные денежные знаки. Мужики смеялись так громко, что на мачте даже задрожали сигнальные флажки. Я, схватив коробку с деньгами, прижал её к своей груди. И понял – вот она моя кормилица! Вот она моя Глория и мой «Ягуар»!
Мне теперь уже не было стыдно. Я точно знал, что с этим делать и как зарабатывать себе на жизнь, а Вальке на шубу.
– Ты Шурик, не парься. Ну, пошутила твоя Валька – ну с кем не бывает...
В эту минуту я понял намек жены и уже хотел, метнуть ненавистную резинку за борт, как бросал княжну Степан Разин, но голос капитана подобно голосу бога в самый последний миг остановил меня.
– Отставить сынок! Я передумал! Бабу зачисляем в штат судна! Старпому, предлагаю внести её имя в судовой журнал, как нештатное индивидуальное плавсредство. Будем бросать утопающим вместо спасательного круга. И как говорили классики: Вы паники не поддавайтесь –организовано спасайтесь! Если бы у пассажиров Титаника были надувные такие женщины, то мир бы не познал бы его трагедии,– сказал он и забрав у меня коробку вытряхнул из нее мою зарплату.
Одобрительный возглас команды вернул меня за стол, и я насчитав больше двухсот долларов, облегченно вздохнул. Мне показалось, что гора свалилась с моих плеч, и мне стало необыкновенно легко.
Капитан, высоко подняв кружку с ромом, произнес тост.
– Поздравляем нашего моториста с днем рожденья! Желаем ему…
Команда, дружно подхватив поздравление капитана, бросилась ко мне и стала пожимать мне руку, желая здоровья, богатства и огромного счастья.
– С днюхой тебя братан! Желаю, чтобы у тебя все было и тебе за это ничего не было!– сказал мне Серега и, сняв с руки японские часы с компасом, вручил их мне. Он не скрывал своей радости, и в его поступке чувствовалась настоящая дружеская искренность. Подарки посыпались на меня как из рога изобилия, и я уже совсем забыл о Валькином сюрпризе, который так рассмешил капитана и туристов, и который не только ввел меня перед японцами и корейцами в конфуз, но показал мне, что сцена с Барби работает.
А потом я читал Валькино письмо.
От всей души поздравляю тебя мой милый Шурик, с днем рождения. Пусть мой подарок скрасит твое одиночество и нашу долгую разлуку, которая как мне кажется, никогда не кончится. Пусть ласка, нежность твоей новой подружки заменят тебе безмерную к тебе любовь. Я верю мой малыш, что ты исполнишь мое пожелание.
Твоя Валюшка.
– Вот же ведьма, – подумал я, со злостью сжал клочок цветного картона, который сделал душевную рану еще глубже. Мне вдруг вспомнились наши последние дни перед рейсом, когда она отрекла меня от своего тела. Она, подозревала меня в измене. Как я не просил, как не умолял разделить со мной минуты счастья и безграничной любви, Валька была непреклонна, показывая мне свой гнусный характер.
По приказу капитана, уже на следующий день, тело Барби, (так матросы назвали резиновую куклу) было надуто и придано в качестве индивидуального средства в штат спасательных плотов. Иногда, кто– то из матросов в перерывах между вахтой приходил к ней на свидание и рассказывал ей о своих мужских проблемах, которые накапливались по мере удаления от родины. Она, словно мать, словно настоящая боевая подруга, очень внимательно слушала, а самое главное никогда не перебивала и не навязывала своих бредовых идей, какие приходили в голову сожительницам. Барби, не смотря на резиновую плоть и сущность, была тем идеалом, о котором мечтают многие русские мужики. Уже через неделю популярность резиновой женщины на нашем судне достигло заоблачных высот. Не вооруженным глазом было видно, что назревает тот момент, когда изголодавшиеся по женской ласке матросы, бросятся на сей женский образ и разорвут его, как голодные псы, рвут дохлого зайца. Дабы не накалять ситуацию, на всеобщем судовом собрании было решено создать антисексуальный комитет. Именно эта организация и должна была день и ночь блюсти первозданную непорочность Барби, и не допускать всякого рода мужских посягательств. Суррогатную женщину, тайно проникшую на судно, и ставшую объектом всеобщего помешательства, было решено забыть. Уже на следующий день на её резиновом теле появились не гламурное гипюровое бельё с рюшечками, а синие матросские трусы. Бюст как основной раздражитель по решению антисексуального комитета был замаскирован грязной тельняшкой, чтобы не вводить команду в неорганизованное рукоблудие с последующим рукоприкладством. Под принятым мораторием каждый матрос вплоть до капитана, поставил подпись, и обещал своим товарищам не посягать на эту судовую святыню. Теперь Барби назначалась штатной «сестрой душевного общения» и этот факт тут же был вписан в судовой журнал рукой самого босса.
– И запомните кобели, с сего дня страсти должны покинуть борт нашего корабля. Не хватало, чтобы мы еще тут друг друга тут триппером наградили, – сурово сказал босс. – Кто нарушит данную присягу в ближайшем порту спишу на хрен на берег! Там будете с портовыми шлюхами, свою плоть тешить. Тем же, кому невмочь, тому предлагаю уединиться в гальюн. Там мастурбируйте хоть до посинения.
Команда от слов капитана дружно залилась смехом, а я– я вновь почувствовал себя не в своей тарелке, считая себя виновным в этих дрязгах. Кто мог знать, что по вине Вальки, тридцать здоровых мужиков будут гудеть, словно шмели на лугу, обсуждая унизительный договор, который ущемлял их право на любовь.
– Кэп, а кэп, а давай её вообще порешим! Бросим её за борт бросим, в набегающую волну и поставим на этом жирную точку, – сказал я, видя нездоровую возню вокруг собственности.
– Как это тебе пришло на ум? Это же подарок твоей жены…Что ты Шурик, скажешь ей, когда вернешься домой? Тоже мне бляха… Стенька Разин, – сказал босс, окончательно сняв с души тяжкий груз всеобщего сумасшествия. – А вдруг, кто тонуть будет– что тогда?
– А– а– а, – дошел до меня смысл слов капитана, и я погрузился в свои думки.
Всего через пару дней после собрания, когда до африканского континента оставались считанные мили, случилось то, что на долгое время сблизило меня с этой искусственной женщиной. Именно она коренным образом изменило нелегкую судьбу, и спасла меня в ту минуту, когда жизнь находилась на грани смерти.
А случилось вот что.
Глава 5
Наш запланированный пароходством маршрут, лежал в сторону Красного моря, чтобы прямо оттуда попасть в фарватер Суэцкого канала. Ни кто даже представить себе не мог, что нам выпадет случай лицом к лицу встретиться с настоящими морскими корсарами, которыми прямо кишели воды Индийского океана.
После вахты, я как всегда перед сном, направился на корму. Созерцание вод отвлекала меня от дурных мыслей, а красоты Индийского океана заполняли вакуум моей души богатым духовным наследием. В лучах заходящего солнца стаи летающих рыб прямо выпрыгивали из океана и носились над волнами, каркая, словно вороны. Я с нетерпением ждал на корме с сачком, что хоть какая– то из них все же наберется наглости и пролетит рядом. Я каждый день прятал в каюте миску перловой каши, которую с любовью варил кок Вася, чтобы после вахты скормить её обитателям моря. Но парящие над океаном летающие рыбы, игнорировали этот русский деликатес и не обращали на меня никакого внимания. Я тогда так увлекся, что не заметил, как два сомалийских катера набитых чернокожими мужчинами уже шли на абордаж нашего контейнеровоза. Через мгновение, толпа небритых и совсем не ласковых пиратов, громыхая ржавым от морской воды оружием, ворвалась на судно, выискивая все то, чем можно поживиться. Все важные для управления судна помещения были мгновенно захвачены корсарами и взяты под контроль. Я не видел самих пиратов и не слышал даже выстрелов. Наушники плеера вкачивали в мой мозг децибелы тяжелого рока, и мне было все равно – я находился в своем мире. Очнулся я лишь тогда, когда рука здоровенного сомалийского негра, коснулась моего плеча. Обернувшись, я увидел перед собой страшную черную рожу, которая улыбалась мне гнилыми лошадиными зубами. В одной руке он держал ржавый пулемет Калашникова, а другая тянулась к моим наушникам. Схватив их, он еще больше расплылся в улыбке, чувствуя, что ему улыбнулась настоящая пиратская удача. Натянув их на голову, он выудил из кармана плеер и сунул его себе за пазуху. Уперев ствол пулемета мне в живот, другой он шарил по моим карманам, стараясь, наверное, найти у меня россыпи золота и алмазов. Я не знал, что мне делать. Сопротивляться было бесполезно, а унижаться перед черным корсаром мне не хотелось. Голова в тот миг работала как компьютер и я вымолвил:
– Сэр, ай хев гумм вумен…
– Оу, гив ми, – сказал он и вновь улыбнулся.
Я ждал– ждал, что он клюнет, и ожидания сбылись. Заинтригованный моим предложением, он на какое– то время утратил бдительность и опустил ствол пулемета. Облегченно вздохнув, я показал ему на шлюпку и жестами объяснил, что силиконовая женщина прячется там. Он махнул рукой, как бы разрешая мне подойти к спасательной шлюпке, и я сделал шаг. К моему удивлению корсар остался на месте. Он вытащил сигареты, закурил и стал наблюдать, как я достаю из шлюпки Барби. При виде рыжей дамы в тельняшке и семейных трусах, он стал ржать как владимирский тяжеловоз, бормоча что– то на своем африканском языке.
– Зис сэр, гумм вумен. Плиз фак зис вумен, – сказал я, проклиная в ту минуту себя за то, что во времена своей юности прогуливал уроки английского языка. Я хотел объяснить, что это женщина сделана для того, чтобы заниматься с ней любовью. Я сопровождал это эротическими телодвижениями, задирая тельняшку и обнажая грудь Барби, чтобы хоть как– то развеселить пирата и отодвинуть на минуту смертный час. Сомалиец ржал, заставляя меня вновь и вновь повторять эти сексуальные движения, которые заводили его. Представив себя клоуном на арене цирка, я в тот миг крутил резиновое тело в танце. Я подбрасывал её в воздух. Ловил и делал вид, что целую её в губы. Я задирал ей тельняшку и присасывался, словно младенец, к груди, сопровождая все это жуткими эротическими стонами. Я стягивал с куклы трусы и показывал ему, что там тоже есть то, что привлекает мужчину и заставляет его сходить с ума. Я настолько увлек пирата, что он хохотал, держась за живот. И тут настал момент истины. Я подумал, что пришла пора действовать и, улучшив момент, я толкнул его ногой в живот. Негр, словно подкошенный, рухнул на палубу, громыхая своим пулеметом. Он хотел было подняться, но я прямо перед ним перевернул ведро с водой и он, наступив на скользкую палубу, вновь завалился на спину. Схватив в охапку Барби, я перемахнул через борт и уже через мгновение с головой погрузился в бурные воды Индийского океана. Когда я вынырнул, то увидел, как мой корабль отдаляется, оставляя меня один на один с акулами и огромным пространством воды, которому не было ни конца, ни края. Схватившись за Барби, я увидел, как на корме появилось еще несколько пиратов, которые что– то кричали и махали своими руками. Пулеметчик показывал на меня рукой и, направив пулемет, уже хотел было выстрелить, но другой пират, толкнув оружие в самый последний момент, отвел очередь в сторону. Пули в ту самую секунду с воем пронеслись над головой, и я вновь погрузился, моля господа о том, чтобы «женщина» осталась целой и невредимой. Корабль уплыл и уже через несколько минут его бортовые огни исчезли из вида. Облегченно вздохнув, я вскарабкался на Барби, и, удерживая равновесие, замер, чтобы не перевернуться. Уставившись в звездное небо, я погрузился в воспоминания своей непутевой жизни. Мне казалось в тот миг, что минуты моей жизни уже сочтены и теперь время работало против. Тут я вспомнил, как Марина, нагадала мне смерть и чудесное воскрешение. В какой– то миг мне стало жалко себя и слезы жалости потекли по моему лицу. В эту минуту я был благодарен жене, что она подарила мне столь нужную в морских путешествиях вещь. Уже несколько часов я болтался на волнах лежа на Барби, как на надувном матрасе. Летающие рыбы, которых я мечтал поймать, выпрыгивали из воды и перелетали через меня, как бы насмехаясь над моим незавидным положением. Черная мгла все больше и больше накрывала, и в какой– то миг я уснул, укаченный легким волнением. Куда меня несло течение, я тогда не знал. Полностью отдавшись во власть судьбы, я молил бога, чтобы он даровал мне жизнь и спасение. Мне так не хотелось становиться завтраком для кровожадных акул, что я боялся даже пошевелиться. Каждое движение, каждый всплеск мог привлечь внимание хищников, и тогда – тогда бы жизнь принадлежала бы уже не мне, а желудку голодной рыбины. Когда я засыпал, то тут же, словно сквозь пелену появлялся образ Валентины. Она нагло улыбалась и шептала мне на ухо:
– Шубу норковую не забудь…
Утром, когда солнце показалось над горизонтом, я понял, что впереди меня ждут еще более жестокие испытания. Без воды, без еды под палящим солнцем мне было суждено умереть уже через пару дней, а может и часов. Стянув с Барби тельняшку, я натянул её себе на голову, стараясь укрыться от безжалостных и испепеляющих лучей нашего любимого светила.
Расположившись промеж объемных грудей Барби, я, спрятав рожу под тельняшкой отключился, стараясь сохранить оставшуюся энергию, которая лучиной тлела в моем теле. По мере высыхания тряпки я вновь окунал её в воду и вновь заворачивал лицо, чтобы не сжечь его. Долго ли коротко ли я дрейфовал, я уже не помню. И вот в самый критический момент, когда мое тело было иссушено жаждой, а желудок голодом, ласковая морская волна вынесла мое необычное плавсредство на песчаный берег. Ощутив под собой земную твердь, я, напрягая последние силы, выполз на песчаный пляж. Я думал, что сейчас ко мне подбегут люди, и я смогу вдоволь насладиться прохладой пресной воды, которой они будут поить меня. Время шло, но меня, ни кто не хотел спасать. Открыв глаза, я увидел, что берег был пуст. Несколько пластиковых бутылок выброшенных морем, напоминали мне, что где– то есть цивилизация, а в этих бутылках когда– то была вода. Собрав последние силы в кулак, я встал на четвереньки, и схватив подружку за волосы, пополз в сторону где на самой кромке пляжа нависали пальмы. Там в их тени я мог бы набраться сил и попробовать начать новую жизнь как начинал её Робинзон Крузо.
Придя в себя, я сел на песок и осмотрелся. Кругом на несколько миль тянулся белоснежный пляж, который плавно переходил в голубую небесную высь.
– Ну, я и влип!– сказал я сам себе, и вместо голоса услышал жалкое мычание. Мне стало страшно. Я попробовал крикнуть, но из горла вырвалось только шипение. Нужно было срочно найти пресную воду, чтобы вернуть к жизни не только свое тело, но и пропавший голос.
– Лежи тут милая, я скоро вернусь, – попытался сказать я своей подружке по несчастью. Но в этот миг из рта вырвалось лишь какой– то странный хрип, совсем не напоминавший мне человеческую речь. Поднявшись в полный рост, я, оглянулся по сторонам, и неуверенно шагнул в заросли, которые зеленой стеной стояли перед глазами. Вооружившись на всякий случай найденной неподалеку дубиной, я двинулся искать воду или какой экзотический фрукт, который мог своей сочной мякотью утолить жажду и голод. Не успел я сделать и нескольких шагов, как моему взору предстал кокосовый орех, лежавший на песке. Я гонимый жаждой встал пред ним на колени и поднял спасительный плод, который в тот миг мог спасти меня от смерти. К сожалению он был пуст и давно уже высох, не оставив в своем нутре приятной на вкус мякоти. Посмотрев на пальму, я обнаружил, что она сплошь усыпана спелыми плодами. Я не мог достать их достать их –я был слаб. За время путешествия по океану я потерял столько сил, что взобраться по голому стволу на пальму мне представлялось возможным. От безысходности я замахнулся, и с криком раненного бизона, швырнул дубину, стараясь сбить спасительный орех. Палка, пролетев несколько метров, ударилась об ствол, и тут же отскочила, попав мне прямо в лоб.
– А, твою мать – как мне больно! – сказал я сам себе, и в одно мгновение на моем лбу выскочила огромная шишка, как награда за самоуверенность.
– Господи, за что ты посылаешь мне такие испытания, разве я перед тобой грешен?– сказал я тогда, обратив речь тому, кто должен был сидеть на облаке и, созерцать за моими страданиями. Подняв палку, удрученный случившимся я побрел дальше вдоль берега. Я брел, надеясь найти воду пока мой путь не пересек бегущий к морю ручей.
– Вода, вода, вода, – завопил я от радости и, встав на колени, погрузился с головой в прохладу струящейся быстрины. Сделав глоток, я понял, что спасен. Вода была пресная и на удивление вкусная. Я пил, пил и пил пока мое брюхо не наполнилось святой жизнеутверждающей влагой. Вдоволь напившись, я почувствовал, как жизненные силы стали возвращаться в моё тело и каждую клетку чахлого организма. Уже через полчаса, я почувствовал, что просто живу. Да я был жив. Я был готов к подвигам. И если бы мне довелось встретиться с дикими зверями, я бы сумел дать им отпор, а убив, насладиться их теплой кровью и плотью.
– А ну выходи, – заорал я, что было сил, и, схватив палку, стал крутить ей над своей головой, как это делали японские самураи. Воспрянув духом, я вернулся к своей спасительнице. Барби лежала в той же самой позе, в которой я её оставил. Подойдя
поближе я почувствовал, что она с каждым часом становится мне ближе и ближе. Её стан, её полная воздуха грудь, стали еще для меня более привлекательны, и я понял, что как прыщавый юнец влюбляюсь в эту бездушную резиновую куклу. Было, наверное, смешно влюбиться в это порождение сексиндустрии, но это было именно так. Она спасла мне жизнь, и я как честный человек, как истинный джентльмен должен был теперь жениться на ней, не смотря на всю её пустую резиновую сущность.
– Ты скучала милая, – спросил я куклу и нежно поцеловал её в щеку. От солнца резина нагрелась, и мне показалось, что она ожила. Её тепло, её соленый от моря вкус придавали этому бездушному телу, какие– то человеческие качества и ощущения. Подняв на руки боевую подругу, я вернулся с ней к жизненному источнику. Сняв с неё семейные трусы, я нежно спустился с ней в ручей и омыл её тело пресной водой, чтобы соль не разъела её нежную силиконовую кожу. В этот миг я вспомнил, как ухаживал за своей Валькой, как в бане я намыливал её тело от пяток до шеи и наслаждался красотой её фигуры. Мне было на удивление приятно трогать её, мне было приятно ощущать каждый сантиметр её тела, и эти прикосновения неимоверным образом возбуждали меня как мужчину, будто она была живая.
Омыв новоявленную подружку, я вытер её резиновое тело своей тельняшкой и бережно уложил на постель из пальмовых листьев. Я не знал, сколько мне доведется обитать на этом острове, и я просто был обязан сохранить целостность изделия, пряча её от губительных лучей солнца.
– Ты тут поспи, а я схожу на поиски пищи. Я скоро вернусь милая, – склонившись над ней, прошептал я, и поцеловал некогда бывшее судовое плавсредство. Я, наверное, тогда сходил с ума, если воспринимал это резинотехническое изделие за живого человека. Но я скорее бы сошел с ума, если бы её вообще не было. Мне просто, необходимо было, о ком– то заботится, чтобы сохранить человеческий облик. С куклой я мог поговорить, хотя знал, что она не ответит мне. Я мог в любое время целовать её и обнимать, как любимую женщину ничуть не сомневаясь в её здоровье.
Войдя в заросли, я был приятно удивлен. Всевозможного рода растения, от банановых пальм, до пальм кокосовых, покрывали большую часть острова. Посереди него располагался конус вулканического кратера, из которого поднимался легкий дымок похожий на пар. Все говорило о том, что когда– то, несколько сотен лет тому назад или даже несколько тысяч, вырос этот остров из пучины моря вместе с вулканом. Со временем вулкан потух, а остров заселили растения и всякие зверушки, для которых он стал родным домом. Наевшись бананов, я на какое– то время утолил голод, но пища лишенная полноценного белка и холестерина была скудна, малокалорийна. Нужно было вычеркнуть из своего сознания надежду скорого возвращения домой и искать продуктовую базу. Было необходимо обустраиваться на этом острове на длительное время и ждать той минуты, когда придет спасение и все мытарства в одночасье закончатся. Главной проблемой сейчас для меня был огонь. Зажигалка, утонула в морской пучине во время дрейфа по океану, а других способов добыть его мне было тогда неведомо. Да и с оружием, которым я мог добыть себе пропитание, было небольшое напряжение. На ум пришла книга «Робинзон Крузо» и я решил действовать, используя его драгоценный опыт, описанный еще много лет назад. Используя камень в качестве первоначального орудия, я первым делом из обсидиана (вулканического стекла) изготовил себе нож. Правда, ввиду отсутствия у меня опыта камнетесания получился он неказистый, но вполне пригодный, чтобы в честной схватке вспороть брюхо какому– нибудь монстру или животному, которое, возжелало бы, покусится на мою жизнь. Обмотав рукоятку полосками материи от тельняшки, я с осознанием выполненного долга запихнул острый как бритва кусок стекла себе за пояс, почувствовав в себе настоящую уверенность. Спустившись к берегу моему взору предстала бамбуковая роща. Толстые стволы зрелого бамбука навели меня на мысль, и уже через два часа я держал в руках, первый лук. Нужно было срочно приспосабливаться к окружающей среде, чтобы среда не приспособилась к тебе и не застала врасплох. Вооружившись луком, я уже больше стал походить на туземского война, хотя роба матроса выдавала во мне вполне цивилизованного человека.
День прошел на удивление быстро. Темень накатила на остров подобно занавесу в театре и буквально через час, все пространство вокруг меня погрузилось во мрак. Я лежал рядом с Барби, закинув на неё ногу. Я любил так спать с женой Валькой. Она грела меня своим телом, и я всеми фибрами души ощущал, как над нами порхают ангелы.
С одной стороны я проклинал её за то, что оказался здесь на острове, но с другой стороны я был благодарен ей за тот подарок, который спас меня от неминуемой смерти и разделил со мной моё одиночество. Как только стемнело, я услышал странное шуршание, исходившее от кокосовых пальм, окружающих этот остров. Приподнявшись, я прислушался и в этот миг до уха донесся звук упавшего на песок кокосового ореха.
– Я сейчас милая! Только гляну, кто это, – сказал я своей «подружке», и, поцеловав её, направился в сторону загадочного шуршания. Луна, словно ночная лампа, освещала все пространство острова, и я без особых усилий увидел, как возле кокосовых пальм суетятся странные животные. Они ловко влезали на голые стволы и, словно ножницами срезали мощными клешнями созревшие орехи. Сперва, мне хотелось расправиться с этими наглыми пальмовыми ворами, считая, что они покушаются на мою собственность. Но здравый смысл возобладал над эмоциями и я просто стал собирать срезанные плоды и складывать их в укромном месте, чтобы надолго обеспечить себя полноценным и свежим продуктом питания. Крабы трудились не покладая клешней, а я спокойно собирая их добычу, был по– детски счастлив, что на меня работают эдакие иноземные холопы. Теперь мне не нужно было лезть на пальму подобно обезьяне, за меня это делали шустрые крабы, которые в этом деле были настоящие профи. Крабы, как и белки, знали толк в качественных плодах и никогда не ошибались, срезая только полноценные и спелые кокосы.
Вскрыв ножом зеленую волосатую мякоть, я, сгорая от нетерпения, с невиданным азартом, разодрал её руками, чтобы добираясь до твердой скорлупы. Проковыряв кончиком ножа отверстие, я приложился и ощутил, как прохладный сладковатый на вкус сок наполнил мой рот.
– Боже мой, это же было Баунти! Это же то райское наслаждение, которое рекламируют по телевизору!– сказал я сам себе и погладил сытое брюхо.– Эх, сейчас бы ванную…
Остаток ночи прошел без происшествий. Припав к груди своей резиновой подружки, я уснул на ней, словно младенец, насытившийся материнским молоком. В животе приятно урчало, и я вполне был доволен своей судьбой, которая преподнесла мне такие сказочные приключения.
Проснулся я в тот момент, когда теплый солнечный луч, пронзив крону пальмы, упал мне на лицо. Барби была рядом. Её шелковистые искусственные волосы распластались на белоснежном песке. Издали можно было подумать, что она живая и просто пришла позагорать на этот дикий пляж.
Усевшись перед подружкой, я заворожено посмотрел на нее и в моей душе прокатились воздушные пузырьки, которые приятно щекотали все внутренности. Бог мой – она была прекрасна! Бережно прикрыв Барби пальмовыми ветками, я взяв свое нехитрое оружие отправился на водопой. Первые сутки на острове прошли без особых эксцессов. О скором возвращении домой, наверное, можно было забыть, и поэтому, необходимо было обустраивать жизнь вдали от дома и цивилизации. На первом плане было жилье и огонь. Без крыши над головой я был уязвим. Только стены и крыша могли спасти меня от холода, ветра и проливного дождя, который мог лить в этих широтах, целую неделю. И я пошел– пошел туда, где как мне казалось, можно было найти укромное место, чтобы возвести там свое бунгало. Я шел как можно осторожней. Мне не было ведомо о животном мире, который окружал меня. Всюду чудились страшные звери и гады на которых я насмотрелся в голливудских фильмах. Мне казалось, что вот– вот и мне навстречу попадется Кинг– конг или какая немытая, Гадзила, которые обитали на этом острове и считали его своим домом. Крепко сжимая полосатую рукоять своего стеклянного ножа, я прошел по острову несколько миль. Изучая следы, оставленные всякими животными на песке, я убедился, что крупнее кокосовых крабов, здесь никого не было. Облегченно вздохнув, я направился к торчащему среди острова вулкану. Мне хотелось забраться внутрь и раздобыть огня, чтобы скрасить свое меню жареным мясом пальмового вора. Пройдя еще несколько миль, я понял, что затея попасть в кратер не выдерживает никакой критики. Добраться до вершины не представлялось возможным. Крутой склон, усеянный острыми осколками вулканических бомб стали первым непреодолимым препятствием на пути цели. Слегка заморившись, я присел и стал с высоты птичьего полета, осматривать окрестность, откуда открывался прекрасный вид, как на остров, так и на окружающее его море. Бирюзовая вода простиралась во все края до самого горизонта. Легкий бриз делал водную гладь необычайно спокойной, и мне казалось, что небо отражается на её поверхности, придавая ей такой голубой цвет. Остров был небольшой. На север он простирался на три– четыре мили. С Запада на Восток он был больше, но не намного. На западной стороне сквозь пальмовую рощу просматривалась удивительной красоты лагуна. Теперь я точно знал, где будет стоять мое бунгало, где я проведу остаток жизни со своей резиновой женой.
– Фу, какая же гадость это имя! Какой хрен придумал имя Барби!? – спросил я сам себя и твердо решил переименовать её, придав ей что– то более прилично.
Барби обычно называли моряки портовых проституток, которые розовыми лосинами и короткими юбками завлекали возле кабаков, изголодавшихся по женской ласке мужчин. же, волею судьбы стала мне женой, а сожительница такого имени иметь не должна, твердо решил я.
– Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоpжетта. Вся жизнь вами. Как солнцем июльским согрета, – запел я, вспоминая женские имена, навеянные мне известной песенкой.
– Покуда со мной вы, клянусь, песня не спета, – продолжил я, и в эту секунду понял что я необычайно счастлив. Я был счастлив тем, что был жив. Я был свободен как птица в полете, и это новое ощущение придавало мне оптимизм и необыкновенное чувство радости. Валька же со своей долбанной норковой шубой, растворилась в моем сознании как сахар в стакане кипятка.
– Что Валюха, съела!? Получила шубку?– проорал я что есть мочи. – Фуфайку теперь носи– гадина!– вновь завопил, я надеясь что на подсознательном уровне она услышит мой крик души.
После того как я выплеснул все, что накопилось в моем сердце, мне настолько стало легко, что я тут же отправился к той голубой лагуне, которая манила меня чистотой воды и белизной пляжа. Я твердо решил строить свое убежище именно там.
Насвистывая себе под нос, севшую на язык песенку Андрея Миронова. Я стал спускаться с вулкана. Уже через несколько минут я вошел в изумрудные заросли местных джунглей, продолжая бубнить.
– Жаннетта, Жоржетта, Лизетта – Клянусь, песня не спета! Hе плачьте, сердце раня, смахните слёзы с глаз. Я говорю вам – до свиданья. Я говорю вам – до свиданья.
Так пробираясь сквозь заросли и на ходу набивая бананами утробу я вышел к этой таинственной лагуне. Клянусь, за всю жизнь я не видел прекрасней места. Белая коса пляжа тянулась мили на две. Высокая скала с расселиной как бы была построена природой, чтобы я мог поставить там свое бунгало и созерцать всю жизнь сие природное совершенство.
– Тут будет город заложен, назло надменному соседу, – сказал я сам себе и принялся своим ножом расчищать место для будущего дома. Целый день в поте лица я рвал траву, копал корни деревьев и рубил кустарник. Целый день ни маковой росинки кроме бананов, которые тут росли, будто крапива в средней полосе. К вечеру путь к расселине был готов. Теперь осталось вписать бамбуковые жерди в рельеф скалы, чтобы на всякий случай мое бунгало ни кто не смог обнаружить. Как только солнце приблизилось к линии горизонта, я поспешил к своей подружке, которую решил назвать простым русским именем Алиса. Всякие там Жоржеты, Лизетты и Жаннетты вызывали во мне чувство какого– то неприятия. Я не мог позволить себе иметь подружку с таким иноземным именем. А имя Алиса, звучало так романтично, так по– русски. В этот миг в душу что– то укололо, и я вспомнил заснеженные улицы родного города и запах смолянистых елей. Боже, как страшно очутиться одному вдали от родины, да еще и на необитаемом острове. Не спеша я ковылял по прибрежной полосе в сторону, где еще два дня назад меня выкинула океанская волна. Там было мое пристанище, да и сердце тянуло меня быстрее к своей подружке, с которой я мог перекинуться парой слов.
Внезапно мой глаз уперся в оползень, который сорвавшись с горы обнажив пласт глины. Это было настоящее чудо, и теперь я мог обзавестись своей посудой, в которой я мог готовить и из которой мог есть. Главная задача, которую я себе поставил на ближайшие два дня это добыча огня. Без огня я не смог бы просуществовать в этом мире. Мне нужен был очаг, нужно было тепло и горячая пища, к которой привык мой организм.
– Привет Алиска, сказал я, доставая подружку из– под пальмовых ветвей. – Как ты без меня скучала, наверное? А я место чудесное нашел. Представляешь – голубая лагуна и чистейшая как хрусталь вода! А рыбы столько – хоть руками лови.
Вытащив из своего загашника кокос, я вскрыл его и приложился, поглощая приятный на вкус сладкий сок. Напившись, я разбил скорлупу и стал с аппетитом поглощать кокосовую мякоть, которая совсем не была мякотью. Нужно было что– то придумать, чтобы не сломать свои зубы о заморский плод, который для меня уже не был такой экзотикой, как для миллионов российских граждан.
– Завтра Алиска, переезжаем. Я купил тебе дом у пруда в Подмосковье, – пропел я подружке и положив её под голову лег на её роскошные груди. – Ты не возражаешь если я тебя буду Алисой называть? – спросил я заранее зная ответ. – Эх, Алиска, Алиска жаль, что ты у меня такая молчаливая. Сейчас бы поговорили о любви. Вон глянь, какие звезды, а мы тут с тобой вдвоем и никого – ни души – просто прелесть, – сказал я, сам себя успокаивая. В действительности на душе скребли кошки, и я проклинал тот день, когда в угоду Валькиным пожеланиям согласился на эту авантюру. Хотя еще неизвестно как бы сложились моя судьба, если бы я остался там на судне. Я слышал про беспредел сомалийских корсаров. Не было того дня, чтобы по телевизору не показывали очередной захват. Странно было созерцать как владельцы судов, словно безропотные овцы платили огромные отступные этим джентльменам удачи. Где сейчас был «Принц Альберт» и что было с командой и этими наивными японскими и корейскими туристами, мне было неведомо. Постепенно глаза мои закрылись и я уснул…
Глава шестая
– Не, ну ты посмотри на этого придурка,– сказала Алиса, показывая своему папе планшет с моей фотографией которую выложили японские туристы в интернет.
– Ты это о чем,– спросил он, уткнувшись в чтение криминальной хроники.
Алиска, положила на стол айпод, и стала листать картинки, тыкая в экран тоненьким пальчиком.
– Представь себе папуля, вот это наш русский моряк, таким образом, он японских развлекает туристов. На глазах у публики этот мужлан жестоко «насилует» резиновую куклу прямо на палубе круизного лайнера!
– Это что доченька, твой бойфренд,– спросил седовласый мужчина, отпивая кофе.– Он тебе кто- муж, сват или брат!? А может это мой будущий зять с кого нечего взять?
– Папа, я тебя умоляю! Какой к черту бойфренд!? Он тема моей дипломной работы. Ты, наверное, забыл, что твоя дочь учится на последнем курсе академии МВД?
– Генералу доченька не обязательно все знать,– отшутился мужчина.– Когда станешь генералом МВД, тогда поймешь, что такими мелочами не стоит забивать свою голову. У нас у реальных генералов в этой жизни иное предназначение. Мы направляем вашу деятельность служению отечеству, а не разглядыванием интернет извращенцев.
– Ну, ты даешь отец! Я твоя дочь Алиса – мелочь?– спросила девушка обиженно.
– Ты меня не так поняла моя девочка,– сказал мужчина и по- отцовски обнял её за талию.– Вот скажи мне это, что мой будущий зять или твой дипломный проект?
– Нет, папа! Нет! У тебя не может быть зятя извращенца, – сказала Алиса.– Разве я смогу полюбить такое ничтожество, которое ведет себя как сексуальный маньяк? Я не для того академию МВД заканчиваю, чтобы связывать свою жизнь с провинциальным мотористом гражданского флота. Мне нужен мужчина сильный и образованный.
– А откуда ты можешь знать, что он извращенец,– спросил папа.– Может быть у него такие ролевые игры, которые так любят японцы.
– Сердцем чую,– ответила Алиса.– Вот смотри, как он куражится над этой резиновой куклой изверг. Эти фотографии, между прочим, сделаны японскими туристами на круизном лайнере «Принц Альберт» и размещены в интернете под названием:– «В России секса нет». Этим западным буржуям только и надо, чтобы ужалить нашу Родину – отец!
– «Принц Альберт»,– переспросил папа.– Это доченька, тот лайнер, который был захвачен сомалийскими пиратами и за который владелец заплатил десять миллионов долларов?
– Ну да он самый, – ответила Алиса и, взяв из вазочки конфетку, закинула себе в рот.
– А мы министерство МВД России, какое дело имеет к этому лайнеру? Это прерогатива министерства иностранных дел и Интерпола.
– Мне папа тоже так казалось, пока я не сделала запрос в министерство морского транспорта. Круизный лайнер «Принц Альберт» ходит под Либерийским флагом, порт приписки Монровия. Принадлежит компании «Посейдон тур». Хозяином судна считается вор в законе Вахо Сочинский. У департамента по незаконному обороту наркотиков есть к этому судовладельцу много вопросов. Они подозревают, что нападение на лайнер пиратов есть некая театральная постановка с целью легализовать несанкционированный вход в порт Сомали для скрытой загрузки кокаина. Вахо Сочинский, большой любитель всяких театральных постановок. Я узнала, что он на зоне даже был режиссером лагерного театра.
– Это что получается Алиса, что пираты захватывают судно. Заводят его в порт. Грузят на судно наркотики, а хозяин судна рассчитывается за них, типа платит выкуп. А потом судно возвращается из круиза под звуки фанфар и на черном рынке России появляется новая партия наркоты,– спросил папа, сделав удивленное лицо.– А хозяин судна почти герой, спасший тысячи людей?
– Именно так. Так вот этот матрос Александр Дадонов, как раз и служит на этом судне мотористом. Я столкнулась, с этим случаем, когда писала дипломную работу по теме «Применения международного морского права в борьбе с пиратством»
– Во, как,– сказал отец. Ну и как успехи?
– Летом у меня защита, ну а потом…Потом отец на борьбу с пиратством!
– Потом я тебя к себе в управление заберу. Будешь заведовать аналитическим отделом,– сказал генерал МВД. – В свете решений Президента России нам поставлена задача в ближайшее время сократить, поставки наркотиков через черноморско – атлантический канал.
– Так что папа ты, берешь меня начальником аналитического отдела,– спросила Алиса, целуя отца в лысину.
– Пока дочка только замом, но через пару лет можешь занять место и начальника отдела,– ответил отец.– Я тобой Алиска, горжусь.
– Еще бы не гордится. Я за год два такую карьеру сделаю – мама не горюй!– сказала Алиса, запивая шоколадную конфетку отцовским кофе.
– Ты еще девочка диплом получи, а потом будешь карьерой хвастаться,– сказал папа и отложил газетку на край стола.
– А спорим товарищ генерал, что я Алиса Лосицкая вашего неуловимого Ваху Сочинского поймаю с поличным. А потом лет на двадцать упрячу в тюрьму!– сказала девушка.– Тогда мне должность начальника аналитического отдела дашь?
– Получи диплом,– сказал папа и накинул на себя китель генерал.– Должность начальника аналитического отдела это должность полковника. Сначала, хотя бы звание майора получить надо, а потом уже лет так через десять - будешь и полковником.
Глава седьмая
Проснулся я в прекрасном настроении. Моя Алиска лежала на животе, обнажив свои резиновые ягодицы. Они приятно радовали мой глаз своими безупречными формами и вызывали о мне низменные чувства. Сегодня был небольшой юбилей. Мне захотелось отметить эту дату в нашем тесном семейном кругу. Сегодня был ровно год, как мы с Алисой причалили к этому острову и сделали его своим пристанищем. Год в полном одиночестве без спичек, соли и продуктов питания. Всего год и у нас с Алисой уже был дом. Целый месяц я из бамбука строил уютное бунгало, обвязывая стволы плетеными веревками. За это время я научился многому, и руки превратились в руки настоящего рабочего мужика. Теперь я умел делать все: строить, лепить из глины посуду, обжигать её в печи. Я научился добывать огонь и ловить острогой рыбу. Алиска, как всегда молча, смотрела на меня своими оленьими глазами, и я понимал её почти без слов. За это время я научился ценить наши отношения. Я понимал, что если останусь один, я просто сойду с ума в этих джунглях среди кокосовых крабов, ящериц и каких– то пестрых птичек, которые были на вкус настолько отвратительны, что их ни ели даже акулы. Сегодня я решил отдыхать. Мне хотелось в честь юбилея погрузится в пучину обжорства и беспробудного пьянства. Остров был щедр на подарки. Найдя в его глубине дикий виноград, и еще какие– то странные фрукты я понял, что смогу даже сделать хорошее вино, тоска по которому глодала душу. Взяв в руки острогу, я двинулся к морю. За время заточения на острове я научился бить рыбу и теперь вполне мог позволить себе откушать дивное рыбное блюдо, запеченное на углях в листьях банановой пальмы и плодами хлебного дерева. Я научился многому, и многое понял в этой жизни. Безусловно, это были происки судьбы, которая решила разучить меня душить диван и пользоваться благами цивилизации. На сегодняшний день из всех этих благ у меня было несколько пластиковых бутылок, которые вынесло море на мой берег. Я хранил в них пресную воду и самодельное вино, которое созревало здесь в условиях жаркого климата за две недели. Нырнув в бирюзовую бездну, я задержал в легких воздух. Словно «Ихтиандр» я открыв глаза, поплыл под водой, выискивая жертву на свой праздничный стол. Небольшое движение и бамбуковая острога с заточенными зубьями впивается в спину кораллового окуня, который водится в этих местах, словно в колхозном водоеме. Схватив добычу, я тут же поспешил покинуть воду. По собственному опыту я знал, что на кровь жертвы мгновенно соберется стая акул. Встречаться с которыми я больше не хотел. Они, словно голодные волки, рыскали на мелководье, выискивая то чем можно было набить свое ненасытное брюхо. Выкопав в песке яму, я принялся складывать в нее камни и сухой хворост, чтобы разжечь импровизированную «микроволновку». В ней и будет томиться моя праздничная пища. Пока костер нагревал камни, я разделал рыбу и, вымочив её в вине, набил её нутро зелеными бананами, диким луком и даже черным перцем, который рос здесь на острове в зарослях местных джунглей. Уложив на камни листья банановой пальмы, я опустил на них свое рыбное блюдо и слегка окропил соком лайма. Обложив тушку кусочками хлебного дерева, я прикрыл всю эту красоту листьями банана, и засыпал песком. Всё – через пару часов тушеная на камнях рыба была готова.
Сейчас я не в состоянии описать тот запах, тот вкус, который после вскрытия источает это блюдо. Это что– то поистине фантастическое и не поддается описанию. Не зря я проводил месяца возле телевизора, впитывая в себя все рецепты экзотической кухни в программе «Вокруг света». Пока рыбное жаркое томилось в песчаной духовке, я накрыл стол, поставив на него самодельные тарелки и блюда, которые делал сам из этой вулканической глины, которую я нашел на второй день своего приключения. Втянувшись в новый образ жизни, я уже не мог представить себе, как смогу жить иначе. Каждый день я отправлялся в глубину острова на охоту и для добычи пропитания, что мне стало казаться, что я просто хожу в большой супермаркет. Продукты питания были прямо под ногами, и даже висели на деревьях. Стоило протянуть руку, и потребительская корзина в одно мгновение наполнялась витаминами, которых хватало мне на целый день. А главное – главное, что всё это было бесплатно.
– Алиска, за стол, – прошептал я на ухо своей подружке, которая все еще «спала» в нашем семейном ложе. Накрыв поляну, я взял её подмышку и принес на место нашего пиршества.
Костерок освещал кусочек земли, которая за шесть месяцев вынужденного скитания превратилась в мою маленькую, но такую любимую родину. Уложив подружку в шезлонг, который я изготовил из тонкого молодого бамбука, я принялся ухаживать за своей подружкой, будто бы это было наше первое свидание, а Алиса была не резиновой, а настоящей. Разделив рыбу и кусочки тушеных плодов хлебного дерева, на равные доли я приступил к трапезе.
– А знаешь зайка, на этот раз и вино, и рыбка очень удались! Такой пикантный вкус– пальчики оближешь, – сказал я с видом знатока и гурмана, и налил бордовой жидкости из пластиковой бутылки в самодельную глиняную чашку.
– За нас! За нашу с тобой молодую семью, – сказал я, и, выпив густого хмельного напитка, перешел к рыбе. – Валька моя тоже когда– то хорошо готовила. Ради меня она даже научилась пироги печь. Все у нас было хорошо, а вот счастья – счастья как такового не было. Я прожил с ней столько лет, а вот понимания так и не обрел, – сказал я, впервые за год, решившись на откровенный разговор. Со стороны можно было подумать, что я сошел с ума. Но Алиска была частью меня самого. Представив вместо нее пустое место, я попросту повесился бы на кокосовой пальме. У меня был смысл жизни. Я берег её ухаживал за ней как за любимым человеком. И пусть у нее не было сердца. Пусть она была холодна и бездушна, но я был живой и представлял себе, что ухаживаю за любимой женщиной, которая тяжело заболела. Я согревал её ночами своим телом. Я прятал её от дождя и солнца, и мне было с ней удивительно хорошо.
– Жаль зайка, что ты не можешь оценить стряпню, – сказал я, отщипывая от сочного куска рыбы теплого пряного мяса, которое прямо таяло на языке. – Вкусно, очень вкусно… Налив себе вина, я вновь поднял бокал и подойдя с ним к подружке поцеловал её нежно в щеку. – За тебя! За то, что ты есть! За то, что ты Алиска, не дала сойти мне с ума! За то, что мы здесь на этом необитаемом острове!
Я выпил вино и почувствовал, как кровь зашумела и побежала по моему телу. В голове стало так легко. Желание выпить еще, подкралось в мое сознание совсем нежданно. Взяв бутылку, я просто залил в себя целый литр солнечного напитка, как заливают в автомобильный бак бензин. Эффект долго ждать не пришлось. Через несколько минут я уже был пьян. Костер, который так приятно освещал нашу поляну, почти потух, и я решил подбросить в него немного сухого хвороста. Подложив дров, я встал на четвереньки, принялся раздувать огонь. Пламя подхватило сухой валежник и уже через пару минут стало светло, и я вновь увидел мою любимую Алису. Впервые за все это время, во мне проснулись мужские чувства. С удивлением я отметил, что эта женщина не смотря на свою бездушность и резиновую кожу, способно взволновать и возбудить голодного до ласки мужчину своими силиконовыми формами.
На карачках я подпол к шезлонгу. Словно сумасшедший я стал трогать и целовать её ноги, колени и другие части тела которые обычно подвержены мужской ласке. Мне хотелось её! Мне казалось, что она создана богом и состоит из плоти и крови. Я ползал на четырех костях перед ней, а в моей душе выли волки. Упав на песок, я зарыдал. Я рыдал совсем не так как плачут люди. Я выл! Выл как одинокий волк потерявший волчицу с волчатами. Я выл так, что мне самому становилось страшно.
– А хочешь Алиска, ради тебя я разведу, такой костер, который будет виден на сто километров,– сказал я своей резиновой подружке и вытер остатки слез остатками тельняшки из которой я сделал для неё купальник.
Я кинулся подбрасывать в огонь свежего хвороста. Я совсем не заметил, как с моря подул свежий ветерок. Пламя весело побежало по веткам и вот в этом свете Алиска показалось мне совершенно живой. С каждой секундой ветер становился еще сильнее и вот уже горячий красный уголек подхваченный ветром взлетел над костром. Я оцепенел от ужаса когда увидел, что он, пролетев по воздуху, упал прямо на тело моей Алисы. В одно мгновение сквозь отверстие прожженное искрой, воздух с шипением вырвался наружу. Я видел, как Алиса умерла. Умерла у меня на глазах, оставляя один на один с этим проклятым и ненавистным мне островом. Все эти месяцы я берег её тело. Я понимал, что без нее я загнусь на этом клочке суши. И вот пришел тот час, когда я больше не смогу лежать на её груди. Не смогу целовать ее ягодицы. Я не смогу трогать её волосы и рассказывать ей как мы будем жить после возвращения.
– Алиса, – проорал я и бросился спасать её.– Алисочка, милая моя не умирай!
Было поздно воздух, словно душа умершей, покинула её тело. Я, как Иван дурак стоял, молча, держа скинутую синтетическую кожу своей царевны лягушки, которая на моих глазах отдавала коньки. Алиса умерла. В этот миг, я понял, что потерял не её – я потерял смысл всей своей жизни. Слезы горечи заволокли мне глаза. Я упал на песок, стал плакать и рыдать, словно ребенок, на руках которого умирает любимый щенок. Я бил кулаками, катался по пляжу, страдая от той нестерпимой боли, которая прожгло мне сердце, словно оторвавшийся от костра уголёк. Я никогда бы до встречи с Алисой не поверил ни одному человеку, который бы сказал, что можно так любить простую игрушку как самого лучшего друга. Но это было раньше, а сейчас – сейчас я понимал, что я потерял не её, я потерял себя. Если бы я был дома и у меня бы был резиновый клей, я смог бы заклеить это дырочку и реанимировать Алису, вдохнув в нее своего воздуха. Я мог бы вдохнуть в нее новую жизнь и снова смог бы переносить те тяготы и невзгоды, к которым я себя приговорил. Я был на необитаемом острове. Здесь не было хозяйственного магазина, где продавались подобные блага цивилизации. Здесь было все, но ничего не было. Теперь только чудо могло спасти меня от помешательства и одиночества.
Как говорят в народе, беда не ходит одна. Ветерок, который так жестоко расправился с моей подружкой, стал постепенно усиливаться. Наступил тот момент, когда на меня хлынул настоящий тропический дождь. Забившись в свое бунгало, я завернулся в одеяло, которое мне самому пришлось соткать из пальмовых листьев. Хоть дождь и был теплым, но я замерзал. Меня трясло не то от вина, не то от осознания того, что я теперь «вдовец». Меня трясло от мгновенно погибших нервных клеток которые умерли во мне вместе с Алисой.
– Б, б, б, б, б, б – какая холодрыга, – причитал я, свернувшись в позу эмбриона. У Робинзона Крузо хоть были козы, – сказал вслух я, – и Пятница, а у меня теперь ничего и никого нет. Кто согреть мою душу?
Я словно голый стоял среди огромной степи, где невозможно было укрыться ни от ветра, ни от дождя. Опьянение перемешалось с душевной пустотой, и этот дьявольский коктейль рвал меня на куски.
Ветер и дождь бушевал всю ночь. Океан, словно взбесился, выбрасывая на берег волны высотой с двухэтажный дом, но мне в эти жуткие минуты апокалипсиса было все равно. Вместе с Алисой умер и я. Натянув на себя жалкие остатки одежды, и закутавшись в циновку, я вдруг захотел умереть. Выпив с горя утраты еще бутылку вина, я уснул пьяным сном чтобы не ощущать и не видеть своей кончины. Впервые за все эти месяца я спал один – без своей любимой, которая на протяжении всей жизни на острове разделяла мое одиночество.
К утру ураган стих. Проснувшись, я обнаружил, что часть жилища этот ужасный шквал слегка потрепал, но не настолько, чтобы об этом сожалеть. Поправив стену и затянув веревками бамбуковые жерди, которые расшатал ветер, я решил прогуляться по кромке воды и принести свежей родниковой воды. Меня мучил похмельный сушняк. Во рту все пересохло и мне казалось что пока я спал, скунсы гадили в мой рот используя его вместо унитаза. Странное предчувствие тревожило мне душу. Мне было интересно, что мог принести этот ужасный шторм. Обычно после такого урагана на берегу можно было найти не только бочку с бензином, но и целый контейнер с китайскими пуховиками или паленой радиотехникой, который смыл с контейнеровоза подобный девятый вал. Взяв пару пластиковых канистр для воды, я направился к ручейку, где когда– то причалила моя спасительница Алиска. Пройдя пару миль, я увидел на берегу нечто такое, что заставило меня спрятаться в гущу прибрежных растений. Словно барс я стал красться к тому месту, где на песке лежал разбитый баркас. Затаившись в зарослях, я стал наблюдать, опасаясь, что на берег высадились кровожадные туземцы. Было интересно, кого могло занести в это забытое богом место и что хотели эти непрошеные гости. Часа два я лежал неподвижно, прислушиваясь к малейшему шороху, но вокруг баркаса и на острове было тихо. Лишь волны накатывая на берег, шумели как всегда. Набравшись смелости, я пригибаясь к земле вышел из своего укрытия. Я был похож на Робинзона Крузо, впервые за долгие годы увидевшего людей. Сжимая в руке, острый как бритва обсидиановый нож, я осторожно приблизился к судну. Я ждал, что сейчас кто– то выпрыгнет мне на встречу и схватит меня за горло. Было тихо. Борт баркаса был проломлен и я, сгорая от любопытства, заглянул в трюм. Вода, капая сквозь палубу, гулко плюхалась в лужу на дне трюма, и этот звук эхом разносился по всему судну. Вскарабкавшись на палубу, я обнаружил, что капитанская рубка пуста. Стекла были разбиты, а на штурвале висела целая охапка морских водорослей. Открыв люк в каюту, я обнаружил там мертвое тело. Африканец цвета перезрелого баклажана лежал лицом вниз. По всей вероятности он захлебнулся или просто сломал себе шейные позвонки, ударившись головой в переборку. В трюме было по колено воды. Вспомнив про умершую вчера Алису, я понял, что Бог послал мне этот баркас.
– Тут должен быть где– то резиновый клей, – сказал я сам себе, и принялся обыскивать судно. Я открывал рундуки и ящики, которые были под самую завязку забиты оружием и боеприпасами. Я понял, что это было пиратское судно сомалийских корсаров, которое попало в шторм. Нужно было немедленно сматываться. Еще неизвестно, сколько человек было на баркасе и сколько осталось в живых. Возможно, они бродят сейчас по острову в поисках пресной воды и еды, как это делал я. Собрав на камбузе посуду, медный чайник, кружки и ложки, я весь этот кухонный скарб выбросил это через люк на песок. Теперь нужно было найти клей, спички или зажигалку, чтобы избавить себя от утомительной процедуры высекания огня первобытным способом. Обыскав покойного, я нашел то, что искал и сунул себе в карман газовую зажигалку, отличного качества военный нож, спутниковый навигатор стали для меня наградой. В одном из рундуков я обнаружил большую спортивную сумку. Я хотел сложить найденную одежду, обувь и настоящее одеяло из верблюжьей шерсти, чтобы более комфортно продолжить свое пребывание на этом острове до момента спасения. Потянув её на себя, я вдруг обнаружил, что она чем– то набита. Вскрыв баул, я увидел, что она доверху полна пачек стодолларовых купюр. От такой неожиданности я даже присвистнул и оглянулся, словно вор, забравшийся в банковское хранилище. Руки мои затряслись. А сердце старалось выпрыгнуть из груди от мгновенно поднявшегося давления. Оставлять деньги один на один с покойником было не целесообразным, и моя рука автоматически потянулась к автомату АК– 47, который валялся рядом с покойным. Накинув его на плечо, я попутно зацепил подсумок с запасными магазинами и, схватив пиратский скарб, покинул баркас. Пока я удалялся вглубь острова, я постоянно озирался по сторонам, держа палец на спусковом крючке. Словно партизан бесшумно и скрытно я растворился в джунглях. Я Перекинув поклажу с деньгами на спину я побежал что было сил, стараясь как можно дальше спрятаться от береговой полосы. Я мчался, что было сил, пока не запыхался. Остановился. Прислушиваясь к малейшему шороху, я присел на упавшее после бури пальму. Мое сердце рвалось из груди. Переведя дух, я открыл сумку и, высыпал на землю зеленые пачки. Боже я был богат. Страсть посчитать деньги теперь доминировала в моем сознании, подчиняя мышцы алчному чувству. Я стал пересчитывать подвернувшийся мне куш. Десять миллионов долларов, как в копеечку, стали мне наградой за мои моральные и физические страдания. В голове сразу закрутились мысли о покупках, которые мне предстояло совершить, как вдруг пере до мной, словно голограмма возникла ехидная Валькина физиономия.
– Без норковой шубы не возвращайся, – услышал я ее голос, как будто она была не миражом, а реальностью. От такой неожиданности я даже привстал, и ногой запихивая находку под ствол пальмы. Передернув затвор автомата, я стал водить стволом из стороны в сторону, выискивая глазами жертву. Никого, не обнаружив, я сел на бревно и рукавом вытер проступивший на лбу холодный пот.
