"27.08.1945, Перро Калиенте,
Дорогой брат,
Рад, что ты меня не забываешь. А я вот никак не мог заставить себя сесть за письмо... Нет, не то; не могу собраться с мыслями. Наверно, надо спать чаще, как Китти говорит...
Из Нагасаки приходит всё больше отчётов, и... Не знаю, разрешено ли писать о таком - хотя какая теперь может быть секретность? То, что мы сделали, теперь не может быть тайной ни от кого - хотя, кажется, Гровс говорил... Но что он понимает!..
Нет, не то. О чём я? А, отчёты... "Толстяк" сработал как надо. Нам надо бы гордиться; Япония капитулировала; Ломаниц писал, военные рады - им не придётся туда лезть; а я вот сижу здесь, смотрю на гору сигарет в пепельнице - Китти бы наверняка ругалась, но она в Альбукерке...
Не то, опять не то. Отчёты... Смотрел те снимки, присланные коллегами в Нагасаки. Эта болезнь - там много больных - никто не знает, что это, как лечить, и как они умирают! - а в газетах, по радио об этом ни слова, как будто этого нет! Но почему молчание?..
Нет; садиться за письмо в час ночи едва ли хорошая идея. Надеюсь, ты что-то разберешь из этой невнятицы.
Твой слишком нервный брат Роберт".