– Причудится же такая хрень, – сказал я сам себе и заржал. Я смеялся так как не смеялся никогда в жизни. Я катался по земле до колик в животе. Я смеялся не просто –я смеялся над собой. Целый год я никого не боялся. Целый год я каждый день мечтал встретить людей, чтобы спастись. Только сейчас я понял, что никого не хочу видеть. Найденные деньги свели меня с ума и я, разбогатев, окончательно свихнулся. Успокоившись, я застегнул сумку и, накинув ручки себе на плечи, наподобие рюкзака побрел в сторону своего бунгало. Теперь мне предстояло найти укромное место. Хотелось сохранить находку. Хотелось спрятать трофей до лучших времен. Вернувшись к своему бунгало, я первым делом осмотрелся. Припрятав добычу в кустах, я решил вновь посетить заветный баркас, где мне так чудно подфартило. Проделав тот же маневр, я залег в прибрежных зарослях как раз напротив судна. Сняв АК– 47 с предохранителя, я направил ствол в сторону судна и стал ждать, прислушиваясь к любому звуку. Все было тихо. Ни что не вызывало подозрений. Собравшись духом, я вновь вышел из леса и короткими перебежками пересек белую полосу пляжа. Все было, как и прошлый раз. Легкий шелест песка и плеск воды успокоил мое возбужденное состояние, и я вновь влез на баркас. За время отсутствия ничего не изменилось. Труп корсара все также лежал в каюте, без признаков жизни. По всей вероятности это был последний из корсаров, кто остался на этом судне. Остальных видно смыло штормом за борт и им вряд ли довелось выжить в бушующем океане.
Успокоившись, я приступил к более тщательному досмотру.
– Господа пираты, таможенный досмотр! Предъявите документы на судно, паспорта и таможенные декларации на товар, – сказал я в голос, осмелев. Все что мне было нужно для полноценной жизни на острове, я складывал в отдельную кучку. Все, что было ненужным, бросал на пол. Ящик с красным крестом привлек мое внимание и я, полюбопытствовав, открыл его. Бинты, лейкопластырь, йод, какие– то таблетки пополнили коллекцию х трофеев. Спустившись в моторный отсек, я набрал две канистры дизельного топлива для своих нужд, после чего перенес добычу подальше от баркаса. После основательного шмона, я решил избавиться от этой рухляди, придав его огню. Облив баркас соляркой, я отошел на значительное расстояние и выстрелил из сигнального пистолета. Яркая красная точка влетела в рубку, и уже через минуту весь баркас заполыхал как факел.
Я предчувствовал, что на его поиски могут прийти другие корсары и тогда жизнь могла быть поставлена под угрозу. Десять миллионов это та сумма, за которой морские разбойники поплывут на край земли и вступят в схватку с любым количеством недругов. Уже через несколько минут сильный взрыв зарядов гранат для базуки и прочих взрывоопасных предметов разметал баркас на мелкие части. Пламя горящей солярки за какой– то час фактически уничтожило то, что издали, могло привлечь внимание сомалийцев, разыскивающих своих собратьев по криминальному бизнесу. Когда огонь погас, то на белоснежном пляже остался лишь обгорелый железный остов с искореженными шпангоутами да щепки бортовой обшивки, которые разбросало взрывом в радиусе ста метров. Когда следы пребывания чужестранников были мной уничтожены я, закинув за спину нужные в моем хозяйстве вещи, побрел к своему скрытому от глаз пристанищу. Первым делом по приходу домой я лейкопластырем заклеил прожженную искрой на теле Алисы дырку и, набрав в легкие воздуха, стал надувать свою подружку, придавая ей привычные для меня размеры. Её тело стало расправляться, а груди принимать привлекательные формы, по которым я уже почти соскучился. А еще мне необходимо было, глядя ей в глаза поделиться с Алисой своими впечатлениями, которые выпали на долю за последние несколько часов. Как только тело подружки было восстановлено в прежнем формате, я сказал:
– Прости милая, я тут немного задержался. Знаешь Алиска, делишки кое, какие были. Мне сегодня так повезло и у меня две новости! Обе между прочим хорошие. Что ты скажешь, милая, если узнаешь, что мы с тобой чертовски богаты? Это первая новость. А вторая это то, что я решил предложить тебе руку и сердце!
Алиса молчала. Но даже это её молчание меня не раздражало, а наоборот. Я как бы слышал её ответы на вопросы где– то подкоркой своего мозга, и мне было хорошо с ней.
На какое– то время я с Алиской ушел в «подполье». От своей бабушки я знал, что все яйца не стоит хранить в одном лукошке. Разбив добычу, на пять равных частей, я спрятал её в пяти разных местах, оставив себе всего пятьдесят тысяч на мелкие расходы. Узнав по навигатору координаты острова, я вполне мог податься в путешествие и под видом туриста, изъять содержимое в любое удобное для меня время, при этом ни чем не рискуя. Запихнув деньги в пятилитровые пластиковые бутыли, я закопал их по принципу звезды. Зная об одном можно было вычислить и все остальные, сделав пятьдесят шагов звездой. Сделав некоторые запасы фруктов и воды, я скрылся в своем бунгало. Целыми днями я теперь пялился в бинокль на море, держа под рукой заряженный автомат. На третий день наблюдения я увидел, как к острову подплыло два баркаса. На каждом было не мене десяти пиратов, которые были вооружены до самых зубов. Для одного меня двадцать человек это было, пожалуй, многовато, но я был спокоен. В зарослях острова я был в безопасности. Этот райский уголок стал для меня настоящим домом, и теперь я должен был отстоять свою находку и свою новую родину. Спрятавшись в чаще, я стал наблюдать за пришельцами через прицел автомата. Корсары не спешили прочесывать остров. Они что– то кричали, махали руками, ругались, но ближе кромки моря идти боялись, и это было мне на руку. Разбившись на группы, они двинулись в противоположные стороны, прочесывая прибрежную полосу. Я видел, как одна из групп наткнулась на обломки своего баркаса. Немного постояв, флибустьеры поковырялись в остатках судна. Им удалось что– то найти, что указывало на принадлежность к их баркасу. Корсары стали разглядывать находку и после недолгих дебатов они повернули в ту сторону, куда ушла вторая группа. Я, словно манжурский кот бесшумно следовал по пятам. Я пригибался, полз на карачках, а где и по– пластунски, но я ни на секунду не упускал морских бандитов из вида. Второй группе повезло больше. Им удалось найти выброшенный на берег труп своего коллеги, которого я, к сожалению не заметил. Вероятно, волны выбросили его чуть позже, чем я прочесал пляж. Притащив покойника к месту сбора, обе группы о чем – то долго спорили, после чего завернув покойника в черный пластиковый пакет, они погрузили его на один из катеров. Усевшись на свои баркасы, пираты направили их в открытое море и уже через несколько минут скрылись за кромкой горизонта. В ту секунду я почувствовал, как с моих плеч свалилась целая гора. Облегченно вздохнув, я не спеша вернулся в свое бунгало, торжествуя маленькую победу. Я молил бога, что мне не пришлось стрелять в людей, которые мне пока ничего плохого не сделали и Бог видно услышал мои молитвы.
– А гости то наши тю– тю – уплыли, – сказал я Алисе, которая непринужденно сидела в шезлонге. –Эх, жаль, что ты ни хрена не умеешь говорить, так бы мы сейчас с тобой пообщались о вечном– о любви.
Достав из своего погреба бутылочку вина, я налил его уже не в глиняный бокал, а в настоящую цивилизованную кружку, которая мне досталась от этих «джентльменов удачи» от которых мать удача почему– то отвернулась. Развалившись в своем ложе и укрывшись одеялом, я с удовлетворением потягивал мелкими глотками настойку из винограда, кокосовой мякоти и каких– то странных плодов, которые были ужасно сладкие и начинали бродить, еще на дереве. Мне в тот момент было хорошо, и я был неописуемо счастлив, что моя судьба сложилась именно так, а не иначе.
Глава 8
Если считать по зарубкам на бамбуковом шесте, который служил мне календарем, после того, как корсары посетили мой остров, прошло уже больше месяца. Ни одного приличного судна рядом с островом не проходило, и я постепенно начал утрачивать всякую надежду вернуться домой в этом году. Каждый день я посещал место, где были закопаны деньги. Я боялся, что кто– то подсмотрел и теперь он считает мои кровные, ради которых я приперся в такую даль. Я вытерпел ради этих долларов столько страданий и лишений, что не мог допустить момента своего «банкротства». Сейчас я мечтал вернуться поскорее домой. Я мечтал, что смогу купить Вальке эту пресловутую китайскую шубу из норки шанхайского барса, и бросить к её ногам, как мой жест доброй воли и бессмертной любви. А потом– потом я хотел плюхнуться в горячую ванну, и сбрить эту ненавистную бороду, в которой я был похож не на молодого мужика, а на старого деда или Бен Ладена.
В один из прекрасных погожих дней, когда мне осточертели ожидания, я вытащил к морю шезлонги и, расположившись вместе с Алисой, закурил гаванскую сигару, коробку с которыми я нашел на пиратском баркасе. За это время, что я находился на острове, моя кожа загорела так, что я был скорее похож на нечищеный медный чайник, чем на европейца. Волосы отросли до самых плеч, и мне приходилось повязывать ленточку, чтобы они не спадали мне на глаза. Вытянув ноги, я через бинокль глядел на море, стараясь засечь хоть какой – нибудь пароход, плывущий в родные края. Внезапно мой глаз уперся в предмет, торчащий из воды на расстоянии чуть меньше мили. Я еще не знал, что это был перископ подводной лодки. Схватив ракетницу, я инстинктивно нажал на курок, и красная звездочка полетела в сторону торчащего из моря шеста. Каково было мое удивление, когда на том месте, где упала ракета, через несколько минут стала появляться рубка подводной лодки. В какой– то миг я даже жутко испугался. Я схватил Алиску и скрылся в своем бунгало, опасаясь ответного ракетного удара. Но мои опасения были напрасны. Возле подлодки появилась моторка и несколько человек погрузившись, отправились в сторону берега. Только сейчас я разглядел над лодкой американский флаг и мой страх постепенно улетучился. Я вышел из зарослей им на встречу, махая белой майкой, будто собирался сдаться в плен.
– Хрен их знает этих американцев, еще палить начнут. Они сперва стреляют, а уже потом разбираются, – сказал я сам себе. Я увидел, что трое здоровых морских пехотинца направили на меня свое оружие.
– Джентльменс, ай эм рашен! Рашен! Москоу, водка, матрешка, Горбачофф перестройка!
– Рашен, – переспросил меня один из американцев.
– Ес! Ес! Ай, эм рашен!, – сказал я и улыбнулся.
– Ноу! Ю Бенладен террорист, – сказал американец и ткнул меня своим автоматом. Двое других, встав на колено, направили на меня свое оружие. Я слышал, как один из морпехов стал говорить по рации. Из разговора я понял тогда, что они считают, что я и есть тот Бенладен, который выдает себя за русского моряка. Удар в почку в долю секунды поставил меня на колени. Пока я очухивался, на х руках за спиной застегнулся пластиковый браслет. Американцы, оставив одного из морских пехотинцев для прикрытия стали прочесывать мое бунгало. Через несколько минут они появились с автоматом Калашникова и моей любимой Алисой, из которой я не успел выпустить воздух. Я хотел было объяснить, что это моя подружка, но один из морпехов показал мне пиратский автомат и сказал, что я есть террорист, который этим автоматом угрожает американскому народу.
– Братки, я русский моряк, я попал на этот остров, сбежав от сомалийских пиратов. Я ни есть Бенладен, я ни есть террорист. Ай эм рашен!– стал вновь вопить я.
– Ес! Ес! Рашен! Москоу, фодка, матрошка Горбачьофф! – хором ответили морские пехотинцы и, подхватив меня под руки, потащили к надувной лодке. В эту минуту я вспомнил про пятьдесят тысяч долларов, которые были спрятаны в моем бунгало на черный день. Мне было жалко терять эти деньги, я хотел купить на них Вальке шубу.
– Джентльменс, ай хев мани! Файв таузенд долларс!
На какое– то мгновение я повис над водой и после недолгой паузы, был возвращен на берег.
– Файв таузенд доларс?– спросили хором морпехи.
– Ес!– ответил я.– Файв таузенд долларс! Зис май мани, а эм ист рашен сейлор!
Я знал из книжек, что янки будут отстаивать свои денежные знаки, как собственный флаг. Это ведь не национальная валюта это смысл их жизни и существования всего государства и даже мирового финансового порядка.
Вновь взяв меня под руки, они поволокли меня назад к хижине. Развязав руки, они встали возле входа, держа под прицелами своих автоматических винтовок мое жалкое исхудавшее бренное тело. Я, подняв бамбуковый настил, запустил туда руку и вытащил целлофановый пакет с деньгами.
– Файв таузенд долларс! Файв таузенд долларс!– – гордо сказал я и поцеловал пакет, делая вид, что люблю американские денежные знаки и в их лице весь американский народ. Мне позволили засунуть эти деньги в карман и, надев на руки браслеты, опять потащили к надувной лодке. На всю операцию по захвату «русского «Бенладена» у них ушло не более десяти минут. Опустив меня вниз головой сквозь люк вовнутрь подводной лодки, меня приняли крепкие руки американских матросов и уже там поставили на ноги.
– О френдс! Ай эм рашен сейлор! Москау…только сказал я и тут же услышал.
– Фодка, матрошка, Горбачофф! Пэрестройка!– хором ответили морпехи, и вся команда американской субмарины залилась смехом.
Я хлопал глазами, а янки дергали меня за бороду и говорили:
– Бенладен!
– Ноу Бенладен! Ай эм рашен! Москау…
– Фодка, матрошка, Горбачофф! Пэрестройка!– уже повторили вся вахта и вновь раскаты смеха прокатились по лодке.
В ту минуту мне было обидно, ведь мы сейчас не были врагами как в холодную войну и поэтому должны были быть друзьями. Слезы обиды или облегчения покатились по моим заросшим щекам.
Появление капитана субмарины, на какое– то мгновение охладили пыл матросов, и они замолчали вытянувшись в струнку. Один из морпехов, отдав честь, стал докладывать, как подобает настоящему морскому офицеру. Он показал автомат и Алису, на животе которой красовалась заплатка из лейкопластыря.
– Это твоя подружка, – спросил капитан на хорошем русском, и лукаво улыбнулся, будто я был лицом нетрадиционной сексуальной ориентации.
– О, сэр, эта женщина спасла меня, когда я прыгал с корабля в море. Я несколько дней дрейфовал в океане на её пышной груди, пока волна не прибила меня к этому острову.
– И ты решил, как истинный джентльмен, на ней жениться?– спросил капитан, тут же переведя вопрос на английский. Команда вновь дружно засмеялась.
– Знаете, я был одинок, как Робинзон Крузо и мне нужно было с кем– то поговорить, – сказал я, опустив голову, как нашкодивший школьник перед директором школы.
– А ты пробовал её как женщину?– спросил капитан. – Как она в постели хороша собой или признай честно– она просто доска!?
– Я хотел ее попробовать сэр, но уголек из костра прожег ей живот и она сдулась.
Офицер перевел, что сказал я, и опять хохот команды прокатился по судну.
– Я вынужден сэр приказать твою девочку оставить на этом острове. По морскому кодексу мы не имеем права держать на боевом судне женщину. Даже резиновую.
Капитан махнул рукой и в мгновение ока морпехи выбросили Алису через люк. Она плюхнулась в море, и волна, подхватив её, понесла назад в сторону острова. В этот миг меня что– то кольнуло в сердце. Образ Алисы в тот миг остановился в моем мозге как стоп кадр.
– Ай – яй! Да я же с ней целый год как с женой прожил. Да я даже груди её ни касался, – сказал я и заплакал, словно потерял боевого товарища, с которым прошел и огонь, и воду и медные трубы. Мне было до глубины души обидно. То, что я так ценил, то ради чего рисковал своей жизнью, было похоронено какими– то жалкими американцами, которые толком и воевать не умеют.
– Сержант, русского в душ! Помыть побрить подстричь и одеть по форме, – сказал капитан, отдавая приказ сержанту. –Не хватало нам еще вшей на судне развести.
– Есть сэр!– вытянувшись, ответил сержант.
Мне, завязав глаза, повели по субмарине. Сержант аккуратно пригибал мне голову, чтобы я не бился ей о переборки. Сколько я прошел, было непонятно, меня вели, опускали на этаж ниже и снова куда– то вели. Наконец– то мне разрешили снять повязку. Я стоял в душевой кабине, которая сияла чистотой первозданной полированной нержавейки.
– Это душ сэр, – сказал мне по– русски какой– то матрос, – мойтесь. Капитан приказал судовому парикмахеру после помывки вас побрить и подстричь.
Боже, какое это было счастье окунуться в пресную воду, намылиться душистым мылом и до скрипа вымыть свое тело, которое целый год не видело не то, что куска мыла, а и горячей воды. Правда пару раз за год я ходил к вулкану, где из– под земли вырывались гейзеры, но там вода была жесткая и после такой ванны борода превращалась в моток медной проволоки вытащенный из сгоревшего электромотора. А здесь– здесь у американцев был настоящий рай. Порядок и ослепительная чистота вызывали чувство восхищения, и я, радуясь чудесному спасению, даже запел.
После такого душевного помыва, я моментально оказался в парикмахерской, где приятно пахло мужской туалетной водой, от которой я совсем отвык. Виртуоз парикмахер, состриг ножницами бороду, и намылив лицо, гладко выбрил его опасной бритвой не зацепив ни миллиметра моей драгоценной кожи. Я, словно завороженный его работой сидел перед зеркалом и созерцал превращение первобытного питекантропа в цивилизованного человека. Когда мое лицо освободилось от растительности, я даже вскрикнул от радости, увидев себя в человеческом образе. Сделав дело, матрос аккуратно очистил шею и плечи от волос мягкой кисточкой, и освежил меня мужской туалетной водой.
– О, я же говорил я рашен! Я рашен! Ай эм рашен! – закричал я от радости, видя лицо белого человека. – И никакой я не Бенладен! Ай, ноу Бенладен!!!
– Ес сэр– рашен! Гуд рашен бой! Фодка, матрошка, Горбачофф, пэрестройка, – ответил мне матрос парикмахер и улыбнулся в зеркало, показав мне белоснежную голливудскую улыбку.
– «Ох и ввалить бы по этим бивням» – подумал я, поправляя еще влажный от лосьона взъерошенный чубчик.
– Вас сэр, капитан приглашает в кают- компанию. Он хочет угостить вас горячей пищей и американским виски. Вот ваша униформа, – сказал матрос переводчик, и протянул мне белоснежные брюки и рубашку. – Хотелось бы знать размер вашей обуви сэр!?
– Сорок второй, – ответил я, принимая подарки от американского правительства, будто это был Новый год, а он добрым Санта Клаусом. Одной рукой я держал пачку долларов, как самую драгоценную находку, а другой старался ухватить униформу. Деньги хотели выскользнуть из одной руки, а форма из другой. В таком состоянии я и раскорячился посреди субмарины потенциального врага, как учили нас на флоте во время службы и не знал с какого органа начать движение.
– Позвольте сэр, я вам помогу. Я подержу ваши деньги.
Я подал ему доллары, а сам стал переодеваться в американскую морскую военно– морскую форму, которая как мне показалось, была даже мне к лицу. Одним глазом я наблюдал за матросом, опасаясь, что тот, улучшив момент, вытащит несколько купюр и будет таков. Пойди потом сыщи его, среди нескольких сотен янки. Но матрос остался равнодушен к денежным знакам своего государства, и это вызвало во мне уважение не только к матросу, но и ко всему американскому флоту.
Капитан субмарины встретил меня дежурной улыбкой. Вообще– то они все улыбались мне стараясь доказать свое превосходство. Но я был непреклонен.
– Располагайтесь сэр, и как говорят в России – будьте как дома.
– Но не забывайте, что вы в гостях– продолжил я русскую поговорку и уселся за стол.
Каждая клеточка моего организма дрожала от удовольствия и осознания не только спасения, но и от предвкушения цивилизованной пищи, от которой я за целый год отвык.
– Хотелось бы сэр, знать ваше имя и фамилию, а также название вашего судна?– спросил меня капитан.– От честности ваших ответов зависит, как скоро вы увидите свою родину, дом и любимую женщину.
Мне подали поднос с чечевичным супом и добрую порцию гуляша с вареным картофелем.
Капитан налил в рюмку виски.
– И так сэр…
– Шурик, зовите меня просто Шурик Дадонов, – сказал я, жадно набивая рот американскими продуктами.
– Хочу выпить за ваше чудесное спасение сэр Шурик Дадонофф, – сказал капитан и приподнял рюмку.
Я, последовав его примеру, тоже поднял бокал, и, закрыв глаза, втянул в себя аромат шотландского виски. Перед глазами предстали каменистые холмы Шотландии, мужики в клетчатых юбках, с волынками и бесконечные поля вереска над, которыми вились рои пчел собирающие вересковый мед. Аромат мне напомнил запах русского самогона и не лучшего качества, да и вкус его был не очень, но янки почему– то балдели от этого напитка, словно помойные коты от валерьянки.
– Хорошо пошла, – сказал я, поглаживая потеплевший живот.– Водка без пива– деньги на ветер,– сказал я намекая, что хочу пива.
– Пиво после виски?– удивленно спросил капитан.
– Ну, можно и пиво, а потом виски сэр. В желудке один хрен все перемешается как надо.
– Вы оригинал сэр!
– У нас в России все такие как я –оригиналы..
Беседа с капитаном за обеденным столом прошла в дружественной обстановке. Как только я рассказал о себе, босс американской субмарины приказал связаться с нашим крейсером «Пытливый», которого и должна была сменить подводная лодка «Флорида» заступившая на боевое дежурство в Индийском океане.
– Мы, господин Шурик, свяжемся с русскими и передадим вас при первой возможности на российское судно, – сказал капитан, смакуя виски. – Я, думаю, они не будут возражать о вашем возвращении на родину. Вы же не диссидент, мечтающий о смене существующего режима.
– Я сэр, далек от политики. Если в моем желудке плавает сосиска, а из крана течет горячая вода, я доволен любым режимом. Я на острове я обходился даже без этого и ничего – я, вполне доволен своей судьбой.
– Я так понимаю, вы сэр, были на острове и губернатором, и его народом в одном лице.
– Господи помилуй! Вы американцы желаете все политизировать. Попади вы на остров, я представляю, как вы будете голосовать, избирая себе президента. А на хрена он вам – если вы один на тысячи миль? На кой хрен вам, президент и сенат, если остров необитаем?
– О, дорогой Шурик! Там где ступила нога американского солдата, ту землю уже можно назвать Америка.
– Ну, тогда сэр, милости просим в Россию! Велком ту Раша! Вы сэр, увидите, как простой русский мужик обломает ваши американские ноги, чтобы они не ступали туда, куда их не просят, – сказал я и, подморгнув капитану, вылил в глотку вонючий шотландский самогон.
– Да вы сударь, патриот!– сказал мне капитан.
Я, хотел было ответить, что люблю родину и мечтаю о её благосостоянии, но в этот миг в кают– компанию вошел матрос. Он отдал честь капитану и стал докладывать. Из его разговора с боссом я понял, что крейсер «Пытливый» вышел на связь и готов принять на борт спасенного гражданина России. Неизвестно откуда в кают– компании появились журналисты. Они совали мне под нос микрофоны и объективы видеокамер, желая получить свидетельства моего отказа от отечества.
– Нью– Йорк таймс, сэр, а вас не посещала мысль просить политическое убежище в Соединенных штатах, – спросила меня белокурая журналистка с носом Жанны Агузаровой. – Наши читатели будут рады узнать истинную правду о тоталитарном режиме Путина.
Я привстал из– за стола и выдержав паузу, сказал:
– Я господа люблю страну и не имею желания просить у вашего правительства ни политического, ни какого другого убежища. Я патриот! Мне в России хорошо так же, как вам в Америке!
– «Канал секс фрай»! Сэр, скажите, какой фирмы продукцию вы использовали в качестве плавательного средства!? Вы удовлетворяли себя в ваших физических желаний!? Как вы считаете, что лучше мастурбировать вручную, или использовать для этих целей силиконовый образ современной женщины? Наши телезрители будут рады услышать от вас настоящую правду.
Дурацкие вопросы сыпались на меня со всех сторон. Не успев ответить на один, я тут же получал еще три вопроса, которые своим содержанием вводили меня в полный ступор. Казалось что эти журналюги подобно стаям грифов, готовы растерзать меня на кусочки и проглотить не оставив и костей.
Чем меньше оставалось времени до встречи с представителями крейсера «Пытливый», тем заковыристей становились вопросы.
– Господа! Мне надоели ваши интересы. Я люблю родину и предпочитаю силиконовых женщин японского производства. Продукция американских производителей в нашей стране не пользуется спросом из– за низкого качества силикона и ароматизирующих присадок, которые вызывают аллергию мужских детородных органов, – сказал я желая поставить точку в брифинге. – А еще мне нравится наша политическая система! Я сторонник партии ЛДПР и я обожаю Жириновского! Я разделяю его взгляды.
В это время послышалось шипение, и я понял, что янки получили приказ на всплытие. Сжатый воздух стал заполнять балласты, выталкивая из них воду, и лодка стала подниматься на поверхность. Свернув аппаратуру, пресса покинула кают– компанию, оставив меня наедине с остатками виски. Я смотрел на халявный выпивон и закусон и решал вопрос, который задавал принц Гамлет. «Пить или не пить»– вот в чем вопрос?
А я лично в этом вопроса не видел и налив себе в кружку из нержавейки и, посолив дольку лимона, осушил ее одним залпом до дна, закусив диким лимоном. Уже через пять минут я ощутил прилив проммилей в крови. Они так приятно опьяняли мозг, что мне стало на все наплевать. Ощутив себя пленником на вражеском судне, я запел:
– Наверх о, товарищи все по местам, последний парад наступает! Врагу не сдается наш гордый «Варяг» – пощады ни кто не желает…
В этот момент в кают– компанию вошел матрос и сказал:
– Эй, фодка, Горбачофф, перестройка – гоу хоум! Дафай иди домой!
Я, повинуясь его требованию, вышел из каюты, захватив бутылку с остатками виски и, пошатываясь, двинулся следом за ним, продолжая напевать.
– Наверх, о, товарищи, все по местам! Последний парад наступает! Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», Пощады никто не желает!
Уже через несколько минут я оказался на капитанском мостике. Крепкие руки морских пехотинцев подняли меня в рубку, и, пихая в зад, заставили ползти туда, откуда поступал свежий морской воздух. Даже здесь в этой трубе, ведущей на поверхность я продолжал горланить:
– Прощайте, товарищи! С Богом, ура! Кипящее море над нами! Не думали мы еще с вами вчера, что нынче уснем под волнами!– импровизировал я, представляя как уже сегодня, услышу русскую речь и съем настоящего украинского борща, и макароны по– флотски.
Солнечный свет и голубизна небосклона больно резанули по глазам. Закрыв их ладонями, я несколько секунд стоял, словно стукнутый в репу пыльным мешком. Когда глаза привыкли, я увидел наш родной красавец крейсер, который стоял на лазурной глади всего в двух– трех кобельтовых от американской подводной лодки. От крейсера отделился баркас, и, тарахтя мотором, поплыл в нашу сторону. Несколько бойцов из морской пехоты сопровождали русский катер с флагом на корме. Пришвартовавшись к резиновому корпусу субмарины, наш матрос кинул конец, который принял американец и зафиксировал его. На подлодку поднялся русский морской офицер и, приложив руку к козырьку своей фуражки, доложил американскому капитану о цели своего прибытия.
– Сэр, этого парня мы сняли с необитаемого острова, – сказал капитан. – По его разговору я понял, что он попал туда, спасаясь от сомалийских пиратов.
– Так точно сэр! Мы делали запрос в пароходство. Еще в прошлый год судно «Принц Альберт» действительно было захвачено пиратами. Судовой моторист Александр Дадонов тогда пропал без вести и в порт назначения с командой не вернулся.
– Забирайте вашего гражданина, а то он утопит нашу подводную лодку, – сказал капитан. Он подал знак и меня в туже секунду подхватили руки русских парней.
– Я, родину нашу мать не продаю! Я, Шурик Дадонофф, гражданин великой России, – орал я, уже с русского бота и показывал америкосам средний палец.
Несколько журналистов выползших из чрева субмарины фиксировали на фото и видеокамеры передачу в руки наших матросов. Мне в тот миг было хорошо – я был настоящей звездой. Я знал, что эти исторические кадры обойдут всю планету. От выпитого виски голова была немного хмельна, и мне было наплевать, что миллионы человек увидят во всех средствах массовой информации мою пьяную физиономию.
– Не скажут ни камень, ни крест, где легли, во славу мы русского флага.
Лишь волны морские прославят одни, геройскую гибель «Варяга»! – пел я, уже в полный голос, показывая наглым америкосам несгибаемость русского духа. Наши морпехи смеялись надо мной, видя какую радость и счастье испытываю я встретившись со своими соотечественниками. В эту минуту я был велик! За моей спиной красовался наш крейсер, который всеми видами орудий поддерживал меня. Это придавало мне еще больше силы.
Отдав честь, наш морской офицер перешел на лодку, и я почувствовал, как она направилась к «Пытливому». Американцы, держа руки под козырьком, стояли так несколько минут, пока наш бот не пришвартовался к крейсеру. Вступив на палубу, меня пробила слеза, и я почувствовал, как ком подкатил к моему горлу. Встав на колени, я поцеловал нагретую солнцем палубу и пробурчал, радуясь своему спасению.
– Боже, я стою на палубе русского крейсера, – сказал я, вздымая руки к небу. – Я спасен! Я вернусь к Вальке и куплю ей эту чертову шубу,– орал я!
В эту секунду над палубой крейсера пронеслось дружное ура, и десятки бескозырок взлетели в воздух, приветствуя, таким образом, возвращение на родину её блудного сына.
– Рад видеть вас господин Дадонов, на борту нашего крейсера, – сказал капитан первого ранга, протягивая мне руку. Я пожал её, переминаясь с ноги на ногу и не выдержав нахлынувших на меня эмоций бросился обнимать всех кто в тот миг стоял на палубе.
Братцы я дома!? Спасибо вам товарищи! Целый год я ждал этой минуты и вот она свершилась! Я на Родине!
– Как приняли вас наши американские коллеги?– спросил капитан, приглашая жестом на капитанский мостик.
В этот миг сзади я услышал свисток боцмана, и матросы в мгновение ока покинули палубу, разбежавшись по штатным местам, потеряв ко мне всякий интерес. Обернувшись, я увидел, как подводная лодка стала медленно погружаться в морскую пучину, пока полностью не исчезла. В этот миг слеза прокатилась по щеке. Каждый день этого года пролетел перед глазами, и я вспомнил свою Алису. Где она сейчас была, я не знал. Возможно, ветер прибил её к нашему пляжу, а пальмовые крабы клешнями раздирают её силиконовое тело, чтобы этими лоскутами утеплить свои норы.
– Как принимали вас янки?– спросил капитан еще раз. – Не досаждали предложениями о политическом убежище?
– Эти янки проели всю плешь, считая, что я за бутылку вискаря продам Родину. Шиш! Наша Родина стоит намного дороже чем бутылка виски…
– Они как всегда в своем репертуаре. Они считают, что наш русский народ угнетен режимом Путина, хотя сами не понимают, что угнетены сами своими правителями и дурацкими законами.
В этом месте я не буду описывать тот теплый прием, который мне предоставило командование крейсера. Это было нечто. Все поднимали стаканы за мое новое рождение и где– то даже завидовали, что я простой русский матрос Шурик Дадонов стал мировой знаменитостью, пробыв на необитаемом острове больше года. То, что они пьют с миллионером, они не знали. Я не стал афишировать о своем чудесном обогащении, потому что это была тайна за семью печатями.
Глава 9
Алиса, держа подмышкой папку с делом по «Принцу Альберту» шла по ковровой дорожке в сторону приемной заместителя начальника управления внутренних дел. Остановившись перед зеркалом, девушка поправила локон «страсти», торчащий из– под форменной пилотки и перекрестившись, вошла в приемную. Это был ее первый доклад после окончания высшей школы МВД.
– Здравствуйте – поздоровалась она с секретаршей. – Мне назначено. Я к генералу Лосицкому.
– Здравствуйте Алиса Кирилловна,– ответила секретарша и, взяв трубку телефона, позвонила шефу.
– Товарищ генерал. К вам с докладом по делу «Принца Альберта», заместитель начальника аналитического отдела криминальной полиции лейтенант Лосицкая Алиса Анатольевна.
– Пусть войдет,– ответил генерал.
Секретарша, кивнув головой, положила телефонную трубку на место и, улыбаясь во всю ширину своего рта, сказала:
– Проходите, Алиса Анатольевна, генерал Лосицкий ждет вас.
Алиса, прижав папку к груди, открыла тяжелую дверь кабинета и вошла. Здесь было свежо и прохладно. Генерал Лосицкий не любил духоты, поэтому почти всегда кондиционер работал на полную мощность.
– Здравствуйте генерал,– сказала Алиса, обозначив сразу границы служебных отношений.– Я по просьбе начальника аналитического отдела полковника Ларина с докладом по круизному лайнеру «Принц Альберт».
– Здравствуйте товарищ лейтенант. Проходите, присаживайтесь, – сказал генерал, снимая очки. Он отложил их в сторону и взглянув на свою дочь, по отцовски улыбнулся.– Ну, какие у нас новости?
Алиса, отодвинув стул, присела рядом со столом генерала и аккуратно положила на стол папку с надписью «Дело». Генерал поднял телефонную трубку и сказал:
– Вика Александровна, принесите нам, пожалуйста, два стакана чая с лимоном, и два пирожных.
Генерал встал из– за стола, и присев напротив дочери, сказал:
– Сейчас дочка, чайку попьем с эклерами. Ты же любишь эклеры!
Алиса, сделав строгое служебное лицо, взглянула на генерала и сказала:
– Я товарищ генерал не чай пришла пить! Я пришла доложить руководству управления об аналитическом расследовании, которое провел отдел за эту неделю.
– Докладывайте товарищ лейтенант, я вас с интересом послушаю,– сказал генерал и улыбнулся.
Алиса вскочила из– за стола. Взяв в руки папку она сказала:
– По последним сведениям поступающих в результате проведения оперативных мероприятий от города Сочи, до самого Владивостока – установлено следующее: По возвращению в порт Владивостока туристического лайнера «Принц Альберт» активизировался рынок продажи наркотиков кокаиновой группы. В результате оперативных действий группы за контролем по обороту наркотиков Дальневосточного Управления внутренних дел и криминальной полиции города Владивосток, выявлен канал поставок в Россию (наркотрафик). Прокуратурой Дальневосточного региона и следственным комитетом возбуждено уголовное дело по факту незаконного распространения наркотических веществ кокаиновой группы. С приходом в порт лайнера «Принц Альберт» наблюдается активизация наркодиллерских притонов. В ходе оперативных мероприятий….
Перебив доклад Алисы, в дверь заглянула секретарша с подносом. На нем стояло два стакана в серебряных подстаканниках.
– Товарищ генерал ваш чай,– сказала секретарша и поставила на стол мельхиоровый поднос. Генерал взял стакан, и, подув на водную гладь, слегка пригубил.
– Вика Александровна, лейтенант Лосицкая делает доклад, скажите всем кто придет на аудиенцию, что я минут тридцать буду занят, – сказал генерал.
– Слушаюсь, Анатолий Кириллович,– сказала секретарша и вышла из кабинета.
– Я могу продолжить товарищ генерал, – спросила Алиса.
– Попробуй,– ответил отец, откусывая пирожное.– Я знаю, ты Алиска любишь эклеры.
– По заключению экспертизы установлено следующее: Формула изъятых наркотиков идентично формуле кокаина изъятого в столице Либерии Монрови, которые были присланы нам по каналам Интерпола. По донесениям оперативных отделов полиции Либерии данная партия наркотиков поступила в их страну из стран латинской Америки, а если быть точнее из Колумбии. Время обнаружения кокаина в Либерии соответствует времени пребывания лайнера «Принц Альберт» в пору Сомали. Отсюда можно сделать вывод, что данный захват судна был не случайным.
– Чайку попей,– сказал Анатолий Кириллович, кивком указывая на стакан с чаем и пирожное, аппетитно политое шоколадной глазурью.– Промочите горло товарищ лейтенант.
– Есть промочить горло,– сказала Алиса и плюхнулась на стул. Взяв в одну руку стакан, а в другую эклер она приступила к трапезе.
– Кушай, кушай детка,– сказал отец. Пока Алиса лакомилась эклерами, генерал взял со стола пульт и включил телевизор.
Картинка, появившаяся на экране телевизора, оторвала Алису от полуденной трапезы. В новостях прошло сообщение, что к месту дислокации вернулся из похода крейсер «Пытливый» на борту которого находится считавшимся пропавшим без вести моторист лайнера «Принц Альберт»
– «Мы ведем наш репортаж из порта Новороссийска, куда в эту минуту швартуется российский крейсер «Пытливый». Нам сообщили из штаба Черноморского флота, что на крейсере в данное время находится ранее считавшимся пропавший без вести Александр Дадонов. Еще год назад во время круизного путешествия моторист Александр Дадонов пропал во время штурма лайнера сомалийскими пиратами. Все это время Александр находился на необитаемом острове. Вот он спускается по трапу и мы приветствуем новоявленного «Робинзона Дадонова» на родной земле. Сейчас мы спросим у Александра, по какой причине так затянулся рейс, в который он уходил еще зимой две тысячи двенадцатого года».
Алиса увидела, как журналистка задает вопросы спасенному моряку. Она поднесла к нему микрофон и спросила:
– Александр, расскажите пожалуйста нашим телезрителям, как вам удалось спастись в этих жутких водах Индийского океана? Как вы выжили на необитаемом острове без спичек, еды?
Дадонов улыбнулся и, чувствуя себя героем и объектом внимания журналистов начал рассказ.
– После вахты я вышел на корму, чтобы полюбоваться закатом солнца. В Индийском океане оно просто обалденно. В этот момент наш лайнер захватили сомалийские корсары. Когда на меня направили дуло автомата, мне пришлось прыгать в воду.
– Как вам удалось спастись, ведь воды Индийского океана просто кишат акулами.– спросила журналистка.
– Я был не один, со мной была моя Алиса.
– Алиса?– спросила удивленно журналистка.
– Алиса,– сказала Алиса, открыв рот от удивления.
– Алиса,– спросил генерал, глядя на свою дочь, которая от удивления открыла рот.
– Поясните, пожалуйста, кто это была такая это загадочная Алиса?– спросила журналистка.
– Это такое спасательное плавсредство. Кто– то из туристов потерял на судне резиновую женщину. Ну, наш капитан решил не выбрасывать её, а принять в штат судна в качестве вот такого своеобразного спасательного круга. Наш капитан сказал тогда: «если бы у каждого пассажира «Титаника» была бы такая женщина, то мы никогда не узнали бы о трагических минутах утонувших и никогда не увидели фильм режиссёра Кемерона – Титаник». Алиса спасла мне жизнь,– сказал Шурик Дадонов.– Если бы не она, то я скорее всего не выжил бы на необитаемом острове.
Алиса посмотрела на генерала и сказала:
– Черт, оказывается, этот матрос спасся благодаря этой резиновой кукле!? О, черт! А я же дура, подумала, что он сексуальный маньяк и извращенец. Вот это дела….
– Я же тебе доченька говорил, что не надо делать преждевременных выводов. Может он человек хороший,– сказал генерал, делая звук громче.
– Вас можно назвать Робинзон Крузо наших дней,– спросила журналистка.
– Называйте меня, как хотите, только я Александр Дадонов. А можно мне через ваш канал передать привет родным и близким,– спросил моряк.
– Да, пожалуйста! Передайте привет всем, кто ждал и верил, что вы вернетесь.
– Алло, Валентина, смотри – я живой! Я вернулся! Смотри, я купил тебе шубу,– сказал моряк и показывая оператору бумажный пакет. Серега, капитан, братва, я жив и здоров!
– А это правда, что вас спасла американская подводная лодка?– спросила журналистка.
– Да, они видели меня в перископ и подумали, что я Бен Ладен. У меня была вот такая борода и волосы по самые плечи.
– Как вы считаете, американцы наши друзья или…
– Янки – потенциальные цели! Я никогда не прощу им того, что они меня разлучили с Алисой. Они сказали, что женщина на судне это к беде. Им пришлось бросить её, мою спасительницу, – сказал Шурик, пуская слезу. – А еще они хотели, чтобы я отказался от нашего гражданства и сказали, что наш Президент диктатор и рабовладелец. Ну, я им тогда сказал все, что думаю о них…
В кабинете зам начальника УВД повисла пауза.
Генерал нажал кнопку и телевизор погас. В кабинете наступила гробовая тишина. Алиса сидела над стаканом чая, даже не сделав ни глотка.
– Мой план провалился,– сказала она, и отложила половинку эклера на поднос.
Какой план,– спросил генерал.
– Я товарищ генерал хотела допросить Ваху Сочинского в деле о пропаже моториста лайнера «Принц Альберт» Александра Дадонова.
– Да, жизнь не возможна без приключений. Хороший видно парень этот Дадонов. Шубу жене купил. Привет передал.
– Нет у него жены папа,– сказала Алиса и осеклась. – Фу ты товарищ генерал. Он не женат. И шубы у него нет – это же блеф!
– А ты, откуда знаешь,– спросил он.
– В рамках уголовного дела пришлось мне навести справки. Министерство морского транспорта прислало ответ на наш запрос, что пропавший без вести моторист Александр Дадонов не был женат.
– А я думал ты Алиса в личных целях интересовалась,– спросил отец. –Уж больно ты больше всех кричала о его безнравственном поступке. Что теперь собираешься делать?
– Я товарищ генерал, беру его в оперативную разработку. Благодаря ему я смогу проникнуть в окружение Сочинского и собрать досье.
– Даже не думайте товарищ лейтенант! Я запрещаю! У нас в полиции достаточно профессионалов, которые могут работать под прикрытием,– сказал генерал. Еще не хватало, чтобы тебя потом искать на дне Черного моря.
– Если товарищ генерал, направить нашего Робинзона на путь истинный, то вполне вероятно, что Вахо Сочинский захочет встретиться с ним. У Вахо летом этого года юбилей и он явно захочет его отметить так, чтобы об этом дне говорили не только в Сочи, но и во всей Европе. Я смогу провести Дадонова так, что комар носа не подточит.
– Каким образом,– спросил генерал, смакуя лимон.
– По оперативным данным стало известно, что Александр Дадонов не женат. Его бывшая подружка Валентина Скачко вышла замуж и теперь вряд ли примет от «Робинзона» этот подарок. А значит, что благодаря этому мы можем внедрить в окружение Дадонова нашего человека.
– Я товарищ лейтенант, не вижу в этом логики,– сказал генерал. –На подобную операцию нужны средства налогоплательщиков, а руководство в эпоху экономического кризиса и подготовки к проведению олимпийских игр в Сочи, вряд ли сможет финансировать ваш проект по вербовке агента.
– А мы не будем вербовать агента,– спокойно сказала Алиса, и, проглотив последний кусочек эклера, облизала свои пальчики.
– Я не могу понять вашей логики,– спросил Анатолий Кириллович.
Алиса улыбнулась заместителю начальника УВД наивной детской улыбкой и сказала:
– В этой операции товарищ генерал, нет никакой логики. «Робинзон» будет идти по тому пути, по которому идет абсолютно любой мужчина репродуктивного возраста. Ему после года одиночества и сексуального голода сейчас нужна настоящая женщина, место которой может занять наш сотрудник.
– Так, так, так – с этого места поподробнее,– сказал генерал, присаживаясь напротив.
– Папа, он молодой мужчина, которого по прибытии в Москву потащат все каналы России на всякие там шоу. Он новая звезда. Он «последний герой» и новое лицо экрана. Вот тут он и знакомится с хорошенькой девушкой, которая является работником полиции.
– А как он не захочет знакомиться,– спросил Анатолий Кириллович.
– У меня есть такая подружка с которой не захочет познакомиться только труп.
– Это Жанка, что ли?– спросил Анатолий Кириллович,– расплываясь в улыбке.
– Она самая. Она любому мужику заморочит голову,– сказала Алиса. – Разрешите идти, готовить операцию.
– Давайте товарищ лейтенант. Я одобряю первый этап. А насчет дальнейших действий я жду подробный план и оперативную записку.
– Есть предоставить подробный план,– сказала Алиса.– Разрешите идти?
– Идите товарищ лейтенант. Вы свободны.
Алиса вышла из кабинета в приемную. Вытащив из кармана мобильный телефон, она набрала телефон подруги.
– Алло Жанка, ты не поверишь, тут такое дело….
Глава 10
Москва встретила меня вполне обыденно. Фанфары, встречающие героя тропической одиссеи, не гудели. Ковровых дорожек, усыпанных лепестками роз почему –то тоже не наблюдалось. Я за год жизни в полном одиночестве отвык от столичной суеты, и даже первые минуты пришлось шарахаться, словно прокаженному. Дефилирующие мимо меня женщины в коротких юбках, возбуждали мое воображение. После года воздержания я был готов, пуститься в пучину любовных утех с первой попавшейся, но я знал, что меня ждет моя Валентина, и я не могу ей изменить. Я мечтал отмыться в ванной от морской соли, а после распластаться на шелковых простынях супружеского ложа. Я представлял, что моя подружка Валька будет ласкать мое тело. Будет покрывать его жаркими поцелуями, и будет прижиматься ко мне своей бархатной кожей, выделанной кефиром и секретными бальзамическими приправами. Я, мечтая о простых человеческих инстинктах совсем не ощущал тех интриг, которые начинали разворачиваться вокруг моей персоны. Гонимый обещаниями я переступил порог магазина «Мир кожи и меха».
– Вам нужна помощь, – спросила меня, прекрасная фея с бейджиком на лацкане форменного костюма.
– Барышня хочу шубу! Норковую, – добавил я, читая её имя и отчество. – Оксана Викторовна!
– Так сейчас же не сезон, – ответила фея, растягивая рот в улыбке.
– Подружке хочу сделать подарок. Я добрая фея, –обратился я к продавщице,– вернулся после долгого плаванья.
– О, вы моряк!– сказала Оксана, предчувствуя хорошие чаевые.– Тут по телевизору показывали одного моряка. Вы представляете, он выпал за борт и провел на необитаемом острове несколько лет.
– А, так то, наверное, был Робинзон Крузо, – сказал я, переводя стрелки на знаменитость.
– Да нет же. Вы меня не путайте мужчина. Это было в наше время. Я дня три тому назад видела в новостях,– сказала девушка.
– Я не видел, – сказал я, начиная ощущать как свет моей «звездности» начинает мне мешать.
Оксана провела меня в дальний отдел, где на вешалках пылились всевозможные меховые изделия.
– Понимаете мужчина, сейчас начало лета, а не зимы. Поэтому ассортимент изделий мы в этом сезоне давно не обновляли. Здесь висят модели только прошлого года.
– Оксаночка, мне все равно, какие модели. Мне нужна норковая шубка для жены.
Девушка стала показывать мне шубы, снимая их с вешалок. Тут мой глаз уперся в роскошную модель, которая и стала объектом покупки.
– Вот– вот что надо!– завопил я, представляя Валентину в этой чудной обновке. – Примерьте, пожалуйста. Я хочу глянуть, как она будет смотреться на женской фигуре.
Продавщица примерила шубку, и я восхищенно цокнув языком, попросил завернуть покупку в праздничную упаковку.
– Супер! Супер – класс! Вы Оксаночка, в ней прямо неотразимы. Ну, прямо настоящая модель!
– Вам господин капитан, полагается скидка за несезонную покупку. Такая шуба летом стоит на тридцать процентов дешевле, – сказала мне девушка, расправляя большой бант на коробке.
Эта новость приятно порадовала мое ухо. Рука автоматически потянулась в карман за деньгами. Достав озвученную сумму, я рассчитался за покупку и вполне счастливый вышел из «Мира кожи и меха». Я представил, как сейчас Валька встретит меня на пороге нашей квартиры. Как она бросится целовать и обнимать меня, причитая о своей любви и верности. Как наденет шубу и, не смотря на тридцатиградусную жару, будет расхаживать в ней по комнатам как по подиуму и красоваться перед трюмо, обливаясь потом.
Поднявшись на лифте на седьмой этаж, я с волнением на сердце и дрожью в руках позвонил до боли в знакомую дверь. Мне казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди, когда там за дверью я услышал шуршание тапочек по паркетному полу.
– «Валька идет» – подумал я, прислушиваясь к звуку открывающегося замка. Дверь открылась. На пороге возникла она– Валька. Белый с розовыми цветами махровый халат был слегка потерт, а на голове красовались толстые бигуди, на которые были накручены её волосы. Лицо как всегда было вымазано сметаной, с красными вкраплениями клубники. Мне оно показалась страшным, чем– то напоминающим мраморную скульптуру, которая болела ветрянкой, облитую белой краской,.
– Здравствуй Валюшка!– завопил я. – Вот он я! Я, вернулся к тебе моя любимая!
Валька встала в дверях в пол оборота, перекрыв мне доступ в квартиру. Она подбоченясь, деловито сказала:
– Вы кто будете – мужчина? Я знать вас не знаю!
– Кто– кто! Не видишь, я твой мужчина– Дадонов Шурик! Знаменитость интернета и медиопространства!
– Я вас не знаю! Мой мужчина как вы говорите Дадонов Шурик погиб еще год назад. Утонул он в Индийском океане, а его останки слопали акулы.
– Ты что Валюха! Я же Шурик! Я не погиб! Я вот он – я живой загорелый и здоровый! Я даже живее всех живых!– сказал я, чувствуя, как мое тело прямо трясет от нервного потрясения. – Я тебе шубу привез о которой ты мечтала,– сказал я протягивая ей коробку.
– Я еще раз хочу вам, сказать, что мой мужчина Шурик Дадонов погиб еще в прошлом году. Я на него получила похоронку.
В эту минуту до моего уха докатился знакомый голос:
– Валечка зайка, кто там?
Это был мужик! Это был не просто мужик – это был Сергей, мой лучший друг и напарник по моторному отсеку «Принца Альберта».
– Да это. Да тут, – стала мямлить Валька, запутываясь в собственных словах – Электрик пришел. Счетчик он проверяет.
– А, а, а – ответил Сергей.
Я толкнул Вальку, и, бросив коробки с шубой и тортом на лестничной клетке, ворвался в квартиру, словно тропический ураган, который выбросил на берег баркас с десятью миллионами долларов. Сергей, как и я, когда– то, сидел на кухне в одних трусах. Он держал в руке румяный пирожок с капустой, аппетитно жевал его, запивая чаем.
– Ах ты, кобель занюханный!– завопил я, схватив его за лямки майки. – Пока я там, в джунглях выживал без еды и пресной воды и секса, ты гад обхаживал мою бабу!?
– Ты, ты кто такой, – стал спрашивать Сергей, давясь капустой. – Да я тебя впервые вижу!
– Да, я! Да, я! Тебе сейчас как садану по дюнделю, что ты у меня подавишься этой сдобой – гад! Я её сожитель – Шурик и твой бывший друган! Я был прописан в этой квартире!
– Эй ты – Робинзон хренов!– услышал я за спиной. – А ну– ка вали отсюда, пока я ментов не вызвала. Или может огрести тебя по башке скалкой, – сказала Валька. – Отпусти моего законного мужа!
– Ах, мужа!? А я тогда кто?
– А ты бомж! Ты Шура, призрак, которого больше нет!– ответила мне Валька.
Мои руки отпустили Сергея. Тот плюхнулся за стол, пролив на трусы чай, словно обмочил их от страха. Я в тот миг понял, что пока я блокунялся по необитаемым островам, строя планы на будущую жизнь, моя подружка Валька и бывший друг Сергей, строили планы на жизнь. Что– то щелкнуло внутри грудной клетки и я понял– здесь мне нет места. Сердечная колика, как зубная боль, пронзила меня сквозь лопатку, словно стрела Купидона, пущенная во славу любви. Только на этот раз это была не стрела, а ржавый лом, который окончательно убил во мне все чувства к этой женщине. А ведь я считал её своей женой. Я грезил ей холодными ночами, во время тропических штормов. Даже ради нашей любви, хотел подарить норковую шубу. Глубоко вздохнув, я вспомнил тот день, когда наш «Принц Альберт» уходил в рейс и покидал порт Владивостока. Именно тогда мое сердце опустело. Сейчас я лишь старался выдавить из своей души приступы ревности, которых по сути уже не было. Я почувствовал, что больше не любил Вальку! Я был свободен! В ту минуту я понял, что вся моя любовь осталась там, на острове и только Алиса, способна была на настоящую любовь. Хоть она была из силикона, она была достойна этой шубы.
– А знаешь, Валюха, я благодарен тебе, что ты подарила мне куклу из секс шопа. В ней оказалось больше любви и души чем в тебе. Она ведь спасла мне жизнь! Целый год она делила со мной все радости и невзгоды! Целый год она была рядом со мной, и даже мыслей не имела предать меня! Я люблю её! Я не сомневаюсь, что пройдет еще немного времени, и ты приползешь ко мне на коленях, – высказал я все, что думал.
– Я же говорил тебе Валюша, что твой бойфренд извращенец, – сказал Сергей, приняв позу гладиатора на ринге Колизея.
– А я об этом знала. Еще тогда, когда мы жили вместе, – ответила бывшая сожительница, стирая салфеткой со своей рожи сметану.
– Нет– это не Рио–де–Жанейро, это гораздо хуже,– сказал я словами великого классика и запел: –Прощайте скалистые горы, нас море обратно зовет!
Я уходил – уходил из этого дома теперь навсегда. Три года, которые я прожил с этой бабой, я старался хранить нашу любовь. Последний раз, оглянув квартиру, я заметил на стене свой портрет. Его нижний угол был «украшен» черной траурной лентой, и я понял, что я действительно «умер». Я умер для своего друга, для своей подружки и для тех, кого я уважал раньше. В ту секунду я с такой ненавистью взглянул на свой траурный портрет, что он сорвался с гвоздя, упал на пол и, раскидывая по квартире разбитые стекляшки, брызгами раскатился по полу.
– Эй, Робинзон,– шубу то оставь,– прокричала мне Валька в след.– Обещал ведь!?
Я показал ей средний палец и крикнул через плечо, ожидая лифт.
– У тебя есть мачо наоборот! Пусть он тебе шубы покупает,– крикнул я, и, бросив через плечо букет роз, гордо вошел в открытые двери кабины.
Глава 11
– Жаночка, я еще раз повторяю тебе. Подходишь, делаешь вид, что сталкиваешься с ним и роняешь на асфальт ноутбук или фотки с его рожей. Потом начинаешь возмущаться и обвинять его во всех грехах. Главное зацепить его самолюбие,– сказала Алиса подружке, затевая игру.– И помни, ты, журналистка. Ты работаешь на телевидении. Я договорюсь с Андреем Малаховым, чтобы он сделал про него программу. Все же Шурик– это не просто звезда интернета–он герой нашего времени.
– А где я с ним должна познакомиться,– спросила Жанка корча из себя Мату Хари.
– По нашим сведениям, этот «Робинзон» частенько захаживает в кабачок «Кальмар». Пока парень не может привыкнуть к суете. Ты представляешь, целый год на необитаемом острове.
– Да, для мужика одиночество это как серпом по помидорному полю,– сказала Жана, отпивая ликерчик. Она сделала затяжку и, выпустив струйку дыма, продолжила:– А ты мне ноутбук дашь или мне свой разбить вдрабадан ради государственного дела?
Алиса полезла в сумку и, достав ноутбук, передала его подруге.
– На вот держи, он один хрен не рабочий. Можешь ронять, бить каблуком, стучать им по голове. Он мне не нужен. Специально на барахолке купила для этих целей.
– Ну, ты тетка и даешь! Где это такие места есть, где можно ноут на халявку срубить,– спросила Жанка, перекладывая аппарат в целлофановый пакет.– Я сделаю все, как скажешь.
– Самое главное Жануля, это внушить ему в голову идею прокатиться в Сочи. Ну, типа лето, отдых, пальмы, пляж, девушки, шашлычок под коньячок.
– Слушай тетка, а зачем тебе это надо? Ты что сама не можешь,– спросила Жанка.
– Да есть у меня одна идейка, но только это пока секрет. Мне ведь нельзя. Я же не
в оперативном отделе работаю, а в криминально– аналитическом. Мое дело с преступностью бороться с помощью аналитического мышления, и прогнозирования, а не с помощью оружия.
– Ну, ты даешь тетка,– сказала Жанка, и затушила в пепельнице окурок.– А как я его узнаю?
– А это вопрос отдельный. На вот тебе фотки с интернета скачала. Это еще в прошлый год я его выудила, когда он на палубе с резиновой бабой селфи устраивал.
Алиса выложила около десятка фотографий, где был изображен Шурик и его спасительница Алиса.
– Слушай Алиска, а он что извращенец какой? Почему он с резиновой бабой?
– По его интервью, что брали у него журналисты в порту в то время, когда крейсер «Пытливый» вернулся с боевого похода, стало известно, что он нашел эту бабу на судне. Лайнер вроде был туристический. Ну, кто– то взял с собой это резинотехническое изделие на случай катастрофы или шторма. Ну, а там капитан его зачислил в штат, якобы как плавательное средство для спасения утопающих.
– А, он ничего, даже местами этот морячок симпатичный. А можно я с ним….
– Жанка, не чуди! Считай, что все твои природные инстинкты заросли и затянулись на веки вечные, будто их у тебя не было и в помине. Ты девственница из религиозной семьи со строгими нравственными устоями.
– Как?
– А вот так! Шурик нам нужен, для проведения операции по выявлению преступной группировки, а не для того чтобы она сорвалась по причине его душевного и сексуального состояния.
– Ну, ты тетка даешь! Ты настоящий стратег! А может ты, на него положила глаз?– спросила подруга,– закусывая запах ликера и сигареты мятной жвачкой.
– Я между прочим не для того оканчивала высшую школу МВД, чтобы свою карьеру менять на судьбу кухарки или прачки,– твердо сказала Алиса, и допила свой кофе.– Хоть он мужик и симпатичный, и даже волевой, я в эти игры – «ой не могу – люблю, хочу замуж» не играю. Прежде всего, карьера, а уже потом подгузники – карапузники.
Закончив деловую встречу, подружки вышли из кафе и, попрощавшись, напоследок разбежались в разные стороны.
Глава 12
Я брел по вечернему городу и впервые в жизни не знал, что мне делать. «Кальмар» это было единственное место, где я принадлежал самому себе. Здесь я мог выпить и растворить свою скуку в бокале вина, а мог и найти себе подружку, чтобы провести время в женском обществе. Спустившись в подвальчик, я отдал на сохранение коробку с шубой бармену и, освободившись от лишнего груза, по своей устоявшейся привычке принялся изучать публику. В отличие от зимы, летом народа было намного меньше. Испепеленные за день человеки, предпочитали даже вечером валяться на пляже, освежая свои телеса прохладой воды.
– Мне черного русского, – сказал я бармену. Тот налив в стакан Кока– Колы, развел её таким же количеством водки. Я любил этот коктейль. В минуты своего заключения на острове я мечтал, что когда–нибудь вновь смогу полакомится этим напитком, который так приятно мне грел душу. Где– то в глубине зала за одиноко стоящим столиком я увидел её. Девушка, разложив на столе ноутбук, с головой погрузилась в изыскания своего счастья. Я заказав в баре шампанское и шоколад, присел рядом, и ничего не говоря, преподнес ей бокал шампанского. Она щелкала пальцами по клавиатуре и улыбаясь, пялилась в экран монитора.
– Выпить хочешь?
Девушка не отрывая глаз от экрана, кивнула головой, продолжая торкать пальцем в «клаву»:
– Можно!
Я преподнес ей бокал с шампанским и, поставив рядом с ноутбуком, спросил:
– А что это ты делаешь?
Девушка не глядя на меня взяла бокал и, отпивая вино, продолжила познавания интернета. Я сказать честно, далек от этого. Мне казалось, что я не настолько умен, чтобы овладеть таинством управления компьютером.
– Это что?– спросил я, сгорая от любопытства.
– Это сайт знакомств, – ответила она и, схватив подсунутый ей бокал, вновь приложила к нему свои пухленькие губки.
– Тут мужиков столько – мама не горюй,– сказала она, выискивая себе бойфренда.
– А что, на улице их мало?– спросил я, как бы намекая на знакомство. – Меня вот к примеру Шурик звать.
– А я Люсьена, – ответила девушка, не отвлекаясь от монитора.
– А кого ты ищешь на сайте знакомств?– спросил я, желая выведать её тайну.
– Хочу найти миллионера или просто богатого мужика, чтобы никогда не думать о деньгах, квартире и тряпках!
– А знаешь, я чертовски богат!– сказал я, стараясь расставить по шире сети.
Получив от Вальки урок, я хотел забыть о своих неприятностях. А чтобы окончательно стереть из памяти жену и её хахаля, я решил затащить первую, попавшуюся мне бабу в постель, и насладится ей до беспамятства. Люсьена сквозь очки оглядела меня с головы до ног и сказала:
– Ты птица не моего полета! У тебя за душой от силы тысяча рублей на черного русского.
– А если я подарю тебе шубу из норки, ты проведешь со мной незабываемые минуты в любви и плотских утехах?– спросил я, чувствуя, что она на такую приманку должна обязательно клюнуть.
– Да у тебя Шурик, нет денег даже на кроличью шубу. А на норковую тем паче, – сказала она, ухмыляясь, видя во мне серую будничную бесперспективность.
– Я на минуту выйду, – сказал я, и тихо вылез из– за стола. Вернувшись к стойке, я пальцем показал бармену на коробку, которая лежала там под прилавком, и попросил его вытащить. Тот улыбнулся и подал мне её. Перегнувшись через стойку, он тихо спросил меня на ухо.
– Что Санек, клюнула?
– Еще нет, но я думаю, рыбка должна схватить мою наживку, словно голодная барракуда.
– Желаю удачи, – сказал мне Семен, и дружески похлопал по плечу.
Я, сунув коробку подмышку, смело зашагал к столу, где сидела моя новая знакомая. Люсьена на мгновение, оторвавшись от монитора, глянула на меня своим близоруким взглядом и заулыбалась, увидев большой алый бант, который был основной приманкой.
– И, ты, хочешь сказать, что в этой коробке у тебя норковая шуба?– спросила она так ехидно, что напомнила мне Вальку. Первый шаг был сделан. Поздно было давать задний ход, когда эта рыбка сама плыла в расставленную снасть. Я, закусив губу, стал развязывать бант нежно и романтично. Мне казалось, я снимаю с нее кружевное бельё. Люсьена увидев мои действия, глубоко задышала. Её сочные груди стали прямо надуваться на глазах, выпирая из бюстгальтера прямо наружу. Блестящая упаковка подобно шелковому платью, шелестя, скользнула на пол. Услышав этот шелест Люсьена, вздохнула еще глубже и, приоткрыв рот, замерла в ожидании. Я, словно факир, интригуя её все больше и больше, стал медленно открывать коробку. Вот в приоткрытую крышку, показался блестящий мех. Девушка даже привстала от любопытства, желая запустить свои загребущие руки внутрь этого волшебного ларца.
– Шиндр, мындр, запупындр! – сказал я, и, сделав над коробкой какие– то колдовские манипуляции, вытащил шубу наружу. Она лоснилась, сверкала разноцветными искрами отражаемого света и манила к себе своей теплотой и нежностью.
– Вау! – завопила Люсьена. Её очки даже поднялись над переносицей при виде этого великолепия.
– Ты что украл её!?– Спросила она, озираясь по сторонам.
– Тебе показать чек?– спросил я, видя, как она получила контузию. Я подарю её тебе, если ты меня пригреешь на своей груди,– сказал я, вытаскивая роскошество.
Люсьена задумалась.
– А что это обязательное условие,– спросила она.
Я увидел, как в ней началась борьба алчности с нравственностью. Одна хотела схватить шубу и затащить меня в постель, а другая в этот миг говорила:
– «Побойся бога детка! А вдруг он тебя обманет»!?
Я словно охотник занял выжидательную позицию и долив себе шампанское, стал с интересом наблюдать за ее действиями. Положив коробку на стол, я обратно завязал алый бант и сделав дурацкую улыбку, как бы подчеркнул свое страстное «безумство».
– А если ты меня обманешь? Совратишь и обманешь!?– спросила она, сомневаясь в порядочности. – Я же еще девушка не целованная! Я еще целомудренная – на левое ухо!
– Я детка, не настолько дурно воспитан! Эту шубу я купил своей бывшей подружке, а она бросила меня, пока я странствовал и скитался по морям и океанам в поисках сокровищ капитана Флинта.
– Так ты путешественник? – спросила Люсьена, глядя меня сочувственно.
– Ты, наверное, тот самый Федор Конюхов?
– Я детка, моторист второго класса. Александр Дадонов! Да про меня, между прочим, пишут в интернете столько всего! Да если б ты знала, меня между прочим, американцы захватили и пытали как коммуниста. Хотели гады, чтобы я родину продал и попросил у них политического убежища. Но я не сдался. Я выстоял и вернулся домой!
– Да что ты говоришь! Я об этом в интернете где– то читала. Так это был ты!?
– Да именно так и было.
– Так говоришь – Шурик Дадонов?– переспросила она.
Я не понял тогда, для чего она задала этот вопрос. Её длинные как у пианистки пальцы, застучали по клавиатуре и уже через мгновение она облегченно вздохнув, сказала:
– Вот полюбуйся – нашла…
Я из любопытства глянул в монитор и с удивлением увидел свою фотографию. Я и Алиса сидели в шезлонгах и наслаждались лучами южного солнца. По всей вероятности фотографии были сделаны через перископ подводной лодки в тот момент, когда я обнаружил, что за нами наблюдают.
– А что это за мочалка с тобой?– спросила Люсьена. – Что– то она не естественно выглядит. – Какая– то бледная – будто совсем не живая….
В ту секунду мне стало стыдно, ведь узнав о резиновой Алисе, Люсьена подумает, что я ненасытный сексуальный маньяк, который специально уединился на острове, чтобы ублажать свою плоть с этой мужской игрушкой.
– Это дочь местного вождя, – сказал я, смущенно удивляясь собственной лжи.– Там племя такое все негры белые как молоко.
– А я слышала. Типа альбиносы,– сказала Люсьена.
В это самое время она стала читать комментарии под фотографиями, переводя их сразу с английского языка на русский. Её лицо как– то изменилось, и она сочувственно сказала:
– Бедняга, ты столько пережил. Это хорошо, что эта женщина была рядом с тобой, иначе можно было тронуться головой.
Я облегченно вздохнул и понял, что эту ночь я проведу с ней. Она прониклась к моим проблемам, приняв их не только близко к сердцу, но и к тому месту, которое как магнитом манило меня весь этот год.
Захлопнув крышку ноутбука, девушка привстала из– за стола. Она взяла коробку за бантик, сексуально сказала:
– Ну что сидим? Кого ждем? Пошли, я живу здесь недалеко – Робинзон Дадонофф…
Я подскочил, услышав радостное известие и махом допив коктейль, вышел из «Кальмара» следом за Люсьеной, предчувствуя надвигающийся праздник плоти.
Был теплый летний вечер. Девушка, взяв меня под руку, не спеша повела меня к себе домой. Мы шли, наслаждаясь шелестом листвы и дуновениями теплого ветерка, который ласкал её рыжие волосы. Эта романтическая прогулка с каждой минутой возбуждала меня все больше и больше, словно марала в период гона и мне впервые было удивительно хорошо.
– А ты научишь меня пользоваться компьютером?– спросил я, видя, сколько возможностей скрыто в этой волшебной коробчёнке. Мне было интересно всё, и я представил, как буду знакомиться с одинокими женщинами и на просторах глобального интернета найду ту единственную, которая станет мне настоящей боевой подругой, с которой я разделю находку, не опасаясь быть брошенным.
– О, это очень просто, – сказала Люсьена. – Главное научиться включать комп, а там пойдет как по маслу. Ну что– уже пришли.
Я огляделся. Перед глазами возвышалось шестнадцатиэтажное строение из белого и желтого облицовочного кирпича постройки времен перестройки.
– Я живу на десятом этаже, – сказала девушка, открывая двери в подъезд.
«Высоковато прыгать»– подумал я, представляя, как за мной будет гнаться её бойфренд с огромным кухонным ножом, желая резануть меня по горлу.
– А ты живешь…
– Я живу одна, – сказала мне Люсьена, опередив мысль. – Так что прыгать тебе с балкона не придется.
– Вот и славненько! Вот и хорошо!– сказал я, галантно, как истинный джентльмен, пропуская её в кабину лифта.
Люсьена ткнула пальцем в кнопку десятого этажа, и лифт понес меня наверх, с каждой секундой приближая к вершине блаженства. Лампочки поочередно побежали по панели, отражая высоту подъема, и через несколько секунд замерли на цифре десять. Двери с лязгом открылись, и мы очутились в просторном холе, на стенах которого красовались рисованные картины, скопированные из отечественных мультфильмов.
– Веселенько, – сказал я, рассматривая наскальные рисунки окрыленного соседа.
– Это я иногда рисую, – пробурчала Люсьена довольно тихо, но я расслышал её признания.– Люблю, когда картинки глаз радуют.
– О, я тоже обожаю…
Девушка открыла двери и пустила меня в квартиру, которая была похожа скорее на художественную мастерскую, чем на жилье нормального человека. Холсты, кисти, краски были всюду. В квартире чувствовался устойчивый запах скипидара и кедрового лака.
– Это тоже ты…
– Иногда посещает вдохновение, вот и приходится рисовать. Здесь у меня ванна. Здесь туалет. Иди в ванную, а я пока ужин приготовлю, – сказала Люсьена так спокойно, будто знала меня уже сто лет. Я, повинуясь желанию хозяйки, включил горячую воду, и когда она стала наполнять купель, влез в неё, претворяя в жизнь мечты о пресной воде.
Я лежал в пене, наслаждаясь благами цивилизации, которых мне не хватало больше года. Словно ребенок я играл с охапками пены, клея из них всевозможные фигуры похожие на корабли и дул на них изображая из себя бога ветра Борея.
– Ужин готов, – услышал я за дверью приятный женский голос.
Обмывшись, я натянул махровый халат, который висел в ванной комнате и, словно римский патриций вошел в кухню, будто в сенат.
– Я тоже готов, – сказал я и предстал перед девушкой, благоухая дорогим мылом и первозданной чистотой.
– Ты Робинзон, питайся, а я приму душ. Я страсть, как хочу померить шубу, – сказала она и нырнула туда, где только что барахтался я.
Присев на кухонный табурет я стал набивать рот незамысловатыми продуктами, которые она сделала на скорую руку. Не успев допить чай, я услышал, как дверь в ванную открылась, и Люсьена шлепая голыми ногами по паркету, прошла в комнату. Мой глаз уперся в её голую шикарную попку, которая мелькнула, подобно видению и тут же растворилась. Через минуту в коридоре появилась девушка, одетая в шубу. Её ноги эротично торчали из– под полы, и я почувствовал, что хочу её, как когда– то хотел Алису. Люсьена подошла ко мне, и, вращаясь вокруг своей оси, стала демонстрировать мой подарок на своем роскошном теле.
– Ну как я тебе?– спросила она, ликуя от радости.
– Ты детка прямо Афродита!– сказал я, обнимая новую знакомую.– Богиня, вышедшая из пены.
Я распахнул полы шубки, и в этот миг моему взору предстала вся прелесть обнаженного женского тела. Обняв Люсьену за талию, я впился губами в её розовый сосок. Она, глубоко вздыхая, отдалась мне, и я, подняв её на руки вместе с шубой, понес в комнату, где стоял широкий диван. Бросив её в брачное ложе, я уже было хотел приступить к прямому контакту, но тут почувствовал, как внутри меня щелкнул какой– то тумблер. Кипучая страсть, которая еще секунду назад распирала меня и рвала по швам улетучилась, не оставив и следа.
Люсьена лежала в постели, поражая меня прекрасными формами, дарованными ей матушкой природой. Я же беспомощный стоял перед ней на коленях и в эту секунду ощущал себя полным ничтожеством. Все о чем я мечтал целый год в этот дивный вечер, сбыться не могло по причине внезапно возникшей мужской слабости.
– «Бог мой – я импотент»!– подумал я и стал медленно сползать с дивана.
– Ты куда Робинзон?– спросила Люсьена, видя как я, бегу с поля брани.–А как же плотские утехи которые я тебе обещала!?
– В гальюн на минутку.
Я вскочил в туалет и, закрыв двери, обратился к своему «другу», который как последняя сволочь не хотел работать.
– «Ты что гад, такое вытворяешь!? У тебя совесть есть!?»– сказал я шепотом, но его реакция на мой гнев была нулевая. Мой дружок, наотрез отказавшись от своих обязанностей, еще больше съежился, давая понять мне, что на этом его функция исчерпана. Я ударился головой, об кафельную стену и слеза какого– то негодования, скользнула по моей щеке. Я с яростью вцепился руками в свой ослабленный генофонд, желая придушить, этот отросток, который в одночасье растоптал мое мужское самосознание. Даже эти экстремальные выпады не дали никакого эффекта. Натянув полосатые семейные трусы, я вышел из туалета, понурив голову. Мне было стыдно, и я ничего не говоря, молча, лег рядом с Люсьеной. Натянув на себя одеяло, я отвернулся от девушки и тихо сказал:
– Я у тебя переночую, а утром уйду.
– Ночуй, – без эмоций в голосе ответила новая знакомая. –Да ты так не переживай Робинзон, всякое в жизни бывает. Сегодня не получилось – получится завтра.
– Ты не подумай! Ты только не подумай! Я нормальный мужик, и у меня еще пять минут назад все было в полном порядке! А сейчас!? Сейчас я чувствую себя идиотом. Вот как– то сразу обломало!
– Да ладно! Не заморачивайся по этому поводу – утро вечера мудреней!– сказала Люсьена, успокаивая меня.
Я вскочил с дивана, словно ужаленный и спросил с дрожью в голосе:
– У тебя выпить есть, а то мне что– то не по себе?
– Виски, бренди, водка?– переспросила Люсьена, войдя в мое положение.
– И виски, и бренди, и водку – все давай! Мне сейчас нужно расслабиться!
– Возьми в баре. Бокалы там же…
Я открыл бар и даже присвистнул. Такому содержимому могла позавидовать любая компания мужиков. Всевозможных форм бутылки стояли в три ряда, радуя глаз любителей алкоголя.
Налив два бокала бренди, я подал один ей, а другой преподнес к губам, желая
по– русскому обычаю залить свое горе.
– Давай хоть чокнемся, – сказала Люсьена, протянув мне руку с бокалом.
– Давай!– сказал я и звякнул с ней хрусталем.
На душе скребли кошки. Я был обнажен, подобно Аполлону. А она подобно Венере тянула ко мне свою руку в надежде на мое мужское начало. Я стоял с бокалом бренди как истукан, и только хлопал глазами, не имея возможности подарить ей даже минуту любви. Обернув стеклянную тару себе в рот, я одним глотком осушил её до самого дна и присев на край диван замер в позе роденовского «Мыслителя». На минуту я задумался о сущности бытия, пока её рука нежно коснулась моей спины. Я услышал тихий голос Люсьены:
– Ну, если хочешь, я верну тебе шубу? Ну не получилось что теперь….
Эти слова в одно мгновение привели меня в ярость. Вскочив, я заорал.
– К черту! К черту эту шубу! К черту такую жизнь! – завопил я в тот миг и бросился к балкону, чтобы покончить собой.
– Ты куда?– крикнула мне в след Люська, заподозрив меня в суициде.
Я, скрипнув тормозами босых ног, замер перед самой дверью. И правда, какого черта мне кончать собой, если у меня десять миллионов долларов. Да за такие деньги я мог сделать любую операцию и пересадить себе любое мужское достоинство, взамен этого жалкого саботажника, который объявил забастовку. Обернувшись к девушке, я тихо сказал:
– Свежим воздухом хотел подышать…
– Иди ко мне мой ласковый котик, – ответила мне Люсьена, и протянула ко мне руку, как бы взывая о помощи. – Я тебя приласкаю!
Я, повинуясь её просьбе, сделал два шага и быстренько, быстренько, подскочив к бару, наполнил еще бокал сладковатого на вкус абрикосового бренди.
– Ха! Я сейчас, – сказал я, и выдохнув воздух, влил содержимое стакана в рот.
Голова моя слегка закружилась, тело сделалось каким– то ватным, и я нырнул к ней под одеяло. Руки Люсьены нежно гладили меня по спине, по голове и мне было так приятно, что я, закрыв глаза, опустился в пучину сновидений.
Всю ночь мне снился мой остров. Мне снилась Алиса, которая стояла на белоснежном песке и смотрела вдаль бирюзового моря. Сердце мое защемила какая– то странная жгучая боль, и я несколько раз во сне прокричал:
– Алиса, Алиса…
Проснулся я поздно. Солнце, уже не скупясь на Цельсии, жарило землю, а моя новая подружка жарила яичницу глазунью. Потянувшись после сна, я стал вспоминать вчерашний вечер, который чуть не привел меня к самоубийству. Сейчас на душе было умиротворенно спокойно, и я ощутил себя готовым к новым подвигам.
– А, проснулся Робинзон Шурик, – сказала Люсьена, войдя в комнату.– Кофе с гренками будешь или сразу яичницу с беконом?
Я, пряча глаза, тихо промямлил:
– Прости меня.
– За что, – спросила девушка, присаживаясь на край дивана
– Ну, за то, что я вчера так неудачно…
– Проехали, – ответила она, не желая продолжать этот разговор. –Ну, бывает, так что теперь из– за этого удавиться? Ты ночью кричал…
– Что кричал?– спросил я, удивляясь её чуткости.
– Ты звал какую– то Алису.
– Алиса, Алиса! Да далась тебе та Алиса!? Это не женщина – это простая силиконовая кукла, которая спасла меня, когда я плыл по Индийскому океану!– заорал я, чувствуя, что мое нынешнее состояние, есть не что иное, как проделки именно этого резинового идола под именем Алиса.
Я, молча, поднялся и, достав сигареты, прошел на кухню покурить. Мои руки почему– то дрожали. Сделав три затяжки, я обнаружил, что сигарета сгорела подобно бикфордову шнуру. Это говорило, что я был взволнован – взволнован известием о колдовских чарах, брошенной резиновой подруги, тело которой сейчас было где– то далеко.
– «Это её месть» – подумал я, представляя её образ. Я понимал, что если это действительно так, то мне никогда не суждено будет найти себе любимую женщину. Эта силиконовая разлучница, будет вечно стоять между мной и моим выбором и станет непреодолимым препятствием моему семейному счастью.
– Слушай Люсьена, а разве может такое быть?– спросил я свою новую знакомую.
– Что именно?
– Ну, то, что эта резинка кем– то заколдована? Я же её бросил на острове, вот она мне и мстит за предательство?
– Такой большой, а в сказки веришь! Ты же сам говорил, что она из сексшопа. У неё нет ни души, ни сердца, ни мозгов. Так как она может влиять на тебя– дурашка?
– Не знаю, – сказал я, и, взяв в руки чашку с кофе, приложился к ней губами. В эту минуту я думал только об одном. Мне представлялось, что её тело сейчас валяется где– то на песке. Её жжет солнце, омывает тропический ливень и ей очень плохо без моего тепла и внимания.
– Ты вчера обещала меня научить, как на компе работать, – сказал я, пережевывая румяную гренку. – Может, хоть отвлекусь, овладевая новым увлечением?
Люсьена ушла и через мгновение вернулась с ноутбуком. Она положила его на стол и, открыв монитор, включила.
– Вот – нажимаешь эту кнопку, и он включается.
– Понял – сказал я, видя простоту устройства.
– Теперь он загружается. Этими кнопками ты можешь вводить любой текст.
– Это как на печатной машинке?– спросил я.
– Не только. Это управление компом. Это «мышка». Ей ты наводишь курсор на нужное тебе диалоговое окошко и нажимаешь эту кнопку, чтобы его активировать. Все очень просто как пять копеек.
Я, взяв в руки «мышку», стал водить ей по столу, но стрелка курсора меня не слушалась, а бегала по монитору, куда ей приказывал внутренний дух «Виндоуз».
– Ни хрена не получается, – сказал я начиная нервничать.
– Ты не напрягайся. Это очень просто. Рисуй восьмерку, чтобы почувствовать курсор.
Я вновь повторил попытку, пользуясь её советом, и после нескольких минут тренировок, я овладел таинством перемещения курсора.
– О, глянь – получается, – сказал я, радуясь своим успехам.
– А теперь нажми на эту иконку.
Я нажал, и тут же на мониторе появилась страница с надписью «Яндекс». Чего там только не было: и новости, и картинки и курс доллара к рублю и цены на машины.
– А теперь напиши здесь свое имя и фамилию, – сказала Люсьена, показывая мне окошечко в поисковике.
Я неуверенно стал одним пальцем торкать в кнопки, стараясь набрать свое имя и фамилию. Пять минут борьбы с клавиатурой, и я воочию увидел плоды своего труда.
– А теперь нажми «Искать».
Я щелкнул кнопкой «мышки», и через мгновение на странице появилось несколько сайтов.
– А теперь открывай любой сайт и читай.
Я щелкал по страничке и удивлялся возможности современной техники. Этот процесс так увлек меня, что я стал забывать о неудавшемся вечере. Я погрузился с головой в мир Интернета и мгновенно полюбил это увлекательное занятие. Без особого труда я нашел сайт, где были описаны мои приключения. Фотографии бравых американских морских пехотинцев спасающих русского матроса пестрели всюду.
– Вот же гады! Глянь на этих миротворцев – хреновых!– сказал я Люсьене. – Да они хотели, чтобы я продал Родину, и назвал нашего Президента Путина, рассадником зла и тоталитаризма, – сказал я возмущаясь.
– Да, у американцев это не отнять, – ответила Люська, помогая мне освоить технику.
– Слушай детка, а давай ты поможешь мне. Я хочу купить такой ноутбук себе, – сказал я ей, окончательно настроившись на покупку. Я мгновенно сообразил, что именно, в этой волшебной коробке скрыт огромный потенциал. Тысячи красивых девушек на сайте знакомств, ждали своего принца, и этим принцем должен был стать я. Мне было всего тридцать лет, и я был свободен как птица в полете. Я был богат и у меня даже был свой остров. Это был тот фактор, который должен был бросить на мою шею сотни поклонниц, из которых я готов был выбрать только одну.
Люсьена оказалась лучшим учителем и превосходным консультантом по компьютерной теме. Уже через два часа я был счастливым обладателем нового блестящего полированными боками ноутбука «Сони». Мне не терпелось опробовать его в деле. Мне хотелось уже сегодня выйти в сеть и посетить все сайты, где девушки роились целыми пачками, ожидая такого перспективного мужика как я.
– Ну что ты доволен, – спросила меня Люсьена, видя, как я радуюсь покупке, словно избалованный ребенок.
– Еще бы, – ответил я, поглаживая ноутбук.
Глава 13
Звонок от агента под оперативным псевдонимом Люсьена Алиса получила, находясь на работе. Она взяла трубку и ответила:
– Привет Жануля!
– Привет Алиска. Я охмурила твоего подопечного по твоему плану. Он даже мне подарил шубу норковую за десять тысяч долларов. Я чек нашла в кармане.
– Ну, ты особо не увлекайся. Потом сожалеть будешь, когда он от тебя уйдет,– сказала Алиса, сгорая от любопытства.
– Да я особо и не претендую. Он помешан на какой– то Алисе. Во сне несколько раз повторял Алиса, Алиса. Я, было, подумала, что это ты, а это оказалась это простая надувная баба для плотских утех. Таких баб мужики берут с собой в плаванье, чтобы во время производить отгрузку семенного фонда.
– Я как– то в курсе! Это показывали по телевизору, когда он давал интервью.
Я тут договорилась с Андреем Малаховым, чтобы этого «Робинзона» засветить на первой кнопке. Передай своему воздыхателю, что у него на днях съемка в «Останкино». Скинь мне Жаночка его телефончик я его возьму под колпак.
– А электрическую почту, логины пароли тебе не скинуть,– спросила Жана (Люсьена).
– А что у тебя есть его данные,– спросила Алиса.
– У меня есть всё! Он купил себе ноутбук и теперь хочет познакомиться через интернет с секс символом России.
– А что у тебя с ним ничего не было,– спросила Алиса.– Шубу то просто так не дарят.
– Вот именно. Сейчас чувствую, не в своей тарелке. Вроде не любима. Вроде не давала, а подарок получила. За что? Он даже чуть с балкона не бросился вниз. Все орал: «Алиса это мое проклятие. Я импотент! Я никому не нужен!» А сегодня с утра пошел в больницу делать анализы.
– Так что он тебе шубу подарил, а ты ему не дала,– спросила Алиса хихикая.
– Я – то дала, да он взять не захотел! Прыгал, ползал вокруг меня как бабуин, а потом подскочил и в туалет…. Вернулся никакой! Вот тут –то я и поняла, что я не Алиса. Короче я не его силиконовая подружка и у меня нет столько силикона.
– А ты ему подари куклу из секс шопа,– сказала Алиса.
– Ты Алиска, дура! Он обидится и шубу у меня обратно заберет. Я его сейчас обучаю на компе работать. Пусть отвлечется и попытается познакомится в Интернете. У тебя есть шанс завести страничку на сайте знакомств и его виртуально охмурять. Вот оттуда и будешь управлять его сознанием.
– Давай Жануля, сливай мне его пароли и логины. Я зайду, гляну какие у него интересы. Мы подберем ему настоящую красавицу,– сказала Алиса, чувствуя, что клиент созрел и сам идет в руки.
– Ладно, держи подруга, и что тебе ради карьеры не сделаешь. Сливаю тебе все на электронку– принимай. Его логин и пароль, как он мне сказал это координаты острова, на котором он целый год «робинзонил» пока его американцы на подводной лодке не захватили под видом Бенладена.
Алиса открыла электронную почту и увидела послание от Люсьены. Скопировав данные в папку, она зашла на «Яндекс» и ввела координаты острова в поисковик.
– Алло Жануля, спасибо дорогая я все получила! Сейчас вычисляю, где находится тот остров.
– За спасибо подружка, беременной не будешь,– шуткой ответила Жанка.
– Тебе шубу подарили – вот и будь ею довольна,– ответила Алиса.– Можешь уже начинать беременеть.
– Ха, кабы не шуба, то я бы в первый день его охмурила бы на сто процентов.
– Хотела бы, охмурила,– ответила Алиса. – Да видно его охмурятор подвел. Сломался?
– Так ты же просила, чтобы я не давала ему,– ответила агент Люсьена.
– Вот именно. Он должен найти объект своего обожания не в Москве, а в Сочи.
Мы ради этого и разработали этот план под кодовым названием «Робинзон Шура».
– А чего это в Сочи!? Я в Сочи тоже хочу,– ответила Жанка.– Черное море, белый пароход, песчаный пляж. Романтика какая!
– Ты Жануля, прямо ненасытная какая– то. Тебе и мужик в хате и шуба и еще и отдельный номер в Сочи с тремя неграми. Не много ли ты хочешь от нашей нищей державы?
– Эх, подружка, даже черту не известно, что хочет женщина. Ладно, давай стратЭг, разрабатывая свой коварный план.
Жанка отключила телефон и Алиса погрузилась в тишину кабинета. Немного подумав, она набрала номер отца и сказала:
– Папа, у меня неплохие новости. Можешь принять меня в кабинете?
– А может, вечером дома поговорим?– сказал генерал Лосицкий.
– Поговорим, но только на тему семьи и нравственного воспитания подрастающего поколения. У меня разговор государственной важности.
– Уговорила. Я сейчас попрошу секретаря вызвать тебя. Минут через тридцать я смогу принять.
– Хорошо папочка. Я тебя лю.
– И я тебя лю,– ответил генерал.
Алиса достала новую папку и приклеила на неё бумажку с надписью – «Операция Посейдон». Сложив туда фотографии, вырезки из газет и журналов она вложила докладную и аналитическую записки. Закрыв папку, она хотела было уже связать шнурки, как в эту минуту зазвонил служебный телефон.
– Лейтенант Алиса Лосицкая слушает.
В телефоне прозвучал голос секретарши.
– Алиса Анатольевна, вас вызывает генерал Лосицкий. Просит доложить аналитическую обстановку по делу «Сочинского».
– Спасибо, я сейчас буду,– ответила Алиса, и, улыбнувшись сама себе в карманное зеркальце, подхватила подмышку папку и покинула кабинет. Спустившись на второй этаж главного управления МВД она как всегда прошла по ковровой дорожке и открыла тяжелую дверь «приемной».
– Здравствуйте,– поздоровалась она с секретарем.
– Здравствуйте Алиса Анатольевна! Проходите. Анатолий Кириллович ждет вас!
Алиса вошла в кабинет генерала и поздоровалась.
– Здравия желаю товарищ генерал! Разрешите войти?
– Проходите товарищ лейтенант,– сказал Лосицкий, указав место.
Алиса, цокая каблучками по паркету, прошла через весь кабинет и заняла место рядом со столом шефа.
– Я пришла доложить товарищ генерал аналитическую сводку по делу «Сочинского». Есть хорошие новости.
– Давайте Алиса Анатольевна, докладывайте.
Алиса привстала с места, но генерал сказал:
– Не напрягайтесь Алиса Анатольевна. С места. Привыкайте докладывать с места.
По донесению агента под прикрытием оперативный псевдоним Люсьена получены сведения следующего характера. Находящийся в стадии активной разработки Александр Дадонов на данный момент планирует проведение отпуска на курортных пляжах черноморского побережья города Сочи. Источник доложил, что на протяжении последних дней, объект приступил к активному Интернет поиску лиц женского пола через сайты знакомств в интересующем нас районе черноморского побережья. Для активизации данного процесса предлагаю провести операцию под кодовым названием «Посейдон».
Генерал улыбнулся и переспросил:
– А почему именно «Посейдон», а не «Зевс», или к примеру «Меркурий»?
– Название операции товарищ генерал, соответствует теме и направлению нашей деятельности по выявлению преступных связей и нейтрализации неподконтрольного нашими органами вора в законе Вахо Сочинского. А также наркотрафика, который был создан в акватории Черного моря. На данном этапе предлагаю Александру Дадонову присвоить псевдоним «Странник», для сохранения конспиративности его основного имени задействованного в планах оперативных отделов МВД.
– Утверждаю план операции под названием «Посейдон» и оперативный псевдоним «Странник»,– сказал генерал и расписался на формуляре с грифом секретно.
Каковы будут последующие действия «Странника»,– спросил Лосицкий.
–По замыслу оперативного отдела в целях конспирации «Странник» будет задействован в операции «Посейдон» не как основная фигура, а как объект для внедрения профессионала в ОПГ Сочинского. В ближайшее время «Странник» будет засвечен в программе первого канала Андрея Малахова – «Пусть говорят». Мной уже подготовлено письмо к руководству канала с просьбой от управления МВД, привлечь «Странника» к данному мероприятию. По замыслу оперативного отдела история о сомалийских пиратах, необитаемом острове, американской подводной лодки и круизного лайнера должна привлечь внимание не только Сочинского к персоне «Странника», но и всей страны в целом. Он же был свидетелем нападения на лайнер «Принц Альберт» настоящих корсаров. В ближайшее время в целях оперативно розыскной деятельности оперативниками краснодарского края на территории города Сочи будет проведена операция по внедрению странника в окружение Сочинского.
– Каким образом товарищ лейтенант, вы хотите внедрить в ОПГ абсолютно непригодного для этих целей человека,– спросил генерал.
– По планам оперативного отдела на объект «Странник» будет совершено якобы «разбойное нападение», с целью, изъятия у него денежных средств и документов. О данном «вопиющем» случае по каналам местного телевидения пройдет ролик журналистского расследования, который и поведает всему миру о загадочной, полной тайн и опасностей судьбе «Странника». По планам оперативного и аналитического отделов управления «Странником» должен заинтересоваться вор в законе Вахо Сочинский. Его дар режиссера художника, вряд ли сможет противостоять такому искушению, если по каналу телевидения будет озвучена причастность ОПГ Сочинского к данному делу. Он захочет познакомиться со столь неординарной личностью хотя бы в целях развлечения криминальной публики во время его юбилея и опровержения своего участия в хищении денег Странника. К нему на яхту соберется ворье со всего СНГ.
– А если Сочинский не захочет ни встречаться, ни помогать Страннику, что тогда,– спросил генерал.
– Такая ситуация предусмотрена оперативным планом, товарищ генерал. Отдел криминальной полиции куда обратится «Странник» с заявлением о хищении у него денежных средств и документов найдет якобы настоящих «похитителей» и вернет ему все его сбережения и документы. Странник выходит из оперативной игры без потерь. Он даже не будет знать, что он был приманкой в данной оперативной комбинации.
– В принципе, мне нравится данная операция и нравится ее алгоритм, заложенный аналитическим отделом, который свидетельствует о глубоком анализе и продуманности,– сказал генерал.– Интересует меня один вопрос: Кто будет курировать «Странника» по ходу всей операции? Не хочется отсчитываться за деньги налогоплательщиков потраченные впустую.
– Я думаю, товарищ генерал, вы сможете рекомендовать меня на роль куратора операции «Посейдон»,– сказала Алиса, лукаво улыбаясь.
– От такой командировки товарищ лейтенант, и я бы сам не отказался. Отпуск на пляжах Черного моря да еще за счет нашего родного налогоплательщика это мечта любого генерала. Только товарищ лейтенант, просьба у меня к вам – не лезть на рожон. Необходимое наблюдение в пределах визуального контакта. Оказание помощи первой необходимости объекту «Странник». Я отправлю отношение в управление внутренних дел краснодарского края с просьбой оперативному отделу криминальной полиции подстраховать вас товарищ лейтенант, ну и вашего подопечного тоже.– Сказал генерал, протягивая руку.
Алиса была на седьмом небе от счастья. Черное море, прибрежная галька и месяц командировки в Сочи, это было что– то. Об этом ни кто не мог даже мечтать, если он не дочь генерала МВД и не заместитель начальника аналитического отдела.
– Разрешите идти,– спросила она Лосицкого.
– Идите товарищ лейтенант. Через два дня мне на стол подробный план операции «Посейдон» и аналитическую выкладку по ОПГ Вахо Сочинского,– сказал генерал.
Алиса вышла из кабинета, словно ее привязали к воздушному шару. Она прямо взлетела на четвертый этаж управления и, пройдя по коридору, вошла в свой кабинет.
Достав телефон, она нажала на кнопку с позывным «Жанна» и, дождавшись, когда та возьмет трубку с восторгом сказала:
– Ты не поверишь Жанетта! Все сбылось! Генерал дал добро на мою командировку в Сочи на целый месяц.
– Тебе повезло старая кляча! Вернее нам обоим повезло. Тебе отпуск к морю, а мне норковая шуба.
– Слушай меня Жануля пришли мне фото этой надувной тетки из секс шопа.
– А где я ее возьму,– спросила Люсьена.
– Так пусть твой кавалер найдет в интернете. Я хочу окраситься в такой же цвет.
– Ах, вот как! Я должна своего бойфренда подготовить к вашему путешествию на песчаные пляжи Юга России,– спросила Жанна.
– Не так, а за деньги. Я же тебе говорила, чтобы ты в него не влюблялась. Я же тебя предупреждала, что надо будет отрывать его с мясом и кожей. А ты не слушаешь меня.
Теперь пожимай плоды своей глупости,– сказала Алиса и выключила телефон.
Немного подумав, она набрала номер Андрея Малахова.
– Да Андрей Малахов слушает вас.
– Уважаемый Андрей, вас беспокоят из управления внутренних дел. У нас к вам большая просьба пригласить на вашу авторскую передачу интересного публике человека. Вас должен был проинформировать Константин Эрнст о подобной просьбе от имени министра внутренних дел.
– О, я обеими руками – «за»! Зрителям будет интересна судьба нового «Робинзона»
– Тогда запишите, пожалуйста, его телефон. Убедительная просьба не касаться вопросов интересов МВД к данной истории. Так очень нужно.
– Ну, нужно так нужно. Я думаю, он и без этого будет востребован. Это же настоящая одиссея. Это почти настоящее шоу «Последний герой» в одном флаконе.
– Во– во, герой – карман с дырой,– сказала Алиса.
Алиса продиктовала телефон «Странника» и, поблагодарив Малахова, отключилась.
Глава 14
Решение провести лето у теплого моря не пришло спонтанно. Люсьена одномоментно охладела к моей многострадальной персоне, и я ощутил, что стал лишним не только в ее квартире, но и в её насыщенной красками и мужчинами жизни. Мне очень хотелось вернуться на остров, чтобы забрать часть денег, которые там лежали до лучших времен. А еще хотелось найти мою Алису. Хотелось вымолить у нее прощение за тот поступок, который разлучил нас. Последний поход к доктору так убедили меня в том что Алиса ведьма, что я не находил себе места. Читая в амбулаторной карточке диагноз –«здоров» я не мог поверить, что это так. Силиконовая мадонна забрала мою мужскую силу и теперь я вполне мог бы стать почетным членом женской бани. Внутри меня, словно червь точила одна мысль, что это колдовские чары Алисы так влияют на мой организм. Я уже больше месяца не мог ощутить себя полноценным мужиком. Анализы и посещение докторов и психотерапевтов ни к чему не привели, и мне приходилось теперь грешить только на потусторонние силы, исходившие из недр Индийского океана
Телефон зазвонил:
– Алло– это Александр Дадонов,– спросил мелодичный женский голосок,– Вы не могли бы завтра к десяти утра приехать в Останкино? Андрей Малахов приглашает вас на свою авторскую передачу.
– И что я должен делать? Смазывать суставы и мои гениталии конской силой или поливать голову средством от облысения, чтобы у меня заколосились на макушке оленьи рога?
– Ха–ха–ха,–услышал я в трубке.–Нет, Александр, вы слегка попутали. Программа Андрея Малахова называется «Поговорим обо всем». Вас попросят рассказать о ваших приключениях на необитаемом острове. Наши зрители будут рады узнать, что предлагали вам американцы, когда вы попали на подводную лодку. Нам удалось разыскать капитана вашего лайнера и капитана Крейсера «Пытливый», который нес вахту, отбивая атаки современных пиратов. Ваш гонорар составит полторы тысячи долларов США. Вы как согласны?
Гонорар меня не впечатлил. Я и так был богат. А вот встретиться с капитанами судов на которых мне довелось ходить по Индийскому океану, это был именно тот случай, который стал решающим.
– Я согласен.
– Тогда господин Дадонов, приезжайте завтра к десяти часам утра на съемку передачи. Возьмите с собой паспорт. Пропуск на вход в девятую студию вам будет заказан. Обратитесь в бюро пропусков.
Боже на меня опять навалится слава. Это был мой триумф. Это был мой звездный час, который мог решить мои проблемы. И как говорили древние философы: если хочешь кому– то насолить, проживи жизнь так, чтобы завистники сдохли от зависти.
– Люсьена, как ты думаешь, если я попаду на первый канал,– спросил я свою подружку.– Я могу выглядеть респектабельно и умопомрачительно.
– Я буду только рада,– ответила она.– Покрась голову рыжей краской и надень жилет железнодорожного рабочего. Вот тогда ты будешь выглядеть умопомрачительно.
– А ты не обидишься, если я встречу на передаче женщину своей мечты из числа гостей?
– Боже – Шурик, я буду счастлива, но только если ты мою шубу не передаришь ей.
– Упаси Бог! Я тебе ее подарил, и даже думать об этом перестал! Носи на здоровье! Я человек состоятельный и могу позволить себе купить еще десяток таких шуб.
– Не делай этого. Народ наш не так может понять,– ответила Люсьена, выводя на мольберте контуры новой картины.
– Эх, нарисовала бы ты мне портрет моей Алиски,– сказал я, представив на стене любимый образ.– Я бы тебе денег заплатил. Вот меня пригласили на днях сниматься на первый канал к Малахову. Дают полторы тысячи долларов. Сможешь мне сотворить шедевр, и я поделюсь с тобой этим гонораром?
– Ты бы хоть фото показал,– спросила Люсьена.– Я не умею на пальцах воспринимать образы.
– В интернете там жуть сколько их. Я сейчас найду,– сказал я и, открыв ноутбук, влез во всемирную информационную сеть. Минуту, полазив по сайтам, я обнаружил нужную мне модель и скачал фотографию.
– Вот смотри это она на сто процентов. Только у моей Алисы возле пупка была дырочка заклеена лейкопластырем. Это я ее прожег угольком от костра. Вот нарисуй мне эту богиню, с таким аккуратным крестиком на пузе.
– Хорошо, я сделаю тебе портрет этой тетки. Может быть, она тебя тогда отпустит, и ты вновь полюбишь…
Мне очень хотелось отвлечься от странного чувства, которое паранойей засела в моей голове, будоража мой ливер. Все старания овладеть женщинами проваливались из– за нежелания моего органа участвовать в активной сексуальной жизни хозяина. После третьей неудачной попытки я смирился с этим и поставил крест на этих унизительных экспериментов. Люсьена стала мне настоящей подругой. Она на время приютила меня в своей квартире. После той неудавшейся ночи я больше не пытался влезть к ней в постель, опасаясь, вновь опозориться. Мой поход к врачу тоже ничего не дал. После целой вереницы всевозможных тестов и анализов, я смиренно выслушал «приговор» доктора, который еще больше внес в мою душу сомнения и уверенности в том, что это были происки резиновой Алисы.
– Голубчик! Изучив вашу историю болезни, я прихожу к выводу, что ваш организм просто нуждается в отдыхе. Практически вы здоровы, но нервно истощены! Ваш недуг, связанный нарушением эректильной функции детородного органа, не имеет никакой связи с каким либо, существующим заболеванием. Вы полностью здоровы! Это просто расстройство вашей психики вследствие длительного пребывания в полном одиночестве. Вы милок, часом не пробовали практиковать ручной способ эякуляции?– спросил доктор глядя на меня поверх очков.
– Это что доктор – типа я должен мастурбировать?– спросил я удивленно. –Я, что доктор, прыщавый юнец, чтобы трепать гусю шею?
– Не вижу препятствий, – ответил профессор. – Кстати голубчик, это вполне полезно для профилактики заболеваний предстательной железы. Вы на данном этапе жизни, как мочитесь – часто или в пределах нормы? Как струя с напором или как из садовой лейки?
– Мочусь профессор не часто, но вполне нормально! А струя у меня, как у фонтана писающий мальчик в Брюсселе. Могу даже пожары тушить вместо пожарной команды.
– Вот видите, ваш орган вполне функционален без явных признаков патологии.
– А почему тогда он не принимает нужной мне формы? Почему он не реагирует на образы обнаженных женщин?
– Придет время! Даю слово, он порадует вас своей силой и выносливостью – голубчик! Отдых! Отдых! И еще раз отдых! Поезжайте к Черному морю, где большой выбор прекрасных женщин в бикини. Поваляйтесь на теплом песочке, и я уверен у вас, все восстановится в полном объеме. Да – позвольте полюбопытствовать: Что за татуировочка это у вас наколота в нижней области живота?
– А это!? Это профессор, портрет мичмана Грибоедова. Редкостная была сволочь. Вот я и решил увековечить его образ, ближе к своему органу, – сказал я, застегивая штаны.
На радостях потрясающей новости я выскочил из клиники и, запрыгнув в свой «Форд» полетел по улицам города к Люсьене. Ей как своему другу я мог рассказать радостную для меня восхитительную новость. Я был здоров, как бык производитель. Теперь я точно знал, что у меня все в полном порядке, а временное расстройство связано с колдовскими чарами Алисы. Мне нужно было разрешить эту проблему в первостепенную очередь. Но и мысль о моих спрятанных миллионах начинала постепенно всплывать в моем сознании. Вернувшись к Люсьене, я влетел в квартиру и прямо из коридора что есть мочи заорал:
– Люсьеночка, я здоров! Доктор сказал, что это временное психологическое расстройство! Мой орган переживает какое– то нервное потрясение, связанное с разлукой!
Люсьена оторвалась от мольберта и улыбнулась мне. Она, ласково мазнула меня кисточкой в нос, и сказала:
– Вот видишь «Робинзон Шурик»! А ты так боялся, что твоя «машинка» испортилась и больше не порадует тебя любовными приключениями.
– Профессор сказал, что мне нужно ехать к морю. Ты поедешь со мной!?
– Вот и прекрасно – поезжай к морю – отвлекись – развейся и у тебя может все наладится. Будет тогда тебе настоящее счастье, сказала она и я почувствовал, что ее слова веют холодком.– А я пока останусь дома. Мне нужно завершить контракт.
Я, не желая будить зверя, словно мышь шмыгнул в комнату и, включив ноутбук, влез на сайт знакомств. Определив интересный мне возраст, антропометрические данные и место проживания кандидатки, я запустил программу поиска. Открыв страницу сайта, я выбрал в своей папке лучшее свое фото из иностранного журнала, где описывалось о моем чудесном спасении, и я как пианист хрустнув пальцами, создал свой профиль.
«Изрядно потрепанный бурями жизни «Странник», бросит якорь своей бригантины в бухте под названием семья».
Не прошло и трех часов, как на странице прописались первые претендентки на мое сердце. Больше двух десятков очаровательных женщин всплыли из всемирной сети, заняв места в первом ряду этого театра знакомств. За какие– то сутки как мне казалось, я стал популярнее, самого Филиппа Киркорова. Дело было сделано, и мгновенно завязавшаяся переписка, увлекла меня несказанно приятной игрой. Буквально несколько дней подобного общения и я вполне мог жениться. За какую– то неделю я смог полюбить более двух десятков женщин. В один из таких вечеров, когда за стенами дома стихают звуки города, а жара отступает под массированным наступлением прохладного воздуха гонимого кондиционером, в мониторе ноутбука я увидел её.
«– Здравствуй милый» – писала она. –Наша первая встреча изменила почти все в моей жизни. Гонимая природным женским инстинктом, я возжелала тебя, как единственного мужчину и как отца моих будущих карапузов. Очень хочу стать тебе мой далекий друг не только любимой женщиной, но и настоящим другом. Твоя Алиса»
Слова «твоя Алиса», словно сабля со свистом пронеслась под моей головой, и я почувствовал, как она, отделившись от тела, покатилась, словно футбольный мяч.
Краски мира стали сочней и ярче, и я ощутил, как теплая волна Черного моря позвала меня к себе, чтобы наполнить жизнь смыслом и приятными ощущениями.
Я тогда еще не знал, что каждый день кто– то незнакомый заходит в мой компьютер, словно к себе домой и аккуратно проводит ревизию моих сокровенных тайн. С каждым днем девушки, пожелавшие меня, отваливались от борта ржавого сухогруза, словно созревшие, налившиеся соком мидии. Из всего великолепия и этого роскошного цветника оставалась пара самых верных, самых надежных женщин, которые тянули меня в свои объятия с неистовой силой.
– Дорогая Люсьена,– сказал я гордо, словно поэт Маяковский на сцене литературного клуба. – Дорогая Люсьена! Пришел тот час, когда я принял решение оставить тебя! Я не могу мешать твоему творчеству своим присутствием! Выражаю искреннюю и глубокую признательность твоему терпению. Ты приютила меня в этих стенах! Ты дала мне не только кров, хлеб и воду, но и стала участницей моей судьбы. Огромное тебе спасибо за это, но пришла минута и я должен тебя покинуть. Завтра после ток шоу Андрея Малахова, когда я стану знаменитым я уеду в город Сочи, где темные ночи. Я уже заказал билет в вагон СВ поезда Москва– Адлер. Прости милая, но я покидаю тебя! – сказал я и поцеловал Люсьену в щеку.
Девятая студия телевидения Останкино встретила меня радушием и вниманием всего состава. В дорогом костюме с идеальным галстуком я выглядел потрясно. Андрей Малахов взял меня под руки и словно близкого родственника провел пока еще по пустой студии ознакамливая меня со сценарием шоу.
– Вы уважаемый Александр Егорович, будете находиться в небольшой комнатке. Тут у нас уютно и тепло. Есть кофе, коньяк и пирожные. После того как вас позовут вы выйдете в студию. Не пугайтесь софитов. Хорошее освещение нам просто необходимо.
– А что мне говорить,– спросил я Андрея.
– Главное Александр Егорович не волнуйтесь. Расскажите, как все было. Как вы бросились в море. Как вас понесло на волнах в Индийский океан. Как вы чудесным образом спаслись. Прочтите книгу Даниеля Деффо – «Робинзон Крузо», чтобы освежить в памяти ваши приключения. После передачи вам выплатят ваш гонорар, и вы можете быть свободным. Да, когда будете рассказывать свою историю, в голосе должно быть побольше трагизма, чтобы зритель перед телевизором прямо исходил соплями и слезами наматывая их на кулак.
– А мне слезу пустить можно,– спросил я.
– Можно,– ответил Малахов.– Слеза, уважаемый– это детонатор эмоций и чувств! В этом месте вас будет снимать камера крупным планом и зрители должны видеть не только слезы, но и легкую испарину. Помните Александр Егорович о том, что мы сейчас снимаем и передаем сигнал в режиме «Full HD».Это значит, на вашем лице зритель увидит даже незначительный порез бритвой. Так что старайтесь держаться естественно.
В эту минуту я вспомнил про «Барби» на палубе лайнера «Принц Альберт». Я вспомнил, как я старался запихнуть ее обратно в коробку, но она извивалась, словно анаконда, принимая эротические позы. Я боролся с ней больше пяти минут и за это время корейские и японские туристы сделали на моих фотографиях целое состояние.
– У меня Андрей, есть опыт публичных выступлений перед камерами. Надеюсь, что я не подкачаю и не подведу.
– Да, давайте Александр Егорович, сделаем все с первого дубля.
Я скрылся в комнатке для приглашенных, и расположился в кресле перед зеркалом. Девушка гример – визажист работая над моей внешностью, покрыла мое лицо тональным кремом, и в эту минуту я ощутил, что во мне проснулся великий актер.
– «Быть или не быть – вот в чем вопрос»– сказал я, словно принц Гамлет раздуваясь, словно удод в брачную пору. – Шла Саша по шоссе и сосала сушку,– продолжил я репетировать дикцию.– Четыре черненьких, чумазеньких чертенка, чертили черными чернилами чертеж…
– Александр Дадонов, ваш выход,– подсказала мне девушка и я, словно гладиатор Максимус гордо вышел на сцену Колизея.
Белый свет софитов ударил по глазам, и я на миг забыл, где и зачем нахожусь здесь.
Сквозь белую пелену, повисшую на глазах, я услышал.
– Поприветствуем героя нашего времени! Нового Робинзона! Александра Дадонова! И в такт голоса Андрея Малахова я услышал скандирование зала. Народ приветствовал меня. Я вышел и, осмотревшись, рухнул на диван, стоящий в самом центре студии. Публика неистово зааплодировала мне, и в этот миг я от волнения забыл все заученные слова.
– Так как вы оказались на необитаемом острове, – спросил меня Андрей Малахов, и я немного задержав дыхание, начал издалека свой рассказ. Я рассказал, как оказался на судне «Принц Альберт». Как меня хотели из пулемета убить сомалийские пираты. Как я плыл среди белых акул, прикидываясь куском пластика и даже боясь пошевелиться. Я чувствовал, что на меня смотрят сотни тысяч, а может даже и миллионы глаз. Я знал, что среди этих миллионов глаз есть глаза той, которая меня по настоящему полюбит и вернет мне радость и смысл мужской жизни.
– Слушай Шаман, сделай – ка погромче звук,– сказал Вахо Сочинский. Хочу позырить на этого фраера, который на моем пароходе мотористом ходил. Вон сидит и распоэзивается, как сигал через борт от наших партнеров.
Шаман взял с журнального столика пульт и сделал звук намного сильнее.
– Как рассказывает! Как рассказывает Шаман, ну прямо не моторист, а настоящий Мопассан. Слюшай Шаман, мне братва рассказывал, как этот фраер сиганул с борта «Принца Альберта» прямо в море. Они думали, ему кирдык будет, а он вон живой и невредимый. Даже героем стал!
– Говно Вахо, не тонет! – сказал Шаман закуривая. – Жить захочешь и в одиночной камере выживешь!
– Ерунду говоришь! Это говно не тонет, а вот этот мужик мне нравится! Ты прикинь, он один на острове целый год прожил. Его мент баландой не кормил? Не кормил! Ему воры грев не засылали? Не засылали! Ему передачку ни кто не делал!? Не делал! А он сука такой, прямо выжил и теперь по телевизору рассказывает как он на острове жил и ловил палкой рыбу. Он Шаман в натуре настоящий герой!
– Для меня Вахо, он чёрт закатай вату! Я тебя вообще не понимаю, чему ты радуешься,– сказал Шаман.
– Э, Шаман, ты разве можешь понять, что сейчас он пиарит мой пароход, – сказал Вахо Сочинский, возбуждаясь. – А этот пароход, между прочим, приносит нам и нашей братве хороший доход! Этот «Робинзон» хренов, уже десять раз повторил на первом канале – «Принц Альберт». А «Принц Альберт» это мой пароход! Чтобы ты понимал в рекламе – баран! Ты всю жизнь Шаман, провел по тюрьмам, да по ссылкам, как товарищ Ленин. А попади на такой вот остров и все – ты через месяц жмур! Ты Шаман, без общака, без ментовской баланды выжить не сможешь, а он смог, и я его за это уважаю,– сказал Вахо Сочинский.– И за рекламу его при случае благодарить очень буду. Поляну накрою и даже бабла дам на хорошую тачку. Теперь народ на наш пароход попрет, как сельдь на нерест, только бабло лопатой отгребай…
А в это время в одной из московских квартир за Шурой Дадоновым наблюдали совсем другие глаза.
– А знаешь – у тебя Алиса, может получиться то, что ты задумала,– сказал генерал.– Складно врет твой «Странник».
– Папа, я тебя умоляю!!! Во – первых, он не мой! Во вторых он просто актер нашего театра имени Феликса Дзержинского! Он сейчас даже сам не подозревает, что оказывает нам неоценимую услугу. Я представляю, как Вахо Сочинский сейчас сидит на своей яхте в нейтральных водах и смотрит эту программу,– сказала Алиса.– На халяву пропиарить свой бизнес на первом канале это дорогого стоит.
– А может, не смотрит,– спросил отец.
– Смотрит! Малахов по нашей просьбе передал привет владельцу лайнера за то, что то выкупил туристов из пиратского плена. Анонс этой передачи первый канал целую неделю, крутит.
Вахо досмотрев до конца передачу «Пусть говорят», вытер накатившую на глаза слезу, тихо и спокойно сказал:
– Вот такая судьба может быть у человека. Представляешь Шаман, ты приходишь домой после пятнадцати лет кичи, а твоя жена уже не твоя жена, а твоего подельника, который освободился на десять лет раньше. А у тебя ни гроша за душой и не крыши над головой!
– Я бы сразу его убил!– сказал Шаман.– Прямо задушил бы двумя руками!
– Ну и сразу бы снова сел,– ответил Вахо.
– Зато я бы отомстил. Я доказал бы, что я настоящий мужчина.
– А этот самый Шурик, смотри, он не стал мстить. Он решил, что самая лучшая месть это тогда, когда твой враг будет завидовать тому, как ты красиво живешь. Это Шаман, гораздо больнее и гораздо эффективнее смерти.
– Ты, Вахо философ.
– Нет, я не философ – я дипломат, сказал Сочинский.
Мне нравится этот «Робинзон». Он сэкономил мне деньги на рекламу моего лайнера. А это значит, что другой лайнер, который я построю, будет называться «Принц Вахо Сочинский».
Передача закончилась и я, торжествуя победу, вернулся к Люсьене.
– Ты Шурик, был неподражаем! Я уверена, что половина женщин России захочет стать твоими спутницами! Ты теперь знаменитость! Ты настоящий Робинзон Шура,– сказала мне Люсьена.
– Я теперь звезда?– спросил я Люсьену.
– Еще какая,– ответила она, улыбаясь.– Твои девушки из интернета, наверное, поголовно сошли с ума, наблюдая за тобой через телевизор.
Черт, было приятно осознавать себя знаменитостью. Я не знал, что мое чудесное спасение принесет мне столько приятных минут кроме тех, которые я потратил на походы к врачу.
Приняв поздравления я уединился в комнате и включив ноутбук, погрузил свои щупальца во всемирную «паутину».
Письма от поклонниц прямо сыпались из Интернета в мой почтовый ящик, норовя порвать не только его, но и все платы памяти, которые были в этой коробке.
Письмо от Алисы пришло с большим опозданием. Она писала мне:
– «Прости меня «Странник», что опоздала с ответом. Приятно было видеть тебя на экране телевизора и осознавать, что ты действительно есть и ты настоящий, а не троль. Если захочешь провести время на море, я смогу разделить с тобой эти незабываемые минуты. Сообщи мне дату своего приезда, и я встречу тебя прямо на вокзале. Твоя Алиса»
«Моя Алиса», крутилось в моей голове. «Моя Алиса». Это было какое– то наваждение, и мое сердце казалось, выпрыгнет из груди. Не долго думая я зашел на сайт вокзала и выбрав удачный день, заказал себе билет на поезд Москва– Адлер.
С нетерпением я погрузился в томные минуты ожидания. Я ждал, когда гудок тепловоза возвестит об отправлении состава в ту сторону, где мою судьбу ждал крутой поворот. Все это время, которое оставалось до моего отправления, я погрузился во всепоглощающий флирт.
Её звали Алиса. Очаровательная красавица модельных форм с бюстом четвертого размера, поселилась в моем мозге с того дня, как её фото появилось на экране монитора. Это было настоящее чудо по образу и подобию своему напоминавшее мне мою спутницу по океану, на которой я плыл к берегу своего богатства и счастья. Как мне казалось, её фигура была выточена из цельного куска мрамора. Я влюбился в нее сразу, а те письма, что она писала мне, были настоящими. От них веяло теплом и бесконечной любовью.
И вот настал тот долгожданный день. Собрав: вещи, деньги и ноутбук в спортивную сумку, я попрощался с Люсьеной и вошел в вагон СВ. Я расположился на мягком диване, словно у себя дома. Простецкого вида студенточка третьего курса в очках, с дурацкими косичками занимала соседнее место. Он не глядя на меня поздоровалась, и продолжила дальше свое чтение, погрузившись с головой в какую– то книгу. Девушка сидела, поджав под себя ноги, и смешно шевелила губами, словно школьная зубрилка.
– Меня звать Александр, – сказал я спокойно и ненавязчиво.
– Меня звать Алисой, – ответила девушка, не отрывая взгляда от книги.
В этот миг в мое сердце попала разрывная пуля дум– дум. Я не поверил её словам! Я даже переспросил, будто бы не расслышал её имени.
– Как – как!?
– Алиса, – ответила новая знакомая, окончательно убив меня наповал.
Какой– то странный рок, связанный с этим именем стал преследовать меня на каждом шагу. Я хотел избавиться от воспоминаний, в которых была эта кукла, но все было тщетно. Она звала меня! Она хотела моего возвращения на остров, заставляя меня страдать и мучиться, обвиняя себя в предательстве.
Я старался забыть эту резиновую бабу. Старался вычеркнуть её из мозга, но оно вновь и вновь всплывала в моей памяти, доводя меня до нервного срыва. Откинувшись на подушку, я уставился в потолок. Ждать отправки поезда было утомительно. Закрыв глаза, я даже не успел подумать, как отключился. Сон мертвой хваткой схватил меня за горло. Через несколько минут я полноценно спал, забыв про билеты и про студентку по имени Алиса.
Проснулся я тогда, когда за окном уже стемнело. Станционные фонари, словно метеоры, проносились мимо окна поезда, и это движение стало успокаивать мою расстроенную нервную систему. В купе было темно. Включив ночник, я встал с дивана и, достав из кармана сумки сигареты, вышел в тамбур. Закурив, я уставился в непроглядную темень окна, стараясь что– то рассмотреть в черноте летней ночи. Докурив, я швырнул окурок и вернулся в купе. Алиса спала, укрывшись простынею лицом к стенке. На открытой книге, которую она оставила на столе лежали её очки. Любопытство подтолкнуло меня. Отложив их в сторону, я взял в руки книгу и прочел – Дейл Карнеги, «Шесть способов располагать к себе людей». Мне стало интересно, и я прочел несколько строк, обнаружив, что мой интерес к подобной литературе, мгновенно растаял.
– «Да, девочка, не промах»– подумал я. Положив пособие по психологии на стол, закрыв глаза, я погрузился в воспоминания прожитой жизни. Мне хотелось понять суть всего происходящего со мной. Мне хотелось приостановить это безумие, но я не мог. Я не владел ситуацией. Это ситуация владела мной и заставляла исполнять то, что навязывала мне судьба. Мне хотелось понять, почему там, на острове, я вдруг назвал её вместо Барби Алисой!? Почему не Оля и не Оксана, а именно Алиса? Возможно, на ум пришла сказка «Алиса в стране чудес», а возможно и какая– то черная магия, местных колдунов. А возможно, что моя Валька, бывшая подружка зарядила эту чертову куклу отрицательной энергией? А теперь благодаря заклинанию, наложенному на эту бездушную резинку, я расплачиваюсь за ошибки своей молодости. Мысль о происках Валентины плотно засела в подкорке моего мозга, и я не удержался и сам себе сказал:
– «Ведьма».
Выключив свет, я сомкнул глаза и уснул. Вновь мне снилось море и остров. Снилась мне Валька вместо молчаливой Алисы. Она командовала, заставляла копать грядки и вообще глумилась надо мной как хотела. Потом она пришла ко мне уже в форме капрала морской пехоты флота Соединенных Штатов Америки, и продолжила глумление, заставляя меня предать свою Родину. Проснулся я в тот момент, когда стакан, стукаясь об подстаканник, создавал неповторимую какофонию железнодорожного фона. Соседка по купе Алиса сидела в трико, поджав под себя ноги. В одной руке она держала книгу, а другой эротично мешала ложкой чай.
– Утро доброе, мадмуазель, – сказал я, и встал с постели.– Проспал утренний чай!?
– Доброе утро, – буркнула Алиса, не отрывая глаз от учебника.– Не велика беда. Чаю можно попить в любое время.
– Вас Алиса, заботят отношения с людьми?– спросил я, делаю вид, что проявляю интерес.
– Меня господин Саша, заботит сессия. Психология предмет уж больно коварный,– ответила девушка, не отводя глаз от книги. – Изучению подлежит доскональному.
Я, натянув на себя спортивный костюм, вышел в гальюн. Оросив заспанную рожу водой, я вытер ее фирменным полотенцем с изображением летящего в будущее паровоза и, улыбнувшись своему отражению, вернулся обратно в купе. Пришло время трапезы и я достал домашние заготовки, любовно приготовленные Люсьеной. Разложив на столе скатерть «самобранку», я принялся набивать свое чрево калориями.
– Алиса, присоединится, к трапезе не желаете? Я сегодня угощаю, – сказал я, приглашая девушку к столу.
– Спасибо Саша, я не голодна, – ответила девушка, переворачивая книжный лист.
– Чаем брюхо не насытишь! Не смущайтесь Алисочка, пробуйте, это мне приготовила моя кухарка! Разделите с одиноким мужчиной его скромный завтрак!
Алиса оторвалась от учебника. Взглянув на накрытую «поляну», сказала.
Хочу попробовать, чем «кухарки» кормят своих любимых,– сказала она и присоединилась к трапезе. Разве я мог тогда предположить, что все это великолепие, которое называлось завтраком туриста, было приготовлено заботливыми руками Алисы. Жанка, она же Люсьена отказалась собирать меня в дорогу. Алиса сделала то, что должна делать любящая женщина. Вареные яйца, сырокопченая колбаса, огурцы, помидоры, свежий лук создавали на столе аппетитный натюрморт. По глазам новой знакомой я прочел, что во время предложил ей позавтракать. Я взял ломтик хлеба, и, украсив его колбасой, долькой помидора и стрелкой лука, подал ей этот импровизированный бутерброд.
– О, да вы Саша, настоящий эстет, – сказала Алиса, принимая подношение.
– Я признаться честно люблю вкусно поесть, хмельно попить и сладко поспать,– сказал я, стараясь шутить, чтобы расположить к себе, как завещал великий Корнеги.
– Вы мужчины, по– моему, только это и любите,– сказала Алиса, вытирая уголки рта салфеткой.
– У вас прекрасное воспитание,– сказал я и улыбнулся. – Вы дочка профессора или крупного инженера. У вас, настоящие аристократические манеры,– лепетал я, стараясь поддержать разговор.
– Родители постарались. Мой отец аристократ еще старой закваски. Как сейчас говорят – голубых кровей! Маман тоже из семьи древних интеллигентов, преподает в консерватории фортепиано.
– А у меня воспитание рабоче – крестьянское! Нас в академиях не учили, – сказал я, стараясь разговорить девушку.
Только сейчас пристально рассмотрев её, я понял, что первое впечатление о ее внешности, которое я получил вчера, было ошибочным. Девушка была мила. Большие серо– зеленые глаза, пухленькие губки и миловидное личико придавали ей вид девочки подростка.
– В Сочи едите!?– спросил, я, интересуясь целью ее поездки. – В столицу зимней олимпиады 2014 года?
– Хочу отдохнуть на море. Обожаю загорать и купаться в соленой воде с тринадцатипроцентным содержанием сероводорода. Кстати Шурик вы в курсе, что химический состав Черного моря близок к составу человеческой крови. Отсюда вывод: для здоровья очень полезно.
– Так надо было в Турцию ехать. Там и цены дешевле и сервис лучше, – сказал я, чтобы поддержать разговор.
– Не люблю! Уж больно навязчивый там сервис, да и продукты не лучшего качества. Вместо пляжа можно угодить в больницу с отравлением. А вы Шурик!?
– Я еду к невесте! По Интернету мы познакомился, – сказал я и достал из своей сумки ноутбук. Включив его, я нашел фотографии кандидаток на свое сердце и стал показывать Алисе, хвастаясь богатым уловом за последнюю неделю.
– А я, признаться честно в такие знакомства не верю. Я люблю, когда мужчина красиво ухаживает – дарит подарки. Человека нужно сначала узнать, а уже потом решать с ним вопросы любви и сердца. А такое скоропалительное решение не приводит к хорошим последствиям.
– У меня Алисочка, уже был опыт. Я два года ухаживал за девушкой. Три года я прожил с ней, а она поменяла меня на моего друга, пока я на необитаемом острове «робинзонил».
– Ха, так я знаю вас,– сказала Алиса, радуясь как ребенок. – Я же видела вас Саша, по телепередаче. Я смотрю и вспоминаю – где же я видела вас, до этого купе? А тут вспомнила – вы недавно участвовали в шоу Андрея Малахова!
Глаза Алисы загорелись. Я увидел, как в них проявился явно живой интерес к моей персоне.
– Вы рассказывали такую захватывающую историю. Я была просто в шоке! Я же не знала, что в наше время, в эпоху навигаторов, интернета и мобильной связи можно попасть на необитаемый остров. – сказала она .– Я бы, наверное, всю жизнь провела на таком острове. Тепло, светло, пальмы с кокосами с бананами. Пираты, попугаи, кричащие «пиастры, пиастры». Жуть как все это интересно!– сказала студентка и как–то наивно захлопала в ладошки.
Я ухмыльнулся. Я вспомнил, как я бегал по острову в поисках веревки и дерева, на котором я хотел тогда повеситься от чувства одиночества и безысходности. В первые дни я просто был потерян для себя и даже не представлял, как мне жить на пустынном пляже.
– Это так кажется Алиса! На острове нечего делать! Там нет горячей воды, хорошей пищи и каждый день приходится бороться с двумя проблемами: это как вернуться домой, и где найти мыло, чтобы помыться. Я с содроганием в сердце вспоминаю свою одиссею…
– А я в кино «Голубая лагуна» видела, что на таких островах настоящий рай.
Тут я не выдержал и стал рассказывать Алисе, как сам попал на такой остров. Как долго скитался в поисках пищи и воды. Как прятался от тропических штормов и злых пиратов. Как добывал огонь и начинал жить заново. Мой рассказ так увлек девушку, что она отложила свой учебник в сторону и она, открыв рот, слушала меня. Весь рассказ я подкреплял американскими фотографиями из интернета, которые я скачал себе на память.
– А это что – правда такое с вами приключилось?– спросила она, еще не веря в искренность моего рассказа.
– Еще бы!– ответил я, заканчивая повесть на том месте, как сожительница бросила меня и вышла замуж за моего друга.– Вот так я и стал бомжом!
– Да, я бы так, наверное, не смогла,– ответила Алиса.– Это надо же: сожительница бросила тогда, когда вам нужна была ее любовь и ласка.
Я не стал рассказывать о тех миллионах, которые мне достались от пиратов. Не стал рассказывать и о резиновой Алисе, которая фактически стала частью моей жизни. Я подумал, что девушка может не понять меня и посчитает, что я настоящий сексуальный маньяк.
– А теперь я решил отдохнуть на Черном море. Я хочу попытать счастья найти себе новую подружку.
За разговором, совсем незаметно поезд прибыл на вокзал станции города Сочи. Пассажиры, едущие на отдых, зашевелились, словно тараканы, почуяв свежие хлебные крошки, упавшие на пол.
– Вот и всё,– сказал я, предчувствуя тот момент, когда нам придется расстаться.– Может, телефончиками обменяемся?– предложил я. – Бог даст, может, встретимся еще.
Алиса на билете написала свой телефон и, улыбаясь, подала мне его.
– Я думаю, мы еще увидимся, – сказала она, не отрицая возможности будущих отношений.
– Буду только рад, если судьба сведет нас вновь,– сказал я, представляя, что меня сейчас на перроне встречает подружка по интернет переписке.
Алиса, схватив свою сумку, вышла из купе в коридор вагона. Я последовал следом за ней, и, встав в очередь, стал дожидаться, когда народ покинет вагон.
Глава 15
Поезд Москва – Адлер, скрипнув сцепкой вагонов, остановился. Народ, предчувствуя радость встречи с теплым и ласковым морем, стал покидать тамбур, выползая на широкий перрон старинного вокзала. Местный Биг – Бен, возвышался над зданием вокзала, и на своих часах показывал одиннадцать часов десять минут, что приятно радовало точностью движения поезда в рамках расписания. Вдохнув полной грудью влажный приморский воздух, я улыбнулся сам себе и, достав телефон, набрал знакомый номер. Через секунду я услышал ласковый и приятный голос своей новой избранницы.
– Алло!
– Алисочка, Алисочка я приехал! Я уже в Сочи! – не скрывая радости встречи, сказал я. В тот самый миг я услышал в ответ, что избранница ждет меня на привокзальной площади, возле клумбы, из которой торчит одинокая пальма. Я расцвел от приятной новости, и сердце забилось в моей груди, качая чистый адреналин, который прямо наполнил мои вены и артерии. Закинув сумку на плечо, я прямо вприпрыжку помчался на площадь, что находилась напротив вокзала. В очереди на такси я увидел Алису, которая улыбнулась мне напоследок и помахала рукой как стародавнему другу. Найдя клумбу, я стал выискивать глазами среди людей ту единственную, чей образ покорил меня и заставил мчаться на край света. Я же был готов предложить ей руку и сердце и даже разделить с ней тот пиратский клад, который придавал мне уверенность в завтрашнем дне.
– Александр, – услышал я чарующий и нежный голос за спиной.
Я обернулся, и глаз мой имел радость видеть королеву всех королев. Еще одна Алиса стояла в льняной сорочке, украшенной вышитым деревенским орнаментом в стиле аля– рус. Ее волосы как на картинке рекламы шампуня светились, словно были инкрустированы настоящими бриллиантами. Длинные, жилистые как у антилопы ноги до самых коренных зубов, были слегка прикрыты льняной мини– юбкой, под которой просвечивался красный купальник.
– Да, я Шурик,– ответил я, и моя челюсть упала на раскаленный асфальт.
– Ну, здравствуйте Александр, – сказала девушка, и протянула мне свою ручку с длинными пальчиками украшенными множеством золотых колечек.
Всё – увидев это совершенство, я потерялся. Приятная истома защекотала мои внутренности, и понял, что я уже влюблен в неё до умопомрачения. Это была любовь с первого взгляда. Это была любовь с первой секунды, как только мой взгляд оценил это совершенство с ног до головы, я «отдался» этой красотке вместе со своими миллионами. Я хотел было поздороваться, но видя такую прелесть, я не удержался и облобызал ее ручку страстными поцелуями. Поцеловав, её я испытал такое волнение, что тело пронзил легкий трепет, будто через меня пропустили электрический разряд, исходивший от мощного электрошокера.
– С приездом вас Александр,– сказала Алиса, оценивая меня с головы до ног.– Так говоришь ты и есть тот «вечный странник», который желает бросить якорь в мою бухту?
– Ага – я уже готов бросить свой якорь…
– Ну, тогда поехали в мой отель, там и подумаем где тебе бросить якорь и на какой срок,– сказала еще одна Алиса, и я заметил, как в ее руке блеснул брелок с ключами.
Жестом она указала на парковку, среди которой стоял красный красавец кабриолет БМВ. От такого приема, мое сердце забилось еще сильнее. Я последовал за девушкой, утратив всякую бдительность. Усевшись на пассажирское сиденье, я пристегнул себя ремнями безопасности и замер в ожидании, когда моя мечта тронется. Девушка, запустив мотор, ловко вырулила с парковки и покатила по улицам города в сторону частного сектора. Ее волосы поднятые встречным ветром развивались подобно боевому знамени, а мужики на встречных машинах, завидев эту фею, тут же теряли управление и били своих стальных коней о придорожные растения. На одном из перекрестков, когда Алиса остановилась на светофоре, в этот миг два лица кавказской национальности запрыгнули в машину. Я почувствовал, как дуло пистолета уперлось мне в шею.
– Эй, дорогой приехали! Бабки давай!– сказал мне один из гангстеров. – А то, я тебя олень, с твоя олениха мало– мало убивать буду!
– Шурик, отдай– отдай им все, а иначе они убьют нас обоих,– заверещала Алиса, будто в эту минуту грабили не меня, а её.
Видя серьезность намерений местных гангстеров, я вытащил из кармана свой портмоне, и, достав деньги, отдал их, опасаясь дурака с пушкой. Но разбойник выхватил бумажник целиком, лишив меня и банковской карты и загранпаспорта моряка и других документов, удостоверяющих мою невезучую личность.
Я хотел было потребовать назад свои документы, но жуткий зрачок пистолета «Макарова» уперся мне в лоб, и убежденный размером калибра пули потерял всякое желание испытывать свою судьбу.
– Эй, овца – давай тормози,– сказал бандит, и Алиса тут же притормозила возле бордюра. Грабители выпрыгнули из кабриолета, и скрылись из вида в ближайшем переулке, унося мои деньги, мои документы и мои надежды на любовь, и достойное время препровождение.
– Вот и всё, – сказал я, приходя в себя от шока._это вам не Рио–де –Жанейро! Это Сочи и здесь гораздо хуже чем я себе представлял.
– Что всё?– спросила Алиса, глядя на меня глазами побитой собаки.
– Ага – всё! Бабки тю– тю на Воркутю! Все мои сбережения! Все, что было нажито непосильным трудом!!!
– Так что они у тебя забрали все деньги? – спросила Алиса.
– Все – до копейки, – ответил я и глубоко вздохнул.– Тридцать тысяч долларов, как корова языком слизала.
– Тридцать штук зелени? – переспросила девушка, открыв рот так широко, что я увидел ее гланды.
– Представь себе – тридцать штук…
– И что у тебя больше денег не осталось – жених?
– Рублей двадцать мелочью,– сказал я, понурив голову.
– Тогда что сидишь!? Я что нанялась тебя по городу за бесплатно катать,– сказала Алиса, изменившись в лице и превратившись из доброй феи в злую ведьму Гингему.– Давай, вали из машины, мне домой к маме надо…
– А как же я!? Я же к тебе ехал через всю страну! Я на тебе жениться хотел…
– А на кой хрен, ты жених мне без денег нужен!? – сказала Алиса, и нажала на педаль газа, изгоняя меня словно дьявола из своего родстера.
Отстегнув ремни, я вышел из машины. Слава бога, что у меня остался ноутбук с выходом в интернет и телефон, который мог выручить меня.
– Шевели батонами – олень!– крикнула девушка и я, хлопнув дверью, покинул кабриолет.
– Сама ты коза! – ответил я в ответ и показал ей средний палец, как делают обиженные американцы.
Алиса надавила на газ и машина с пробуксовкой рванула с места. Ее рука высоко поднялась над машиной, и я увидел над сжатым кулаком торчащий вверх средний палец.
– Вот же какая падла! – сказал я сам себе под нос.– Меня же развели как лоха!
Я стоял среди улицы в незнакомом городе без копейки денег и документов. Любой полицейский патруль и я вполне мог загреметь в спецприемник до выяснения личности. Денег откупиться у меня не было, как и не было желания обращаться в коррумпированные органы, которые крышевали подобный бизнес, приносивший им хорошие дивиденды в летний сезон от наплыва отдыхающих.
– Девочка, а девочка,– обратился я к девчонке, которая проезжала мимо меня на велосипеде. Та остановилась и спросила:
– А что вы дяденька, хотите?
– Скажи мне девочка, а где я нахожусь. Я первый раз в вашем городе.
– Это дяденька, улица Абрикосовая. А вам куда надо?
– Мне надо к морю,– сказал я, без всякого настроения уже представляя себя одиноким Робинзоном в родной стране.
– Тогда вам надо идти все время туда,– сказала девочка и показала в ту сторону, откуда потягивало приятным свежим ветерком с запахом водорослей.
– Спасибо, – сказал я и уныло побрел туда, где меня ни кто не арестует за отсутствие документов. Пляж был идеальным местом, где можно было прожить пару летних месяцев, ни о чем, не заботясь. Недоеденные отдыхающими гамбургеры и недопитые напитки вполне могли заменить мне расточительные походы в рестораны и кафе. За день камушки на пляже нагревались, и можно было спокойно спать под ночным небосклоном, мечтая о том дне, когда я вернусь домой загорелый и чертовски «отдохнувший». Созерцая местные достопримечательности, я словно облитый помоями пошел в ту сторону, откуда до моего носа доносился знакомый запах моря. Денег на такси у меня не было, а те жалкие копейки, которые остались, не смоли бы, покрыть даже посадку в машину, не то, что поездку. В запасе было пару запасных адресов, но я зарезервировал их до тех времен, когда у меня не останется никакой надежды на выживание. Первым делом нужно было «подняться на ноги». До «приваловских миллионов» было далеко и поэтому необходимо было изыскать способ, как заработать не только на дорогу домой, но и на достойное пропитание.
Часам к пяти, когда солнце свались вниз из зоны зенита, а жара пошла на убыль, я истекающий потом, добрался до пляжа. Усевшись на гальку, я достал ноутбук, и, выйдя в Интернет, послал Люсьене свое фото, сделанное веб камерой на фоне моря. Народ, сбежавший от полуденной жары, стал подгребать назад на пляж, заполняя все свободные места ближе к кромке воды. Раздевшись до плавок, я распластал свое тело на топчане, погрузив свой мозг, в глубокую чашу философских размышлений. Мысли путались друг за друга, словно бегущие пьяные марафонцы на длинной дистанции. Одни цеплялись за других, вторые хватали третьих за голые лодыжки. Многие падали, вновь поднимались, и опять шатаясь, болтаясь, бежали к финишу.
Пока мой мозг анализировал ситуацию, выдавая на гора десятки ложных способов заработка, я вдруг услышал такой знакомый армянский акцент:
– Ну и гдэ тэбя носит Аполлон, ты хренов! Людэй полный пляж, а тебя нет!
– Не Аполлон, а Посейдон!
– Какая разница, Посейдон Мосейдон, – работа стоит. – Тьфу бляха муха – лежит– загорает, а ты пьяный собака, где– то вино лакаешь.
Я обернулся на голос и увидел пухленького фотографа армянина невысокого роста со шнобелем похожим на клюв попугая Жако. Он стоял, опираясь на свою будку с надписью «мгновенная фотография», и ругался с каким– то бомжом. Я в тот миг понял: бомж, как и я, был залетный и работал у фотографа аниматором. Он наряжался в бога морей Посейдона и ходил по пляжу, зазывая клиентов фотографироваться. Работа я так понял не пыльная и вполне доходная. Растопырив уши, я прислушался, и до моего слуха донеслась фраза, которая влезла в мой мозг, как влезает штопор в винную пробку.
– Если ты мнэ, собака, еще один раз напьешься, я уволю тебя без содержания!
– Да и хрен с тобой – Левон! Пойди, найди еще дурака, который под палящим солнцем целый день будет на тебя спину гнуть. – сказал бомж, нарываясь на конфликт с работодателем. В моей голове сразу созрел план: нужно было втереться в доверие к этому алкоголику Посейдону, и напоить его до беспамятства. Левон терпеть алкаша не будет и уже в ближайшее время это место станет моим. Чтобы привлечь к себе внимание армянина, я подошел к его будке и ненавязчиво спросил:
– Уважаемый, я могу в вашем офисе оставить свою сумку. Будет, очень жаль, если мой ноутбук кто– то похитит.
– Меня – Левон зовут! Где ты видел дорогой тут надпись – «камера хранения»?
– Меня звать Шурик! Если у вас дорогой нет такой надписи, я могу нарисовать. Мой дедушка был великий живописец по фамилии Левитан и писал не только картины, но и вывески для магазинов, аптек и ресторанов. Вспомни дорогой Левон, картину «Грачи прилетели». Ты думаешь, она написана про птиц!? Нет дорогой, это картина написана про армян, которые приехали в Москву торговать на базаре урюком.
– Ха– ха,– засмеялся армянин. – Ты мне уже нравишься Шурик! Клади сюда свой сумка. Здесь она будет целый, как в швейцарском банке.
– Спасибо дорогой,– сказал я и пожал руку маленькому, но доброму армянину Левону.
Я зашел в вагончик и осмотрелся. Это был кэмпер, который на время сезона устанавливался на пляже как подсобное помещение для костюмов аниматоров и отдыха фотографа от палящих лучей южного солнца. Сунув сумку в шкафчик, я поправил плавки, и заглянув вовнутрь, убедившись, что мой «друг» на месте, смело зашагал к морю. Наколка головы боцмана Грибоедова выглядывала из моих плавок, привлекая внимание женского пола. После такого развода, какой со мной приключился, нужно было освежиться и смыть соленой водой липкий пот, который пропитал мою рубашку и даже трусы. Женский пол, увидев мой загорелый за целый год торс, повернул в мою сторону свои головы. Шепот пошел по пляжу. – «Это «странник», «странник». Его по телевизору показывали». Я не стал слушать радостные возгласы будущих поклонниц, а грациозно разбежался и нырнул, в море, словно убегающий от бандитов «Ихтиандр». Открыв глаза, я увидел, что вокруг меня снуют сплошные человеческие тела. Они были всюду: и море в этом месте напоминало мне скорее суп или компот из людских тел. Мутная вода, была отвратительной и грязной. В отличие от Индийского океана это море напоминало мне свалку бытовых отходов, перемолотых в гигантском миксере и разведенных в морской воде. Окунувшись пару раз, я тут же выскочил на гальку и зарекся себе, что больше никогда не вступлю в эту воду выше колена. Мне казалось, что всякого рода болезнетворные бациллы и остатки человеческих фекальных масс, выбрали мое тело в качестве экспериментальной площадки. Они селились на мне целыми колониями, чтобы использовать меня качестве своей пищи. Омыв себя под пресным душем, я вернулся к будке фотографа Левона.
Распластавшись на песке, я замер, переведя свои уши в режим дежурного сканирования. Я видел, что у Левона с Нептуном или как его называл армянин Посейдоном дела совсем не шли. Бог морей должен быть эталоном мужской красоты, а не жалким ущербным бомжом, которого извлекли из канализации на время летнего сезона.
«Посейдон» был действительно жалок. Напялив на себя костюм бога водной стихии, он совсем не был похож на всевышнего владыку. Он выглядел как психически больной, возомнивший себя морским императором. Седой парик как у деда мороза плавно переходил в зеленую бороду Карабаса – Барабаса. Все это нагромождение седины и изумрудной зелени украшала корона со стекляшками от автомобильных светоотражателей.
– Я бог морей Нептун!– закричал бомж, размахивая трезубцем и сетью.– Фото на долгую память, станут украшением вашего семейного альбома,– орал он, распугивая своим видом отдыхающих. Левон понуро стоял возле меня, скрестив руки на своем арбузообразном животике и чуть ли не плакал.
– Ты, ара, только погляди! Ты только погляди на этого урода! Станиславский великий режиссер сейчас в гробу переворачивается! Это что актер!? Да это хулиган, вооруженный колхозными вилами!– плевался армянин в сторону своего аниматора.
Наблюдая за Посейдоном, я умирал со смеху. Народ разбегался от него в разные стороны, видя неадекватность самобытного артиста, который норовил кого–нибудь поймать в свою сеть и там заколоть вилами.
– Я плачу этому поцу двадцать баксов в день! За что? За то, что он разгоняет мою клиентуру? Нет– надо менять это алкоголика на попугая или зеленую мартышку,– сказал Левон и, вытащив из кармана платок, вытер свою лысину.
– Я могу попробовать,– сказал я армянину, глядя на него снизу вверх, – я когда– то в школьном театре играл – зайчика. Прыгал вокруг елки довольно убедительно!
– Ты – зайчик?– спросил армянин, присаживаясь рядом. – А, ты Шурик, Нептуна можешь?
– Да за двадцать баксов, я тебе не только Нептуна с русалкой сыграю, но и самого товарища Ленина,– сказал я, представляя себя вождем мирового пролетариата в трусах и с кепкой в руке.
– Так может …
– Двадцать баксов в день, твой вагончик на ночь и два месяца я буду выступать в твоем театре,– сказал я, называя цену.
Армянин задумался и стал медленно протягивать мне руку, как бы еще колеблясь. Скрестив руки в рукопожатии, я тут же добавил.
– Один выходной! В понедельник!
Армянин хотел было отдернуть руку назад, но я так сжал ее, что он, улыбнувшись, сказал мило улыбаясь:
– Убэдительно играешь ара! Я верю– верю тэбе! И Станиславский тоже бы поверил!
– Значит по рукам,– сказал я, ощущая себя победителем.
– Э, э, э – черт с тобой! Оставайся! Будешь мой павильон сторожить,– сказал Левон.
Заключив сделку с армянином фотографом, я распластался на песке, вспоминая свои недавние приключения. Сейчас, когда вопрос о жилье, питании и материальной награде был решен, с моих плеч свалился груз неопределенности. Натянув на глаза солнцезащитные очки, я уставился в лазурную высь, где как мне казалось, парили орлы, и окунулся в осмысление бытия, соображая, как дальше жить. Я был чертовски богат, но не мог воспользоваться своим богатством. Я был влюблен, но все мои девушки любили меня только ради денег, которых на данном этапе не было. Я мог быть счастливым, но первые два пункта перечеркивали пункт третий.
День уходил, и солнце, закатившись за горизонт, окрасило своим затухающим светом все пространство в красно– черные тона. Первый день моего путешествия подходил к концу. Пляж опустел, и к нему потянулись парочки влюбленных, которые любили голышом купаться по ночам в море, при этом занимаясь на пляже любовью. Армянин, свернув свою аппаратуру, собирался домой, оставляя меня в одиночестве.
– Я тебе ара, завтра принесу телевизор. Будешь кино и новости всякие смотреть.
– У меня ноутбук есть с Интернетом,– сказал я – так что Левон, скучать не придется.
– А, Интернет – шмантернет! Какой от него польза?
– Иди Левон, домой я тебе завтра покажу, какая от него польза,– сказал я и, бросив окурок в урну, попрощался с фотографом. Левон ушел, а я, закрывшись в павильоне, занавесил окно, и, прячась от любопытных глаз, открыл ноутбук. Теперь я имел возможность рассказать о своих злоключениях Люсьене, которой обещал писать каждый день. Я знал, она ждет мои сообщения. За те несколько дней, которые я провел в её доме, она прониклась к моим проблемам всей душой. Искренне она хотела, чтобы я вновь обрел не только утраченную мужскую силу, но и ту любовь, которая останется со мной до самого последнего дня, моей жизни.
Я вошел в «Фейсбук» и коротко написал на своей стене: «Люсьена привет! У меня все хорошо. Устроился в отель в пятидесяти метрах от моря с полным пансионом».
Отключив комп, я расположился на топчане и, натянув на себя какую– то тряпку, уснул полный счастья, как в тот день, когда я впервые за год ночевал не в продуваемом всеми ветрами бунгало, а в каюте американской подводной лодки. Было тепло. Нет – даже душно. Разные мысли лезли в голову, которые я гнал от себя, как безумных собак во время собачьего гона. Мне хотелось найти эту пресловутую Алису, но попытки разыскать ее на сайте знакомств были тщетны. Она, словно испарилась, оставив о себе в моей душе неприятные воспоминания. В мой мозг влез план, как я нахожу этих сочинских гангстеров и …Что я мог в тот миг, ровным счетом – ничего. Я не был крутым, как герои сериалов про хороших ментов и плохих преступников. Я был простой российский мужик со среднестатистическим ай – кью. Короче я был простой середнячок со среднестатистическим мускульным профилем и совсем не напоминал американского мускулистого Терминатора в порыве гнева. Немного покумекав, я уснул. Завтра предстоял трудный день – завтра был мой актерский дебют, и мне необходимо было отдохнуть, чтобы выглядеть достойно и привлекательно для местной публики. От качества работы зависела и зарплата, которая могла на время отдыха, на море, удержать меня на плаву, а больше мне ничего не надо, потому что я был сказочно богат.
Всю ночь мне снились кошмары. Я убегал от бандитов, а они догоняли меня и хотели убить, завладев моими миллионами. Я, же, словно скользкий и пронырливый глист выскальзывал из их цепких объятий, но попадал в объятия Сочинской Алисы, которая смеялась мне в глаза и требовала денег на шубу. Алиса, в какой– то миг превращалась в Алису студентку. Не ту Алису, которая делила со мной все радости и невзгоды одиночества, а ту, с которой я познакомился в поезде. Она, словно Мата Харри возникала из неоткуда, и, достав пистолет, смело расправлялась с сочинскими мафиози. А потом все Алисы, взявшись за руки, кружились вокруг меня хороводом и пели мне какую–то приятную на слух песню.
Совсем незаметно наступило утро. Левон прибыл на пляж к десяти часам. В это время отдыхающие торопились, занять «вкусные» места на лежаках и в шезлонгах.
– Утро доброе ара джан! Как тебе на новом месте спалось?
– Очень даже хорошо!– ответил я, надевая костюм повелителя всех морей Посейдона.
– О, да ты ара, настоящий бог морей!!
Глянув в зеркало, я даже не узнал себя: серебристая чешуя покрывала мое тело до самых пяток. Седой с бородой парик, украшала латунная корона.
– Ну как я тебе,– спросил я армянина, желая слышать окрыляющий меня ответ.
– О, да ты ара настоящий Нептун! Ты прямо неотразим! Ты Посейдон, твою мать всех морей!!! Наша тактика такая: ты ходишь по пляжу по самой кромке вода и деликатно пристаешь к девушкам, а я в этот миг делаю свое дело, и потом им показываю, какие будут фото!
Взяв в руки трезубец и сеть, я двинулся вдоль, на ходу пляжа декламируя стихи, которые пришли мне за ночь на ум.
– Я вод границ оберегатель, и обитателей её, и не терплю я посягательств на водно– царствие моё!!! Рукой сжимаю я трезубец. Волную спящий океан, и не люблю, кто лезет в воду – забыв о том, что в стельку пьян! Ты подойди ко мне красотка, ты подходи
да не скупись! Ты – глянь на эту гладь, морскую – смотри какая, живопись! Пришел друзья я к вам сегодня – Нептун великий – бог морей!!! Ты получи со мною фото, всего за пятьдесят рублей, – сказал я, заманивая клиентов.
Толи мои стихи так подействовали на публику? Толи моя неописуемая красота, сдобренная мужской туалетной водой с ферамонами, но уже через пару минут обступили меня девушки со всех, сторон, словно я был, не Шурик Дадонов, а настоящий Филипп Киркоров. Левон не успевал даже щелкать фотоаппаратом и раздавать визитки всем тем, кого он успел запечатлеть на моем царственном фоне.
Ближе к полудню, когда солнце поднялось в самый зенит, народ, опасаясь ожогов, стал покидать пляж. Теперь, когда ажиотаж временно закончился, я был свободен и даже мог принять душ, смывая с себя трудовой пот. Теперь я мог посвятить это время приему пищи и полюбившемуся мне интернету. Армянин, почуяв плывущий в руки доход, исчез, метнувшись в прибрежный фотосалон, чтобы уже к послеобеденному нашествию отдыхающих, иметь в своих руках готовые фотографии.
Приняв душ, я сел за монитор, просматривая последние сообщения. Фотографии девушек радовали только мой глаз, ибо к другим органам радость эта еще никак не передалась. В тот момент, когда я открыл фотографию Алисы в павильон вошел Левон с большим пакетом в руках.
– Эй, ара джан! Дядя Левон, решил сделать тебе подарок! Тут гамбургер, кофэ с молоком и три хичина с мясом. Кушай дорогой – кушай! Ты, так красиво играл, что я старый армянин даже плакал глядя как тебя женщины рвут на части…
– Спасибо дядя Левон – постараюсь оправдать ваше доверие, – сказал я, принимая гостинец. Фотограф заглянул в монитор и удивленно спросил:
– Это кто?
– Это бывшая моя невеста Алиса. Познакомился по интернету. Она местная сочинская.
– Эй – ара! Это никакая не Алиса! Это мошенница Марьяна, подружка вора в законе Вахи Сочинского, смотрящего за побережьем от Адлера до Туапсе. Криминальный авторитет и знаменитый на всём побережье наркобарон. Эй, зря ты с ней связался! Горя хапнешь–век воли не видать!
– Во, вляпался, – сказал я вздыхая.–А я женится хотел!
– А ты, как с ней познакомился – ара?
– Вот по этому ноутбуку. То есть по интернету,– сказал я, показывая сайт знакомств.
– А потом она пригласила тебя в гости, провести лето на море?– Спросил Левон, кусая гамбургер.– Обещала, наверное, за тебя замуж выйти!?
– Ну, да – так и было…
– Эй – ара, ты дурак!– сказал армянин, – тебя развели как лоха. Как северного оленя! Марьяна всю жизнь кружила мужиками. Заведет знакомство, а потом ставит на бабки. А ее Вахо Сочинский, потом наводит на клиента своих торпед, чтобы тот не писал заявление в полицию.
– Вот и у меня забрали документы и тридцать тысяч долларов,– сказал я, понурив голову. Я бы с такими деньгами не работал бы под солнцепеком, а отдыхал бы сейчас в пятизвездочном отеле.
– У меня тоже отель – только маленький,– сказал Левон.– Чем тебе мои хоромы не нравятся? Это не хуже пяти звезд! Тут вон море сразу через пляж! Тут душ есть, бери мыло и мойся, сколько душа твоя хочет!
– Хорошо, но тесновато, да и кондиционера нет,– сказал я.
– Эй – ара! Тебе повезло, что ты жив остался! А деньги – деньги мы с тобой заработаем! Ты сегодня играл, как настоящий Смоктуновский! Да на тебя, завтра все Сочи, как на Юрия Никулина и Вицина ходить будет! Ты же актер от бога, – сказал армянин.– Вот за два часа работы больше ста фотографий. Это только начало…
– А знаешь Левон, я вообще– то человек…– хотел я сказать «богатый», но вовремя остановился. Я еще не знал, что представляет собой этот фотограф. А может, он связан с местными бандитами, и уже завтра они будут пытать меня, как гестаповцы, желая выведать, где я храню свои миллионы.
– Так, что ты ара, хотел мне сказать?– спросил армянин, видя мое замешательство.
– Я хотел сказать тебе, что нужно поменять реквизит! Нептун – это Левон, уже вчерашний день. Нужен костюм олимпийского талисмана. Вот, к примеру – снежного барса.
– Леопарда – поправил Левон.
– Пусть будет леопарда.
– Нет! Олимпийский комитет затаскает по судам за несанкционированное использование олимпийского символа.
– А мы скажем, что это леопард Читос.
– А это что за хрень?
– Это товарный знак чипсов. Такой же леопард, но только рыжий.
– А если этот твой Читос, предъявит свои авторские права? Что тогда!?
– А мы им скажем, что это олимпийский талисман.
– Ты ара Шурик, хитрый! Это надо же такое придумать…
– Вот только одно – но.
– Какое – но?– спросил Левон.
– В таком костюме от жары ты сдохнешь!
– Эй, ара, не сдохнешь – будешь в море окунаться. Зато бабки какие…
В ту минуту я понял, что, закинув фотографу свою идею, я скорее обрек себя на страдания чем на хороший приработок. Теперь мне придется париться в шкуре леопарда при температуре в тридцать пять градусов и шляться по горячему песку, соблазняя пышногрудых залетных красавиц пятнышками на своей шкуре.
– Сегодня же закажу тебе шкуру леопарда,– сказал армянин. – У тебя парень, голова шарит, поэтому хочу предложить тебе ара, настоящее партнерство…
– Это что мы будем делить бабки поровну,– спросил я.
– Нет! Ты будешь ара, жить в моем вагоне, носить шкуру леопарда и бога морей Нептуна, а я тебя, буду кормить гамбургерами. А еще дядя Левон найдет тэбе достойную невесту и тебе будет счастье! А сейчас надевай корону, бери вилы и пошли работать. Клиент уже созрел и хочет хлеба и зрелищ!
После сытного обеда работать особо не хотелось. Гамбургер и порция кофе с молоком приятной тяжестью оттягивала желудок, и мне хотелось минут сорок вздремнуть, прежде чем выходить на вечерний солнцепек и играть там владыку морей. Делать было нечего, нужно было отрабатывать обед. Надев одежду повелителя всея морей, я вышел из вагончика.
– Я вод границ оберегатель, и обитателей её, и не терплю я посягательств на водноцарствие моё! Рукой сжимаю я трезубец! Волную спящий океан, и не люблю, кто лезет в воду – забыв о том, что в стельку пьян! Ты подойди ко мне красотка, ты подходи
да не скупись! Ты – глянь на эту гладь морскую – смотри какая, живопись! Пришел друзья я к вам сегодня – Нептун великий – бог морей! Ты получи со мною фото, всего за несколько рублей, – декламировал я, входя в раж.
Пока я собирал публику для фотосессии, Левон, словно коробейник, продавал утренние фотографии. Народ шел к нам нескончаемым потоком. Я так входил в роль, так махал трезубцем и корчил из себя владыку морей, что те, кто еще утром отвергали мое предложение сфотографироваться, решались и выстраивались в очередь, ожидая, когда армянин реализует уже отпечатанное.
В пляжной сутолоке я краем глаза выхватил до боли знакомые косички. Внимательней приглядевшись, я узнал Алису – свою спутницу по поезду. Она лежала на шезлонге, подставив свое тело ласкающим лучам солнца, и как в поезде читала Карнеги. Одной рукой она доставала из пакета семечки, а другой держала книжку. Нос её, как и у тысяч других, был обклеен газетной бумажкой. Женщины, принимающие солнечные ванны всегда боятся за свой нос, опасаясь, что лучи солнца сожгут нежную кожу, которая станет красная, как у алкоголика сорокового уровня. Я тогда еще не знал, что эта наша встреча на пляже была не случайна. Это была какая– то фантастическая закономерность, смоделированная бездушной машиной, набитой микросхемами, транзисторами и всякими лампочками. Только компьютер мог так четко рассчитать вероятность нашего свидания на многокилометровой прибрежной черноморской полосе.
Почему именно здесь, где проходили мои театрализованные выступления, Алиса выбрала место для принятия солнечных ванн? Этот вопрос будоражил мой разум, и я не мог дать этому ответ. Бросаться на грудь новой знакомой я не стал. Мне было стыдно ей признаться, что погнавшись за мифической красотой, я забыл о душе, за что был незамедлительно наказан проказницей судьбой. Чтобы удостовериться в своем открытии я достал телефон и позвонил Алисе, как бы делая вид, что интересуюсь ей.
– Алло, Алиса!? Привет!– сказал я, наблюдая, как девушка обрадовалась моему звонку.
– Как вы Александр, устроились?– спросила она, отложив на камушки своего Карнеги.
– У меня все хорошо! Я устроился и живу в пятизвездочном отеле на полном пансионе!
– А вы встретились с девушкой, которая ждала вас на вокзале?– спросила Алиса, мягким бархатным голосом.
– Да все прекрасно. Мы вчера провели романтический вечер, и моя новая знакомая осталась, вполне мной довольна,– сказал я, видя со стороны, как ее лицо в одну минуту погрустнело. – Мы поужинали и мило расстались, под пальмами. С первого взгляда стало понятно, что мы не созданы друг для друга,– добавил я, и улыбка мгновенно вновь засветилась на лице бывшей спутницы.
Мне было приятно осознавать, что за время нашего путешествия в одном купе, я «лег» Алисе на сердце, вселив в нее маленькую надежду. В своем стремлении к неземной красоте, я как бы прошел мимо спутницы, не посчитав, что она может стать претенденткой на мое сердце и те миллионы которые были скрыты от посторонних глаз тысячами морских миль. Я этого даже не мог представить. Теперь, когда ее маленькая тайна была раскрыта, для меня открывался настоящий оперативный простор. Зная, что я симпатичен ей, можно было начать ухаживания, заранее прогнозируя успех в делах амурных.
– А ты Алисочка, не хотела бы вечером встретиться,– спросил я, не рассчитывая на ее согласие. – Уж очень, здесь в Сочи, дивные вечера и ночи!
– Вечера действительно хорошие. Я Шурик, подумаю и дам ответ. Я перезвоню,
– сказала Алиса, и я увидел, как она, отключив телефон, задумалась.
Я наблюдал, как присев на край топчана, Алиса достала крем от ультрафиолета, и стала смазывать свое тело, боясь ожогов. Она делала это так эротично, что я представил, что моя рука гладит ее бархатистую кожу. По моему телу пошел легкий зуд. Таких ярких и приятных ощущений я давно уже не испытывал. Я твердо принял решение, в ближайшие дни завладеть сердцем студентки. Мне казалось, что она вернула мне утраченную страсть и теперь я окончательно здоров.
Чувствуя совсем рядом присутствие Алисы, я поймал такой творческий кураж, что желающие запечатлеется на моем фоне, просто сошли с ума. Они лезли, толкая друг друга. Они дергали меня за бороду и хотели отобрать мой трезубец. Дети, толстые мамаши, словно сговорились. Они, настолько загрузили Левона работой, что тот не мог даже отвлечься, чтобы даже утолить жажду. Армянин щелкал аппаратом, а пот крупными каплями скатывался с его лба. Каждые десять секунд Левон вытирал пот платком, а я подобно звезде российского шоу– бизнеса позировал, стоя по колено в морской воде. Отсюда мне было удобно следить за студенткой. Видимо мой звонок привел ее мозг в некое расстройство, ибо после него она ни разу не взяла в руки своего Карнеги. Узнать меня в карнавальном костюме бога морей было фактически невозможно, и я, используя свое «служебное положение», решил сделать памятное фото с Алисой.
– Левон, а сфотографируй меня вон с той девушкой,– попросил я фотографа и инкогнито указал в сторону Алисы взглядом.
Левон улыбнулся и сказал:
– Ты что ара, уже влюбился? Не успел поработать, уже жениться собрался!? А как наш контракт?
– Я Левон, с этой девушкой в поезде ехал. Ее Алиса звать. Она обещала позвонить мне, – ответил я, сгорая от нетерпения, прикоснуться к ее телу.
Левон понял мой намек и, скользнув меж топчанов, подошел к Алисе. Он прицелился в нее своим фотоаппаратом, и я увидел очаровательную улыбку, которая заставила мое сердце биться и страдать еще сильнее, чем прежде. Он показал в мою сторону и, придерживая ее за руку, помог девушке привстать с лежака. Алиса поднялась в полный рост, и я увидел ее потрясающую фигуру. От увиденного, я потерял дар речи. Её фигура была эталоном женской красоты. Мужики, при виде этого очарования присвистнули и как по команде повернули свои головы в сторону студентки, спортсменки и просто красавицы. Армянин подвел девушку ко мне и сурово сказал:
– Слушай ты Посейдон – Мосейдон! Представь, что это богиня Афродита по имени Алиса. Ты берешь ее нежно – нежно за талию, а я буду фотографировать вас типа на рекламный проспект! Тебе понятно?
Я одобрительно кивнул головой и обхватил Алису за талию, как сказал мастер пляжной фотографии Левон. Боже это прикосновение! Эта грация и ее дивный запах мгновенно свел меня с ума. Я просто растаял, как пломбир, оставленный под лучами солнца.
Алиса, смело прижавшись к моему торсу, облаченному в пластиковую чешую, улыбнулась своей всесокрушающей улыбкой. Я не удержался, и моя рука тут же скользнула по ее талии. В тот миг я почувствовал, что недуг, который мучил меня последний месяц, стал моментально излечиваться. Лечение это было столь стремительно, что мне пришлось даже зайти в воду по самый пуп. Что это было, я не знал. Возможно, это было чудотворное действие морской воды, а может, в тот миг рухнули колдовские чары моей бывшей, и я вновь стал превращаться из жалкого среднеполого ничтожества в настоящего ядреного мужика.
– Девушка, а вы не бойтесь, прижимайтесь эротичней! Этот Посейдон, не будет вас кусать как злой собака,– сказал Левон, и стал щелкать нас своим фотоаппаратом. – А теперь ты Нептун – твою мать, входишь в вода по самый борода и поднимаешь Афродиту над свой голова! Ты ара, покажи ей свой страсть! Ты бог моря или пьяный портовый докер!?
Я, взяв Алису за руки, и потянул за собой, пока вода не дошла мне до груди. Она улыбалась и даже весело смеялась, глядя, как я стараюсь флиртовать с ней. Я прикидывался грозным царем морей, но это было как– то лживо, что Алиса почувствовала мою душу. Подняв ее на руки, как требовал Левон, я как бы стал работать на камеру. Я, то всплывал рядом с ней, придерживая ее. То выглядывал из– за ее плеча, делая вид, что хочу поцеловать ее в мочку уха.
В какой– то миг Алиса окаменела и, повеяв холодком, вышла из воды и не оглядываясь молча пошла к своему топчану. Я стоял, словно меня оглушили по голове пыльным мешком.
Алиса кивком головы поблагодарила Левона, и, собрав свои вещи, быстро ушла.
– Эй, ара джан, что ты ей сказал?– спросил меня Левон, махая руками. – Ты понимаешь, что ты все испортил.
– Ничего! Я молчал как рыба! – ответил я ему, ничего не понимая.
– А почему она ушла?– спросил армянин.– Почему она так резко убежал?
– А я знаю? Может у нее зуб заболел!? А может ей стало плохо!? А может она увидела своего бой френда!?
– А может ты, ее Шурик, трогал за интимные места, и она обиделась?– спросил армянин.
– Если бы я ее трогал за такие места, она бы наоборот осталась бы, или врезала мне по роже!
– Да, ара, ты прав! Что– то тогда с ней случилось другое? Она, наверное, в тебя влюбилась!
– Не говори глупости,– ответил я Левону.
– Это точно! Она в тебя влюбилась!– сказал фотограф, и в моей душе стало как– то не по себе.
Пока мы беседовали с Левоном, девушки с пляжа выстроились в очередь.
– Ты видишь, работать пора,– сказал армянин, отрывая зад от топчана.
Он положил мне свою руку на плечо и, похлопав по– дружески, помог подняться.
Наплыв желающих иметь памятное фото с надписью Сочи 2014 постепенно стал иссякать, Солнце устав освещать за день Землю, устремилось на покой, чтобы завтра вновь порадовать любителей солнечных ванн. Как водится на пляже, первыми эту часть суши стали покидать обгорелые до пузырей мамаши, унося домой своих голозадых чад. Следом за ними к местам ночлега и в местные пивные забегаловки, потянулись папаши, мечтающие пополнить водный баланс своих тел вливаниями холодных пивных напитков. Молодые парочки и группы прыщавых юнцов купались до последнего момента, пока вечерние сумерки не опустилась на южный город. Камушки, нагревшись за день, приятно жарили мне пятки. Закончив первый «рабочий» день, я с облегчением снял с себя костюм и ощутил нечто невообразимое. Это была легкость и неописуемое райское блаженство.
– Ты знаешь Левон, а я, откровенно говоря, даже устал,– сказал я, развалившись на топчане.
– Эй, дорогой! Первый раз за этот сезон у меня было столько много клиентов! Ты уникум! Ты ара, настоящий гений песчаной сцены! Вина хочешь?– спросил он, желая поднять мне настроение.
– Давай! – ответил я без особого энтузиазма.
Армянин влез в свой рундук и вытащил бутылку домашнего красного вина. Левон, ловко ввернул штопор и пробка покинула насиженное за годы созревания место. Ара налил два пластиковых стакана и произнес тост:
– Когда девушка вышла из леса – козел стоял! Когда девушка разделась и вошла купаться в море – козел стоял! Когда девушка оделась и ушла домой – козел стоял! Выпить хочу ара, за то чтобы мы с тобой не были с тобой такими козлами!
Я чокнулся с армянином и, втянув в себя букет дивного запаха, выпил терпкий напиток, который тут же был оценен звонким цоканьем языка, смакующего яркое послевкусие.
– Обалдеть!– сказал я. – Я Левон, еще такого вина за всю свою жизнь не пил!
– Э, э, э ара, это я сам делал! Брал виноград, давил его вот этими ногами, а потом– потом заливал вино в кувшины и ставил созревать. Этому вину три года! Ты такого в магазине не купишь.
– Согласен! Давай повторим,– сказал я, почувствовав, как теплая волна по венам стала подниматься к голове.
Армянин налил еще, и, чокнувшись, молча выпил.
– Ты Шурик, сегодня славно поработал! После той фотосессии с твоей девушкой бабы будто спятили! Я даже не успевал кнопка нажимать и строчил, как из пулемета Максим!
– Чуть не утопили,– сказал я, вспоминая, как женщины лезли в мои объятия, будто я не образ Нептуна, а сбежавший от Наташи Королевой муж по кличке «Тарзан». Каждая из них хотела, чтобы я ее погладил, пощупал, ущипнул за ягодицу, проявляя, таким образом, свои знаки внимания.
– Я, Левон целый год прожил на таком пляже без людей,– сказал я, исповедуясь новому другу.
– Это как ара!?
– А вот так! Плыл я, плыл на пароходе с туристами, а тут хрясь – пираты. Черные как головешки из костра. Вот я и сиганул за борт. Трое суток я дрейфовал в Индийском океане, как тот Мамонтенок из мультфильма.
– И тебя не скушал акула?
– Я Левон, на резиновой бабе плыл. Такая игрушка есть для одиноких мужчин.
– Такую передачу я видел недавно по телевизору. Ты, наверное, врешь?
– Эх, Левон, Левон. Так это же меня по телевизору показывали. Ты меня не узнал?
– Вай, вай, вай! Это тебя показывали? А я смотрю мне твоя рожа знакома! Я целый день вспоминал, где я тебя видел. Я тебя оказывается по телевизору видел. Ты прыгал с лайнера «Принц Альберт»?
– Ну да «Принц Альберт»,– сказал я.
– Ха, ты ара, знаешь этот «Принц Альберт» это пароход нашего Вахо Сочинского. Он его купил, теперь народ по океану катает. Тебе повезло Шурик. Тебе надо идти и сказать Вахо Сочинский, сказать ара! Ты Вахо, верни мне мои документы и деньги который твой девушка у меня украл!
– На этот раз мне, наверное, придется уже плыть без резиновой женщины,– сказал я.
– Я знаю Вахо. Его торпеды крышуют мой бизнес. Они скоро придут за деньгами, я тебя с ними познакомлю и скажу, что ты хочешь видеть Вахо, чтобы передать своему боссу пламенный привет!.
– Ладно, Левон, иди домой, а я пойду, искупаюсь, да спать лягу. Сегодня день был утомительный.
Я вышел из павильона на улицу, и глубоко вдохнув морской воздух, поглядел на кроваво красный небосклон, который опять предвещал хорошую погоду. А это означало только одно: выходных у меня не будет и мне снова придется в поте лица париться в костюмах героев греческого эпоса. А еще используя служебное положение, щупать заезжих красавиц не ради удовольствия, а ради лечения своего недуга, который по всем признакам начал проходить.
– Эх, лепота,– сказал я и, разогнавшись, нырнул в Черное море.–Это почти Рио–де –Жанейро!!! Остудив тело, я тут же выскочил, и прямиком устремился под пресный душ, который находился невдалеке. Освежившись, я смыл с себя легкий налет морской мути и вернулся в будку. Достав, ноутбук, и, подключившись к «Интернету» я тут же влезть во всемирную паутину, словно паук. Быстренько– быстренько я нашел нужную мне страницу чтобы рассказать Алисе о своих злоключениях и с ее помощью отыскать ту наглую тетку на красном кабриолете, которая лихо меня развела. Мне сказать по правде не хотелось ей жаловаться. Это было последнее дело посвящать спутницу по купе к этой неприятной истории. Тут внезапно зазвонил телефон. Было странно осознавать, что в этот поздний час, когда силы зла властвуют безраздельно, я вдруг кому– то понадобился.
– Это Шурик?– спросил милый женский голос.
Я встрепенулся, словно заяц при виде голодной лисы.
– Да Шурик,– ответил я, сгорая от ощущения приятной вести.
– Это Алиса,– сказала студентка.– Я хочу принять ваше предложение. Я согласна с вами встретиться.
– Но ведь сегодня уже поздно,– ответил я, желая услышать ее реакцию.
– Я не говорю про сегодня. Мы можем встретиться завтра вечером, когда спадет жара.
– Я согласен! А где и когда!?– переспросил я, сгорая от нетерпения.
– Вы знаете Шурик, где находится скульптура Нептуна на набережной?
– Приблизительно,– ответил я, полагаясь на Левона, который поможет мне найти статую тезки, которую местные скульпторы изваяли в бронзе.
– В девять часов вечера возле этой статуи,– сказала студентка, и я услышал короткие гудки.
– Йес– йес!– ликуя провопил я и даже подпрыгнул от радости. Сердце мое прямо пело от нахлынувшей на него любовной эйфории. Это был явный знак, что наши отношения, зачатые еще в поезде, имеют место быть уже здесь на пляже курортного города.
Глава 16
Алиса, вернувшись в отель, прямо сходу завалилась на кровать. Она хотела расслабиться после столь активного отдыха, под лучами палящего солнца. Её первые впечатления были настолько неординарными, что она не могла не думать о телефонном разговоре со своим спутником по поезду. Девушка достала телефон и, набрав номер подружки, сказала:
– Привет Жануля, угадай, откуда я сейчас тебе звоню!?
– Ну, догадываюсь – из Сочи!
– Слушай, а твой «Робинзон» очень даже и ничего,– сказала Алиса.– Мне показалось, что он еще в поиске.
– Еще бы! Я же сама хотела, но ты ведь мне подружка, строго настрого запретила даже прикасаться к нему.
– Это милая, для пользы дела, а не для того, чтобы вы мне тут любовь –морковь развели и на моей карьере поставили жирную точку.
– А тебе как там отдыхается подружка?– спросила Жанка, стараясь узнать подробности.
– Я сегодня первый день, как попала на пляж. Народу столько, что до самого горизонта одни головы из воды торчат.
– Как водичка,– спросила Жанна.
– Вода чудесная, только соленая очень. Хотя скажу честно, я еще не плавала. Заходила по колено. Сегодня с «Посейдоном» фоталась. Ходит тут один такой по пляжу, а вместе с ним фотограф армянин. Ну, Посейдон, такой, что ого– го– го, брутальный!
– Мачо?– спросила подружка.
– Не то слово! Что– то типа Антонио Бандераса. Так меня сегодня прижал за здесь, что у меня моментально в животе бабочки запорхали.
– Ну, так хватай «Посейдона», а мне морячок достанется! Ты ведь себе уже нашла.– сказала Жанка, стараясь изъять у подруги объект оперативной разработки.
– Твой «Робинзон» Жануля, ни куда от тебя не денется. Покуролесит месяц – два и вернется назад к тебе домой. Я его не держу. Самое главное чтобы он поставленную задачу выполнил.
– Ха, так значит, я поняла тебя Алиска – ты влюбилась в этого Нептуна,– спросила Жанна.
– Ну, пока еще не влюбилась. И вообще– то он не Нептун, а Посейдон,– ответила Алиса.
– Разницы особой не вижу! А если нет разницы, то зачем тебе Робинзон, если есть Посейдон,– спросила Жанна. Он мне тоже тут написал сообщение через Интернет. Пишет, что снял номер в гостинице и наслаждается красотами моря.
– Как он может снять номер, если его паспорт и деньги у меня,– сказала Алиса.
– Как у тебя?
– Как, как – каком кверху! В тот день когда мы приехали он встретился со своей «пассией» с которой он по интернету мурлыкалки разводил. За десять дней до его отъезда в Сочи мы по своему каналу подобрали девушку из оперативного отдела сочинского УВД. Ну и двое наших ребят изъяли у него и деньги и документы, чтобы вписать его в схему операции. По плану он должен был пойти в полицию и написать заявление. Он же идиот, в полицию не пошел. Исчез твой «Робинзон» из поля моего зрения,– сказала Алиса.
– Так ты старая лиса, его одного и без документов отпустила? А если он заблудится!? А если он сейчас голодает!?
– Не боись. Он мужик и с голоду не умрет. Наймется на какое–нибудь судно и будет рыбу ловить. У него же есть опыт выживать без денег, секса и пищи.
– Ну, ты даешь Алиска! Кто его без документов возьмет?
Алиса задумалась и, выдержав паузу, сказала:
– Он мне звонил. Приглашал, между прочим на свидание. Вот я ему и скажу, что надо обратиться в полицию с заявлением.
– И ты пойдешь на свидание?– спросила Жанна, включая программу ревности.
– Я же его куратор. Я по долгу службы должна идти,– сказала Алиса.– Я с ним встречаюсь как Штирлиц с профессором Плейшнером.
– Ага, вы еще явочную квартиру снимите,– стала заводиться Жанна.– Устройте там слет клуба любителей криминальной полиции.
– Надо будет, снимем,– ответила Алиса и, отключившись от телефонной линии, замерла, обдумывая план дальнейших действий.
Жанка была права. «Странник» без денег и документов мог сорвать всю продуманную схему. Нужно было срочно продумывать, как вернуть ему его документы. Операция с подставной подружкой Вахо Сочинского могла сорваться в любой момент даже при банальной проверке документов сотрудниками постовой службы.
В момент раздумий зазвонил телефон. Алиса взглянула на номер и, улыбнувшись, сказала:
– Алло, пап! Здравствуй!
– Здравствуй дочка! Как работа, не упарилась на пляже загорать за деньги налогоплательщика?
– Я сегодня первый день была, поэтому истратить много не смогла.
– Как там поживает наш сеньор «Странник»!?– спросил отец, и это означало, что он просит доложить по плану операции «Посейдон».
– Внедряемся,– ответила Алиса.– Завтра вечером состоится встреча с агентом, где будет намечен дальнейший план действий.
– Алиска, папа хочет гордиться тобой, а не стоять в очередь на передачу продуктов питания в следственный изолятор. Лучше стать матерью моего внука, чем наблюдать за свободой только по телевизору, спрятанного в железный ящик.
– Ты, преувеличиваешь папа! Как только агент «Странник» обозначит круг его новых знакомств, я сразу же доложу руководству.
– Обращайся к начальнику криминальной полиции полковнику Полозову. Он в курсе проводимой операции и поэтому если будет нужно, то поможет кадрами.
– Я все сделаю, как ты говоришь. Спасибо папуля, я тебя лю…
– И я тебя лю…– ответил отец, и Алиса отключила телефон.
Время двигалось к назначенному сеансу связи и Алиса, скинув с себя белье, вошла в душевую кабину. Освежив свое тело под струями воды, она понежилась под горячим дождиком и, накинув на себя махровый халат, вышла на балкон. Вид вечернего города завораживал. Не смотря на девятый час вечера, было еще светло как днем. Солнце медленно ползло по горизонту, чтобы к десяти часам перевалить за край земли и спрятаться там до утра.
Достав телефон, Алиса набрала номер «Странника».
– Алло, это вы Шурик,– спросила она, полагая, что кроме меня еще кого– то можно услышать.
– Да это я,– ответил я, сразу узнав голос своей спутницы.
– Вы не забыли?– спросила она.
– Что завтра в девять мы встречаемся около бога морей Нептуна?
– Ну, да,– тихо и робко ответила девушка, удивившись моей прозорливости. – Ну, тогда Саша, до встречи,– сказала Алиса, и я еще не успев насладиться ее певучим голосом, услышал гудки.
На волне впечатлений от разговора с моей спутницей в голове, мгновенно стали вырисовываться всевозможные яркие картинки нашего первого свидания. Именно от первого свидания зависела вся наша дальнейшая судьба. Я представил:
Вариант – 1).
Я такой красивый стою в сандалетах на Ривьере около статуи Нептуна. Я держу в руках алую розу, завернутую в целлофановую пленку, и насвистываю себе под нос пятую симфонию Шестаковича.
– «Здравствуй»,– говорит мне Алиса, и целует меня нежно в щечку.– Это мне? – спрашивает она, глядя на алый цветок.
– Да, это вам Алиса.
– «Ну, тогда идемте Шурик, в ресторан! Там посидим»,– говорит мне студентка.– «Пообщаемся». Я хлопаю по карманам и вспоминаю, что все мои бабки тю– тю на Воркутю!
– Нет – так не пойдет, – говорю я сам себе и начал проигрывать роль влюбленного снова. Я представил:
Вариант– 2).
Я стою возле монумента Нептуна. Одна нога небрежно оперлась на гранитное основание, а в руке я держу три белых хризантемы.
– «Здравствуй Шурик»!– говорит мне Алиса, и целует меня нежно в щеку.
– «Привет детка, – это тебе»!– говорю я, и протягиваю ей цветы. Она берет букет и, поднеся цветы к носу, начинает втягивать в себя воздух, будто насос. Через мгновение она начинает чихать и покрываться красными пятнами.
– «Дура, я забыла! У меня же на хризантемы аллергия!», – говорит мне девушка. Слезы, сопли хлещут из глаз и носа, и она начинает плакать.
– «Может, сходим в ресторан»,– говорю я, выбрав удачный момент, зная, что она в таком виде никуда не пойдет.
– «Какой на хрен ресторан Саша? Ты что совсем спятил!? Видишь, у меня аллергия… Мне теперь поможет только супрастин или скорая помощь,– отвечает мне Алиса. Мы, взявшись под ручку, идем в первую попавшую дежурную аптеку или приемное отделение больницы.
– «Нет! Так не пойдет»,– сказал я сам себе, и принялся думать, как же произвести на нее неизгладимое впечатление, чтобы сразить девушку «наповал».
Вариант– 3).
– Значит так! Я стою возле изваяния бога морей «Нептуна», держа в руках две порции мороженного. Ко мне подходит Алиса и целует меня в щечку.
– Шурик, привет, я так по тебе соскучилась,– говорит она и начинает меня целовать.
Я держу мороженное, а моя рука берет её нежно за талию. В это время она целует меня в засос. Мимо нас проходит крутой мужик. Мороженное, растаяв, падает на его ботинок.
– Ну, ты что крендель,– не видишь!?– говорит он. – Я что тебе урна, сейчас языком слизывать будешь,– говорит он и начинает засучивать рукава.
– А ты че, самый крутой перец на всем побережье Черного моря!?– говорю я, и, выставив вперед кулаки, готовлюсь отразить нападение. Тут я вижу, как к этому челу подходят еще двое (это телохранители) и прикрывают своего босса. Я бью одного в челюсть, другого в пах, третьего в печень. Всего три удара и Алиса моя. Я её мачо! Я ее герой! Мы идем в ресторан и, она в знак благодарности платит за этот чудный вечер.
На этом месте глаза мои сомкнулись, и я покатился под откос, все глубже и глубже погружаясь в пучину сна.
Проснувшись утром, я не мог вспомнить, что мне снилось. Я напрягал свой мозг, но было тщетно. Все картинки кружившиеся всю ночь в моей голове куда– то пропали не оставив никаких признаков своего присутствия. Единственное, что я помнил, это то, что сегодня в девять часов вечера у монумента герою греческого эпоса «Нептуну» должно состояться мое первое свидание с Алисой. После недолгого сеанса восстановления файлов я пришел к выводу, что вариант с мороженным будет гораздо безопасней и менее затратен, что было важно для меня.
– «Попрошу денег у Левона»,– твердо решил я,– «Я же вчера столько бабок для него срубил – мама не горюй»!– пришла мне мысль, и я не стал больше придумывать других вариантов.
Положиться на доброту армянина, было не совсем здравой идеей. Я чувствовал, что он будет уходить от моей просьбы любыми путями. И в конечном итоге откажет мне в авансе, найдя самую банальную причину.
– А, ара привет!– сказал Левон, открыв двери трейлера.– Как спалось? Что снилось?
Он вошел в вагончик, и, усевшись на топчан, глубоко вздохнул.
– Ты ара, как вчера мне сказал про шкуру леопарда, я ночь не спал – все думал, думал и думал. Ты прав – нужен новый брэнд! Уже с утра я пошел в мастерскую по пошиву игрушек и заказал для тебя новый костюм. Пришлось вложить в дело все бабки, – сказал Левон, как бы предупреждая меня, что ни аванса, ни получки сегодня не будет.
Я на какое– то мгновение был ошарашен, будто на меня обрушился ящик шурупов. В моем мозге не укладывалось – как мог армянин знать, что я буду у него просить деньги.
– Слушай Левон, ты можешь мне аванс выдать?– спросил я, набравшись смелости.
– Э, ара, какой аванс? Ты у меня только один день проработал, а уже хочешь бабки получать. Ты где такое ара, видел?
– Мне вчера вечером звонила студентка. Она назначила мне свидание возле скульптуры бога морей Нептуна. Я хотел ее в ресторан сводить. Хотел ей цветы купить.
– Я знаешь ара, может, тоже много чего хочу, а оно не получается. Мне бы фотоаппарат новый купить. А еще хочу студию поставить на пляже, чтобы людям радость была. А еще я мечтаю купить «Ягуар».
Меня, словно ударило током. «Ягуар» был моей хрустальной мечтой, и я не хотел, чтобы кто– то трогал ее своими руками.
– Левон, дай хоть рублей пятьсот,– я отработаю, – сказал я, видя, что армянина так просто не пробьешь. – Я же не собираюсь за твои деньги покупать себе «Ягуар».
– Э, ара, ты давай кушай! Тут Ануш, моя жена тебе бастурма немного собрал. Я тебе еще капучино купил, чтобы ты голодный совсем не был. Все для тебя дорогой Шурик! Ты только денег не проси – нет их – поэтому и не дам! Поработай неделя две, вот тогда дядя Левон, тебе весь зарплата выдаст! До самой последней копейки!
– А ты говорил, что я партнер,– обижено, сказал я, теряя интерес к работе.
– Ты ара, конечно партнер! Ты Смоктуновский пляжного театра! Ты Крамаров, морской стихии! Еще пару дней и на тебя как на Витаса весь город ходить будет!– стал говорить Левон, стараясь столь высокопарными эпитетами склонить меня к работе.
С доводами хитрого армянина можно было согласиться, но я был не из тех, кто отступает от намеченного пути. К своему удивлению я при своей настоящей бедности был сказочно богат. Кто мог поверить, что у меня, прибывающего сейчас в нищете спрятаны несметные богатства, до которых почти подать рукой.
– Слушай Левон, дай мне денег под залог ноутбука. Были бы документы, я бы его в ломбард заложил.
– В ломбард…– задумался армянин. –Я дам тебе денег, а если ты мне не отдашь, я заберу твой компьютер и сам сволоку его в ломбард.
– Договорились,– сказал я и в этот миг, камень, упав с моей груди, попал прямо на ногу. Я еще не знал, оставит ли Левон мне компьютер, где занесены координаты моего острова сокровищ. Без них я был беден. Включив мозг, я занес координаты в мобильный телефон и вздохнул с облегчением, убедился, что надежно спрятал свое богатство от посторонних глаз.
– Покажи ара, технику, чтобы я знал, что он не испорчен.
Я открыл монитор и включил ноутбук. Через несколько секунд экран засветился, и я вышел в Интернет.
– Вот смотри Левон, какое чудо японской электроники! Вот сейчас я войду на почту своей подружке Люсьены и отправлю ей письмо или можно даже фотографию.
Я набрал текст, и при помощи почтовой программы, нажал на кнопку «Отправить сообщение». Пришлось внепланово оповестил Люсьену о том, что жив здоров, и что у меня все хорошо.
– А это кто такая – Люсьена,– спросил Левон, вникая в секреты управления компьютером.
– Это моя подружка,– сказал я, не придав этому значения.
– Э, ара! Там подружка, тут подружка,– это совсем не серьезно! Тебе Шурик, надо жениться на одной, а не гулять с кучей баб,– сказал армянин, беспокоясь о моем моральном стержне.
– Люсьена, это просто друг. Она научила меня пользоваться этим агрегатом, и у меня с ней кроме платонических отношений ничего нет. Так что Левон, русо туристо облико морале! Ферштейн!?
– Иди работать форштевень! Вечером после работы поговорим на тему любви и морали.
– Я вод границ оберегатель, и обитателей её! Не терплю я посягательств на водно– царствие моё! Рукой сжимаю я трезубец! Волную спящий океан, и не люблю, кто лезет в воду – забыв о том, что в стельку пьян! Ты подойди ко мне красотка, ты подходи
да не скупись! Ты – глянь на эту гладь морскую – смотри какая, живопись! Пришел друзья я к вам сегодня – Нептун великий – бог морей! Ты получи со мною фото, всего за пятьдесят рублей!
Как и все эти дни, пляж заполнялся по мере того как солнце ползло к зениту. Ближе к полудню народ освобождал насиженные належанные места, прячась в тени пальм и всевозможных навесов от губительных лучей, которые прожигали все насквозь. Моя кожа после года интенсивного загара в районе экватора уже не воспринимала ультрафиолет, как его воспринимают европейцы, поэтому работоспособность на благо многострадальной армянской семьи от времени суток не менялась. В действительности после нескольких дней моей новой работы, количество желающих прикоснуться к синтетической бороде бога морей заметно прибавилось, что сказалось на доходной составляющей моего босса.
– Ты ара, просто великолепен! Ты играешь как настоящий Николас Кейдж! Как Шварцнегер в образе Терминатора.
– Я Левон, стараюсь! Мне хочется заработать, чтобы скрасить одинокие вечера в компании приятной особы по имени Алиса.
– Э, ты опять ара, завел свою пластинку! Кто это такая Алиса, которая свела тебя с ума? Зачем тебе эта Алиса? Почему ты, такой красавчик, а полюбил такую Алису?
– Я же говорил тебе, что у меня с ней свидание возле скульптуры бога морей Нептуна.
– Ты ара, сам как бог морей Нептун!– сказал армянин и потупил свой взгляд. Я обернулся и увидел, как к павильону движутся двое. Издали было видно, что эта парочка явно появилась в наших местах неспроста. Левон нервно засуетился и промолвил без всякого настроения.
– Ну, вот ара, приперлись…
– Кто приперся? Где приперся!?– спросил я, наблюдая за двумя кавказцами, которые по ходу своего движения успевали пристать к нескольким девушкам.
– Кто – кто!? Крыша моя – рэкетиры мать их,– ответил Левон.– Это есть люди Вахо Сочинского. Раз в месяц они приходят и берут деньги якобы за мою охрану! А от кого меня охранять? Старый армянин Левон, никому не нужен!
– Привет Левон,– сказал один из кавказцев.
– Привет Алик,– ответил фотограф, протягивая нежданным гостям свою волосатую руку. – Привет Мусбек!
– У тебя сегодня будет удачный день! Видишь, мы пришли в гости, а ты не рад нашему приходу!
– Ваш приход каждый месяц лишает меня двухсот долларов, поэтому повода для великой радости у меня нет,– ответил Левон, протягивая деньги трясущимися руками.
– Я слышал Левон, твой новый Нептун играет, как настоящий Фрунзик Мкртчан!?
Он тебе эти деньги за один день отработает. Ты знаешь, через неделю у нашего Вахо день рождения – юбилей. Все фотографы побережья решили сделать ему подарок. А чем ты хуже? Денег с тебя брать не будем, а вот Нептуна твоего придется нанять на наш братский корпаративчик. Будет гостей Вахо Сочинского развлекать! Пусть пока у тебя роль учит!
В ту секунду меня как – будто ужалила оса. Я понял это мой шанс не только заработать на обратную дорогу, но и отомстить бандитам. Выйдя на Ваху, можно было решить вопрос с моими документами. Я был уверен, что братья кавказцы не выбросят мой паспорт мусорный бачок, а попробуют пристроить его к нужному делу. На паспорт можно и кредит получить и даже купить машину, но это была такая мелочь по сравнению с тем положением, в котором я находился. В голове мгновенно созрел план.
Им было невдомек, что я это ни кто иной, как бывшая жертва криминального беспредела, а каждая жертва мечтает о реванше. Грим и наряд скрывал мое истинное лицо, которое знали местные гангстеры, поэтому я чувствовал себя в безопасности точно так же, как чувствует себя охотник за белыми акулами сидя в клетке из титана.
– Ладно, Левон, мы пошли дальше, а ты не расслабляйся дорогой! Держи нос по ветру, а карман под денежной струей!– сказал Алик, и засмеялся.
Бандиты веселились, и, шурша песком, пошли вдоль пляжа к своей следующей жертве, которая была всего лишь через сто метров.
– Это кто?– спросил я фотографа.
– Это моя так называемая «крыша». Это Шура, моя бандитская крыша,– повторил он раздраженно.
– Черт бы их побрал! Я их мама не люблю! Я их папа не люблю! Я не люблю даже тот гвоздик, на котором висит портрет их дедушки…
– А ты им не плати,– сказал я, желая видеть его реакцию.
– Эй, ара – если бы у тебя было три дочери ты, совсем по– другому бы говорил. Эти шакалы на все способны! Они не посмотрят ни на детей, ни на женщин! Они если хотят получить деньги – они их получают.
– Такие вот Левон как они, ограбил меня средь бела дня! Где– то у них мои документы,– это факт.
– Раз у Вахо юбилей, я помогу тебе вернуть документы! Я лично знаю его! Я еще в школе фотографировал этого придурка на выпускном вечере, – сказал армянин и присел на порог павильона. Он глубоко вздохнул, вытащил носовой платок и вытер со лба накатившие капли пота.
Чувство какого– то облегчения подкатило ко мне, как первое чувство любви. Внутри что– то защекотало, и я на радостях услышанной новости, стал тут же входить в роль.
– Я вод границ оберегатель, и обитателей её! Не терплю я посягательств на водно– царствие моё! Рукой сжимаю я трезубец! Волную спящий океан, и не люблю, кто лезет в воду – забыв о том, что в стельку пьян! Ты подойди ко мне красотка, ты подходи
да не скупись! Ты – глянь на эту гладь морскую – смотри какая, живопись! Пришел друзья я к вам сегодня – Нептун великий – бог морей! Ты получи со мною фото, всего за пятьдесят рублей! – сказал я, с выражением подчеркивая свою боевую готовность.
– Эй, ара, иди девочкам рассказывай! А мне сейчас так погано, что жить не хочется.
– Да ладно Левон, перевернется и на нашей улице машина со сгущенным молоком, – сказал я, желая подбодрить бедного фотографа.
– Все шутишь? У меня от сгущенного молока диарея! Понимаешь ара? Я как выпью молока, так во мне сразу Везувий просыпается – понос, потом целый день идет, словно настоящая лава.
– Хорошо пусть на нашей улице тогда перевернется инкассаторская машина.
Услышав про инкассаторскую машину, армянин сначала улыбнулся, а потом и засмеялся. Глаза его заблестели и он сказал:
– Я как– то говорю своей Ануш: Я Ануш, люблю машину «Ягуар», а ты, какой машина любишь? Она мне отвечает: – Я, Левончик, люблю очень, инкассаторский машина. Это моя самая любимая машина! Ты, слышал Шура, её любимая машина инкассаторский!
– Да – женщины непредсказуемы. Зачем ей какой– то «Ягуар», если есть машина, в которой полно денег.
Пока мы мило общались, народ постепенно заполнил весь пляж. Легкий бриз с моря освежал, но не настолько, чтобы было комфортно.
– Ну что Левон, пришла пора! Вот наш триумф и наш народ, который ждет нас, чтобы отдать нам свои деньги,– сказал я, и, взяв в руки трезубец, зашлепал по горячему песку, высоко поднимая ласты. Армянин, видя мою гордую и царственную поступь, схватил фотоаппарат и посеменил следом за мной, высматривая потенциальных клиентов.
Глава 17
Алиса времени зря не тратила. Надев на голову рыжий парик, а на глаза темные модные очки, она показав удостоверение лейтенанта полиции, прошмыгнула в управление внутренних дел города Сочи. Полковник Полозов, начальник криминальной полиции встретил Алису с присущим ему курортным радушием.
– Здравствуйте Алиса Анатольевна,– сказал он, выйдя на середину кабинета.
– Здравствуйте Виктор Сергеевич,– ответила Алиса, улыбаясь.
Полозов взял Алису за ручку, и нежно поцеловал в запястье.
– Проходите, присаживайтесь,– сказал полковник. Он вытащил стул, галантно предложил присесть.– Батюшка ваш Анатолий Кириллович, справочки наводил буквально вчера. Предупреждал, что вы соизволите явиться к нам на служебную аудиенцию. Как вам наши оперативники? Вам понравилась их работа?
– Работа хорошая Виктор Сергеевич, да осложнение вышло. По нашим расчетам он должен был обратиться в полицию чтобы зафиксировать факт грабежа, да что– то тут не срослось. Нет его заявления, поэтому у нас происходит срыв с мероприятием местного телевидения. В нашем аналитическом сценарии было прописано его участие в криминальном новостном блоке с целью зацепить вашего вора в законе и смотрящего.
– Ваху Сочинского, что ли? – спросил полковник.
– Именно его Виктор Сергеевич!– наш «Странник» должен был психологически уколоть Сочинского, чтобы тот проявил свою личную активность.
– У Вахо Сочинского Алиса Анатольевна, греческое подданство. Вон его яхта на рейде стоит в нейтральных водах, и мы ничего не можем сделать. Он вне пределов нашей юрисдикции. Вот как он войдет в государственные воды России, тогда мы его арестуем. А так не имеем права.
– И я про это же самое. Сочинский проявит свою активность только тогда, когда этот вопрос коснется лично его. Показ по телевизору нашего «Странника», что его ограбили люди самого главшпана, заставит его начать активные действия по поиску «Странника» и решению его вопроса. На сегодняшний день «Странник» прибыв в Сочи, испарился и нам неведомо его местонахождение. Прошу вас активизировать службы ППС с целью задержания нашего поднадзорного. Его документы находятся у меня, и я не могу просто так их отдать. Необходимо привлечь к возвращению документов телевидение и средства массовой информации города.
– Так давайте Алиса Анатольевна, поступим так: вы оставляете нам его документы, а мы активизируем поиск по всему городу. Как только наши сотрудники найдут его, так сразу же мы пригласим телевизионщиков. Пусть они делают по Страннику передачу и прямым ходом транслируют ее на место дрейфа яхты Вахо.
– Я Виктор Сергеевич, вынуждена согласится. Вот возьмите его паспорт. Ваша сотрудница из уголовного розыска Светлана прямо звезда криминального театра.
– Мы Светлану Владимировну, полдня гримировали, чтобы она была похожа на Эльвиру, подружку Вахо Сочинского. И машину ей пригнали точно такую же, как у нее. Вот если бы нам удалось получить от Странника заявление о разбойном нападении, то тогда мы бы по данному факту могли задержать и саму Эльвиру. У нас есть видео с камер наблюдения в момент ограбления. Но вы сами знаете, что без заявления ни кто не примет это видео как доказательство. Так Что Алиса Анатольевна, приступим к поиску «Странника» немедленно. У вас есть его фото?– спросил полковник.
– Там в паспорте моряка есть,– ответила Алиса, сжимая ручки своей сумочки.
– Ах да,– ответил полковник и легонько шлепнул себя по лбу ладошкой.– Естественно, паспорт без фотокарточки не действителен.
Алиса улыбнулась и сказала:
– Спасибо Алиса Анатольевна, за информацию, будем брать этого «Странника»,– сказал полковник и улыбнулся.– Да папе вашему от нас передавайте пламенный привет.
– Чао– какао,– сказала Алиса и, встав из– за стола, подошла к двери. Оглянувшись, она улыбнулась полковнику и напоследок напоминая, сказала:
– Я даю вам слово, что Ваха Сочинский будет сидеть в тюрьме! Вор должен сидеть в тюрьме, – сказала Алиса, копируя капитана Жиглова.
Полковник улыбнулся и чтобы не забыть о просьбе Алисы, написал на листе бумаги «Странник».
Алиса появилась на пляже ближе к пятнадцати часам, когда солнце, перевалив за полуденную точку зенита, слегка снизила свою активность, но все еще оставалось таким же жгучим и горячим.
Пообедав беляшами, которые жарила тетушка Ануш, я распластался на диване внутри павильона и, блаженствуя в кондиционерной прохладе, закрыв глаза, немного вздремнул.
Мне естественно сразу стали сниться женщины. Алисы сменяли одна другую, приставали ко мне, заводя на любовные игрища. Они трогали меня за разные части тела и я, покрывшись потом страсти, проснулся.
– Эй, Шурик, пора выходить на работу,– сказал Левончик, улыбаясь. – Народ требует хлеба и необычайных зрелищ!
– Эх, Левон, мне кажется, я заболел,– сказал я стараясь взять своего работодателя измором.
– Какой заболел? Работать надо. Работа все болезни лечит.
– Ты что не видишь я весь мокрый. У меня температура, наверное, – ответил я, завалился вновь на свое водноцарственное ложе.
– Там твой Алиса, пришел,– спокойно сказал Левончик.– Там лежит на прежнем месте.
– Где,– спросил я, и подняв шторку увидел в тридцати метрах от павильона девушку в купальнике цвета «электрик», лежащую на песке. – Ну, тогда Левончик это меняет дело!
Водрузив на голову корону, на тело костюм Посейдона, я взял в руки трезубец и вышел на пляж, словно на сцену большого театра. Пляжный театр в эти дни стал для меня настоящим призванием.
– Я Посейдон! Я бог морей! Сегодня братья я в ударе! Приди ко мне сто грамм налей, тебе сыграю на гитаре!– декламировал я, прямо сочиняя на ходу экспромты.
Алиса, щурясь от солнца, смотрела на меня и улыбалась, видя, как я словно тетерев распушаю свои перья, стараясь поразить ее своей статью, эрудицией и склонностью к народному творчеству. Я присел рядом и ненавязчиво произнес:
– Детка, а не прогуляться ли нам по вечерней набережной,– спросил я, искажая голос бархатной хрипотцой, набиваясь на встречу.
– Хочу ваше величество вас огорчить. К сожалению, сегодняшний вечер я занята. Вот если бы в другой день, то я вполне могла бы согласиться,– ответила Алиса, надевая солнцезащитные очки.– Но это станет известно только после того как, я проведу сегодняшний вечер в компании с молодым человеком.
В этот миг я понял, что она меня не узнает в образе бога морей и мне стало приятно, что эта студенточка хранит мне Шурику Дадонову верность. Надо было продолжать и дальше эту игру. Ведь я лишенный денег и документов не только не мог пригласить ее в ресторан, но и не мог даже мечтать о каком– то будущем в ее обществе.
– Ах, жаль,– сказал я и молча поплелся к кромке воды, чтобы исключить тот момент, когда она раскусит меня и узнает, что я именно тот «мачо неудачник», который будет впоследствии клянчить на бутылку пива у своей состоявшейся подружки. В те минуты совместного путешествия на поезде я, как дурак поведал ей, что еду к невесте и на этом в наших возможных отношениях мной была поставлена жирная точка. А сейчас, когда я так подло был, обманут и унижен, местной аферисткой я стал более избирательным и недоверчивым. Стараясь не смотреть в ее сторону, я, расправив грудь, проблеял:
– Я Посейдон, я Бог морей со мной ты сняться поспеши! Я стану памятью твоей в таежной и степной глуши! Приди ко мне и рядом встань, тебя я обниму
как друга, будь ты приезжий из Твери, аль из Нью– Васюков подруга!
Шлепая ластами по мелководью, словно жаба, я прохаживался вдоль пляжа. Левончик семенил сзади меня, раз от разу, вытирая носовым платочком со своего лба пот. Я сквозь очки смотрел на Алису и каждый раз убеждался в том, что и она не спускает с меня глаз. Местные, накаченные анаболиками «Жигало» крутились около неё, стараясь заманить в свои сети, но студенточка себя в обиду не давала, и что– то сказав, обращала в бегство любителей халявной женской ласки и тугих кошельков.
Породу подобных мужчин я не уважал. Всю зиму они проводили в тренажерных залах усиленными тренировками, создавая таким образом востребованную архитектуру тела. Конечный результат этой деятельности был не в здоровом образе жизни, а в очаровании провинциальных экзальтированных дам, приехавших для поиска приключений на свои ягодичные области. За всю историю существования подобного флирта, ни одна девушка не стала обладательницей настоящего бабьего счастья, которое по неизвестным причинам не водилось в местах массового скопления женского пола и стай брутальных Альфонсов. Таких мужиков заботило ни поиск любви, а толстый кошелек выбранной жертвы. Многие, используя свое тело как товар, за сезон становились вполне состоятельными людьми, идя наперекор своим чувствам и своим убеждениям. Дамы, бросаясь с головой в пучину фальшивой любви и торжества плотских утех, почти всегда уезжали домой с разбитыми сердцами, пустыми кошельками и кредитными картами с полным отсутствием баланса.
– Слушай Шурик, не надо так быстро ходить,– сказал Левон, ели успевая за мной.– Я уже весь мокрый.
– А ты искупайся и тебе будет счастье,– ответил я, держа трезубец, словно царственный посох.
– Э, дорогой, я не так молод как ты! Дядя Левон, уже скоро станет дедушкой,– ответил мне армянин, вытирая лоб платком. – Видишь как жарко мне. Я же пожилой человек.
– А мне хорошо. Я наслаждаюсь жизнью, – сказал я, устремляя свой взор на Алису.
– Я вижу, тебе девушка эта нравится, – сказал фотограф по – отцовски тепло.
– Ну, что– то типа того,– ответил я, не сводя с нее глаз.
– Поверь мне старому фотографу, ты ей тоже нравишься. Я даже сквозь очки вижу, как она на тебя смотрит, а её сердечко та– та– та, та– та– та. Она не просто смотрит. Она прямо прожигает тебя лазером своих карих очей. Ох, смотри Шурик, на свадьбу меня пригласишь. Я фотать буду тебя и твоя невеста!
– Приглашу, если это будет правда.
– Дядя Левон, сердцем чувствует, что сейчас на этом месте зарождается настоящий любовь. Вон уже и Амур с луком и стрелами вьётся в поднебесье, чтобы тебе зафитилить стрелу прямо промеж лопаток.
Левон смело направился в сторону Алисы, лавируя среди тел, загорающих на солнце как спортсмен слаломист среди флажков. Я стоял, опираясь на трезубец, и умиленно смотрел на девушку. Очнулся я тогда, когда армянин, держа ее за руку, подвел ко мне и пропел:
– Нептун и русалка сюжет этой песни моя подсказала гитара! Так дорогие обнимаемся! Улыбаемся! Смотрим вот сюда, сейчас отсюда вылетит маленький мохнатый.
– Шмель,– сказала Алиса и засмеялась.
– Нет, дорогая! Это такой маленький мохнатый б– б– б– ройлер.
– А почему маленький и мохнатый,– спросила Алиса,
– А потому что больной бил, мало кушал, – ответил Левон и улыбнулся.
Алиса вновь засмеялась. Фотоаппарат щелкнул и армянин, сделав добрые глаза, сказал:
– Завтра дочка, я принесу тебе очаровательное фото.
– Сколько это будет стоить,– спросила Алиса.
– На свадьбу меня пригласишь?– спросил армянин, подмигивая одним глазом. –Это мой подарок.
– А если….
– Если – никакого не будет,– ответил Левон.– Этот Посейдон, твой мужчина и тебе надо знать об этом русалка.
Глава 18
Получив от Левона одну тысячу рублей, я словно ужаленный несся на встречу с Алисой. Я был без грима и той дурацкой зеленой бороды бога морей, которая скрывала мое истинное лицо во время сеансов фотосессии. Левон вопреки моим ожиданиям оказался чувственным человеком и увидев мои страдания все же выделил мне заработанную за день сумму.
Алису я приметил еще издалека. Она стояла в коротком платьице, которое не просто подчеркивало ее талию, оно делало из девушки настоящую богиню.
В какой– то миг уже на подходе я заметил, как двое молодых людей подошли к ней и стали приставать, навязывая ей свой слегка пьяный коллектив. В моей душе мгновенно проснулся бенгальский тигр, и я ничего не говоря, подскочив, со всего размаха, ударил одного из хулиганов в нос. Мой кулак, словно торпеда пущенная подводной лодкой, сокрушая все на свете влетела в его кавказский шнобель. Я почувствовал, как под моим кулаком даже хрустнула носовая перегородка. Этот удар был нокаутирующим. Другой хулиган увернулся, и я даже не успел моргнуть, как его и меня тот же миг связали полицейские. Алиса, что– то доказывая, бегала вокруг них, а я понял, что на этот раз я конкретно влип. У меня не было не документов, ни денег, ни надежды на то, что мой отпуск к морю не окончится для меня отпуском в таежные дали нашей необъятной страны.
– Что теперь будет,– спросил я Алису, когда меня грузили в полицейский «воронок».
– Я обещаю, я буду тебя ждать,– ответила она, вытирая слезы.– Ну, посидишь лет десять. Это же не много. Я найму лучших адвокатов и все будет хорошо,–кричала она мне в след, стараясь утешить.
– Ага, больше её слушай! Ждать она будет,– сказал один из хулиганов, вытирая разбитый нос о воротник рубашки. Его руки за спиной были скованны наручниками, и поэтому не мог вытереть кровавую сукровицу, вытекающую из его носа.
Ехали, как мне показалось очень быстро, и уже минут через десять УАЗ остановился около полицейского участка. В дверях лязгнул замок и я увидел голубое небо, которое было таким далеким и таким желанным и пока еще без продольно поперечных линий стальных прутьев.
– Выходи по одному,– сказал полицейский, принимая «арестантов».
– Первым выходит горбатый,– ответил, я, стараясь еще как– то шутить.
– Что самый умный,– спросил голос полицейского и чья– то твердая и крепкая рука вытащила меня за шиворот на улицу. Я словно взъерошенный и напуганный воробей осмотрелся и заметил, что на плацу возле отделения стоит Алиса рядом с каким– то полковником. Полицейский расстегнул наручники и сказал:
– Подойди к полковнику, там тебе все скажут.
Я проследовал в сторону Алисы и полицейского чина и, улыбаясь, сказал:
– Здрасте.
– Это ты, что ли Дадонов Александр,– спросил меня сурово полковник.
– Ну, типа вроде я,– неуверенно ответил я, разминая затекшие от наручников руки.
– Ну и что прикажете с вами делать господин Дадонов,– спросил полковник.
– А в чем дело?
– Вам что не нужны документы?
– Документы мне очень нужны.
– Ну, а что вы тогда голубчик, не идете в полицейский участок? Не пишете заявление по факту разбойного нападения на вас. Полиция сбилась с ног искать вас по всему городу и близлежащим населенным пунктам в радиусе десяти километров.
– А что надо? Может можно без заявления обойтись,– спросил я, чувствуя, что в этом деле, скрыт какой– то подвох.
– Надо Федя – надо! Ответил полковник. – Скажи спасибо Алисе Анатольевне, что она заступилась за вас. Так бы мы бы еще долго искали, кому отдать паспорт моряка. Давай шуруй в дежурную часть. Нет! Лучше иди в мой кабинет. Там поговорим. Там напишешь заявление, получишь свои документы – Робинзон мать твою!
Алиса, придерживая под руку, повела меня в РОВД. Следом за нами в управление вошел и полковник. Поднявшись на второй этаж, мы с Алисой оказались в длинном коридоре по всей длине которого, лежала красная ковровая дорожка. Полковник завел нас к себе в кабинет, где предложил присесть возле его стола. Я последовал его совету и присел, ожидая услышать захватывающую историю с погонями и перестрелками. Я ждал! Я надеялся и верил в то, что наша доблестная полиция потратила столько нервов и клеток, чтобы найти грабителей и с боем изъять у них мой паспорт моряка.
– Ну, вот получи и распишись за получение,– сказал полковник, достав из сейфа мой документ.
В тот момент, когда я стал подписывать расписку в получении, в кабинет ворвались журналисты. В долю секунды я стал центром вселенной. Они торкали мне под нос микрофоны. Они слепили меня накамерным светом видеокамер. Они задавали мне кучу вопросов, а я сидел, словно потрепанный попугай, вращая головой, и старался понять, что хотят от меня эти работники пера и пергамента.
– Ольга Астафьева, криминальный канал телевидения «Черноморские зори». Мы ведем наш репортаж из кабинета начальника криминальной полиции полковника, Полозова Виктора Сергеевича. Несколько дней назад в наш славный город Сочи прибыл герой «Интернета» знаменитый Робинзон России – Александр Дадонов. Его выступление наши телезрители видели в авторской передаче Андрея Малахова «Пусть говорят». Задаем первый вопрос звезде и гостю нашего города. Уважаемый Александр расскажите нашим телезрителям, что произошло с вами,– спросила девушка.– Это правда, что вас ограбили в первый же час приезда в наш славный город Сочи?
– Не то слово – ограбили! Не в течении часа, а в течении пятнадцати минут, – сказал я и засмеялся. – Я только вышел на привокзальную площадь и отъехал от вокзала до первого перекрестка, как буквально в машину на которой я ехал, запрыгнули двое лиц… Нет – два лица кавказской национальности и под угрозой оружия отобрали у меня документы и тридцать тысяч долларов США.
– А почему вы сразу не обратились в правоохранительные органы,– спросила девушка журналист, и видео– оператор накатив зумом, взял меня крупным планом.
– Я, я просто был в шоке! В неизвестном городе, без денег и документов! Я был вынужден скитаться по злачным местам. Это, наверное, осталось у меня в привычке, когда я робинзонил на необитаемом острове. Там тоже не было полиции, и я, поэтому отвык.
– А как может прокомментировать это преступление начальник криминальной полиции полковник Полозов.
Девушка поднесла микрофон к полицейскому и тот, поправив галстук и прическу, откашлявшись, сказал:
– С наступлением летнего сезона отдыха в наш славный город Сочи съезжаются со всей территории бывшего Советского Союза все криминальные элементы. Вот поистине вопиющий случай наглого, и дерзкого преступления. Преступники не гнушаются чувствами своих жертв. Они умышленно заводят знакомства через «Интернет», а когда те, в особенности одинокие и богатые мужчины приезжают, чтобы встретиться, преступники не дремлют. Они подбрасывают жертвам наркотические и психотропные вещества, бьют по голове бейсбольными битами, угрожают оружием и лишают новоявленных искателей счастья и их состояния, а порой даже и жизни. И нам органам правопорядка приходится в поте лица отрабатывать деньги налогоплательщиков. Такой случай по всей вероятности не обошел и нашего гостя –Александра Дадонова. Только благодаря бдительности правоохранительных органов и камерам видеонаблюдения мы смогли засечь, как сам момент преступления, так и всю преступную группу. В целях оперативных мероприятий мы не называем имен и фамилий участников этой банды, но мы их знаем. Единственное, что я могу сказать, на видеосъемке запечатлен автомобиль марки БМВ третьей серии красный кабриолет. Как нам стало известно, это машина подруги местного криминального авторитета Вахо Сочинского, мисс Сочи 2010 Марьяны Гулькиной. Пользуясь, случаем, хочу через ваш телеканал, обратится к вору в законе и смотрящему за городом Сочи. Вахо Сочинскому. Вахо, если ты меня видишь, то должен знать, что дни твоей невесты сочтены. Дело времени и мы органы правопорядка предъявим ей обвинение по статье сто шестьдесят второй части третьей, как разбойное нападение, с применением оружия.
Я сидел за столом и смотрел, как вокруг моей персоны разгораются не шуточные страсти. Полковник явно был чем– то озабочен и потребовал от меня, чтобы я написал заявление по факту разбойного нападения. Мне не хотелось делать этого, но Алиса настояла и я под напором ее весомых доводов и убеждений, сдался. Мне не хотелось быть втянутым в эту историю тем боле, что каких– то жалких тридцать тысяч долларов на фоне моих миллионов это было несущественная потеря. Я еще не знал тогда, что стал пешкой в криминальной игре органов МВД, с криминальными авторитетами черноморского побережья. Боже, если бы я мог все вернуть назад. Если бы я смог бы просчитать свою судьбу я бы вряд ли стал бы искать спасения, а остался бы на том острове, который приютил меня, сделал богатым и дал мне дар ценить то, что называлось свободой.
Глава 19
Криминальную хронику канала «Черноморские зори» Вахо старался никогда не пропускать. Он сидел на диване перед плазменным телевизором, и, прищурив глаза, созерцал очередные новости. Хотя не каждый день полиция арестовывала его «друзей по бизнесу», но кто попадался, почти всегда передавали привет хозяину города, тем самым получая индульгенцию для пребывания в следственном изоляторе на положении блатного «положенца». Вахо очень любил эти сеансы связи через местное телевидение. Они давали ему возможность оперативно действовать, не дожидаясь, когда его шестерки принесут ему добрую или плохую весточку. Сегодня весточка была ужасной.
– Где эта сука,– проорал он, увидев в телевизоре лицо полковника Полозова, который рассказывал о похождениях мисс Сочи Гулькиной.
– Ты кого зовешь братан,– спросил Шаман.– Зачем так ругаешься?
– Марьянка где?
– Как где, на палубе лежит, как всегда топит под солнцем жировые отложения.
Вахо взял телефон и набрал номер свой подружки.
– Я слушаю тебя мой ясный сокол,– сказала Марьяна, на распев.
– Слушай, меня голубка. Сейчас хватаешь ноги в руки и приходишь ко мне. Вахо тебе расскажет сказочку про красный кабриолет и про тысячи обманутых тобой мужчин.
Марьянка взяв в руки пиалу со спелой вишней, и покачивая бедрам, продефилировала перед охранниками, не спеша спустилась в кают–компанию, где на диване развалившись, сидел ее бойфренд и смотрел телевизор. В руке он держал бокал с коньяком и не спеша пригублял напиток, щелкая языком и таким образом смакуя его восхитительный вкус.
– Ты, что– то хотел мой котик,– сказала Марьянка, и, держа за хвостик вишенку, вложила её в свой алый ротик.
– Слушай, кикимора подзаборная!!! Я тебе зачем купил красный БМВ, чтобы ты на нем летала по городу и стригла купоны с залетных фраеров?
– Я тебя не понимаю,– ответила Марьяна, и, достав изо рта косточку, запустила её в Шамана.– Какие могут быть мужики? Какие могут быть бабки? Ты, что Вахо, совсем от ревности рехнулся?
– Это я тебя спрашиваю. Какие мужики? Тебе что бабла мало!? Я из последнего рейса привез почти тонну кокаина. Это почти миллиард долларов. А ты еще шелушишь залетных мореманов. Вот смотри, что сегодня показали по телевизору.
Вахо включил повтор новостей сохраняемых системой телевизора и вывел на экран картинку с интервью Дадонова Шурика.
– Это что за придурок такой,– спросила Гулькина?
– Это твой Вахо, моторист с лайнера «Принц Альберт» которого наши сомалийские братья упустили в Индийском океане,– ответил Шаман.– Ты еще хотел с ним встретиться, когда его по первому каналу показывали в программе Андрея Малахова.
– Андрея Малахова? Это тот, который капусту прикладывает к поломанным ногам и который изобрел мазь «Лошадиная сила»?
– Нет, брат, тот другой Малахов. А этот ведет всякие сплетни. Он типа там встречи всякие устраивает. На прошлой неделе, он морячка этого показывал, как он, на необитаемый остров попал. А потом его еще янки на подводной лодке нашли и передали нашим. Они придурки думали, что он Бен Ладен! Ха– ха– ха!
– Клянусь мамой, я первый раз этого коня вижу,– сказала Марьяна, вкладывая в рот очередную вишенку. – Я в тот день, когда этого Робинзона ограбили, в автосервисе была. Ты позвони Самвелу, он тебе покажет запись с видеокамер. Я долго там была. Мне чистку салона делали,– ответила Марьяна.–Тормоза прокачивали.
– Ладно, я все узнаю. Давай вали, грей свою жопу дальше,– сказал Вахо и, допив коньяк, взял телефон. Найдя номер Самвела в памяти телефона, набрал его.
– Алло Самвел, братан, ты меня слышишь,– спросил Вахо, закуривая.
– Да брат слышу. Что ты хотел?
– Слушай брат Самвел, на прошлой неделе моя коза была у тебя в автосервисе?
– А что плохо почистили,– спросил Самвел.
– Нет, мне просто надо знать была она у тебя или нет?
– Слушай брат, клянусь мамой, все сделали по последнему писку сервиса. Машина была как новый. Я клянусь мамой, сам всё просмотрел до последнего миллиметра!
– Так значит была,– сказал Вахо, пробуя зубом телефон. – Ладно брат, давай, все нормально. Давай до свидания!
Сочинский отключился и немного подумав, сказал:
– Слушай Шаман, найди Копченого, пусть сделает копию видео– шмидео с видеокамер у Савела в автосервисе и пусть дует сюда. Пацанам скажи, пусть найдут этого морячка и притащат ко мне на яхту. Хочу пообщаться с ним, может он прольет свет на то, что происходит.
– А что делать с Рудиком,– спросил Шаман.
А что с Рудиком делать? Ты мозг включи! Если Марьяна была в автосервисе, а в городе на улице Лермонтова на перекрестке менты снимают на камеру детектив, значит это кому– то нужно? Морячка могли использовать втихую, чтобы ему бабло не башлять за роль в этом кине! Подключи Адольфа Карловича. Пусть старый пердун разнюхает, что там такое замутили менты. Сдается мне, они просекли про наш кокаин и теперь ищут подходы чтобы его у нас конфисковать, а нас отправить в республику Коми на повал леса.
– Если бы просекли, нас бы уже брали штурмом,– спокойно сказал Шаман.
– Ты Шаман, дятел!– ответил Вахо, вновь раскуривая потухшую сигару.– Ты головой думай. Если менты прочухают им нужно собрать доказуху. А как они соберут доказуху, если кокс еще в отстойнике. На мой юбилей приедет братва со всей страны, вот тогда и разгоним его от Кёника, до Магадана всю последнюю партию.
– Я понял тебя Вахо. Надо наших прикормленных ментов поспрашать, что это за двойник такой объявился,– сказал Шаман.– Чует мой ливер – это голимая подстава!
– Давай Шаман, действуй, если не хочешь, чтобы из твоего ливера сделали ливерную колбасу.
Глава 20
Первое свидание с Алисой хоть и было испорчено полицией, но я не горевал по этому поводу. Скорее я был безумно рад, что ко мне вернулся паспорт и теперь я был не бомжом, а гражданином великой страны. Мы после этого инцидента до самой ночи с ней гуляли по набережной: там кушали мороженное, пили душистый кофе. А потом еще долго сидели на парапете набережной, и слушали приливы волн, которые омывали ночной берег. Я рассказывал про резиновую Алису, благодаря которой остался жив. Рассказывал о своих приключениях на необитаемом острове, и мне было настолько хорошо, что не хотелось даже расставаться. Как мне показалось, я влюбился в эту девушку, приняв её образ, как образ ожившей куклы, которая вопреки моим опасениям ожила и нашла меня сама. Целый год общения с надуманным мной идеалом, я выстроил логическую цепь, по которой я должен был полюбить именно тот образ, который я тогда сам себе придумал. Алиса, как ни кто подходила на эту роль. Мне было удивительно с ней приятно, легко и необычайно здорово.
Опасаясь ее реакции, я как бы невзначай положил ей руку на плечо, предчувствуя, что она сбросит ее. Но вопреки моим ожиданиям, она наоборот прижалась ко мне всем телом, и в этот миг я ощутил, как стрелы Купидона, пущенная этим малолетним засранцем застряли в моем сердце, пройдя промеж лопаток.
– Ой, что– то меня кольнуло,– сказал я, выгнувшись, словно оглушенный доской удав.– Посмотри, что там у меня между лопаток торчит,– попросил я Алису.
– Да нет у тебя ничего,– ответила она, делая удивленное лицо.
– Да, ты проверь, пощупай рукой, мне кажется, что там что– то есть,– сказал я, делая вид, что ранен и нуждаюсь в скорой медицинской помощи.
Алиса потрогала мою спину рукой, и я почувствовал, как бабочки, одновременно сорвавшись с бутонов моей души, вспорхнули и, защекотав меня крыльями, пробудили во мне чувство любви. Мое сердце заныло. Умиленный такими необычными чувствами я тихо спросил:
– Что не нашла?
– Что не нашла,– переспросила Алиса, хлопая ресницами.
– Там промеж лопаток у меня стрелы торчат.
– Какие стрелы,– переспросила она, ничего не понимая.
– Ну, стрелы этого самого Купидона. Этот малолетний извращенец только что прострели мне сердце и теперь я буду маяться сердечной болью.
– Что ты хочешь этим сказать,– переспросила Алиса, улыбаясь.
– А то, что я, наверное, в тебя влюбился! Мне очень хорошо с тобой,– сказал я тихим эротичным голосом и, встав с парапета, запустил в море камень, который «блинчиками» отскочил несколько раз от воды и исчез в вотчине Бога морей.
– Здорово! А у меня так получится, – спросила Алиса, пробуя побить мой рекорд.
– Ну, давай! Попробуй,– ответил я, не понимая, что девушка переводит разговор в другое русло. Я видел ее робость. Я видел ее кротость и понимал, что она сомневается в своих чувствах и поэтому не хочет на первом свиданье раскрывать свои карты.
Она бросила плоский камень, и он, плюхнувшись, тут же ушел под воду.
– Давай я научу тебя,– сказал я, желая показать, как это делается.
– Давай следующий раз. Мне что– то зябко,– сказала Алиса.– Пора к бабушке идти, она будет беспокоиться,– сказала девушка и, взяв меня под руку, повела туда, где было много огней. Где играла музыка и где запахи деликатесов убегали из ресторанной кухни, будоража не только мой нюх, но и желудок. Я сглотнул слюну, почувствовав, что пришла пора бросить в «трюм» пару кусков мяса, чтобы успокоить «рабов», которые уже орали изнутри моего втянутого брюха. Я закрыл глаза и представил, как целую её. Мне так захотелось сделать это. Захотелось обнять и прижать к своей груди на всю жизнь, но я почему – то боялся. Я боялся даже дышать на неё, чтобы не дай бог разрушить то здание доверия и симпатии, которое мы с ней заложили этим вечером на этом пустынном ночном пляже.
Сколько мы прошли, я не знаю. Время пролетело, словно электричка на полном ходу мимо стоящего с флажком железнодорожника. Я старался изо всех сил раскрыть перед ней свой глубокий духовный мир, скрывая лишь то, что я прирабатываю Богом морей. Мне уже завтра, хотелось узнать о прошедшем свидании, услышав ее откровения. Я знаю, это было не достойно мужчины, но любопытство побеждало во мне всякие мужские и рыцарские чувства.
– Ну что Шурик, будем прощаться,– сказала она, лукаво улыбаясь.
– А что уже всё?
– Завтра будет день, и я позвоню тебе,– сказала Алиса, и я заметил, как она приблизилась ко мне, показывая готовность к эротическому контакту. Я, приняв ее действие как сигнал к активации инстинктов, свернул губы в трубочку, и хотел было коснуться её губ, но в самый последний миг она повернула голову, и мой поцелуй со свистом впился в ее щеку. Я облажался!
– Всё пока– пока– пока, – сказала Алиса, убегая от меня.– До завтра. Я позвоню тебе Шурик.
Я махал головой, словно китайский болванчик и ничего не мог сказать. В моей глотке застрял какой– то ком и мешал говорить. Алиса тронула меня рукой по щеке, и, не оборачиваясь, скрылась в темноте рядом с частными постройками.
Я стоял до тех пор, пока не стихли звуки ее шагов. Понурив голову, я не спеша побрел в сторону моря. Туда, где стоял павильон Левона Мнацаканяна. Туда где я могу обдумать свою жизнь, наслаждаясь приятными минутами одиночества. Разогрев чай я доел оставленный мне Левоном ужин, и подключив ноутбук к Интернету вышел в мировую паутину, желая поведать Люсьене о своих приключениях. К моему счастью Люсьена была в сети, и я ей написал:
– Привет Лю, у меня в жизни изменения! Сегодня стал звездой криминальной хроники. Местные телевизионщики показывали меня по сочинскому телевидению.
Не прошло и минуты, как я получил ответ.
– Привет Шурик, признаться честно я рада, что ты не забыл меня. А какие у тебя дела с криминальной полицией. Ты что обокрал супермаркет или очистил «Приват банк»?
Я немного подумал и ответил:
– Да у меня сперли документы и деньги. Документы подбросили, и теперь у меня хоть паспорт появился, и я могу даже показаться в городе. А деньги приходится зарабатывать.
Я откинулся на спинку стула и увидел, как Люсьена начала набирать ответ. В какой – то миг её записка вплыла на экране монитора.
– Если тебе Шурик, нужны деньги, я могу завтра выслать на главпочтамт до востребования,– ответила она.– Одной тысячи долларов по курсу тебе хватит?
– Да вполне,– ответил я, выстукивая одним пальцем сообщение. – Сегодня ходил на свидание, так пришлось угощать свою знакомую только лимонадом и мороженным. А хотелось в ресторан, чтобы и шашлычок и коньячок был.
– Поздравляю! Это что одна из тех девушек, с которыми ты переписывался?
– Нет! С этой я познакомился еще в поезде, когда ехали вместе в одном купе,– ответил я, еще не зная, что Люсьена это тайный агент Алисы, засланный, чтобы меня привлечь к операции «Посейдон».
– А как её звать,– написала Люсьена, проявляя завидное бабское любопытство.
– Алиса…
– А она хорошенькая эта Алиса,– спросила Люсьена, скрывая не просто свое знакомство с ней, но и стародавнюю дружбу.
– В поезде она показалась мне студенткой зубрилкой. А вот уже здесь на свидании я понял, что она мне очень нравится. Я влюбился в неё окончательно и бесповоротно,– сказал я, забыв истинное правило молчать о своих чувствах. Бабы, они ревнивы ко всему, даже если ты не находишься в поле их интересов. Они могут не показать вида, но придет тот момент, когда они напомнят о грехах твоей бурной молодости. Ты ради того чтобы замолить перед ней свой грех, ты будешь вынужден бегать в поисках ценного подарка, и еще не факт что угодишь ей.
– Я влюбился окончательно,– ответил я, не понимая, что уже через пять минут мои слова будут переданы Алисе, и я действительно окончательно и бесповоротно попаду в её сети.
– Ладно, Дон Жуан, наслаждайся морем солнцем и своей Алисой. Деньги можешь получить завтра на главпочтамте. Лучше заведи карточку – так удобнее и быстрее. Люсьена покинула сеть, оставив меня один на один со своими чувствами.
Глава 21
По мере того, как происходящие вокруг меня события набирали обороты, я втягивался в эту круговерть согласно закона аэродинамики. Я не мог сопротивляться набирающему силу девятому шквалу криминальных разборок по причине того что стал чуть ли не основным инструментом в этом концерте. Алиса, словно заправский дирижер, махала палочкой и вся эта «машина» начинала издавать оконченные мелодии вместо отдельных какофонических звуков.
Алиса, еще не успев войти в душ, как тут же была ошарашена звонком подруги.
– Алло Алиска! У меня тут такое. Не могу удержаться, чтобы не позвонить.
– Ну и что же еще ты пронюхала старая выдра,– сказала Алиса, присев на диван.– Давай колись, а то у меня от нетерпения пятки потеют!
– Слушай! Минут пять назад со мной связался твой Шурик.
– Это кто такой?
– Черт! Это твой объект под кодовым названием «Странник».
– Ах, да, ну и что он тебе поведал,– спросила Алиса.–У меня же с ним сегодня было свидание.
– У тебя с ним было свидание?
– Ну, было и что теперь,– спросила Алиса, усталым голосом.–Я же натуралка, а не лесбиянка и имею право позволить себе встретиться с мужчиной.
– А то, что он влюбился в тебя по самые уши,– ответила Жанна, и стала рассказывать Алисе все то, что сказал ей я, предварительно приукрасив весь разговор. Алиса внимательно выслушала свою подругу и сказала.
– Жануля, это ни о чем не говорит. Ты же знаешь мужчин! Они же такие непредсказуемые и все что они говорили вчера, сегодня может быть пустым звуком. У них только одна цель, это затащить женщину в постель и опустошить свой семенной фонд. А дальше хоть трава не расти. Я в такие игры с агентом «Странником» играть не могу. Права такого не имею…
– Ну и дура! Отстань от него, и я мгновенно перехвачу его. Пусть он мужик не особо видный, но судя по его тайным закромам вполне состоятельный.
– Ага, сейчас! Ты свое уже получила, а вот я еще нет! Первый этап нашей операции провалился. Теперь не знаю, как вернуть ему деньги, которые якобы у него похитили. Но ведь это были наши сотрудники. По всей логике он должен был написать заявление, что его ограбили. А он абстрагировался от своей проблемы и исчез где– то на просторах черноморского побережья.
– А ты мне пришли. Я ему вышлю, тем более он просил занять ему тысячу долларов,– сказала Жанна.
– Даже так,– ответила Алиса, погружая мозг в сосуд аналитического мышления.– Я подумаю и приму решение после общения с начальником криминальной полиции полковником Полозовым. А пока Жаночка, спасибо тебе за информацию, я ухожу спать.
– Ха, подружка, спасибо можешь оставить себе. Вечером посидишь перед телевизором, чайку со своим спасибом попьешь,– ответила Жанна, ерничая.– Давай пока!
Алиса, услышав гудки, тут же набрала номер отца.
– Алло, пап – привет!
– Привет дочка, как тебе отдыхается? Чем занимаешься?
– Отдыхается всегда хорошо. Я тут немного запуталась, ты бы помог разгрести одну историю,– сказала Алиса.
– А что надо сделать,– спросил отец.
– Мы когда операцию «Посейдон» готовили с полковником Полозовым, то малость просчитались. Теперь я не знаю, как поступить папа. «Странник» не стал заявлять о том, что на него напали «разбойники» ну, а теперь я не знаю, как вернуть ему деньги. Паспорт мы отдали, а вот деньги – нет. Тут нужно какое– то не ординарное решение,– сказала Алиса, надеясь на помощь отца.
– Положи деньги на карточку на его счет. Придет время, вернешь карточку, а с ней вернуться и деньги.
– Это папа, идея хорошая, но только я не знаю, как это будет выглядеть со стороны.
– Доверься случаю,– сказал генерал Лосицкий.
– Вчера вечером был выпуск новостей, где показали «Странника» и его историю. Теперь придется ожидать реакции Вахо, ведь против его подружки выдвинуто обвинение, а это значит, что он даст о себе знать. Через неделю у него юбилей и по агентурным данным на него съедутся воры со всего бывшего СССР. В отличие от политиков они не делят территорию великой страны, а совместно стригут купоны и торгуют наркотой.
– Смотри детка, не заиграйся, а то папе будет очень больно пережить, если с тобой что– то случится.
– Все будет нормально. Самое главное выманить зверя из его логова,– сказала Алиса, и попрощавшись с отцом, выключила телефон. Приняв душ, она нырнула под одеяло, и не о чем не думая, постаралась хоть как–то заснуть.
Глава 22
– Здрасте Виктор Сергеевич,– улыбаясь ехидной улыбочкой, сказал адвокат Вахо, Адольф Карлович Шниппель. Я к вам товарищ полковник, по неотложному делу. Тут два дня назад в криминальной хронике канала «Черноморские зори» прошел сюжет о якобы причастности моего доверительного лица к совершенному разбойному нападению. Мне хотелось бы знать, на какой доказательной базе основывается данное обвинение,– спросил адвокат, поправляя круглые как у кота «Базилио» очки.
Полковника криминальной милиции Полозова, прямо трясло, когда он вдел Адольфа Карловича. Старый еврей настолько знал законы, что спорить с ним было бесполезно даже при положительном исходе уголовного дела. Он, словно скунс, вмешивался в любой «вещдок», выводя из себя не только следователей, но и маститых оперов криминального жанра. На каждую статью он находил сотни подзаконных актов, которые моментально сводили на нет все усилия полиции в расследовании громких преступлений.
– Не соизволите ли ознакомиться с этим,– сказал Адольф Карлович, и с легкой ухмылочкой положил перед полковником Полозовым компьютерный диск.
– Это что,– сурово спросил начальник криминальной полиции, глядя на еврейские штучки.
– Это господин полковник, таки выговор с занесением в личное дело, в лучшем случае. А в худшем это ваш досрочный уход на заслуженный отдых по причине служебного несоответствия тому служебному посту, который доверила наша великая Родина вашей персоне. Вы не подумайте товарищ, у меня старого еврея Адольфа Карловича, к вам нет ничего личного. Я просто исполняю свой долг адвоката и всё.
– Вы мне угрожаете, Адольф Карлович,– спросил полковник, и, вставив диск, в компьютер, стал рассматривать предоставленные доказательства.
На диске была подборка видеороликов с технического центра «Самвел» где было ясно зафиксирован въезд на сервисное обслуживание автомобиля БМВ красного цвета.
– Это что,– спросил начальник криминальной полиции Полозов. Что это такое!?
– Это, господин полковник запись камер наружного наблюдения автосервиса «Самвел», где именно в тот самый день и в тот самый час на перекрестке улицы «Московской» был ограблен гость нашего города уважаемый господин Дадонов. Мы видим, что согласно этой записи вина моей подзащитной в разбойном нападении на гражданина Дадонова, полностью исключена. Подтверждением моих слов могла бы стать не только материалы видео регистрации, но и очная ставка потерпевшего с подозреваемым лицом и моим доверителем. Если Дадонов опознает в лице моего доверителя объект своих беспокойств, то я буду только приветствовать торжество справедливости и правосудия. Не так ли господин полковник? Мы же с вами служим закону, а не криминальному беспределу,– сказал адвокат, улыбаясь белоснежным японским фарфором.
Полковник внимательно рассмотрел видеозапись и, улыбнувшись, сказал:
– Господин адвокат, ваши доводы столь убедительны, что я вынужден эту запись приобщить к делу и произвести экспертизу на факт монтажа и целостности исходящих файлов. Я сообщу вам Адольф Карлович, в письменной форме о результатах нашего расследования.
– Я верю вам товарищ Полозов! Имею честь откланяться, господин полковник,– сказал Адольф Карлович, торжествуя скромную победу.
Адвокат клана Вахо ушел, закрыв за собой двери. Несколько минут Полозов сидел в позе Роденовского «Мыслителя» раз от разу, прокручивая подаренные адвокатом видеоролики.
– Черт, черт, черт,– сказал Полозов и в нервах швырнул в стенку, попавший под руку карандаш.
Его рука автоматически потянулась к телефону, и одним пальцем он сделал вызов абонента:
– Алло – Алиса Анатольевна – здравствуйте! Вас беспокоит полковник Полозов, вы могли бы прибыть в управление. В нашем деле подружки Вахо Гулькиной, возникли некоторые осложнения, которые могут отразиться на всей операции «Посейдон». Я должен доложить вашему батюшке, о том, что в наши планы закралась безнадега. Вы меня понимаете!?
Алисе было все равно. Она на данный момент была невменяема и не могла даже вникнуть в сущность сказанного начальником. Алиса с самого утра предчувствовала наступление в деле «Странника» каких– то осложнений и обстоятельств непреодолимой силы. После вчерашнего разговора с Жанкой она провела потрясающую ночь. Алиса– то погружалась в сон, то вновь просыпалась. Перед глазами стояло лицо «Странника», которое ни как не исчезало, а висело в мозге каким– то эфемерным фантомом. Его слова, его действия, движения – все это будоражило в ней не только душевную организацию, но чувственную женскую природу. Утром она ощутила, что все её тело «поломано», будто она не спала, а всю ночь строила дороги, залихватски орудуя отбойным молотком. Вчерашняя усталость, сменилась тревогой и нервной дрожью исходившей из нутра организма. Приняв душ, Алиса выпила стакан апельсинового сока и, не дожидаясь улучшения состояния, вновь упала в кровать. Сил подняться не было. Звонок телефона застал ее в пограничном состоянии, когда глаза уже слипаясь, уходили спать, а мозг еще отдавал последние команды.
– Часа через три товарищ полковник, я могу подойти в управление,– сказала Алиса и, закрыв глаза, заснула, словно кто – то стукнул ее по голове тяжелой подушкой.
Тем временем пока лейтенант Лосицкая спала, рядом с управлением УВД Сочи, по улице. Горького, замерла на парковке совсем неприметная ржавая машина марки «Ока». «Баламут» – как звали одного из людей Вахо, сидел за рулем. Он терзал ноутбук, выводя свой модернизированный «Тигр» на поле компьютерной брани. Он вслушивался во все звуки, доходившие до него из кабинета начальника криминальной полиции, которые приносили сигналы шпионских «жучков», установленных Адольфом Карловичем во время последнего посещения. Услышав звонок и разговор полковника Полозова с Алисой, он записал разговор, вникая в каждую фразу сказанного полицейским начальником. Не дожидаясь установленного для связи времени, он позвонил:
– Алло Вахо,– сказал он. – Ну, тут типа такая тема: баба твоя под колпаком у мусоров. Главный криминальный мусор звонил какой – то тетке по имени Алиса Анатольевна и сказал ей, что типа операция «Посейдон» может быть свернута из–за того что Адольф просек подставу. Я на всякий случай отсканировал ее телефончик. Попробую пробить через операторов, кому он принадлежит, и тогда я скажу, что надо делать. Сегодня вечером я загляну к тебе на судно и отчитаюсь по твоему заказу.
– Слышишь ты «Баламут» – мать твою! Сколько раз тебе говорить, что судно, это такой «утка» в больнице куда писают и какают больные люди. Еще раз назовешь мою «Семирамиду» судном, и я сделаю так, что именно судно станет для тебя роднее, чем твой мама и папа. Ты меня понял!?
– Заметано Вахо! Пробью, что это за тетка такая Алиса Анатольевна и с чем ее съесть.
Жоржик «Баламут» вытер со лба пот и отключил телефон. Посмотрев на свое лицо в зеркало заднего вида, он показал отражению свой язык, подтверждая отношение к смотрящему за городом Сочи средним пальцем.
– Хрен возьмешь с тарелки деньги – нарисованы они,– сказал он вслух и, согнув руку с локте, стукнул ладонью другой руки в месте изгиба.…
Звонок телефона оторвал генерал–Лосицкого от ознакомления с криминальной сводкой за прошедшие сутки по московской области.
– Да Лосицкий слушает,– ответил заместитель управления МВД, не выпуская из рук оперативные донесения.
– Товарищ генерал это вас беспокоит майор Самоваров. Вы говорили мне, чтобы я звонил в случае чего. Вот я и звоню. Минут десять назад, некий гражданин Жорж Сапрыкин по кличке «Баламут», доложил Вахо Сочинскому о том, что Алиса Анатольевна Лосицкая попала в зону внимания вора в законе. Вечером Вахо Сочинский назначил «Баламуту» встречу на яхте «Семирамида», где по нашим предположениям находится груз кокаина. Все службы оперативного реагирования приведены в полную готовность. Что прикажете делать,– спросил начальник отдела оперативной группы «Барс».
– Майор, твоя задача находиться в курсе всего, но в пределах визуального контакта с лейтенантом Лосицкой. Вы есть, но вас – нет! Пусть лейтенант Лосицкая считает, что она единственный исполнитель операции «Посейдон». Будьте майор, к ней снисходительней, ведь она же девушка, да и к тому же это её дебют после окончания школы МВД.
– Есть находиться в пределах визуального контакта,– сказал майор, наблюдая за «Баламутом» из фургона, стоящего напротив.
Глава 23
После вчерашнего свидания я был на подъеме. Мне хотелось прыгать, бегать по кромке моря и орать от счастья. После долгих дней одиночества счастье не оставило меня на едине с собой. С самого утра как всегда на пляже появился Левончик, который, словно заботливый отец принес мне дежурный хот– дог и кофе с молоком.
– Эй, ара, давай открывай,– стал он громыхать в дверь павильона,– уже утро, а ты все еще спишь. Народ уже хочет видеть тебя на сцене нашего Колизея.
Я приподнялся с топчана и, не открывая глаз, наощупь прошел к двери.
– Приперся ты ара, ни свет, ни заря – Я еще можно сказать, сплю, а он тут ломится.
Я открыл двери и увидел счастливое лицо Левона. Он протянул мне завтрак, улыбнулся, обнажив во рту залежи золота 786 пробы и сказал:
– Кушать ара, подано – садитесь жрать пожалуйста.
Я взял пакет, поставив его на стол и протерев кулаками глаза, спросил:
– А сколько время?
– А время дорогой, уже девять утра. Пляж наполняется зрителями твоего театра. Меня вчера мои коллеги по пляжу на стрелке спрашивали:
– «Где это ты Левончик, нашел такого актера, что все наши клиенты перебрались на твой участок?»
– А я им говорю, что стоя на коленях, молил Бога, чтобы он мне прислал такого аниматора, который заставит народ стоять в очередь за его автографом. И Бог послал мне тебя Шурик.
– Ты дядя Левон, как всегда врешь. Зачем неправду говоришь?
– А что я, по– твоему, должен был сказать? Люди Вахо интересовались тобой. Спрашивали кто такой. Я всегда и всем говорю, что ты бомж.
– А что им от меня надо,– спросил я запихивая в рот хот –дог.
– Что что…У Вахо через три дня юбилей. На его юбилей съедутся все авторитеты со всего бывшего СССР. Будут петь, гулять, пить коньяк, шампанское, кушать шашлык– башлык. И тут на сцену выходишь ты такой красивый в ластах и костюме Бога морей Посейдона и говоришь:– «Я вод границ оберегатель, волную Тихий океан»,
Я кивал головой в такт словам сказанным Левоном, а моя голова была занята совсем другим. Я думал об Алисе. Отодвинув шторку, я выглянул на улицу, стараясь рассмотреть то место, где обычно она стелила свое покрывало. Но, к моему сожалению, её там не было.
– Что Нептун, русалку высматриваешь,– спросил Левон, раскладывая на столе готовые фотографии. – Вот смотри, ты стоишь, а рядом стоит она. Вы прямо как голубки влюбленные! Нептун и русалка сюжет этой песни моя подсказала гитара! Нептун и русалка очень симпатичные ребята…
Я взял в руки фотографию и взглянув на нее, почувствовал, как мое сердце заныло какой– то непонятной болью. Все мои думки были только о ней.
– Ну, прямо как два влюбленных птеродактиля на спине динозавра,– сказал я пошутив.
– А, ара, вижу, ты в нее влюбился.
– Ну, влюбился и что теперь?
– Это ара, хорошо. Я вот уже больше двадцати пяти лет люблю только одну девушку. Это моя Ануш. У меня три дочери. Два внука, обезьянка такой маленький с глазами как фары у Мерседеса! Попугай такой красного цвета, как мундир у охраны её величества Елизаветы. И все это добро я нажил работая простым фотографом.
– Капуцин,– сказал я, напоминая ему про породу.
– Ага, такой капучин,– ответил Левон,– зеленый и хвост такой длинный – длинный. Как зацепится собака, хвостом за карниз и смотрит, смотрит в окно своими фарами, будто что понимает. Чудной такой.
– Не капучин, а капуцин,– поправил его я.
– Эй, ара, мне равнобедренно капучин он или капуцин. Нам фотографам без обезьяны капуцина и попугая ни как нельзя! Народ любит экзотика! А там где есть хоть немного экзотики, там есть стабильный доход!
– Вот ты тоже можно сказать экзотика этого пляжа. Телом ты Шурик, красив как Бог Аполлон. Ласты на ноги наденешь, в руки возьмешь трезубец, красавец ну прямо писанный,– сказал армянин.– Да по тебе все бабы нашего пляжа сохнут. Ты не переживай, придет к тебе твоя Алиса. Вот на – дарю тебе фото, можешь тут на стенку на скотч наклеить и любоваться, сколько твой душе будет угодно. Ей тоже сделал несколько штук, пусть пошлет папе и покажет, какой у него будет зять.
Левон как всегда шутил, а мое сердце наполнялось тревогой. Я сердцем чувствовал, что случилось что–то такое, что требовало моего оперативного вмешательства. Я еще не знал, что черные силы зла сгрудились над моей Алисой и час расплаты за её профессиональную проницательность и хватку уже начал отсчитывать минуты. Полдня расхаживая, словно бомж после похмелья по кромке воды, я орал свой текст голосом ишака, увидевшего свою смерть. Левончик бегал сзади за мной, и пожимал плечами при виде, затыкающих уши пляжных элементов греющихся под солнцем.
–Слушай ара, ты почему сегодня такой? Где твой фирменный стиль!? Ты орешь, будто тебя ржавым ятаганом собрались кастрировать турецкие янычары.
–Нет настроения,– сказал я, опираясь на трезубец, как на посох. Жжет мне тут в груди. Чую сердцем, что с моей Алисой случилась беда.
–Какой беда Шурик? Алиса твой, сейчас дрыхнет в номере гостинице или у своей бабушки и думать не думает, что ты тут выдумываешь в своей голове какие–то страшилки. Выпей вина и все встанет на свои места,– сказал армянин и я, сорвавшись с места с пробуксовкой, пошел к павильону. Поставив возле входа трезубец бога морей, я достал из рундука бутылку вина, которую три дня назад приносил Левон, и, открыв пробку, влил в себя больше половины.
–Будешь?– спросил я, протягивая бутылку Левону.
–Ты что – я на работе,– сказал он и присел рядом под навес.
Я, ничего не говоря, вновь приложился к горлышку и, сделав пару глубоких глотков, понял – вина больше нет.
–Боже мне опять достался алкоголик,– запричитал Левон.– Где вы беретесь на мою голову?
–Не алкоголик, а лицо с тонкой духовной организацией,– сказал я, предчувствуя, как алкоголь уже проник в кровь и начинает будоражить мою нервную систему, погружая ее в состояние полного отторжения окружающей среды.– Я Левон, больше не хочу быть Богом морей! Давай я буду космонавтом,– сказал я армянину.– А хочешь я стану Бетманом или Человеком пауком?
–Где я тебе буду искать скафандр ара!? Ты же знаешь, что это очень дорогая вещь,–сказал Левон и его лицо как–то странно расплылось будто у меня сбилась юстировка объектива. Я взглянул на пляж и заметил, что все отдыхающие на пляже в какой–то миг закружились в вальсе, даже те которые сидели и лежали на топчанах под зонтами. Я, закрыв глаза, провалился в какую–то глубокую яму алкогольного опьянения. Что было после, я уже не видел и не слышал.
Глава 24
С этого дня события стали развиваться стремительно. Вахо гонимый реваншем мести подключил всю свою криминальную армию в поисках Алисы. Вечером того дня когда я лежал в состоянии не стояния. Баламут прибыл с докладом на яхту «Семирамида». «Торпеды» Вахо, втянули бедного хакера на корму яхты и уже приготовились размять свои кулаки, но смотрящий за городом остановил их, подарив Баламуту свое снисхождение.
–Ну и с какими ты новостями, пожаловал ко мне,– спросил Вахо Сапрыкина.
–Я Вахо, пробил, что это за тетка про которую вел разговор полковник Полозов,–дрожащим голосом сказал Баламут.
–Ну, я слушаю тебя,– сказал Вахо.–Что там сказал этот мусор?
Баламут вытащил ноутбук и, разложив его перед Сочинским, открыл страницу с данными на Алису.
–Лосицкая Алиса Анатольевна, родилась в тысяча девятьсот девяносто первом году в Москве. Окончила высшую школу МВД. Отец Алисы заместитель начальника управления, отдела криминальной полиции МВД. Генерала Лосицкого. Вот фото выпуска, а это её фотография.
–Симпатичная! Ну и что, может эта ментовка эта приехала на море отдохнуть, вот и опекает ее полковник, чтобы с дочкой генерала ничего не случилось,– спросил Вахо.
–А если случится?– спросил Адольф Карлович, смакуя коньяк.
–Ты на что намекаешь?
–Я намекаю на то, что девчонка эта явно прикатила сюда не отдыхать, а в командировку. Иначе не возникла бы подстава, связанная с Марьянкой. Все эти мусорские движения начались накануне твоего юбилея, когда со всей России уже съезжаются авторитетные люди поздравлять тебя.
–Да я хотел плевать на этих мусоров,– сказал вор и закурил сигару.–Юбилей отпразднуем на туристическом лайнере в нейтральных водах, а там все ментовские подставы не имеют никакой законной силы. Там территория моя личная, а значит наша – воровская.
–А что делать с дочкой генерала, – спросил Шаман.– Может прикрыться ей, на всякий случай пока мы кокс раскидаем. Так на всякий случай. Потом отпустим, когда гости разъедутся.
–А что, это идея хорошая! В деле она или нет, а нейтрализовав её, мы обретаем уверенность в завтрашнем дне. А что там с этими артистами. Я же просил тебя Шаман найти мне матросика, который спасся с моего лайнера. Он же где–то тут в городе на пляже ошивается. По отелям пробейте.
–А что его искать, братва говорит, он у Левона подрабатывает. Они его уже неделю пасут.
–У Левона? Что старый армянин Левон, еще фотографирует? Я его помню. Он меня фотал на выпускном вечере. Он тогда еще молодой был. Да, время идет,– сказал Вахо, отпивая коньяк. А ты что стоишь хакер? Налей себе выпить, – сказал Сочинский обращаясь к Баламуту. – Ты моим парням скинь инфу по этой ментовке из белокаменной, а сам ее со своего ящика удали. Не дай бог тебя просекут с твоим компом. Я тогда тебя заверну в персидский ковер и упокою с миром на дне морском. Это я тебе могу обещать.
От слов сказанных вором в законе, Баламута даже тряхнуло. Он знал, что если Сочинский сказал, то никакие силы не смогут изменить его решения. Он одним махом заглотил коньяк и дрожащим голосом проблеял:
–Все сделаю – как надо.
–Шаман, дай этому хакеру штуку баксов. Я обещал ему,– сказал Сочинский, блаженно выпуская дым.
–Ему и пяти сотен хватит,– ответил смотрящий за воровским общаком Шаман, стараясь сэкономить воровские деньги.
–Я, Шаман, обещал ему штуку баксов! А коли ты, в наш базар влез со своей пятихаткой, то и заплати ему от себя, еще пятьсот зеленых. Чтобы ты знал, что слово вора, это не слово мента, который клянется погонами и продажной «честью» офицера. Вор он и в Африке вор. А хороший мент это тот мент, который на дне моря кормит крабов.
Окружавшие Вахо мужики засмеялись от такой шутки.
Вахо, затушил окурок сигары и, допив коньяк, встал с дивана. Подойдя к Шаману, он тихо на ухо ему сказал:
–Москвичку привезешь на «Семирамиду». Хочу с ней сфотаться когда юбилей будет, чтобы папашку её слегка по нервировать. Актеришку этого и Левона тоже доставишь на яхту. Пусть репетируют представление. Мне на день рождения хороший конферансье нужен, чтобы не стыдно было перед авторитетами. Да Копченому и Зяме денег дай на фейерверки, пусть закупят побольше всяких, чтобы салют из космоса было видно. Пусть знает Президент, что в Сочи не только олимпиады проходят, но и воровские сходняки,– сказал Вахо и, засмеявшись, спустился в каюту.
Увидев, что вор уединился, Баламут выдохнул воздух, который он держал в себе. Улыбнувшись Шаману, он напомнил о своем присутствии. Шаман, достав деньги, отсчитал полторы тысячи долларов и подал их хакеру.
–Запомни Баламут, кабы не Вахо, то получил бы ты всего пятьсот баксов.
–Ты Шаман, жаден до безумия! Я не милостыню прошу, а получаю деньги за работу. Если хочешь, то сам сиди под ментовкой и парь свои уши, пока тебя полицаи на цугундер не нахлобучат. А если не получается, то лучше заплати тому кто в этом деле профи,– сказал Баламут, улыбаясь.
Глава 25
Что произошло со мной, пока я лежал в павильоне пьяный, я так и не понял. Очнулся в жутко душном помещении. Открыв глаза, я увидел, что нахожусь в каком–то жутком месте, где тускло, светит одинокая лампочка, а мое тело подпрыгивает на ухабах. Я сперва подумал, что это гроб, но после ознакомления я понял – это был багажник машины. Рядом со мной со связанными руками лежал Левон. Его рот был заткнут тряпкой и я понял, что нас кто–то похитил и теперь нашей жизни угрожает опасность. Я набрался сил, и, приблизившись при помощи колебательных движений к Левону, вцепился зубами в кляп, которым был, заткнут его рот. Армянин открыл влажные от слез глаза и одобрительно кивнул. Потянув за тряпку, я вытащил её и тихо спросил:
–Это где мы?
–Нас похитили люди Вахо,– ответил Левон, выплевывая остатки ниток.
–Нас везут убивать?– Спросил я, не представляя, кому я перешел дорогу, чтобы меня нужно было за что –то убить.
–Вряд ли,– ответил Левон. –Ты, ара джан спал, когда приехали гопники Сочинского. Они связали нас и ничего не говоря, запихнули в багажник машины. Я только слышал, что они говорили про какого – то артиста. Это, наверное, ты Шурик!? Ты же у нас знаменитый на все побережье артист.
–А почему нас тогда связали? Что нельзя было по– человечески пригласить? Напоить вином или коньячком под шашлычок.
–А потому, что ты кричал, что русские не сдаются! Пел: «врагу не сдается наш гордый Варяг, пощады ни кто не желает». Потом ты заехал одному из них по роже и заорал: « Я супостаты Родину мать нашу не продаю!». Вот они и связали нас, чтобы мы не дергались и не орали.
–Боже, что я такое выпил,– спросил я Левона.
–Я не знаю. Бутылка эта давно в доме валялась. Выкинуть было жалко, вот тебе принес. Видно вино было очень хорошее и старинное.
Машина остановилась. Через мгновение багажник открылся и белый солнечный свет больно ударил по глазам.
–Глянь Копченый, голубки лежат как смиренно,– сказал один голос.– Словно жмурики!
Чьи–то сильные руки вытащили меня из багажника и поставили на ноги. Осмотревшись, я увидел пирс, уходящий в море с пришвартованными к нему моторными лодками и яхтами. Следом за мной вытащили на свет божий и Левона. Он осмотрелся и тихо сказал:
–О, да мы в Адлере.
–Ну, да в Адлере,– ответил Копченый.– Поплывем, сейчас к Вахо, он ждет вас на своей «Семирамиде».
–Убьете,– спросил я, любопытствуя,– или бить будете?
–Нет, премию выпишем, – ответил бандит ростом поменьше Копченого и гангстеры засмеялись.
В голове мелькнула мысль откупиться, но тут же эта идея была пресечена внутренним голосом, видя как тот, разрезает ножиком скотч, которым были связаны и руки и ноги.
–А не боишься, что убежим,– спросил я осматриваясь.
–А беги! Если тебе деньги не нужны, то можешь прямо сейчас в море сигануть. Вахо, вас на свой юбилей нанял. Ара будет конферансье, ну типа Петросяна, ну, а ты Посейдоном будешь. Будешь Бог морей! Мы слышали, у тебя это хорошо это получается! Через два дня будет праздник. Хозяин приказал доставить вас для репетирования. Сам Вахо будет режиссёром вашего театра. Он обожает всякие постановки.
–А что нельзя было просто попросить,– спросил Левон. – Ануш моя будет беспокоиться, что я пропал. Пойдет в полицию жаловаться. Полиция на камеры наблюдения посмотрит, найдет вашу машину и будет Сочинскому очередной геморрой.
–Ты ара джан, не переживай! Вахо твоей Ануш, уже аванс передал! Твоя жена, как три тысячи долларов увидела, так сразу по магазинам пошла,– сказал Копченый, разрезая скотч, которым были связаны ноги армянина.
Нас с Левоном, словно дорогих гостей посадили в катер, следом погрузили мой театральный реквизит. Мотор лодки взревел, и мы понеслись по водной глади в сторону нейтральных вод, где на рейде стояла яхта Сочинского – «Семирамида». Пограничники в дела вора в законе не лезли. Его яхта ходила под греческим флагом, приграничных вод не нарушала, а моторная лодка, курсировавшая от берега к яхте, была оговорена международным договором о мореплавании и пограничном контроле. Пограничный катер появился мгновенно и в рупор послышались до боли знакомые слова:
– Стоп машина. Суши весла!
Копченый заглушил мотор и заложил катер в дрейф.
– Без паники господа,– сказал он и помахал пограничникам. –У нас все в порядке!
– Лови конец, – проорали с пограничного «перехватчика» и солдат в зеленом берете бросил капроновый фал. Коротышка схватил его и, привязав к лодке, подал рукой сигнал. Бандитская моторка, подтянутая погранцами, пришвартовалась к борту дозорного катера.
– Куда путь держишь, Копченый,– спросил старший лейтенант.
– На яхту к боссу плыву, продукты везу и актеров большого оперного и малого академического театра.
– До нас дошла информация, что послезавтра Вахо гуляет,– спросил офицер.– Менты нам приказ дали в случае входа в пограничные воды России перехватить и доставить его в управление МВД.
–А что ему еще делать. Он в нейтральных водах гуляет и на родину добровольно не собирается. Ему и на яхте хорошо.
– Покажи мне Копченый, ваши судовые документы,– сказал офицер пограничник.
– Так ты капитан утром проверял,– ответил бандюган.
– Порядок такой! По инструкции положено.
Копченый подал журнал и наши паспорта.
–Документы в порядке,– ответил старший лейтенант, возвращая их гангстеру.– Ну, давай, плыви дальше. Семь футов под килём тебе.
– Плавает старлей, по морю только кошачья какашка,– сказал под нос Копченый, не желая гневить власть. – Мы мореходы значит ходим!
Мотор на лодке взревел и, отвалив от погранца, моторка понеслась в сторону, удаляясь от берега дальше и дальше.
–Каждый раз меня шмонает,– проорал Копченый. – Ему менты приказ дали Вахо взять живым или мертвым. Вот он и рвет задницу на лоскуты! Хочет медаль, наверное, получить или звание майора?
–У них служба такая, – ответил я, стараясь перекричать рев мотора да ветер, который свистел в ветровом стекле катера.
Когда город скрылся за линией горизонта, а горы вытянулись вдоль побережья синими холмами, катер пришвартовался к корме яхты под названием «Семирамида». Хозяин в длинных цветных шортах стоял на палубе, перегнувшись через поручни и приветствуя нас, словно стародавний друг.
– Гостям «Семирамиды» пламенный привет,– сказал он.– Поднимайтесь на палубу. Краем глаза я заметил на яхте несколько накаченных охранников с оружием. Это сразу исключило желание побега, тем более что на этом судне мы с Левоном были гостями.
– Ну, проходите люди добрые, веселее. Давно вас ждем.
Увидев Левона, Вахо улыбнулся и сказал, словно встретил старого друга:
– Вай, вай, вай! Сколько лет – сколько зим!? Здравствуй дядя Левон! Так давно тебя не видел, что даже думал, что ты нас уже покинул! А ты все еще живой! Здоровый! Вон, какой красивый! А помнишь, класс наш фотографировал на выпускном вечере!? Это уже двадцать пять лет прошло.
– Здравствуй Вахо! Ты все такой же шустрый, как и был в те годы,– ответил Левон, пожимая руку вору в законе.
– Счастливый ты дядя Левон! Все фотаешь!? А я вот уже вор в законе! Да! Короновали меня дядя Левон, пять лет назад, после того, как последний раз вышел из тюрьмы. Ты представь меня своему другу.
Левон вытер со лба пот, проступивший от волнения, и, выдержав паузу, сказал:
– Знакомься Шурик джан, это Вахо Сочинский! А это Александр из Москвы приехал погостить, отдохнуть, шашлык– башлык покушать, девушек пощупать. Целый год на необитаемом острове, как Робинзон Крузо просидел.
Я протянул руку, и вор в законе крепко мне пожал её.
– Вахо Сочинский, – сказал он улыбаясь.– Наслышан я морячок о твоих подвигах.
– Александр Дадонов, моторист второго класса на лайнере «Принц Альберт» – гордо отрапортовал я.
– Ты Шурик, так не волнуйся так, я все знаю про тебя! У меня очень хорошая разведка. Они мне по тебе всю информацию нарыли. Да только я сам хочу знать, как ты умудрился с кормы сигануть, когда от черножопых сомалийцев в море прыгал?
Тут я понял, что Вахо знает про меня исключительно всё, кроме одного. Он не знал, что я и Алиса встречаемся и мы уже больше чем друзья.
– А скажи мне Шурик, как это ты на острове прожил с резиновой бабой!? Ну, ты хоть раз ей воспользовался по назначению. Ну, типа там любовь – морковь!?
– Не было нужды,– гордо сказал я. – Я Вахо, живых баб люблю, а не резиновый полуфабрикат. На резиновой бабе хорошо плавать по морю. Садишься на неё верхом и гребешь к берегу.
– А мою бабу тоже любишь,– спросил Вахо, делая прозрачные намеки на свою подружку.
– Да ты, что Вахо, сказал Левон! Он и в глаза твою Марьянку не видел…
– А вот полиция говорит, что моя баба тебя обворовала и украла у тебя тридцать тысяч долларов. Вот тут Шурик, на столе лежит тридцать тысяч долларов. Сейчас сюда выйдет моя баба, и если ты её узнаешь, то я их тебе отдам! Если ты её не узнаешь, то я не дам тебе денег! Хочу проверить врут менты или правду говорят.
Признаться честно я немного испугался. Я ведь слышал от Левона, что это была его подружка, которая встречала меня на вокзале в красном кабриолете. Мое сердце слегка затрепыхалось. На палубу кормы выплыла красавица. Это была мисс Сочи, Марьяна Гулькина. Она, держа длинный мундштук с дымящейся сигаретой, подошла к столику и, поцеловав в щечку своего бойфренда, присела к нему на колено. Обняв вора, она надменным взглядом осмотрела гостей и с иронией и долей ехидства, сказала:
– Ну и кто тут потерпевший? Кого я имела удовольствие ограбить!?
Я не мог узнать её. Внешне какие– то признаки сходства с той женщиной были, но это была явно не она. Её голос, её манеры двигаться говорили о том, что я её не знал и раньше никогда не видел.
– Нет, Вахо, этой женщины я не знаю! Это не она – это я могу официально подтвердить, сказал ему я пребывая в недоумении.
– Браво! Браво! Брависимо!– сказал Вахо, и захлопал в ладоши. – Молодец, даже ради тридцати тысяч долларов ты Шурик, не соврал. Молодец! Уважаю таких фраеров!!!
Только сейчас повернув голову, я заметил, что один из людей смотрящего, снимает нас на видеокамеру. Я понял всё.
– Вот видишь Шурик, ни ты её, ни моя баба тебя, не узнали друг друга. А это говорит, о том, что это не она тебя обворовала. Вы видите, друг друга впервые, и это подтверждает мои догадки, что это голимая ментовская подстава. Вот теперь Шурик, я передам это видео нашим Сочинским мусорам. Пусть посмотрят на эту очную ставку. А то они думают, что Вахо Сочинского, можно просто так взять и арестовать, словно я лох печального образа. У меня все побережье под контролем. Без моего ведома и разрешения, ни один карманник, не сможет украсть даже кошелек в этом городе.
Тут до меня дошло, что кто– то прикрываясь образом Марьяны Гулькиной, творит в курортном городе свое коварство, разводя таким образом, заезжих женихов. Учитывая, что за городом смотрит вор в законе Вахо Сочинский, это было опасное и рискованное занятие.
– Так что выходит, это не Марьяна,– спросил Левон, вытирая со лба проступивший от волнения и жары пот.
– Как видишь, дядя Левон,– сказал Вахо.– Потерпевший не опознал злодея, а значит – значит полковник Полозов не сможет получить очередной орден,– сказал Вахо и засмеялся. – Ну, раз все вопросы выяснены, то переходим к приятным минутам нашего общения. И так господа, через день у меня юбилей! Мне исполняется сорок три года,– сказал вор в законе.
– А юбилей?– спросил я, ничего не понимая. – Это же должно быть сорок пять, пятьдесят, ну и так далее, – сказал я, пожимая плечами в недоумении.
– Нет, дорогой Шурик,– ответил вор в законе.– Через два дня исполняется пять лет, как я коронован на звание вора в законе и пять лет, как я принял блатную «должность» смотрящего за черноморским побережьем. За эти пять лет мы сделали многое. Мы украли из бюджета страны миллиард рублей и купили на него лайнер «Принц Альберт», который приносит нам не только стабильный доход, от туризма, но и доход от его эксплуатации. Задача, отметить эту дату так, чтобы от Калининграда до Владивостока вся братва знала, что мы не только сила, но и новая струя в жизни нашей необъятной Родины. Ты Шурик, подумай, что нужно и составь список нужных тебе вещей и реквизита. Мне понравилось, как ты танцуешь в Интернете с этой надувной бабой из секс шопа. Братва будет в экстазе,– сказал Вахо. – Копченый проводи гостей в их каюту, пусть пишут сценарий.
Копченый, повинуясь боссу, кивнул и мы, поднявшись с дивана, проследовали за ним по лестнице на вторую палубу, где находились каюты для гостей.
– Ну, это типа ваша хата,– сказал он, – можете отдыхать и готовиться к выступлению.
Мы с Левоном вошли в каюту и расположились на кроватях, блаженствуя под потоками прохлады, которая лилась из кондиционеров.
– Я Левон, ничего не понимаю. Какой юбилей!? Какие блатные!?
– Я сам ничего не понимаю,– ответил Левон, вытирая шею и лоб платком. – Я от волнения чертовски потею. Толстый я понимаешь –толстый!
Достав телефон, я решил позвонить Алисе, чтобы узнать, почему она не пришла на пляж. Связи не было. От яхты Вахо, до берега, было более двенадцати миль, а на такое расстояние сотовая связь была не просто не эффективной – её не было вообще.
– Черт, черт, черт – нет связи. Я хотел позвонить Алисе и предупредить, что меня несколько дней не будет.
– Не волнуйся,– сказал Левон. – Все будет хорошо, если нас не замуруют в таз с раствором и не утопят на дне Черного моря.
– Что хорошо!? Что хорошо!? Ты хоть представляешь себе ара, что она, может быть, ищет меня. Ты не представляешь, насколько она мне дорога и я не хочу потерять её, стал я психовать, расхаживая по каюте.
– Да не волнуйся ты так ара джан! Пару дней ничего не решат. Как говорил ара джан Александр Пушкин: – «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы им». Вот считай, что ты уехал на рыбалку.
– Слушай Левон, а это идея. Давай попросим хозяина дать нам удочки. Порыбачим, подумаем, а там осмотримся, и будет видно, что делать дальше.
Я вскочил с кровати, и открыв двери, вышел из каюты. Кругом было тихо, лишь яхта плавно покачивалась на волнах, передавала организму приятное ощущение убаюкивающего умиротворения. Открыв дверь в соседнюю каюту, я обнаружил, что там никого нет. Мной мгновенно овладело любопытство и я, словно разведчик проявил смекалку и сноровку.
– Ты куда пошел ара,– прошипел как удав Левон, выглядывая из каюты.
– Хочу знать, куда бежать, в случае, если начнется какая заварушка. Нужно знать, где здесь запасные пути к спасению.
– Я с тобой! Я не хочу тут оставаться,– сказал Левон и стал следовать за мной по пятам.
Поочередно проверив каюты, я убедился, что на данном уровне никого нет. Поднявшись на палубу, я увидел, что охрана блаженствует в шезлонгах, грея свои тела под солнцем. Я не знал абсолютно, что делать и с чего начинать. Главный бандитский папа вроде бы ничего мне плохого не сделал, но я чувствовал, что именно в этом и скрывается коварная затея врага. За его лоснящейся, ехидной улыбочкой, скрывался вероломный враг, который мог в любую минуту нанести смертельный удар.
Делая вид, что я не шпионю и мне все равно, я вышел на палубу и, держась за поручень, остановился рядом с загорающими гангстерами.
– Ты это куда фраерок собрался,– спросил один из бандитов, глядя на меня через черные очки.
– А что тут есть еще места, куда можно пойти,– спросил я, удивляясь наивности вопроса.
– Пойти ты, фраерок можешь только на дно, если босс даст отмашку. – Нам, такого как ты завалить, это как цыпленка пожарить. – В ковер завернем, трак от трактора к ногам привяжем, вместо груза и на дно. Тут глубина большая, долго всплывать будешь,– пошутил один из бандитов.
– Ну, типа ты меня напугал,– сказал я.
– Ну, типа старался,– ответил тот, и гангстеры заржали.
– Я Вахо, могу видеть,– спросил я.
– Можешь, если он сам захочет тебя видеть,– ответил мне один из охранников, продолжая надо мной шутить.
– А где он?
– Босс, отдыхает со своей девушкой на палубе. Там на юте,– ответил один из бандитов.
В голове созрела мысль. Можно было бежать с этого судна во время воровского сходняка. А для этого нужны были плавательные средства. Спасательную лодку на воду не опустишь. На спасательном круге далеко не уплывешь. Эх, если бы достать надувных женщин, то это было именно, то, что нужно.
Я, подморгнув глазом Левону – сказал:
– А Копченый, где?
– Копченый в трюме, что ты хочешь.
– Вахо, сказал, чтобы я составил список нужного реквизита. Бумага нужна и ручка буду писать список.
Гангстер взял радиостанцию и, нажав на тангетку, вызвал Шамана.
– Алло Шаман, тут наши гости просят бумагу и ручку.
–Зачем?
– Ну, говорят, типа явку с повинной прокурору писать будут!
Гангстеры засмеялись, считая шутку удавшейся.
– А где Копченый,– спросил Шаман.
– Копченый в трюме, подарки для гостей пакует,– сказал охранник.
– Хорошо сейчас приду,– ответила радиостанция.
– Идите в каюту, Шаман сейчас принесет вам бумагу и ручку,– сказал охранник и, открыв банку пива стал с жадностью глотать.
– Пошли Левон, в каюту. Пива хочу, аж зубы чешутся,– сказал я, глядя как гангстер пьет.
Мы вернулись в каюту. Я, осмотрев каюту нашел холодильник и, предвкушая приятные минуты открыл его. Несколько сортов пива стояло на нижней полке. Взяв две бутылки, я открыл и подал, трясущемуся от страха Левону.
– Короче надо отсюда валить,– сказал я тихо, подозревая, что здесь кругом стоят видеокамеры.
– Ты Шурик, сумасшедший! Как? До берега больше двенадцати миль.
– Как, как – каком кверху!– Сказал я.– Я в Индийском океане дрейфовал без воды, еды и секса. А здесь до берега всего пятнадцать миль. За ночь вполне доплывем до погранзоны, а там нас подберут погранцы.
– Я плохо плаваю,– сказал армянин, вытирая платком от волнения лоб и шею.– Я сразу буль – буль и на дно.
– Я как раз придумал, чтобы нам не утонуть. Я закажу Вахо, шесть надувных баб, якобы для постановки номера. Вот на них мы и поплывем. Привяжем к ним по большой бутылке пресной воды и поплывем в сторону берега.
– Господи! Зачем я с тобой связался,– пробормотал армянин.– Зачем мне пожилому человеку такой стресс. Лучше, бы я сидел дома со своей Ануш. Кушал бы бастурму и пил бы домашнее вино,– сказал Левон.
– Как только гости соберутся за столом, мы сиганем за борт и поплывем к берегу. Пока они про нас вспомнят, мы с тобой Левончик, уже будем в пограничных водах.
–Да тебе можно так говорить. А я пожилой человек. У меня сердце через раз бьется. Я боюсь что утону, – сказал Левон, жадно глотая прохладное пиво.
В эту минуту в каюту вошел Шаман. Он принес ручку и клочок бумаги.
– Эй, актеры, мать вашу. Вот бумага, вот ручка пишите, что вам надо. Шаман глядя на нас, что мы пьем пиво, открыл холодильник и, достав бутылку, откупорил её и присосался губами.
– Жарко сегодня.
Я каллиграфическим подчерком вывел посреди листа.
1) Баллон с гелием– 1 штука
2) Баба силиконовая из секс шопа – 6 штук.
3) Купальники женские размер 44 – 46 шесть штук.
Шаман посмотрел на листок и завопил:
– На хрена тебе эти резиновые бабы? Что ты с ними будешь делать?
– Кан – Кан танцевать, – ответил я спокойно, зная, что сейчас Шаман будет связываться с Вахо, чтобы доложить ему о затратах.
Шаман достал из кармана радиостанцию, нажал на тангетку и сказал:
– Вахо, брат, тут эти актеры погорелого театра хотят, чтобы мы купили им шесть надувных женщин. Они совсем сошли с ума!
– Подожди, я сейчас приду,– сказал Вахо.
Шаман, выпучив глаза, посмотрел на меня. Я спокойно взял со стола бутылку пива и, глядя на Шамана стал пить пиво. Не прошло и трех минут, как в каюте появился Вахо.
– Эй! Что тут за хрень такая,– спросил он, глядя на меня.– Я же заказывал сценарий, а ты мне что тут лепишь горбатого.
– Мы Вахо, придумали с Левоном номер, такой!
Левон, поглядев на Вахо сказал:
– Это он, придумал – у меня мозгов для таких мало – сказал ара, вытирая со лба пот.
– Да я придумал,– ответил я, видя,с как Левон боится.– Да, это я придумал! Помнишь, ты говорил, что видел в интернете, как я танцевал с надувной бабой?
– Ну, видел, – ответил Вахо.– Прикольно было!
– Я тогда на лайнере, заработал почти тысячу долларов за этот номер. А тут представь: Я один стою такой красивый в костюме Посейдона, а вокруг меня резиновые бабы пляшут Кан – Кан. А потом я их трезубцем под музыку накалываю и они лопаются Народ в экстазе. Трусы лифчики разлетаются по сторонам!
– Во, Шаман – видал, талант не пропьешь, он и в Африке талант! Кан– Кан – это круто особенно в исполнении Посейдона. А бабы после танцев, как начнут лопаться!!! Вау! Братва в экстазе!!!
– А баллон с гелием, зачем,– спросил Шаман.
– Баллон, чтобы баб надуть можно было, и чтобы они плыли по воздуху как дирижабли. Мы привяжем их за руки друг с дружкой и начнем надувать. Получится такой хоровод типа русская «Березка». А в финале, Левон откроет баллон и….Бах! Трах! Летят клочки по закоулочкам!
– Ну, ты и даешь Шурик,– сказал Вахо – молодец! Так Шаман, выдели бабок и пусть Копченый валит в город, привезет баб и баллон с гелием.
– У нас баллоны с воздухом есть,– сказал Шаман. – Мы же товар на дне прячем.
– Ах да! Ну, тогда пусть везет бабс, и заберет из города эту ментовку. Ну, поймали её пацаны! Посидит в трюме, пока товар не раскидаем. А там отпустим после юбилея. Связываться с папой генералом что– то мне не хочется…
– С воздухом баллоны не пойдут, – сказал я Вахо, чувствуя, что бандиты что–то затевают.
– Почему?
– Потому, что бабы от воздуха летать не будут. Нужен гелий! Тогда они, словно воздушные шарики будут парить в воздухе хороводом…
– Скажешь Копченому, пусть купит баллон с гелием,– сказал Вахо и ушел.
Шаман, забрав список, вышел следом. Я потер руки, предчувствуя, как удача сама идет мне в мои сети.
– Ну как тебе Левончик, мой план?
– Слушай ара, я что– то боюсь. Может, ты сам все это сделаешь!? Пожалей меня! Я старый больной армянин. У меня три дочки! У меня Ануш, может остаться вдовой! Зачем это мне надо,– сказал Левончик, вытирая вспотевший лоб.
– Ты что Левон, забыл, что Шаман сказал про какой – то там товар на дне!? Нужно глянуть, что это такое. Копченый, «упаковывает подарки». Мне сдается, здесь не юбилей намечается, а какое– то другое мероприятие. А юбилей это так – для отвода глаз.
Завалившись на кровать, я прикрыл глаза. Сквозь иллюминатор было слышно, как от борта отчалила моторная лодка. Я сразу понял, что Копченый со Сморчком покинули яхту и направились делать покупки. Радовало одно: все было поставлено на яхте с размахом. Я не помню, как мои веки налились тяжестью и я уснул. Спал я не больше часа.
Проснулся я от жуткого храпа, который издавал армянин. Открыв глаза я увидел, что Левон крепко дрыхнет, положив на лицо свой платок. Я надел на себя бороду бога морей, корону, ласты и в таком виде вышел на палубу. Мне не так хотелось покрасоваться в театральном реквизите, как хотелось проверить, о каком грузе говорил Шаман.
–– Я вод границ оберегатель, и обитателей её! Не потерплю я посягательств на водно – царствие моё!!! Рукой сжимаю я трезубец. Волную спящий океан, и не люблю, кто лезет в воду – забыв о том, что в стельку пьян! Ты подойди ко мне красавчик, ты подходи, да не скупись! Ты – глянь на эту гладь морскую – смотри какая, живопись! Пришел братки я к вам сегодня – Нептун великий – бог морей!!! Когда напьюсь я, братцы водки, я навалю звездюлей!!– Сказал я стихами, громыхая трезубцем об палубу.
–Это ты куда вырядился клоун,– спросил один из гангстеров.– Вилы зачем?
–Репетирую,– ответил я, направляясь на корму, чтобы получше рассмотреть окружающую акваторию. Спустившись с кормы, я снял с себя корону, бороду и нырнул в пучину Черного моря, делая вид что купаюсь. Открыв глаза, я увидел, что яхта стоит не на якоре. Толстый капроновый шнур тянулся вниз. Там на глубине сорока метров на дне лежал ржавый поросший водяными растениями и ракушками, остов утонувшего корабля. На конце шнура, замаскированная под маскировочную сетку грудилась гроздь пластиковых бутылок с каким–то белым веществом. Мне стало любопытно, и я вцепившись в шнур, стал медленно всплывать перебирая руками. Из–под воды я увидел, как на меня смотрят охранники, перевисая через борт яхты. Вынырнув, я зафыркал, словно довольный морж.
–Что испугались,– проорал я. –Думали я уже крабов кормлю?
–А хрен тебя знает, может ты утонул,– сказал один из гангстеров.– Освежился, давай вылезай.
Зацепившись за поручень, я подтянулся, и, нащупав ступеньку трапа, уходившего в воду, поднялся на корму. Только сейчас я почувствовал, как по моему организму прошла волна адреналина.
–Хороша водичка. Чистая. Не то, что на городском пляже,– сказал я, собирая в кучу реквизит.
–Тут дерьмо не плавает, – сказал охранник. – Тут вода чистая, как слеза Бога.
Прошлепав мимо гангстеров, я спустился на нижнюю палубу и вернулся в каюту. Левон поджав ножки, спал в позе эмбриона. Сложив в сумку реквизит, я тронул армянина за плечо.
–Просыпайся, Левон!
Ара открыл глаза и сказал:
–Я не сплю.
–А что ты делаешь,– спросил я улыбаясь.
–Я думаю с закрытыми глазами,– сказал он.–Когда у меня закрыты глаза, тогда я весь в раздумьях.
–Слушай меня ара, и запоминай. Вахо, никакого юбилея не проводит. Там под яхтой в остатках утонувшего корабля я видел кучу пластиковых бутылок, прикрытых маскировочной сеткой. Я даю тебе слово, что это наркотики. У меня Левон, созрел хороший и дерзкий план:
–Мы что будем спасать мир!?– спросил Левон, начиная трястись от страха.
–Да, ара! Мы спасем мир от зла,– сказал я своему работодателю, чувствуя, как в моей душе просыпается национальный герой.
Глава 26
Телефон внезапно затрещал, заставив, Алису взять трубку.
–Алло, – звонким хрустальным голоском сказала она, предвкушая серьезный разговор.
– Алло – Алиса Анатольевна – здравствуйте! Полковник Полозов вас беспокоит!
–Я вас слушаю, товарищ полковник,– ответила Алиса, присаживаясь на лавочку.
–Вы не могли бы приехать в городское управление?
–Прямо сейчас?
–Да, прямо сейчас. У меня для вас очень важная новость есть.
– У меня встреча с оперативным «агентом»,– сказала она. –А впрочем…
–Ваша встреча с агентом «Странник» состоится чуть позже,– сказал полковник весьма убедительно.
–Хорошо, – ответила Алиса, – я сейчас буду.
Кинув в сумочку трубку, Алиса, встала с лавочки и подняла руку. Желтый Форд «Фокус» компании «Премиум такси» взвизгнул резиной, и замер возле обочины Курортного проспекта. Алиса приоткрыла дверь, и присев на пассажирское место, сказала:
–Советская четыре, пожалуйста!
–В управление МВД, – переспросил таксист.
–Я что–то неправильно сказала,– переспросила Алиса, делая удивленные глаза.
– Нет, просто уточнил адрес,– ответил таксист. –Там на Советской, закрыт проезд, могу только на Пояркова высадить.
–Да уж будьте любезны, – ответила Алиса и, отвернув голову к окну, принялась разглядывать достопримечательности курортного города.
Форд, набрав скорость, стремительно понесся по проспекту в сторону Морского вокзала, где совсем рядом находилось управление МВД. Крашенные зеленой краской кованные заборы санаториев и курортов, как бы окаймляли главный проспект, который тянулся через весь город по всему побережью. Свернув на улицу Пояркова, такси остановилось.
–Ну, все приехали,– сказал водитель.– С вас барышня двести семьдесят рублей.
Алиса, достав триста рублей, подала их таксисту.
–Сдачи не надо,– сказала она и вышла. Она чувствовала, что впереди её ждет серьезный разговор с начальством.
Уже через пять минут она поднялась на второй этаж и вошла в кабинет начальника УВД.
–Здравствуйте Алиса Анатольевна, – сказал полковник, нежно пожимая руку дочери генерала.
–Здравствуйте Виктор Сергеевич! Что случилось, что вы, так взволнованы, совсем как юноша во время первого свидания?
–Скажете еще. У нас Алиса Анатольевна, небольшая неприятность. Форс–мажор так сказать! По данным оперативного наблюдения и донесения агентуры в городе и его районов происходит активизация преступного элемента. Замечено массовое прибытие уголовных авторитетов и воров в законе на один из курортов Адлера. По данным агентуры мы уже завтра имеем дело с воровским «сходняком», который состоится на яхте «Семирамида», которая принадлежит вору в законе Вахо Сочинскому.
–Какова моя роль в этой пьесе, – спросила Алиса.
–Генералом Лосицким,– вашим батюшкой, вам Алиса Анатольевна рекомендовано возвращаться в Москву. Операция «Посейдон» приостановлена в результате утечки оперативной информации.
–У вас Виктор Сергеевич, завелся «крот»,– спросила Алиса удивившись.
–Нет, Алиса Анатольевна, не «крот»,– ответил полковник Полозов, – отделом «К» обнаружены закладки в городском управлении, а также…Хотел было сказать полковник, но не договорил.
–Вы от меня Виктор Сергеевич, что–то скрываете!?
–Батюшка ваш Алиса Анатольевна, изволил желание приостановить ваше участие в оперативной разработке Сочинского. Как он мне поведал, уж больно опасное это мероприятие.
В долю секунды Алису, словно ударило током. Целый год она вела это дело, отслеживала все связи вора в законе Вахо Сочинского с другими криминальными авторитетами. Раскрутила весь механизм поставок в Россию колумбийского кокаина, и она должна уйти в тень, чтобы не довести дело до конца. Она не могла такого допустить.
–Нет,– закричала она, – я, не для того прикатила в Сочи! Этого товарищ полковник, никогда не будет. Я остаюсь здесь, чтобы лично застегнуть наручники на запястье вашего бандитского папы, с которым вы уже пять лет не можете справиться. Я хочу, довести это дело до логического конца и успокоюсь лишь тогда, когда он получит пожизненный срок.
–Вы меня не поняли, Алиса Анатольевна. Ваш батенька прислал целую роту спецназа, чтобы захватить все это воровское кубло. Задействован даже вертолет огневой поддержки. На днях тут будет настоящая война. А на войне нет места для таких молодых девушек как вы,–спокойно сказал Полозов.
– Я сказала – нет! Можете передать моему папеньке, что генеральская дочка его ослушалась. Пускай готовит ремень, чтобы наказать меня. Если он будет настаивать, я уволюсь из рядов МВД и постригусь в монахини,– сказала Алиса.– Не будет ему ни дочери, ни зятя, ни внуков!
Полковник Полозов вытер лоб салфеткой и присел за свой стол. Он молчал. Он налил из графина воды и выпил одним глотком. Ему в этот момент нечего было сказать. Лейтенант Лосицкая была права. Три тома оперативного дела в любой миг могли стать делом уголовным. Полозов, взял трубку телефона и позвонил:
–Здравствуйте товарищ генерал! Я по вашему совету побеседовал с Алисой Анатольевной, она против завершения своего участия в операции «Посейдон». Выражалась товарищ генерал, нецензурной бранью,– сказал полковник Полозов и показал Алисе рукой, чтобы она покинула кабинет. Алиса улыбнулась и незаметно прошмыгнула в дверь.
–Да, да товарищ генерал. Если будет сопротивляться, закроем в обезьянник,– сказал полковник Полозов и положил трубку. В эту минуту из комнаты отдыха находящегося за спиной начальника ГУВД открылась дверь
–Ну что Виктор Сергеевич, я же вам говорил, что не получится.
Полковник Полозов поднялся из–за стола и сказал.
–Я товарищ генерал, только себе врага нажил в лице вашей дочери. Я же не думал, что она так упрется, и будет стоять на своем. Не девка – кремень!
–Моя порода,–умиленно сказал генерал.– Не серчай, Виктор Сергеевич, все будет «зер гут», как говорят немцы! Завтра их всех возьмем и делу конец,– ответил генерал Лосицкий.– Мне её идея с внедрением агента «Странника» в банду Сочинского сразу понравилась. Пока она собирала на него компромат. Мои «Пинкертоны» такого нарыли, что даже мне лично теперь приходится заниматься этим делом, чтобы не посрамить перед нашим Президентом органов внутренних дел!
–Ваши бы слова до прокурору в ухо,– пошутил Полозов. – А то достал меня этот Вахо Сочинский до самых печенок.
Алиса выскочила из УВД, и тут же направилась в сторону Морского вокзала, чтобы перебраться на пляж Ривьера. По её предположениям там должен был находиться её новоявленный воздыхатель под оперативным псевдонимом «Странник». Вытащив телефон, она набрала его номер и после нескольких гудков услышала:
–«Вызываемый абонент находится вне зоны доступа сети».
–«Черт, черт, черт – куда же ты делся Шурик»,– спросила она сама себя и, выключив телефон, бросила его в сумочку. Её прямо трясло от предчувствия чего–то нехорошего.
Со стороны моря слегка дул свежий бриз и Алиса, полагаясь на женскую интуицию, пошла почему–то в сторону Морского вокзала, шпиль которого просматривался сквозь пальмы и столетние туи, посаженные еще в эпоху царизма. Срочно нужно было найти «Странника», чтобы предупредить о нависшей над ним опасности. В данный момент имел смысл воспользоваться морским такси, чтобы поплыв вдоль берега, высадится на том пляже в районе пляжа, где давал свои фотоконцерты аниматор под кличкой «Посейдон». У неё кроме этого парня, да фотографа армянина по имени Левон больше никого в этом городе не было.
Алиса достала телефон и позвонила:
–Алло Жануля, слышь, у меня проблема. Мне очень нужна твоя помощь,–сказала Алиса, голосом бедной овечки, идущей на бойню.
–Привет старушка, ты что, потеряла своего «Робинзона» или у тебя кончились деньги? Он обещал на тебе жениться и не женился? А может уже убежал к другой?
–Дурочка ты Жанка. Я второй день не могу с ним связаться. После того как мы с ним расстались он как будто испарился. Шурик с тобой часом не выходил на связь по интернету?– спросила Алиса, начиная нервничать.
–Да нет! Он молчит, а мне какой резон на него свой трафик тратить,– ответила Жанна. – Ты бы Алиска, попробовала найти его по биллингу. Он же с тобой общался по телефону. Запроси операторов, они тебе скажут, в каком месте они его засекли.
–Ты Жанка, думаешь это так просто? Мне нужно идти в суд, брать постановление на получение данных биллинга. Надо, чтобы все было официально, а не с бухты – барахты. Это как минимум два дня надо потратить. А еще учти, что я в чужом городе.
–Да старушка, ты влипла по самые – мама не горюй! Я помогу тебе,– сказала Жанка.–Он же связывался со мной через мобильный модем. Я сейчас найду место, откуда последний раз поступал его сигнал и точно скажу тебе его место положения.
Жанка на какое–то время утихла. Алиса, прижав телефон к груди с нетерпением замерла, ожидая ответа. Её сердце билось, словно после стометровой пробежки. «Робинзон» хоть и был предметом её оперативной разработки, но он был приятный во всех отношениях человек. Каждое его слово, каждый его жест, Алиса вспоминала в эти секунды. Они наводили на мысль, что именно он и есть тот мужчина, который нужен ей в этой жизни. От него почему–то веяло не только душевной добротой, но и какой–то монументальной надежностью. Все его рассказы о его резиновой подружке, с которой он прожил целый год на необитаемом острове, воспроизводились и воспринимались ей Алисой, с каким–то ироническим скепсисом. Через несколько минут телефон в её руке зазвонил. Алиска нажала на кнопку и в тот миг услышала:
–Запоминай! Последний выход в интернет был у твоего «Робинзона» из района пляжа Ривьера. Точнее сказать не могу. Это приблизительно в радиусе сто метров.
–Так я всегда отдыхаю на этом месте, я его там почему–то не видела,– сказала Алиса взволновано.
–Не тупи Алиска! Там отдыхают тысячи человек и все голые. Вернее в трусах и купальниках. Где ты могла его увидеть? Да он пройдет мимо тебя, и ты его не узнаешь, – сказала Жанка
–Спасибо, я поняла, – ответила Алиса, и, выключив телефон, бросила его в сумочку. Делать было нечего – время шло, а обстановка так и не прояснилась. Надо было ехать в сторону пляжа и поискать этого аниматора там, но она не знала, ни его имени, ни фамилии. Как ей казалось, только он мог помочь Алисе в розыске Шурика.
Катер почти отходила от причала, когда матрос уже хотел отдать швартовый и убрать трап. Алиса в самый последний момент запрыгнула на катер с каким–то странным названием «Мойдодыр». Она чуть не сбила с ног молоденького паренька, который стоял к ней спиной и скручивал швартовый конец.
–Прости меня,– уже в полете проорала Алиса, и через мгновение она приземлилась на палубу отходящего от причала туристического судна.
–А билетик у вас барышня, имеется, – спросил её загорелый молодой человек в форменной морской фуражке.
Алиса достала из сумочки удостоверение полицейского и тихо почти на ухо сказала:
– У меня проездной – до «Ривьеры».
–Мы барышня, швартоваться там не будем. Вам вплавь добираться придется, – ответил вахтенный матрос, стараясь перетянуть на себя «одеяло» доминирования.
–Слушай «Мойдодыр», а у тебя давно РУБОП регистрационные и налоговые документы не проверял,– ехидно улыбаясь, спросила Алиса. – А то смотри, причалить не успеешь, как инспектора пожалуют.
–Ну, если вам очень надо барышня, то пришвартуемся,– ответил вахтенный матрос, и, крутнув штурвал, заложил прогулочный катер вдоль побережья.
Приятный прохладный ветерок нежно трепал золотистые волосы лейтенанта полиции Лосицкой. Все её мысли роившиеся в её голове были только о нем – о «Страннике». Алиса даже представить себе не могла, что этот загорелый и обласканный фортуной зрелый мужчина, так быстро найдет место в её сердце. Какая–то непонятная и ранее неведанная тоска жгла ей грудь изнутри, и это еще больше напрягало ранимую девичью душу. Волны набегали на борт катера и слегка убаюкивающе плескались, раскачивая суденышко, которое несло Алису в сторону необычайных и удивительных приключений.
Через несколько минут, она услышала:
– Ривьера, «Мойдодыр» вызывает патрульный катер. Заберите с борта «Мойдодыра» пассажира,– сказал вахтенный в микрофон радиостанции.– Коллега ваш.
Алиса заметила, как от берега в сторону прогулочного мотобота отошел легкий патрульный катер. Уже через пару минут он благополучно пришвартовался к борту.
–Кого забираем,– спросил полицейский.– Где нарушитель общественного порядка?
Вахтенный кивком указал на Алису, которая мило улыбнулась полицейскому и помахала кокетливо ручкой.
–Это мне надо на берег,– ответила Алиса, – дело у меня на вашей земле очень важное.
Полицейский подал руку и принял на борт лейтенанта Лосицкую, которая ловко спрыгнула в катер. «Мойдодыр» вежливо просигналил, и, подняв буруны морской пены, поплыл не торопясь дальше вдоль побережья, унося экскурсантов и отдыхающих созерцать местное природное великолепие.
–Документики, можно ваши глянуть? Так ради служебного любопытства, – спросил полицейский, улыбаясь Алисе во всю ширину своего рта. Девушка достала удостоверение и, поправляя сбитый ветром на глаза светло–русый локон, подала красную книжечку лейтенанту.
– Лейтенант Алиса Лосицкая, аналитический отдел МУРа, вслух прочитал полицейский. –А в наши края Алиса Анатольевна, вы какими судьбами? Отпуск или романтическое путешествие!?
–Я лейтенант, еще не замужем. У меня служебная командировк. Вы очень любопытны для простого ППСника.
–Служба у нас такая Алиса Анатольевна,– сказал лейтенант и запустил двигатель катера.– Документы там всякие проверять, преступников и нарушителей задерживать. А еще наблюдать за общественным порядком на водах и на пляже.
Алиса спрятала корочки в сумочку и спросила:
–Вы, мне товарищ лейтенант, вот что скажите: у вас на Ривьере все в порядке?
–Да вроде бы все: утонувших сегодня нет, нарушителей правопорядка тоже пока не было.
–У вас аниматор «Посейдоном» работает, вместе с фотографом по имени Левон. Армянин такой невысокого роста пухленький и до зеркального блеска лысенький. Бегает постоянно с этим «Посейдоном» вдоль пляжа народ фотографирует.
–А это же Левон Мнацаканян и парня этого я хорошо знаю. А что за ними какой косяк, что МУР так в нем заинтересован?
Алиса достала из сумочки фотографию, где она сфотографирована с богом морей и показала лейтенанту:
–Ну да это он!
–Кто он!?– спросила Алиса.
–Ну, тот, которого по телевизору недавно показывали. Ну, тот, что еще спасся от пиратов,– стал мычать полицейский. – Ему недавно наш начальник ГУВД документы вернул, которые у него были якобы похищены.
–Типа Александр Дадонов,– напомнила Алиса.
–Да–да он самый Дадонов,– ответил лейтенант.
–А вы ничего не путаете, товарищ лейтенант? Вы точно уверены, что Дадонов и бог морей «Посейдон» это одно лицо!?
–Я товарищ московский следователь, с уверенностью заявляю, что бог морей Посейдон и Александр Дадонов, это одно и то же лицо, но покрытое бородой из искусственного волоса цвета картофельной ботвы!
–А сегодня этот Дадонов с бородой из искусственного волоса цвета картофельной ботвы был на пляже,– спросила девушка.
–А сегодня– сегодня ни Левона, ни этого «Нептуна» Дадонова на пляже не было.
Полицейский сделал задумчивое лицо и сказал:
–Точно – сегодня никого не было, – сказал лейтенант и причалил к месту стоянки дежурного катера.– Они еще вчера вечером куда–то исчезли.
Полицейский помог Алисе сойти на берег и уверенным шагом направился в сторону салона фотографа. Алиса с первой секунды заподозрила что–то неладное. Подойдя к кемперу, где квартировал её агент «Странник», Алиса еще раз попытала счастье и набрала номер его телефона. Через пару секунд, она услышала исходящий из кемпера телефонный звонок. Её сердце ёкнуло. Легкий озноб прокатился по всему телу.
–Товарищ лейтенант, вы не могли бы мне помочь попасть в кемпер,– спросила Алиса.
–А у вас санкция есть,– улыбаясь, ответил лейтенант. –Без санкции в нашем деле ну никак нельзя.
–У меня есть санкция, – сказала Алиса и набрала номер начальника ГУВД Полозова. –Сейчас вам подтвердят мои чрезвычайные полномочия,– сказала Алиса.
–Полковник Полозов слушает вас, – услышала она в телефоне.
–Товарищ полковник, это лейтенант Лосицкая. Я нахожусь на пляже Ривьера вместе с лейтенантом морского патруля.
–Филюрин моя фамилия,– сказал полицейский.
–С лейтенантом Филюриным. Прошу вас, Виктор Сергеевич, подтвердите мои полномочия лейтенанту Филюрину,– сказала Алиса, и передала полицейскому трубку.
Лейтенант вытянулся в струнку и, задыхаясь и захлебываясь от волнения, промолвил:
–Есть! Так точно товарищ полковник, содействовать всеми доступными способами!
–Ну что командир, – сказал Алиса, чувствуя над лейтенантом свое служебное преимущество.–Вскрываем кемпер или будем ждать пока трупы от жары разложатся и перепугают трупным запахом весь народ?
–А, что могут быть трупы, – спросил лейтенант.
–А то! Служба в полиции лейтенант – без трупов, это как кофе без молока! Вроде вкусно, а чего–то остренького не хватает!
–А я еще ни разу не видел трупов,– сказал полицейский жалобным голосом.
–Вот сейчас и посмотришь. Считай Филюрин, что это твой дебют.
Алиса вновь набрала телефон Шурика, и когда тот зазвонил внутри вагончика, лейтенант, испугавшись, схватил за дверную ручку. Она спокойно и без видимых усилий открылась.
–О, товарищ лейтенант, да тут открыто,– сказал он, заглядывая внутрь, проявляя служебное любопытство. –А, трупов тут нет! Вы, наверное, пошутили!?
–Я товарищ Филюрин, никогда не шучу,– сказала Алиса и заглянула следом за ним. На столе внутри кемпера стояла пустая бутылка из–под вина. Два стакана с остатками жидкости красно–бурого цвета стояли рядом. Мобильный телефон почему–то валялся на полу под столом и жалобно, подпрыгивая на виброзвонке курлыкал.
–Могу констатировать факт похищения,– сказала Алиса. – Можете Филюрин, вызывать бригаду оперов криминалистов.
–Не могу, – ответил лейтенант.
–Почему?
–Потому, что о пропаже тел нет заявления от родственников! Это раз! Во вторых нет следов борьбы, а в третьих – нет театрального реквизита. У Левона Карапетовича реквизит был сложен на полках и тут висел на вешалке. Так что товарищ московский лейтенант, нет у нас никаких основания для вызова оперативных работников.
–А вдруг их похитили,– сказала Алиса, делая предположение.
–Тут не далеко в «Морских банях» работает жена Левона Карапетовича Ануш. У неё можно спросить, куда делся Левон со своим аниматором «Посейдоном».
Алиса подняла телефон с пола и положила себе в сумочку.
–Товарищ лейтенант, заверните аккуратно в бумагу бутылку и стаканы. Еще не известно о судьбе этих людей. Может, придется возбуждать уголовное дело,– сказала Алиса, и вышла из кемпера на свежий воздух.
Прикрыв двери фотосалона, лейтенант сказал:
–Тут недалеко в ресторане «Сочно» что при «Морских банях» работает поваром жена Левона. Она делает такие хичины и чебуреки – пальчики оближешь! Давайте пройдем и спросим, куда делся её муж. Наверняка она знает, где он может калымить.
Алиса, погрузилась в раздумье и, согласившись с доводами лейтенанта, кивнула ему головой. Шли не долго, благо ресторан находился невдалеке. Филюрин деликатно открыл двери, и Алиса вошла в просторный холл. Администратор вышел навстречу, улыбаясь во всю ширину своего рта.
–Будете обедать,– спросил он, мечтая угодить гостям.–У нас есть свободные столики!
–Я хотела бы поговорить с Ануш Мнацаканян, – спросила Алиса, и развернула перед администратором корочки.
–Проходите в зал уважаемые гости, попейте водички или минералочки, а я позову Ануш. У нас чудесный «Боржом», «Есентуки». Все к вашим услугам, – сказал администратор и провел гостей в зал. Алиса положила сумочку на стол и, приняв ухаживания лейтенанта присела.
–Пить будете!? Сегодня, как никогда жарко,– сказал официант и открыв бутылку «Боржоми» поставил её напротив Алисы.
–Вам налить, – спросил Филюрин, продолжая ухаживание.
–Да, пожалуйста,– ответила лейтенант Лосицкая.
Лейтенант разлил по стаканам воду и, сделав пару глотков, стал рассматривать посетителей одним глазом, вторым косясь на Алису.
–Ну и кому тут Ануш была нужна,– послышался голос с характерным армянским акцентом.
–Вы Ануш Мнацаканян, – спросила Алиса.
Женщина округлых форм в поварском халате, скрестила на груди свои руки. Она подперла молочные железы таким образом, что они увеличились вдвое и прямо выкатились наружу.
–Ну, допустим я Ануш Мнацаканян. Что надо,– сказала тетка с чувством недоверия.
–Кемпер вашего мужа Левона стоит открытый, а там никого нет,– вмешался лейтенант Филюрин.
–Ну конечно, кемпер моего мужа будет стоять открытый, если там нет моего Левона. А что ему сделается,– сказала тетка. –Левон когда выпьет вина, он никогда не закрывает свой кемпер. Воровать там нечего.
–А где он, вы не знаете?
–Как не знаю? Я знаю где мой муж Левончик!
–Ну, так скажите нам, а то мы переживаем. Может его похитили,– спросила Алиса.
–Вай, вай, вай, – проверещала Ануш. – Кому он нужен этот лысый старый армянин! Я бы его давно выгнала из дома да вот привыкла к нему очень. Он мне двадцать лет назад обещал купить машину «Ягуар». Вот уже двадцать лет он копит, копит! Копит–копит, а накопить никак не может!
–Наверное, скоро купит,– улыбнувшись, сказала Алиса.
–Купит! Одно колесо! Если я ему денег дам, тогда он купит! Вот вчера какие –то люди принесли его зарплату и сказали, что Левон скоро вернется. Он на какой –то яхте фотографирует свадьбу.
–А чья это яхта,– спросил лейтенант Филюрин.
–Я шо вам энциклопедия!? Я шо знаю, чья это яхта? Знаю точно, что яхта эта не Левона! Звонить ему бесполезно. Они где–то далеко в море на рейде.
–Они – переспросила Алиса.
–Ну да они! Левончик и это как его «Посейдон», который у него в кемпере бомжует.
Камень с груди Алисы упал. Она глубоко вздохнула, и одним махом выпила стакан с прохладным и освежающим Боржомом.
–Значит, они живы,– спросила Алиса, промакивая губы салфеткой.
–А что им сделается. Они, дэвушка, живее всех живых! Они же кобели! Я тут на кухне парюсь бастурма, хичины, чебуреки жарю, а они там, на море загорают, вино пьют и девушек за ягодицы щупают!
Успокоившись, Алиса допила воду и спросила:
–А кто деньги приносил?
–А мне все равно кто мне деньги приносит. Я шо паспорт смотрю? Рожи –во! На голове ничего нет! Отдали и пошли себе!
–Спасибо большое, вы нам очень помогли,– сказала Алиса и, встав из–за стола, попрощалась.
Не задерживаясь в ресторане, она окрыленная хорошей новостью просто вылетела на улицу.
–Я Алиса Анатольевна больше вам не нужен,– спросил лейтенант.
–Спасибо вам товарищ Филюрин,– сказала Алиса, доставая телефон.–Вы мне очень помогли!
–Меня Сергей, звать,– сказал, улыбаясь полицейский,– было приятно познакомиться с вами Алиса Анатольевна.
–Спасибо и вам Сергей!
Лейтенант пожал ей руку и улыбнулся. Насвистывая знакомую мелодию, он пошел в сторону дежурки, с чувством исполненного долга.
Набрав номер, Алиса поднесла телефон к уху. После нескольких длинных гудков она услышала знакомый голос…
Глава 27
–Ты знаешь, ара, я тут уже целый час стою, на самом солнцепеке. Не клюет ни хрена,– сказал мне Левон, вытирая вспотевшую платком лысину.
–Терпи Левон – терпи! Нам нужно делать вид, что мы рыбу ловим.
–Ты ара, совсем глупый!? Какая рыба будет клевать на копченую колбасу.
–Голодная рыба клюнет, на что хочешь. Ты когда кушать хочешь, ты ешь колбасу?
–Ну, ем,– сказал мне Левон.–Я тогда все ем: и сыр и колбасу и даже сало.
–А почему, тогда рыба не будет её кушать? Она же тоже хочет, есть,– ответил я Левону, чтобы отвлечь его, от моего дерзкого плана.
Я не хотел знакомить его с ним. Мне не хотелось думать, что поведав Левону о своих замыслах, я буду до окончания «операции» переживать об утечки информации. И вовсе не потому, что я ему не доверял, а потому, что Левон был пожилым человеком и мог просто не осознано проговориться о том, о чем молодой человек будет молчать даже под пытками.
Улучшив момент, когда охранники Сочинского задремали в шезлонгах, я спустился по трапу к воде и, набрав полную грудь воздуха, нырнул. Еще там, на острове во время моих приключений, чтобы не умереть с голода, я научился ловить рыбу руками, плавая под водой как «Ихтиандр». Но сейчас моей целью была не рыба. Мне нужно было достать то, что было спрятано на дне. Я открыл глаза и стал погружаться туда, куда уходила якорная цепь. Там на дне, среди остатков затонувшего корабля лежали пластиковые канистры, замотанные в сеть и притопленные гантелями. Достав канистру, я оттолкнулся обеими ногами от дна и поплыл вверх. Пронырнув под днищем, я зацепил канистру за якорную цепь, и, высунув голову на поверхность, вновь набрал полную грудь воздуха. Осмотревшись, я вновь опустился. Надо было удивить Левона и убедить его в том, что голодная рыба подобна голодной собаке и ест не только себе подобных, но и копченую колбасу.
Пеленгас вальяжно проплывая мимо меня, попался сразу, будто он был пьяный. Зацепив его под жабры, я вернулся к поверхности и прицепил его на крючок вместо колбасы. Левон отреагировал мгновенно, и добыча понеслась на поверхность. Пронырнув к трапу, я вылез из воды и поднялся на палубу.
–Ну, что Левон, клюет?
–Ты не поверишь ара, я его сделал как щенка собак! Глянь, каков пеленгасик! Красавец! Не пеленгас, а настоящий пеленгасище, килограмма на три потянет! Моя Ануш, из него такой бы уха сварила, пальчики ара, оближешь, – сказал армянин, танцуя по палубе.
–Ничего Левон, завтра отработаем, и потом отведаем ухи из пеленгаса, а может шашлыка из севрюги под коньячок,– сказал ему я, дожидаясь, когда на борт «Семирамиды» вернутся Копченый со Сморчком.– Слушай ара, а может у них на судне кок имеется? Пусть он нам пожарит на вечер рыбки.
–Дело говоришь Шура джан! Пойду, прогуляюсь, посмотрю, есть у них камбуз или нет.
У меня отлегло от сердца. Левон, со счастливым лицом схватив рыбу, поднялся на верхнюю палубу, где загорала охрана. Этим временем пока он заговаривал зубы, я снова спустился по трапу и аккуратно нырнул, чтобы достать, то, что скрывал на дне Черного моря Вахо Сочинский. Проплыв под днищем к якорной цепи я снял канистру и также тихо и незаметно вернулся на трап. Прикрыв её своими брюками, я, как ни в чем небывало проследовал в каюту, чтобы спрятать. Положив канистру в рундук, я включил телевизор и развалился на кровати в ожидании партнера «по бизнесу».
–Ты ара, себе представить не можешь, мы будем скоро кушать жареную рыбу! Я прошел на камбуз и решил этот вопрос за две минуты,– сказал Левон войдя в каюту.–Ты не плохо устроился!
–Там Копченый, не появился,– спросил я Левона.– Нам пора готовить реквизит к завтрашнему выступлению.
–Нет, я никого не видел,– ответил он, и, так же как и я, лег на кровать.–Жара, черт бы её побрал!
–Я ара, в бешенстве,–сказал я своему партнеру.– Терпеть не могу лежать без дела и ждать, ждать, ждать. Телефон где–то потерял.
–Отсюда ара, все равно тебе звонить некуда, до ближайшей вышки километров двадцать будет. Завтра отработаем и по домам. Меня, наверное, уже Алиса ищет.
Звук пришвартовавшегося катера заставил меня отвлечься от разговора, и я вышел из каюты. Пройдя на палубу, я увидел, как Копченый и Сморчок выгружают долгожданный реквизит.
–Ну что «Посейдон», «Копченый», исполнил твой заказ,– сказал Вахо, подойдя сзади.–Он купил тебе целых шесть баб. Будешь исполнять на бис «Кан–кан». Сумеешь!?
–Я вообще –то неплохой моторист, а не шоумен,– ответил я ему и в этот миг увидел, как из катера на яхту стала подниматься девушка. Эту студентку я бы узнал из миллиона. Её шелковистые светло–русые волосы лежали на плечах крупными локонами. Я хотел было прокричать, но вовремя захлопнул свою «варежку». Алиса, увидев меня, подала мне знак, медленно прикрыв глаза, как это делал Штирлиц во время встречи со своей женой в ресторане «Элефант». Нервная дрожь пробила меня с ног до головы, и я почувствовал, как внутри меня просыпается страшный и беспощадный зверь.
–Видал «Нептун», мои торпеды, ментовку какую прищучили! Приехала меня на кичу определять,– сказал Вахо.
–Куда её босс, – спросил Копченый Сочинского.
–Куда – куда, запри пока в каюту. Завтра, когда братва соберется на яхте, порезвимся от души. Для меня московская ментовка, это самый дорогой гость на моем юбилее. Журналисты потом по телевизору покажут встречу вора в законе с представителем московского уголовного розыска.
–А это что за телка,– спросил я Сочинского, стараясь не показывать своего интереса, чтобы не раскрыть себя.
–Папашка у этой бабы московский ментовский генерал! Мои парни вычислили её и пробили по базе МВД,– сказал Вахо, и ушел на верхнюю палубу.
Я помог «Копченому» разгрузить реквизит и вместе с Левоном перенес это все к нам в каюту.
–Левончик, ради бога только молчи. Молчи! Ничего не говори и делай вид, что ты не знаешь эту девушку.
–Шура джан, что тут происходит?
–Все будет, как пишет умная книга,– сказал я Левону, абсолютно не понимая своих слов. Мысли о том, как спасти Алису и как сбежать с яхты, стали роиться в моей голове как роятся пчелы в летний день. Мне казалось, что голова моя просто лопнет от переизбытка всевозможных идей и вариантов. У меня не было ни оружия, ни физической силы как у Арнольда Шварценеггера. Я не был тем титановым «Терминатором», наделенным атомным сердцем и электронными мозгами. Я был простым русским мужиком из крови и плоти.
–Что будем делать ара,– спросил Левон, дребезжащим от страха голосом.
–Будем спасать мир, как это делают все национальные герои, – ответил я, стараясь не выдавать своего волнение.
–Ты, ара, сошел с ума! Тут кругом одни бандиты! У них оружия столько – мама не горюй!!!
–Главное оружие Левон, это не пистолет и не пулемет! Это мозг человека,– сказал я, стараясь его успокоить.
–Мозг хорош ара, тогда, когда он есть в голове, а если его нет, то это ничем не компенсировать. Я умываю руки. Я старый армянин: у меня аритмия, подагра, ожирение и даже отдышка. Я до армии Шура, даже писался в кровать. Я жалкое ничтожество, я боюсь и не могу даже выйти из каюты. Я до сих пор от грозы прячусь в домашнем шифоньере.
Я видел, что Левон действительно боится. Его можно было понять: жена Ануш, три дочери, которых надо было выдать замуж и мечта купить зеленый «Ягуар» не давали его внутренней силе раскрыться, как этого требовала ситуация.
–Тебе надо понюхать коксу,– сказал я, и, вытащив канистру из рундука, показал ему.
–Это что?
–Это Левон, кокаин! Этого количества хватит, чтобы получить пожизненное заключение, если эту штуку обнаружит полиция.
–Ты шутишь!?– спросил Левон почти шепотом.–Ты где взял?
–Ничуть,– ответил я,– ты думаешь, почему они его держат там, на дне, внутри ржавой посудины?
–А, что там на дне,– спросил Левончик, прикрывая рот ладонью. –Там прямо под нами!?
–Там ара, его целая тонна. В этой канистре всего пять килограмм, а там таких канистр штук двести. Если на горизонте появятся полицейские, то достаточно Сочинскому отплыть отсюда на сто метров, и никакая полиция мира не докажет, что это его товар.
–А как они потом найдут его,– спросил Левон.
–ГЛОНАС! Навигационная система приведет яхту на нужное место с точностью до сантиметра,– сказал я Левону.
–Что ты говоришь! –удивился он.– Вай, вай, вай! Я ара, еще больше стал бояться. Меня уже всего трясет от страха, будто я не я, а огромная порция заливного из желатина.
Я достал из коробки одну из резиновых дам и развернул её на полу. Она лежала, словно змеиная кожа, из которой час назад вылезла змея. Её тело было испещрено морщинами, которые придавали женским формам жуткий старческий вид.
–Эй, ара, что ты будешь делать,– спросил армянин, с удивлением наблюдая за процессом. – Ради бога только не при мне, я этого просто не выдержу!
–Это Левон, будет химическая бомба,– сказал я ему с такой уверенностью, что армянин стал понемногу приходить в себя.
Я подсоединил баллон с гелием и слегка накачал это резинотехническое творение сексуальной промышленности. Дева расправилась от морщин, принимая аппетитные формы и словно дирижабль, стала подниматься к потолку каюты.
–Ха–ха–ха,– засмеялся армянин,– это же настоящая летающая баба – дирижабль! А если её на метлу посадить, она же будет похожа на ведьму, как моя теща! А может мы ара, их всех надуем и улетим отсюда, как на воздушном шаре?
–Нет Левончик, не улетим! Нам надо спасти Алису, а уже потом думать, как улететь или уплыть.
–Боже, как мне страшно,– сказал армянин.– Я всего боюсь!
В этот миг в дверь каюты кто–то постучал. Я открыл двери. На пороге стоял стюарт. На подносе стояло два блюда, прикрытые серебряными крышками, хлеб, фрукты и бутылочка виски «Джек Дениэл».
–Ваш, пеленгас господа готов! Босс приказал обслужить вас, как самых дорогих гостей.
Стюарт, поставил на стол поднос и расставил блюда с жареной рыбой, картофелем фри с зеленым горошком.
–А пивка часом не можешь принести,– спросил я.– Пиво люблю!
Стюарт открыл холодильник и показал, что на нижней полке стоят банки с пивом.
–Видал ара, каков сервис? Поужинаем и пойдем на рыбалку. Вернее ты пойдешь ловить, а я буду тут с силиконовыми бабами «развлекаться».
Мне хотелось, чтобы ни кто меня не видел и не знал, что я вообще делаю. План пришел спонтанно. Его дерзость была примитивно гениальна. Если полиция знала о наркотиках, значит, планируется захват всего этого «сходняка». А воры явно зная о захвате очистили «Семирамиду», как операционную.– Слышь, а что там за баба такая,– спросил я официанта.
–Я не в курсе,– ответил он, собираясь уходить.– Босс категорически запрещает общаться с гостями, на любые темы.
– Слушай, а ты будешь её кормить?
– Пока еще не было указаний – а что,– спросил стюарт.
– Баба симпатичная, хотел пригласить на вечеринку,– сказал я.
–А что эта не подходит,– спросил официант, показав на надутую резиновую бабу, которая висела под потолком.
–Ты если бы знал ара, что этот человек целый год на необитаемом острове провел с такой надувной бабой, ты бы не так смеялся, – сказал Левон. – Ему сейчас настоящую хочется, а ты…
–А, а, а – ну так бы и сказал,– сказал стюарт. –Я, как буду ужин разносить, потом вам скажу в какой она каюте.
Стюарт ушел. Я налил по сто грамм виски, и мы с Левоном с превеликим удовольствием пригубили этого пеленгаса, который еще пару часов назад беспечно плавал в водах Черного моря. Только мы успели поужинать, как в каюту снова постучали. Я растаял. Я думал, это снова пожаловал официант, чтобы слить мне информацию в какой каюте Алиса, но на пороге стоял гангстер по кличке «Сморчок».
–Там это, Вахо, на корму в натуре просил шевелить булками на репетицию. Просил показать, какими мансами – сеансами вы будете авторитетов веселить.
Тут его взгляд уперся в висящую под потолком бабу, которая прилипла к нему, словно воздушный шар. Её сиськи были похожи на боеголовки ракет и радовали глаз сосками из красной резины.
–Ха, нехило бляха медная…Че, так десяток таких баб и можно по миру по воздуху путешествовать.
–Ну что Левон, идем – босс требует.
–Я так полежать хотел после сытного ужина, а тут вставай, иди, показывай, там шоу,– сказал Левон зевая.
– Скажи боссу, сейчас придем,– сказал я Сморчку.
Сморчок еще раз глянул на резиновую шалаву, и, заржав как конь, ушел вперед нас.
Я достал, реквизит и надел на себя ласты, зеленую бороду и корону бога морей «Посейдона». Взяв в руки трезубец, я предстал в таком виде перед Левоном.
– Ну как я тебе? Похож я на Посейдона!?
–Ты Шура, красив как бог,– ответил Левон. –Тебе ара, только в кино сниматься. Ты настоящий Марлон Брандо.
– Какой Брандо?
– Артист такой американский был, когда я еще в первый класс ходил,– ответил Левон.
Мы вышли из каюты. Я как жаба пошлепал по палубе в ластах, опираясь на трезубец, словно дед мороз на свой чудодейственный посох. Левон следом за мной тянул за шнурок бабу, которая силиконовыми ягодицами терлась о потолок. Тут на ум мне пришла сцена, и я представил себя таким водяным Дон Кихотом, которого сопровождал его верный оруженосец Санчо Пансо.
Вахо увидев меня, залился гомерическим смехом.
–Это! Это, лучшее, что я видел в своей жизни! Ой, братва, держи меня семеро – пятеро меня не удержат! Глянь Шаман, что чудят эти залетные фраера! Это же надо! А баба как дирижабль по воздуху летит!!!
Тут я заметил Алису. Она сидела в шезлонге, а её лицо выражало какое–то странное состояние. Меня словно шилом кольнуло прямо в сердце. Я понял, это Купидон опять меня избрал в качестве своей цели, для пристрелки новых стрел. Нужно было что–то такое выкинуть, чтобы бандиты утратили бдительность, и я стал декламировать.
– Я вод границ оберегатель, и обитателей её! Не потерплю я посягательств на водно – царствие моё!!! Рукой сжимаю я трезубец. Волную спящий океан, и не люблю, кто лезет в воду – забыв о том, что в стельку пьян! Ты, подойди ко мне красотка, – обратился я к Алисе, стараясь завести публику, – ты подходи – да не скупись! Взгляни на эту гладь, морскую – смотри какая, живопись! Пришел братва я к вам сегодня – Нептун великий – бог морей! Беру сегодня я немного каких–то тысячу рублей!
–Слышь ты – «водяной»!!! Ну, ты со «штукой» явно запыжил не по детски?– спросил Шаман, доставая тысячерублевую купюру.
–Ну, хорошо, пусть будет не тысяча, пусть будет всего пятьсот рублей. Так и буду петь.
–Ты Шаман – жмот! Ты опять бабки экономишь? Я людей оторвал от дела, пригласил на юбилей, чтобы братву порадовать, а ты бабло зажилил.
Вахо поднялся, и, достав из кейса две пачки по пятьсот рублей, подал мне и Левону. От такой неожиданности армянин забыл про то, что держит за шнурок надутую бабу и упустил её. Силиконовый муляж взмыл в небо. На какое–то время все оторопели. Реквизит улетал в небо и еще мгновение, и ветер подхватит и понесет его над планетой.
Выстрел грянул неожиданно. Картечь оторвала кукле голову и она, словно дохлая утка упала на палубу. В воздухе повисла гробовая тишина. Пауза длилась пару секунд, которые растянулись в вечность.
Вахо упал в шезлонг и вновь залился смехом.
–Копченый ты явный придурок…Ты зачем реквизиту отстрелил голову?
–Ну, так улетела бы,– ответил Копченый. – Лови её потом по всему миру.
–Да и хрен с ней, пусть бы летела.
Я смотрел на это сумасшествие, а моя голова была занята спасением Алисы. Я не верил своему работодателю. Не верил в его благие намерения и эти обстоятельства толкали меня на гражданский подвиг.
–Вахо, а что теперь делать, комплект нарушен. Кан – кан танцевать теперь придется впятером. Ну, если вшестером, то можно взять Левона на подтанцовку.
Сочинский глянул на Алису и, обнажив золотой фонд своего рта, улыбаясь, сказал:
–А мы нашу гостью, попросим заменить погибшую. Вы как барышня, непротив, сплясать кан – кан перед авторитетами России или покажете нам стриптиз на шесте?
Алиса, словно отошла от сна. Она поняла, что выступление в качестве танцовщицы это единственный шанс пообщаться со мной без посторонних глаз и ушей.
–Развлекать басоту, удел лагерных петухов,– сказала Алиса, добавляя в свою речь нотку полицейского гонора. Её слова, словно пощечина, хлестко прозвучала над гладью Черного моря, и щелкнули Сочинского по его достоинству. Было видно, что её слова зацепили сочинского авторитета, и он вспылил:
–Слушай ты, овца мусорская, я захочу, ты не только плясать будешь, но и петь – как Алла Пугачева! А не будешь – то уже сегодня, пойдешь рыбу и крабов кормить!
Я глядя на Алису подморгнул ей. Увидев мой сигнал, девушка, слегка поломавшись, сказала:
–Что только сплясать кан– кан и всё!? А может песню какую спеть!? Я на караоке умею!
–Можешь еще спеть – «наша служба и опасна и трудна. И на первый взгляд как будто не видна», – сказал Вахо с ноткой иронии и засмеялся.
Разобравшись с Алисой, Сочинский взял со столика бокал с виски, и, обратив свой взор на меня, сказал:
–Так Нептун, в общем, идея мне нравится,– сказал мне Вахо. –Завтра на яхте будет человек двадцать –тридцать авторитетов со всей России. Люди в криминальном мире очень известные и достойные. У каждого за плечами по паре ходок на зону. Я устраиваю в честь юбилея маленькое шоу с выходом «Нептуна» и этой вот «Русалки». Поэтому постарайся сделать так, чтобы нам всем понравилось. Да, забирай эту бешеную ментовку и репетируй с ней, чтобы от зубов отскакивало,– сказал Вахо и осушил бокал. – Копченый,– обратился он к своей «торпеде»,– глаз не спускать с этой москвички.
–Я понял босс,– ответил Копченый, и передернул затвор помпового ружья.
–Дурак,– сказал Вахо. – Она что тебе медведь что ли?
Я понял, что миссия демонстрации наших театрально–артистических возможностей подошла к концу. Время двигалось к вечеру и у нас оставалось не столько много времени, чтобы решить подготовится к завтрашнему дню.
–Мы можем идти, – спросил я, снимая с ног ласты.– Нужно приготовить реквизит, да отдохнуть перед дебютом.
Сочинский посмотрел на меня задумчивым взглядом. Он махнул рукой в знак согласия, и напоследок сказал:
–Давай «Нептунчик», забирай свое потешное войско и эту генеральскую дочку – иди, репетируй.
Алиса, повинуясь воле хозяина яхты, послушно проследовала за нами в каюту. Как только дверь в каюту за моей спиной захлопнулась, Алиса с разворота отвесила мне сочную оплеуху, что я не успел даже отреагировать.
–Зачем ты обманывал меня!?
–В чем я тебя обманул,– спросил я, теряясь в догадках.
–В том, что выдавал, себя не за того,– ответила Алиса.
–А ты типа святая, – ответил я ей. –Ты, же вроде студентка философского факультета! Карнеги читаем, не так ли…
Левон, достал из кармана носовой платок, вытер лысину от пота и тихо спросил:
–Эй, ребята, я вам часом не мешаю?
–Нет, – в унисон ответили мы с Алисой, и вновь приступили к выяснению отношений.
–Ну, вы ругайтесь, а я тогда пойду рыбу, что ли половлю,– сказал Левон, и, протиснувшись между нами, вышел из каюты.– Может еще пару пеленгасов изловлю…
Какие–то секунды мы с Алиской молча смотрели друг на друга. В это мгновение я почувствовал, как по моим кишкам прокатились воздушные шарики. Было такое ощущение, как будто внутри меня кто–то открыл бутылку с минеральной водой, и она прямо закипела от исходящих газов. Впервые за всю свою жизнь я ощутил совсем необычное и иное чувство, чем то, которое связывало меня с Валькой и с Люсьеной. Мне вдруг захотелось обнять Алису. Мне захотелось прижать её к своей груди и никуда больше не отпускать. Мне вдруг захотелось даже умереть вместе с ней, и эти ощущения придавали необычайное и ничем несравнимое блаженство.
–«Боже, да я влюбился в неё!» – подумал я и почувствовал, что хочу её всем своим телом всей своей сущностью. Что в те минуты испытывала Алиса, я не знал. Она смотрела на меня доверчивыми серо–голубыми глазами и, судя по её глубокому дыханию, она также возжелала меня. С неистовой страстью Алиска впилась в мои губы, и я растаял, как пломбир под лучами солнца. Эти ощущения были настолько страстными, яркими и настолько возбуждающими, что все мои мысли были подавлены каким–то гормоном. Я крепко обнял девушку и почувствовал, что мне хочется прямо вдавить её в себя, чтобы слиться с ней воедино, как сливаются два куска пластилина перемешанные рукой юного творца.
–Я люблю тебя, – прошептал я и, задыхаясь от волнения, оторвался от её губ.
–Я тоже тебя люблю,– ответила Алиса. Она продолжала покрывать мои губы короткими, но беспредельно приятными поцелуями, и я умирал от закипающей страсти.
В тот самый миг, когда я, нащупав защелку, хотел закрыть в каюту двери, с наружи послышались посторонние звуки. В каюту без стука ввалился «Копченый» держа в руках любимое помповое ружье. В сотую долю секунды я успел оттолкнуть её в сторону, чтобы не вызвать подозрения.
–Ну что, голубки воркуем,– спросил «Копченый». –Не успели уединиться, как уже на ля –мур потянуло!?
–Не воркуем, а репетируем,– ответил я и, схватив Алису за руку, страстно прижал её, как это делают профессиональные танцоры. –Не видишь, танго разучиваем!?
–Ну–ну,– ответил гангстер.– Репетируйте – танго! А почему этот армянин с вами не репетирует?
–А потому, что у него другая роль в этой пьесе. Мы ему надувать силиконовых теток доверили, – ответил я ему и, воспроизведя губами, ритмы аргентинского танго, закружил Алису в танце прямо перед носом «Копченого». Алиса поняла меня с полуслова и быстро вошла в роль. Она профессионально двигала всем телом, порой беря на себя роль ведущего. В те секунды меня еще больше покорила её динамика, и её страстные телодвижения, которые заставляли мое сердце биться в утроенном ритме.
–А ничего – можете,– сказал «Копченый» и, насвистывая какую–то блатную мелодию удалился.
–Я искала тебя,– тихо сказала мне Алиса, целуя в губы.
–Я тоже соскучился,– ответил я, прижимая девушку к себе.
Вдруг, в душе что–то щелкнуло, и я сказал Алисе, переводя свою сущность в режим реалий.
–Нам надо подготовиться к приему гостей.
Алиса, как бы пришла в себя и, поправив спадший на лицо локон пшеничных волос, сказала:
–Прости Сашенька, я немного вышла за пределы своих принципов.
–Завтра здесь будет не юбилей Сочинского, на посту смотрящего; завтра здесь будет открыта настоящая наркобиржа. Под яхтой на дне моря лежит почти тонна кокаина.
–А ты откуда знаешь,– спросила Алиса.
Я выглянул на палубу и, убедившись, что в коридоре никого нет, закрыл каюту на защелку. Открыв рундук, я вытащил пластиковую канистру и показал Алисе.
–Что это – спросила она.
–Чистый колумбийский кокаин! Бандиты знают, что завтра возможен захват судна.
–Не будет, – сказала Алиса. Яхта находится в нейтральных водах. Чтобы её досмотреть, нужны санкции ИНТЕРПОЛА или она вдруг неожиданно должна изменить курс и войти в воды России. Нам надо захватить судно и направить в сторону берега.
–Как ты себе это представляешь?
–Я не знаю – сказала Алиса, пуская слезы бессилия. –Я, даже не смогу завести её, а тем более управлять этой громадиной.
–Доверься мне детка, хоть это не Рио– де –Жанейро, а гораздо хуже, но все же это лучше чем Нью Васюки, сказал я. –Я хоть не сын лейтенанта Шмидта, но этой посудиной смогу справиться.
Лицо Алисы просветлело. Она вытерла слезы и, улыбнувшись, спросила:
–Каким образом?
–Мы всех усыпим,– сказал я с каким–то гусарским залихватством и полной уверенностью в своих силах.
–Ты что хочешь усыпить десятки человек, – спросила Алиса, считая, что я тронулся умом. – У тебя что – поехала крыша?
Но я не был безумцем. Я знал, что делаю и был уверен в том, что я смогу расправится с этой бандой наркоторговцев.
–У меня работают мозги,– ответил я, пряча кокаин в рундук.– Нам нужно заставить нюхать кокаин всей бандой. До их полной отключки, как это было в фильме Тарантино «Криминальное чтиво». Компот из алкоголя и наркотика это поистине гремучая смесь.
–Ты Шурик, ку–ку,– спросила Алиса, сомневаясь в моих возможностях.
–Слушай меня, Алиска и делай так, как пишут «Веселые картинки». У нас есть сильное оружие – это кокаин. Если мы засыплем в каждую силиконовую тетку по пол килограмма и надуем это творение эротического бизнеса гелием, то мы получим пять настоящих химических бомб, огромной разрушительной силы.
–Ну–ка, ну–ка с этого момента поподробнее,– сказала Алиса, делая заинтересованное лицо.–Что–то в этом есть такое, что я как сотрудник аналитического отдела управления МВД даже не рассматривала в стратегии моего отдела.
–Ты Алиса, представь себе надутый шарик, который вдруг начал испускать из себя воздух. Что он делает?
–Что – что он со свистом начинает летать по всей комнате,– ответила Алиса. – Эффект реактивной тяги описанный еще Циолковским.
–А представь себе: вместо шарика пять силиконовых теток, летающих по залу на бреющем полете, которые, словно «кукурузники» распыляют над головами наркодиллеров кокаиновый снег. Братва, как нанюхается,– мама не горюй! У них просто сорвет крышу! А пока они будут балдеть, яхта стремительно пойдет в сторону берега. Тут до территориальных вод всего две, три мили,– сказал я, раскрывая Алисе свой план нейтрализации банды.
Алиса смотрела на меня глазами полными удивления. Мои познания в области управления судном, в области реактивного движения и оперативно диверсионной деятельности, я вызвал в её душе настоящий восторг. Такой восторг обычно вызывает в сердце девушки, подкативший на белом коне принц, с просьбой подковать его Росинанта.
–Ты Шурик, гений,– сказала Алиса и, обняв, впилась в мои губы с удвоенной силой.
Тут я понял, что детские игры в казаков – разбойников плавно переходят в игры взрослые, насыщенные опасными приключениями и я почувствовал как в моей душе проснулся боец.
–Над этой яхтой, двадцать четыре часа в сутки висит квадракоптер, который сливает в ГУВД её местоположение. Нам нужно выиграть всего двадцать минут времени,– сказала Алиса.–Ты мой герой и я верю в тебя.
Она нежно поцеловала меня в щеку.
Глава 28
С самого утра все управление ГУВД стояло на ушах. «Спецназ на водах–Катран» в полной экипировке стоял на плацу городского управления, готовый выполнить любую поставленную задачу руководства.
Полковник Полозов скомандовал:
–Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
Держа руку у козырька форменной фуражки и стараясь чеканить шаг, полковник Полозов строевым шагом раненного гуся подошел к генералу Лосицкому и доложил:
–Товарищ генерал, подразделение сочинского спецназа особого назначения «Катран», в полном составе построено по случаю проведения операции «Посейдон». Подразделение готово к выполнению поставленной задачи. Больных, отсутствующих нет. Начальник городского управления МВД полковник Полозов.
Полковник доложил и как предписывает строевой устав отошел в сторону для приветствия. Генерал, держа руку под козырьком, командирским голосом сказал:
–Здравствуйте товарищи!
Спецназовцы, набрав полную грудь воздуха, поприветствовали генерала в унисон.
–Здравия желаем товарищ генерал!
–Товарищи офицеры, по данным и сведениям оперативно–аналитического отдела МВД России мы имеем сведения, что в нейтральных водах на траверзе города Сочи, под видом празднования пятилетнего юбилея коронования вора в законе Вахо Сочинского состоится небольшой воровской сходнячок. Нам доподлинное известно, что все криминальные авторитеты будут приняты на яхте «Семирамида», вора в законе Сочинского. По нашим данным стало известно, что в гостинице «Жемчужина» в Адлере разместились все авторитеты, прибывшие на эту встречу со «смотрящим» Сочи. В вашу задачу входит контроль и патрулирование прибрежной акватории на предмет досмотра судов возвращающихся с места проведения воровского корпоративчика исключительно в государственных водах. В сферу интересов полиции попадает: лица, объявленные в федеральный розыск, наркотики и незаконно хранящееся оружие. У нас нет никаких формальных прав на проведение задержания лиц не вызывающих никаких подозрений. Будьте предельно корректными и вежливыми. За ходом проведения операции наблюдает отдел объективного контроля внутренней безопасности главного управления МВД их квадрокоптеры и беспилотники барражируют над «Семирамидой», отслеживая все её передвижения.
Всем ясно?
Бойцы, набрав грудь полную воздуха, вновь прокричали, словно единый хор мальчиков.
–Так точно!
–Ну, тогда по местам! Ответственный за ходом проведения операции назначается начальник сочинского ГУВД полковник Полозов.
–Есть,– ответил полковник Полозов. – Славяне по машинам!
Бойцы погрузились в автобусы с тонированными стеклами и выехали из ворот управления распределяясь по пляжам города, согласно боевого расписания.
Всю ночь Шурик, вместе с Алисой повязав налицо смоченные махровые полотенца, засыпали в силиконовые куклы порошковый кокаин, используя в качестве нагнетателя пластиковую бутылку и корпус шариковой ручки. К трем часам ночи все было готово и измотанные кропотливой работой уснули, прямо не раздеваясь. Пять «упитанных» резиновых теток накаченных до предела гелием заняли место в соседней каюте, где поджав ножки, спал на кровати мертвецким сном Левон Мнацаканян. Легкая аура сна на молекулярном уровне проникала ему в нос и по закону жанра будоражила его мозг галлюциногенными видениями. Ему снился необыкновенной красоты лес с красными листьями и голубой как вода травой. Птицы и рыбы ультраярких цветов парили в поднебесье, поражая слух великолепным пением схожим с игрой электронного синтезатора. Левон как бы со стороны увидел себя, как он идет босиком по голубой траве навстречу яркому сиянию, которое неизвестно откуда появилось и манило его телепатической силой. Левон, старался сопротивляться, но какое–то неведанное чувство тянуло его именно в самый центр этого божественного свечения.
–«Левон, ты слышишь меня»,– спрашивал какой–то таинственный и властный голос исходящий откуда–то из–поднебесья.
–Да, я тебя слышу,– отвечал Левон, стараясь увидеть того кто с ним говорил.
–Ты знаешь, что ты скоро станешь сказочно богатым?
–Нет, не знаю,– ответил Левон, виртуально опускаясь на колени.
–Ты хочешь быть сказочно богатым,– говорил властный голос, как бы программируя его мозг .
–Боже, конечно, я очень хочу быть сказочно богатым! Я хочу купить машину «Ягуар» цвета зеленого доллара. Хочу удачно выдать трех дочерей замуж. Хочу купить Ануш норковую шубу и кольцо с бриллиантом.
–Ты скоро сможешь это все купить, – сказал голос. –Я, тебе это могу гарантировать.
–А ты кто,– спросил Левон, старясь рассмотреть сквозь сияние того, кто с ним говорит.
–Я Бог – ответил голос.
–Ты Бог, – переспросил Левон, протягивая руки вперед, чтобы потрогать его святые хламиды.
–Я не простой Бог, я Бог всех морей,– сказал голос, и прямо на глазах сияние стало, как бы ослабевать и Левон увидел как Бог морей «Посейдон» держа в руках золоченый трезубец, вышел из моря и стал приближаться к нему, как приближается бык в сторону тореадора.
Левон, что есть силы, потянул руки к Посейдону, как бы моля его о помощи, но тот стремительно надвигался на него.
–Я хочу подарить тебе богиню Афродиту,– сказал Посейдон, и из пены моря вышла фантастической красоты молодая женщина. Её рыжие волосы, её грудь четвертого размера прямо надвигалась на него, словно это были не молочные железы, а буфера железнодорожных вагонов. Левон обнял богиню и, закинув на неё ногу, прижал к своей груди, словно возжелал её. Не удержавшись, Левон во сне стянул с богини бюстгальтер и стал целовать «Афродиту» в силиконовые соски молочных желез. С каждой минутой он хотел её все больше и больше и вот наступил тот миг, когда богиня возжелав его, отдалась Левону, всем своим телом. Казалось еще минута, и он Левон Мнацаканян сольется, с Афродитой в любовном танце.
–Левон, Левон,– вдруг, словно через стену услышал он голос Бога Посейдона.– Левон просыпайся, уже утро.
Левон Мнацаканян, открыл глаза и увидел, что крепко держит в своих руках не богиню Афродиту, а какую–то холодную силиконовую куклу. Её вечно открытый рот, казалось, хочет проглотить его вместе с ботинками.
–А, а, а, а, а!– заорал от страха с чувством брезгливости Левон, отталкивая надувную бабу в образе женщины, словно на него напала не эрзац женщина, а змея под названием черная мамба.
–Левон, уже утро,– сказал я ему приводя друга по несчастью в состояние бодрствования.
–Это ты подсунул мне эту шалаву, – заверещал армянин, отталкивая от себя продукцию сексшопа.–Убери от меня эту мерзость, иначе я как реальный кавказец, порежу всех ножом.
–У тебя, Левон нет ножа,– сказала ему Алиса, стараясь привести партнера в чувства.
–Я тогда перегрызу ей горло,– сказал Мнацаканян, и схватив одну из баб, старался прокусить ей шею. Все его выпады были тщетны. Женщины висели в воздухе, упершись головами в потолок. Их ноги не доставали до пола больше полуметра, и вся эта бабская вакханалия выглядела не просто комично. Это был триумф эротического сарказма.
–Всё, успокойся,– сказал я Левону и похлопал его по щекам. – Иди ара умывайся, пора занимать нам боевые позиции.
–Они мне за все заплатят, – сказал Левон и сунул голову под кран. Он фырчал и плескался, смывая с себя остатки сна, который не хотел отпускать его.–Ты мне ара, такой сон испортил,–сказал Левон вытирая лицо и шею махровым полотенцем.
–И что же тебе снилось, – спросил я, желая дешифровать сновидение, как это делают настоящие читатели снов.
–Представляешь ара, я такой иду красивый в костюме от «Лагерфельда» по шелковистому газону с зеленой травой. Птицы парят надо мной и поют сказочные песни. Навстречу мне выходит, такой огромный Бог Посейдон. Он мне говорит:
«Ара джан Левон, ты хочешь стать богатым?» Ясный хрен ара, как и все нормальные люди, я хочу стать богатым и счастливым.
–И что пообещал тебе господь,– спросил я.
–И вот тут ара, мой Бог знакомит меня с Афродитой и говорит мне: – « Бери эту женщину, она твоя». Вай, вай, вай это же не женщина – это была настоящая богиня Афродита. И я её ара взял! Да я взял эту женщину. А что мне было делать, если тебе Бог дает женщину, о которой ты мечтал всю жизнь?
–А как же твоя Ануш? Разве ты не давал обет верности, когда в ЗАГСе с ней расписывался?
–Э, ара, Ануш, – это жена! Это не женщина мечты. Это та женщина, которая подарила мне три красивых дочки. Я разве не имею право жить с Ануш, а в душе молиться Афродите,– спросил Левон. – Это же не измена? Кто верит в Аллаха, кто в Будду, кто в Иисуса Христа, а я ара, верю в Афродиту. Она есть мой бог!
– Я видела вашу Ануш, дядя Левон. Очень приличная женщина. Добрая такая и отзывчивая,– сказала Алиса, стараясь смягчить легкое напряжение.
– Ну что мои боги,– сказал Левон,– я готов. Нам пора на сцену! Публика жаждет хлеба и зрелищ, – сказал он и вышел в коридор, вытаскивая из каюты силиконовый хоровод «Березка». Куклы, надутые гелием, с кокаином внутри и связанные между собой веревочкой, плыли по палубе в ночных шелковых сорочках, наводя на публику нечто похожее на шок. Даже суровые брутальные мужчины с огромным криминальным опытом, оценили это действо дружным хохотом переходящим в ржание конского табуна.
– Вахо, ты в натуре гений,– кричал кто– то из воров. – Это что воровской подгон каторжанским страдальцам!?
– Это братва, сегодня будет такой сеанс Кан– кана в исполнении московской ментовки и пяти резиновых шлюх. Я вам приготовил такой сюрприз, что –мама не горюй!
Ближе к обеду собрались все. Из динамиков звучала музыка «Михаила Круга». Пришвартованные к «Семирамиде» несколько катеров говорили, что на яхте собрались почти все криминальные российские авторитеты. В преддверии «Олимпиады» в Сочи создалась необходимость выработать общую воровскую стратегию и определить приоритеты пополнения воровского общака, за счет иностранных болельщиков, спортсменов и сочувствующих спорту. Воры собрались в конференц зале, где Вахо Сочинский предложил на время Олимпиады выработать меморандум долгосрочного воровского сотрудничества.
– Братва, – сказал Вахо Сочинский,– бродяги, сегодня пять лет, как меня короновали на «Бутырке» Гарик Серикян и Тенгиз Кобаридзе.
Вахо показал на уважаемых авторитетов, которые сидели в первых рядах и продолжил:
– Пять лет я смотрю за всем черноморским шалманом и если я не прав, вы бродяги можете "спросить с меня, как с гада". Не буду перечислять того, что довелось нам сделать за последнее время, но сделано нами – не мало. У нас есть огромный пароход, «Принц Альберт» который приносит в общак стабильный доход и перевозит «снежок» из Монровии сюда к нам в Сочи.
– Эй, Вахо, не гони порожняк! Давай ближе к делу мы не на мусорском сходняке в лагерном клубе по случаю дня милиции! Все у нас канает в масть! Твоя правда! Пустой базар разводить нет время. Пришла пора делить «снежок» да сваливать, пока менты не прищучили нас.
– Ну, тогда не хрен понты колотить,– сказал Вахо,– Плавно переходим к культурной программе. Шашлык, башлык, коньяк и танцы силиконовых шалав. По вопросу «кокса» трите с Шаманом, он смотрящий за общаком. Он отвечает за товар и бабосы.
Шаман поднялся с дивана и сказал:
– Братва, у нас с последней партии тонна первоклассного кокса от наших друзей из солнечной Колумбии. Ради нашей безопасности он находится в таком месте, где его ментам вовек не достать. Чтобы не гонять пустышку, готовим бабосы и можно разбирать товар, который мы доставим вам в любую точку. Копченый имеет каналы и берется доставить его на берег.
– Вот это базар,– сказал один из авторитетов. –Давай Вахо, свой шашлык башлык, будем отдыхать, как это принято.
Вахо щелкнул пальцами. В тот же миг местный диджей запустил запись, и из колонок зазвучала песня «Владимирский централ». Как было договорено заранее, мы с Левоном и Алисой ждали своего выхода. Как только песня закончилась, на сцену перед уголовными авторитетами должен был выйти я в образе бога морей Посейдона. Признаться честно, я немного волновался –это был мой дебют. Одно дело было выступать перед молоденькими девчонками на пляже, а другое перед ворами в законе. Перспектива стать «туристическим завтраком» для водных обитателей Черного моря меня не радовала. Я был богат и влюблен в Алису. Я не имел права рисковать жизнями моих друзей, потому что у меня были виды на долгосрочные перспективы.
– Будь, что будет, – сказал я, и глубоко вздохнув и шлепая ластами по ореховому паркету вышел на импровизированную сцену. Я в тот миг был похож не на бога морей «Посейдона», я был похож, на бешеную лягушку из детского мультфильма «Crazy frog».
– Я вод границ хранитель вечный, и обитателей её! Не терплю я посягательств на водно – царствие моё!!! Рукой сжимаю я трезубец – волную Тихий океан, и не люблю, кто лезет в воду – забыв о том, что в стельку пьян! Ты подойди ко мне красотка, – сказал я, и потянув за шнурок вытянул на сцену одну из силиконовых теток которую накачал гелием до пышных размеров. –Ты, подойди ко мне красотка, ты подойди, ты не скупись! Своей роскошною фигурой ко мне красотка, ты прижмись.– Я взял силиконовую куклу за талию и, шлепая по сцене ластами, стал танцевать под музыку, исполняя произвольные эротические телодвижения.
Гангстеры, увидев мои сексуальные импровизации с силиконовой теткой стали ржать. Бандиты еще не представляли, что я приготовил им фантастический сюрприз. Я ждал! Я знал, что наступит тот момент, когда я применю свой план. Сейчас для меня главной задачей было спасти Алису. Она была главным раздражителем этой блатной братии, и её жизнь была в опасности. Нужно было точно рассчитать тот момент, когда запускать мое оружие. Почти килограмм кокаина, распыленного гелием в помещении кают– компании, насытят воздух таким количеством наркотика, что этой дозы хватит почти моментально потерять сознание.
Воры смеялись, насыщая организм халявным виски из запасников Сочинского. Следом за мной по плану должна была выйти Алиса. Я отпустил силиконовую куклу, и она поплыла по кают– компании в сторону жиганов. Те бросились играть ей, словно дети, которые играют надувным шариком до тех пор, пока кто– то из– подвыпивших авторитетов не принялся лобызать это творение эротической индустрии.
– Эй, Посейдон, признайся бродягам, ты жарил эту резиновую курицу!? Только честно скажи братве, как ты один на острове целый год силикон обхаживал,– кто– то кричал из зала, и блатные заходились дружным смехом. Я терпел, представляя эту воровскую свору, и мне хотелось привести свой приговор в исполнение. Ни один из них не смог бы выжить на необитаемом острове окажись они там, как оказался я. Их удел всю жизнь сидеть на нарах и жировать за счет передач простых арестантов, которых они называли мужиками.
В финальной части, когда все искусственные женщины были разобраны среди авторитетов, на сцену вышла Алиса. Левон, как заправский диджей по договоренности поставил аргентинское танго, и я, скинув с себя зеленые ласты, обнял Алису, чтобы показать класс владения телом. Моя зеленая борода лежала у нее на плече, и я сквозь неё шептал о своих чувствах и рассказывал о плане операции, который крутился в моей голове.
– Давай Нептун, покажи нам сеансы, закружи ментовку до потери сознания,– кричал кто– то из гангстеров. – Пусть её папашка генерал знает, что его дочурка перед авторитетными босяками голыми ляшками дрыгает.
Тут я увидел, как сорок пар глаз смотрят на нас с Алисой, ожидая какого– то чуда. Зазвучала музыка, и мы закружились, утонув в латиноамериканских ритмах.
Копченый, появился в кают – компании, как раз в самый нужный момент. Он держал помповое ружье на своем плече, и я понял, что именно оружие станет тем предметом, который поставит точку в этой криминальной пьесе. Как сказал товарищ Чехов, «Если в первом акте пьесы на стене мы видим ружьё, то на сцене в последнем акте должен обязательно появиться труп». Какая– то миля, отделяла нас от территориальных вод России. Достаточно было поставить судно на автопилот и уже через полчаса на борту появятся пограничники.
Мои действия были стремительные, как у капитана «Америка», спасающего мир от доктора по имени Зло. Приходилось что– то придумывать и импровизировать на ходу, чтобы завладеть оружием и привести мой дерзкий план в действие. Гангстеры созрели для того, чтобы нюхнув кокаина, мгновенно отрубиться.
– Я из морских пучин явился, – где вечный холод – колотун, сейчас я шоу вам устрою, ваш добрый бог морей Нептун! – декламировал я со сцены постукивая фанерным трезубцем об пол.
Гангстеры давились от смеха, а я уже видел, как мне навстречу летит долгожданный пегас творчества и несет мне лавровый венок.
Алиса ждала моего сигнала. Её задача состояла в том чтобы, включив свое обаяние ввергнуть Копченого в извержение гормонального вулкана. Он должен был утратить контроль за дробовиком. Я знал, что этот не далекого ума мужлан, понадеется на русский авось и все же допустит ошибку, поддавшись напору и очарованию генеральской дочери. И я был прав. Алиса пригласила Копченого на танго, и тот ничего не подозревая, передал помповое ружье своему напарнику по кличке Сморчок.
Сморчок был из тех, кто всю жизнь пресмыкался перед блатными исполняя их любую волю. На зоне таких не уважали, а использовали в качестве шестерок, которые исполняли любое пожелание авторитетов. Они суетились, стирали вещи блатных и постельное белье. На большие дела они не были пригожи, в виду природной трусливости, но в качестве обслуживающего персонала были не превзойдены.
Следом за первой, на сцене показалась вторая, третья и четвертая куклы. Все они появлялись в нужное время, когда хрустальные бокалы авторитетов наполнялись шотландским виски. Где– то в подкорке мозга я знал о том, что алкоголь и кокаин несовместимы. Знаменитый фильм Тарантино «Криминальное чтиво» стоял, перед моими глазами и я уже видел эффект, который должен был нейтрализовать всю эту блатную братию. Такое количество кокаина, попав на криминальный рынок России, привел бы к таким последствиям и с таким количеством жертв, что я не мог не поступить иначе.
Алиса, кокетничая и стреляя своими глазками, пригласила гангстера по кличке Копченый на танго. Копченый сдался сразу, и, передав дробовик Сморчку, принял приглашение на танец. Я видел, как Алиса лихо используя свое манкое тело, заманивает Копченого в гормональные блудни, которые похоронят его бдительность.
Я в такт телодвижениям Алисы танцевал с очередной силиконовой теткой. Делая с ней эротические движения, я все больше и больше ввергал блатную публику в гормональное неистовство. Мой расчет был прост: играя на низменных чувствах природного инстинкта, я мог манипулировать сознанием воровских авторитетов и этим самым я лишал их бдительности.
Сморчок, видя всю эту вакханалию на миг расслабился, и доверенное оружие в мгновение ока перекочевало в мои руки. Гангстер Сморчок замер в ужасе. Я, играя дробовиком, словно игрушкой заставил его принять в свои объятия очередное и последнее тело силиконовой телки наполненной кокаином. Схватив, силиконовую бабу в объятия, он словно окаменел, обнимая её резиновую плоть, до отказа набитую наркотой. Не дожидаясь подходящего момента, я выстрелил в дальнюю куклу, которая висела под потолком в самом центре кают– компании. Картечь пробила её насквозь, и вырвавшийся на волю гелий вперемешку с кокаином, заполнил почти все пространство помещения. Авторитеты были в шоке. Они не понимая, что происходит. Они вдыхали эту аэрозоль и тут же, как отравленные дихлофосом тараканы погружались в пучину розового наркотического сна. Отключившись, он падали там, где их застал врасплох наркотический концентрат. Кто валился на пол, кто на диваны, кто в кресло.
Все это происходило на глазах Сморчка, который держал в руках химическую бомбу и косился на неё как на пояс шахида с тикающим «будильником».
– Это что,– спросил Копченый, наблюдая за «кончиной» своих хозяев.
– Это всё – трындец,– сказал я. – Все сдохли! Это цианид!– соврал я, ничуть не краснея.
– Это что, в этих тетках был отравленный порошок,– спросил Сморчок.
– Попробуй только отпустить, и я сразу прострелю ей брюхо, – сказал я, держа куклу в прицеле дробовика.
– И что?
– И что– ты сразу сдохнешь,– сказал я Сморчку, который и без того трясся от страха. Кто еще на судне?
– На корме Марьяна загорает, пять коков на камбузе. Охрана свалила на берег,– сказал Копченый.
– Слышь Сморчок, давай вяжи руки Копченому.
Сморчок, не желая искушать судьбу, стал связывать руки своему мафиозному товарищу. На ум мне пришел фильм «Мумия», где один из искателей приключений Бени Габор, продался мумии влиятельного жреца Имхотепа, ради спасения своей продажной душонки.
Алиса, обыскав бандита с кличкой Копченый, изъяла из– за пояса пистолет, и ловко привела его в боевую готовность, будто её игрушками в детстве были не куклы, а огнестрельное оружие.
Левон был в шоке. Он даже не понял, как я один произвел захват судна и теперь правил им на правах нового капитана.
– Это ара, что было,– спросил он делая удивленные глаза.
– Это Левончик, бунт на корабле! Мы их сделали,– сказал я улыбаясь.
– Ты, что сделал ара!? Ты приехал в мой город из далекой Москвы. Ты устроил разборки с криминальными авторитетами, у которых полгорода «торпед»! Теперь эти бандиты убьют мою Ануш и моих красавиц дочек и я никогда не буду иметь внуков и «Ягуар», цвета американской валюты.
– Не переживай! Все под контролем – сказал я и вручил Алисе дробовик. Мы всего лишь гости на этом судне,– сказал я, и, взяв у Алисы пистолет, помчался в рубку, на капитанский мостик. Медлить было нельзя. Запустив машину, я поднял якорь и, привязав курсовой автомат к навигатору, перевел судно в режим – «Полный вперед». Яхта тронулась, и, набирая скорость, пошла в сторону берега. Установив автопилот, я спустился назад в кают– компанию и увидел жуткую картину. Неизвестно каким образом очухавшийся Вахо Сочинский, завладел дробовиком. Его глаза отражали настоящее звериное безумие, и он мог убить любого кто встанет на его пути. Я даже не знал, что мне делать в такой ситуации. Вахо, держа на прицеле Алису и Левона, заставил их выйти на корму. Скорее всего, он планировал сбросить их в море. В какой– то миг я понял, что Сочинский собирается покинуть «Семирамиду», сбежав на гидромотоцикле, который болтался на швартовом конце. Нужно было что– то делать, но в эту ситуацию вмешался его величество случай.
Неизвестно откуда появилась подружка авторитета Марьяна. В одном купальнике она вышла так неожиданно, что Вахо отреагировал на её появление выстрелом из «помпы». Несколько картечин попали ей в плечо. В этот момент на голову Сочинского спикировал полицейский квадрокоптер, нежданно ошеломив его до состояния не стояния. Оператор ради спасения дочки генерала, на полной скорости, ударил «бандитского папу» по голове, шестилопастным беспилотником, словно бейсбольной битой. От такого удара Вахо, потерял бдительность и в этот миг, тщедушный и как мне раньше казалось и жалкий Левон, словно проглотил таблетку какого– то «озверина». Расправив грудь, он с каким– то жутким боевым криком схватил ружье за ствол, рискуя быть убитым в упор, и вырвал дробовик из рук бандита. В то же мгновение он швырнул ружье за борт в морскую пучину. Вахо, оглушенный квадрокоптером, упал на палубу, и потерял сознание. Левон, видя поверженное тело, с прытью леопарда набросился на вора и стал наносить маленькими кулачками удары в голову. Он бил Сочинского по физиономии кулаками и что– то кричал на армянском языке, чего я не мог понять.
Через несколько минут, когда «Семирамида» вошла территориальные воды, с вертолета на судно как горох посыпался полицейский спецназ. Я упал пластом на палубу, чтобы не получить по ребрам и замер ожидая решения начальства. Истекающую кровью Марьяну перевязали, и погрузив в вертолет, отправили в больницу. «Глушеных» кокаином воровских авторитетов приводили в себя, струей воды из шланга и грузили на подошедший пограничный и полицейский катера. Я сидел в обнимку с Левоном на корме и молчал. В моих глазах простой пляжный фотограф Левон Мнацаканян выглядел не просто фотографом – он был настоящий герой. Я не мог даже себе представить, что у пятидесятипятилетнего армянина, откуда– то возьмется столько сил и мужества, что он, не думая о своей жизни, бросится на ствол дробовика, закрывая своим телом Алису.
– Ты Левон, настоящий герой,– сказал я, положив по – дружески свою руку ему на плечо улыбнулся ему.
– Скажешь тоже ара,– ответил он, и, достав из кармана платок, вытер от пота свою лысину.– Когда я волнуюсь ара, у меня так потеет лысина, – просто мама не горюй! Я не знаю, что мне с этим делать.
–Купи себе парик,– сказал я. – А хочешь, надень этот из реквизита. Я стянул со своей головы парик с зелеными волосами и по–дружески водрузил его на голову Левона.
Левон расцвел в улыбке и сказал:
–А знаешь ара, я ни одного раза не надевал этот парик. Мне даже в голову не приходила мысль, что я могу тоже быть брутальным богом морей.
Левон что–то говорил мне на ухо, а я смотрел на Алису и почему–то ощущал не высокое чувство любви, а желание уйти и забыть про неё. Я вспомнил, что меня дома ждет Люсьена и от этого мне становилось как–то на душе хорошо.
Алиса со своим отцом генералом стояли на полуюте и, смотря в морскую даль. Они о чем– то разговаривали и, оборачиваясь в мою сторону, улыбаясь.
Глава 29
Последние пару дней после приключения, мы с Левоном сдружились еще сильнее. Он пригласил меня к себе домой и мы два дня к ряду пили красное вино и кушали шашлык. Алиса вернула мои деньги, которые у меня отняли полицейские, играющие роль гангстеров. Это и стало окончательной причиной нашей размолвки. Все эти последние три месяца, я висел у Алисы на крючке и она вела меня все это время по проторенной ей виртуальной дорожки. Её цель была одна: она хотела вывести меня на Сочинского, чтобы я стал как бы приманкой в её игре. Я понял, что она использовала меня и от этого на моей душе скребли кошки.
–Останься ара, ну хотя бы на пару недель,– уговаривал мне Левон, узнав, что я собираюсь домой.
–Не могу Левончик – не могу! После того, что она со мной сделала…Да она плюнула мне в душу,– говорил я армянину и после выпитого фужера наливал следующий.
–Эй, ара джан, ты не прав! Причем тут Алиса!? Я хочу, чтобы ты был в моем доме гостем. Ты, а не Алиса, избавил меня от унижений и страха! Только благодаря тебе ара, я почувствовал, что я не трус и не тварь дрожащая, как говорил Достоевский. Ты мне открыл свою душу. Я тебе Шурик, отдам нашу с Ануш комнату, живи здесь, сколько хочешь.
Я налив два фужера красного вина, подал один Левону, другой взял сам. Чокнувшись со своим новым другом, я сказал:
–Знаешь Левон, я так полюбил твой кемпер. Мне там и уютно и вполне комфортно. Я мог запросто там прожить целое лето.
–Так живи! Забирай ара! Я дарю тебе кемпер! Будешь жить там хоть до первого снега. Только не уезжай.
С кухни вышла Ануш, которая несла перед собой на огромной глубокой тарелке похожей на небольшой тазик свое фирменное блюдо. Долма по–армянски была шедевром её кулинарного мастерства. Аккуратные рулетики с рисом и мясом, завернутые в виноградные листья, источали аромат корицы, перца, чеснока и этого обворожительного соуса.
–О, знаменитые армянские голубцы, – с шуткой сказал я, втягивая в себя божественный аромат блюда.
–Это ара, армянская долма ! Это не русские голубцы,– ответила Ануш, и поставила передо мной этот шедевр армянского кулинарного искусства.– Кушай ара джан Шура! Ты теперь Левону, как родной брат, поэтому в нашем доме ты не просто гость. Ты самый желанный гость,– сказала Ануш и присела рядом с Левоном. Я налил ей фужер вина, и мы все чокнулись и выпили за дружбу народов.
Я не скрою, на душе в тот миг было необычайно тоскливо. Я думал об Алисе и почему–то сравнивал её с той резиновой куклой, которая целый год была рядом со мной. За это время я в мозге нарисовал образ той женщины, которая станет мне не просто желанной женой, а настоящим другом. Алиса естественно соответствовала этому образу до тех пор, пока она не вернула мне деньги, не попросила прощения за причинённые неудобства. Я сделал вид, что не обиделся, но на самом деле внутри меня клокотал настоящий Кракатау. Я был готов убить её, потому что она разрушила тот образ, который я сам себе придумал. Она уничтожила веру в настоящую любовь и в те идеалы, которые, словно костяк несли по моей жизни национальные традиции, заложенные моими родителями.
–Кушай ара джан Шура! Где ты еще такой шашлык отведаешь? Это не шашлык – это сказка! Это песня! Это мясо само тает во рту, как настоящий московский пломбир – сказал Левон и положил мне на тарелку шампур с ароматным жареным мясом, политым острым ткемалево–томатным соусом.
Мне в ту минуту было не до шашлыка. Внутри меня сидел какой–то человек и чужим голосом отвечал на вопросы, которые я задавал сам себе. Левон налил вина и поставил фужер передо мной.
–Слушай ара, что я хочу сказать тебе. Может, стоит спрятать свою гордыню. Может, твоя Алиса искренне любит тебя. С тех пор как она вернула тебе деньги, ты стал каким–то потерянным. Ты часом не заболел,– спросил Левон, трогая мой лоб…
–Слушай, Шура,– сказала Ануш, вмешиваясь в наш разговор. – Запомни, Алиса, это твоя женщина. Я ведь помню её глаза, когда она искала тебя. Я видела, как у неё болит сердце. Она тебя по–настоящему любит. Не бери близко к сердцу вашу ссору. Вы помиритесь, и у вас все будет хорошо. Мы с Левончиком еще на вашей свадьбе погуляем…
Я одним махом осушил фужер и почувствовал, как вино растекается по моему организму, вызывая легкое и ни с чем несравнимое опьянение.
–Ануш, ты представляешь, когда я умирал от одиночества там, на острове, Алиса строила планы, как с моей помощью арестовать вашего блатного авторитета. Это же надо как у неё работает мозг, чтобы так руководить моей жизнью. Я никогда не прощу ей это…
–А ты Шура джан, как себе представляешь её работу. Только через тебя она и могла выйти на этих криминальных авторитетов.
Мной овладело странное чувство. Я должен был согласиться с доводами Левона, но сердце и другие органы моего организма почему–то говорили мне, что доверять на данном этапе жизни пока не стоит.
Час моего пребывания в славном городе Сочи подходил к концу. Мне стало не хватать родного города, его суеты и тех милых сердцу людей, которые остались в нем. Надо было возвращаться домой, чтобы навсегда оставить идею обзавестись подружкой, доверив это ответственное дело на волю судьбы и банальной случайности. Люсьена – вот кто мог претендовать на роль объекта моего внимания. Зацикливался правда на её персоне, мне не хотелось. Я отдавал отчет о непредсказуемости моего жизненного маршрута, который мог вывести девушку из себя и навсегда разлучить нас.
Радовало одно: я испытал необычайное удовольствие от тех приключений, которые выпали на мою долю за последние полтора года и почему–то сравнивал себя с Робинзоном Крузо. Та же не разделенная любовь, та же страсть к приключениям и тоже самопознание через одиночество и отшельничество.
Кто прошел через это, наверное, никогда не сможет просто беспечно жить и наслаждаться спокойствием и однообразием домашней жизни. Таких людей, как правило, манит та неизвестность, которая одаривает в конечном итоге не только денежным эквивалентом, но и драгоценными кристаллами былых воспоминаний.
–Папа, я не просила тебя вмешиваться в мою личную жизнь,– сказала Алиса своему отцу, который блаженствуя в кресле, с удовольствием читал в газете статью под названием – «Крах кокаинового императора».
–Детка, не стоит так близко принимать к сердцу это расставание. Он моряк! Ты юрист высшего класса. Вот лучше посмотри, что пишут про тебя в «Аргументах и фактах». Цитирую: –
«Необычайное оперативное мероприятие провела сотрудник аналитического отдела МУРа лейтенант Лосицкая Алиса Анатольевна. Благодаря многоходовой операции под кодовым названием «Посейдон, был задержан и теперь предстанет перед судом знаменитый кокаиновый король черноморского побережья вор в законе Вахо Сочинский. Вместе с ним арестовано еще более двадцати уголовных авторитетов России, которые, так же как и Сочинский, предстанут перед правосудием, которое каждому определит свою меру наказания».
–Вот! Вот он Алиска, твой дебют на должности следователя оперативно–аналитического отдела и твоя минута славы,– сказал генерал, бросив газету на журнальный столик.– Каждый выпускник академии МВД может только мечтать о таком удивительном старте и карьерном росте.
–Папа, я тебя умоляю! Какой ценой мне это досталось,– сказала Алиса, капризно топая ножкой.
–Все дочка, за счет нашего налогоплательщика,– усмехнувшись, сказал генерал, надеясь на то, что шутка удалась.
–Папа, я потеряла из–за тебя любимого человека,– сказала Алиса.– Зачем!? Зачем ты ему сказал, что я подготовила и провела эту операцию? Зачем?
–Детка, я просто хотел похвастаться,– сказал генерал. –Я, же должен был познакомиться с моим возможным зятем. Может этот морячок, какой проходимец!?
–Ты папа, все испортил! Ты сломал мне жизнь,– кричала Алиса, стараясь донести до папочки генерала свое негодование.– Он прекрасный человек. Он мне жизнь спас.
–Если он тебя любит, он простит тебя,– сказал отец.
–Ты так считаешь?
–Я дочка уверен в этом,– сказал отец. – Возьми отпуск, ты заслужила его. Съезди на море. Отдохни без служебных обязанностей. Развейся! Может, полегчает…
–Я уже была,– задумчиво сказала Алиса, глядя в окно, на Садовое кольцо.
–Это не считается. Это Алиса, была твоя служебная командировка, которая не подразумевала отдыха.
–Мне нравится, твоя идея папа,– сказала Алиса. –Я, пожалуй, воспользуюсь советом. А куда поехать, я папенька знаю, – сказала Алиса, и послав генералу воздушный поцелуй. Удалилась в свою комнату.
Включив ноутбук, она на несколько секунд задумалась.
–Алло, Жануля, привет,– сказала Алиса, позвонив подруге.
–Привет, русалка,– ответила подруга.
–Твой морячок часом не объявлялся,– спросила Алиса, голосом последней надежды.
–А что? Мы влюблены,– ответила Жанка, ехидничая перед подругой.– Ты от него забеременела?
–Тфу ты! Перекрестись! Тут ему премиальные полагаются,– сказала Алиса, предчувствуя, что подруга что–то скрывает.
–Пока не появлялся,– ответила Жанка и, нажав на кнопку, бросила телефон на кресло.
–Люсьена, кто звонил,– спросил я, видя, как у моей старой «зазнобы» изменилось настроение.
–Да подружка,– ответила мне Люсьена.– Спрашивала, пойду ли я на Филипа Киркорова. Она билеты купила.
–Я бы пошел, – ответил я.– Будет потом что вспомнить.
–А я Шурик, не хочу,– сказала Люсьена смахнув слезу.–Хочу с тобой побыть. Хочу ощутить твое тепло и хочу, чтобы ты меня полюбил.
В тот миг я понял, что меня и Люсьену больше ничего не связывает. Между нами появилась какая–то стена, которая окончательно отгородила меня от неё. До знакомства с Алисой я считал её своим запасным аэродромом, но теперь я был к ней равнодушнее, чем холодильник на кухне которому она иногда признавалась в любви, за то, что тот сохранял ей свежесть колбасы и пирожных.
–Что–то Шурик, не так,– спросила она, стараясь скрыть свои чувства.
–Все не так,– ответил я. – Что–то сломалось во мне после отдыха на этих куротах. –Ничего не хочется. Я бы даже напился, если бы кто налил.
–Что девушку там встретил,– спросила Люсьена, стараясь выведать мои чувства к Алисе.
–Встретил и тут же её потерял,– сказал я, успокаивая Люсьену.
Люсьена прекрасно знала, что произошло на Черном море. Одну часть истории она услышала, от Алисы, а другую от меня. Владея информацией от обоих источников, она так лавировала между нами, что её мастерству интриги и коварных планов могла бы позавидовать даже Мата Хари.
–Что все так серьезно,– спросила она.
–Совпадений много.
–Каких совпадений,– спросила художница, подсаживаясь ко мне вплотную.–Что ты Шурик имеешь ввиду?
–Помнишь, я тебе говорил, что на острове у меня была резиновая кукла, по имени Алиса.
–Ну, помню, а что? Ты же её сам так назвал.
–Я в поезде, когда в Сочи ехал, в моем купе была девушка по имени Алиса. Она прикидывалась студенткой, а ведь сама в ментовке работает на Петровке. Папашка у неё целый генерал.
–Ну и что было дальше,– спросила Люсьена.
–А дальше она меня лихо так провела в дамки и использовала ради достижения своих внутрикорпоративных целей, – сказал я. – Нет Люсьена, я на остров хочу, там хоть одиноко, но ты принадлежишь самому себе и только на себя полагаешься.
–А баба твоя резиновая?
–А что, Алиса хоть и силиконовая, а на самом деле души в ней больше.
–Что ты забыл на этом чертовом острове? Нет там больше никакой Алисы,– заверещала Люсьена, срываясь на крик. – Нет больше её! А я есть! Я рядом из крови и плоти, неужели я хуже этой резиновой грелки, которую ты обожествляешь?
–Дура ты Люсьена,– сказал я, видя как девушка начинает раскрывать свою истинную натуру.
–Я никакая не Люсьена! Меня с детства Жанной звали! Я тоже очередная часть операции «Посейдон» – завопила Люсьена.
–Что ты говоришь,– спросил я. –Ты, тоже часть ментовского плана?
–Да придурок, я тоже часть ментовского плана,– ответила девушка.– Тебя в разработку взяли, когда ты после скитаний по Индийскому океану впервые сошел на берег. И Встреча с Андреем Малаховым тоже была подстроена Алисой. Алиска это подруга моя она просила меня, чтобы я тебя завербовала.
–Так значит, это она сейчас звонила,– спросил я, предчувствуя какую–то назревающую интригу.
–А кто же еще? Она допытывалась, где ты делся. Про какие–то премиальные говорила.
И тут я вспомнил, что я чертовски богат. Я вспомнил про те миллионы, которые хранились на острове, и теперь пришла пора поставить в моих приключениях точку и начать новую жизнь. Я мог купить этот остров. Я мог организовать там райский уголок для влюбленных пар, которые хотят уединения по случаю медового месяца. Бирюзовая вода, коралловые рифы, рыбы похожие на птиц, все это могло стать наградой тем, кто в душе настоящий романтик. Решение пришло мгновенно, и я, вскочив с кресла, завопил что есть мочи.
–Я свободен!
–Ты куда Саша,– спросила Люсьена.
–Я на остров! Я к Алисе хочу,– сказал я, и напоследок поцеловав Люсьену в щеку, ушел.
Глава крайняя.
Путь мой лежал в западную часть Сейшельского архипелага, где в его северной части на одном из 115 островов еще несколько месяцев назад был мой дом. Он один из всех находился вдали от туристических маршрутов и почему–то считался необитаем.
Международный аэропорт «Пуант–Ларю» встретил меня легким ласковым ветерком. Настроение было приподнятым и я, не теряя времени даром, вошел в здание аэропорта.
–Месье, вы что–то хотели,– по –французски спросила креолка, расплываясь в улыбке.
–Да!– ответил я. – Мне бы хотелось нанять вертолет до этого места,– ответил я по– английски с рязанским акцентом, показывая ей карту острова святой Алисы.
–Месье, вам нужен офис компании «Seychelles Helicopter»,–переключилась на английский язык очаровашка цвета кофе с молоком. – Он находится в правом крыле аэропорта. Я вас провожу.
Девушка проводила меня до офиса. Сотрудница авиалинии «Air Seychelle Helicopters» улыбаясь, поприветствовала меня и так заискивающе спросила.
–Месье, что вы хотели.
–Я хотел бы посетить этот остров,– сказал я, показывая координаты, которые когда–то мне указал пиратский навигатор, изъятый на баркасе.
–Месье, этот остров находится вне зоны туристического обслуживания. На острове действующий вулкан, который может в любой миг проснуться,– сказала девушка.– Хотя для русских туристов мы делаем исключение. Вы нам очень симпатичны и вы не боитесь вулканов…
–Я знаю. Я уже когда–то отдыхал на этом острове. Мне нравится, что там нет посторонних людей,– сказал я на ломаном английском.
–С вас месье, четыре тысячи рупий,– ответила девушка.–Это со стоимостью обратного пути. Вы же не останетесь на этом острове до конца свих дней?
Я глубоко вздохнул и, задержав паузу, сказал:
–Я бы остался на этом острове навсегда…
Пересчитав в голове курс рупии к доллару, я подал ей три банкноты по сто долларов. Получив билет на вертолет, в сопровождении очаровательной креолки я довольный как слон вышел на вертолетную площадку. Девушка подвела меня к геликоптеру и предъявила пилоту.
–У меня рейс, на…хотел сказать, я…
Пилот указал мне кивком головы на кресло, и мне ничего не оставалось делать, как подчинится его законному пожеланию. Он был главный на этом винтокрылом судне и делал то, что было прописано в служебном формуляре. Вертолет взлетел.
В этом месте я мог бы перейти к описанию тех красот, которые простирались подо мной на столько, насколько видит глаз. Бирюзовое море. Зеленые острова, покрытые кокосовыми пальмами и белоснежные коралловые дикие пляжи, которые могут быть только мечтой русского человека, уставшего от морозов и весенней распутицы.
Через час вертолет приземлился на южной стороне острова, где ширина песчаного пляжа была достаточной для посадки вертолета. Я не любил это место и даже в эпоху моих странствований и скитаний. Я почему–то выбрал северную сторону острова, которая была ближе к моей родине, и это условие стало решающим. Спрыгнув в песок, я подал знак пилоту рукой и он, поднимая клубы пыли, оторвался от пляжа, и унесся вдаль, оставив меня один на один с первозданной райской красотой.
–«Здравствуй мой дом»,– сказал я громко самому себе и, закинув на плечо баул с туристическим скарбом, побрел на северную сторону острова, где было мое бунгало.
Алису я увидел издалека. Она одиноко лежала на песчаном пляже, подставив силиконовое тело палящим солнечным лучам. Бросив баул, я, утопая по щиколотку в горячем песке, стремглав кинулся в её сторону. Сердце прыгало от радости встречи. Я, задыхаясь от восторга и какого–то пьянящего чувства, бросился к ней, и хотел было схватить, как вдруг…
–Сколько можно ждать тебя, – сказала Алиса, поднимая с лица соломенную шляпку.
Меня в тот миг, словно ударила молния. Я оторопел настолько, что чуть не сошел в тот миг с ума. Там за тысячи километров от Москвы, где прошел лучший год моей жизни я вновь встретился с той милой студенткой, которая ехала со мной в купе и делала вид, что читает Карнеги. В душе что–то щелкнуло и Алиса из моего заклятого врага, в одно мгновение превратилась в ту Алису, ради которой я вернулся.
Я не верил своим глазам. Я не верил в реальность того что происходит со мной. А она, как ни в чем небывало смотрела на меня и улыбалась, как улыбалась в каюте «Семирамиды», засыпая в силиконовую куклу кокаин.
–Ты как здесь оказалась,– спросил я, опускаясь рядом на горячий песок.– Откуда ты, узнала про этот остров?
–Шурик, ты простофиля. Координаты этого острова ты ввел вместо пароля и логина на своей странице.
–А ты откуда узнала об этом,– спросил я и тут же сказал, – это происки Люсьены?
–Не Саша, это происки отдела «К». А Люсьена, это оперативный псевдоним Жанны. Кстати она в тебя влюбилась.
Сейчас мне уже было все равно. Алиса была со мной, и я был несказанно счастлив. Она вернулась ко мне навсегда, как я вернулся к ней.
Три дня до прилета вертолета пролетели как в сказке; мы голышом валялись на песке, купались в ласковом море, пили кокосовое вино, которое за время моего отсутствия стало еще вкуснее и хмельнее. По вечерам прямо на пляже мы жгли костер и показывали средний палец в ту сторону, где когда–то я увидел перископ подводной лодки. А потом мы всю ночь занимались в бунгало любовью и я не испытывал никаких проблем со своим организмом. Все это время я был счастлив, словно ребенок. Я даже забыл о деньгах, за которыми вернулся и вспомнил тогда, когда время моего пребывания подошло к концу.
–А, деньги!– заорал я, увидев летящий к острову вертолет.
–Какие деньги, спросила Алиса, ничего не понимая.
–Я же сказочно богат! Я Рокфеллер! Вернее Алиска, мы теперь с тобой сказочно богаты,– сказал я, и бросился вглубь острова. – Жди меня, я скоро буду!
Найти то, что было спрятано мной всего лишь несколько месяцев назад, не составило огромного труда. Я раскопал свои закладки, сложил пачки деньгами в большой баул, привезенный со мной и запыхавшись, вытащил его на пляж.
–Саша, что это,– спросила Алиса заинтригованным голосом.
–Это Алиска, наша с тобой жизнь, – ответил я, и помахал вертолету, который поднимая облака песчаной пыли, завис над пляжем.
Военнотранспортный ИЛ–76, зашел на круг со стороны моря почти над самым пляжем. Отдыхающие и загорающие увидели, как аппарель в самолете открылась, и из неё вылетел вытяжной парашют. Фал натянулся как струна и следом за ним показался десантный комплекс «Кентавр– 2». Там на платформе где должна была стоять боевая машина десанта, стоял новенький цвета американского доллара «Ягуар». Будто огромный подарок машина была перевязана широкой красной лентой. На её крыше красовался гигантский бант в виде розового бутона. На ленте, идущей через весь капот, сияла золотая надпись:
«Левону Мнацаканяну человеку и лучшему фотографу России от Русалки и Посейдона».
«Кентавр» сбросив парашюты, плавно опустился на воду как раз напротив сочинского пляжа «Ривьера». В ту же минуту патрульный полицейский катер, управляемый лейтенантом Филюриным, зацепил его на буксир, и подтянул прямо к берегу, где за всем действом наблюдала толпа полуобнаженных мужчин и женщин.
Среди народа прошел легкий ропот. «Левону Мнацаканяну, человеку и лучшему фотографу от Русалки и Посейдона».
Левон, открыв рот, стоял в шоке. Он не мог даже поверить своим глазам. Прямо с неба. Прямо из десантного самолета. Прямо на его голову, словно божественный дар, свалилась мечта всей его жизни. Слезы счастья текли по его поросшим щетиной щекам. Он, вытирая слезы платком, скупо плакал от радости и какого– то невиданного и всепоглощающего счастья.
– Это мне подарок,– спрашивал он у лейтенанта Филюрина, у тех, кто суетился вокруг платформы с машиной.– Это что мой «Ягуар»!?
– Ты Левон Мнацаканян,– спросил лейтенант Филюрин.
– Да я дядя Левон,– ответил фотограф, все еще не веря свершившемуся чуду.- Могу паспорт показать.
– Ну, тогда дядя Левон, это твой «Ягуар». Тут же ясно написано: «Левону Мнацаканяну человеку и лучшему фотографу России от Русалки и Посейдона».
– Это правда мне!?– вновь и вновь спрашивал фотограф и, пряча глаза от людей, стеснялся подойти к машине. – Люди ущипните меня – я не верю! Я не верю своему счастью!
– Да это тебе, – кто– то крикнул из толпы, и над головами вдруг показалась папка с документами и ключами от машины. Она передаваемая сотней рук плыла, поэтому человеческому морю в сторону остолбеневшего фотографа. Левон стоял в полном оцепенении. Он еще не совсем понимал, что с ним происходит. В какой– то миг перед ним стал образоваться коридор, и народ дружно захлопал в ладоши, приглашая хозяина к подарку. Левон шел по этому живому коридору, скромно опустив глаза. Он подошел к машине и с какой- то неистовой нежностью и любовью потрогал её лакированный капот, фары и даже поцеловал в лобовое стекло, словно это была не машина, а его любимая Ануш.
– Это мой машина,– улыбаясь, сквозь слезы сказал Левон.- Это мой машина! В этот самый миг толпа заорала на весь пляж: – Ура! Ура! Ура!
– Это мой машина!– заорал Левон, и присев на край платформы «Кентавра», заплакал....