Короткие истории
Курточка
Как-то незаметно Женька вырос из своей старой курточки. Ну а как вы хотите, растет человек. Женьке, если что, уже целых пять лет стукнуло. Не шутки. В общем, рос он рос и вырос из курточки. Она, эта старая курточка, была очень даже ничего, его вполне устраивала бы и дальше, если бы росла вместе с ним. Трехцветная, очень удобная и даже с капюшоном. Капюшон, впрочем, Женька никогда не надевал, но куртка ему очень нравилась. Вернее, так… Не то, чтобы прямо нравилась, так он о ней никогда не думал, правильнее будет сказать, что Женька к курточке просто привык. И маме не надо было напоминать Женьке, чтобы он надел курточку перед выходом на улицу, он сам без всяких напоминаний на ходу натягивал ее на себя. Пока она натягивалась. Но день шел за днем, курточка словно усыхала и с каждым разом надевать ее Женьке было все трудней.
- Женьке надо новую курточку, - сказала мама, - эта ему уже мала.
- Надо, значит купим, - отозвался папа, не отрывая взгляд от спортивного сайта в телефоне.
Пришлось Женьке с родителями топать в торговый центр покупать ему курточку. Женькина роль в этом деле свелась к ответам на вопросы мамы:
- Удобно? Не жмет нигде? Самому нравится? Нет, надо бы чуть на вырост, ты же растешь не по дням, а по часам…
Женька терпеливо отвечал, иногда просто кивал и думал, скорей бы папа с мамой купили наконец эту курточку и успокоились. Для его плана, который состоял из одного пункта – добыть себе винтовку, было необходимо, чтобы родители не фонтанировали. Дальнейшая, после покупки курточки, программа пребывания в торговом центре ему была хорошо известна. Женьку немедленно отведут в детскую игровую комнату, папа сядет там на скамейку и достанет свой телефон, а мама будет носиться по торговому центру, пока у нее не «отвалятся ноги». Потом за то, что он хорошо себя вел и не пытался тоже уйти в турне по ТЦ (а он иногда уходил), Женьке посулят мороженое. Вот тогда не зевай.
- Не надо никакого мороженого, - скажет Женька, - еще горло простужу, купите вместо мороженого винтовку с присосками. Пока в детском мире эти винтовки не раскупили родители, которые действительно любят своих детей.
Винтовку Женька просил у мамы и папы вторую неделю, но пока родители стойко держали оборону. Мама считала, что у него и так слишком много оружия, чтобы добавлять в его арсенал еще и винтовку. Ей хоть тресни не объяснишь, что эти пистолеты и автоматы уже давно нужно снять с вооружения, они старые как курточка, и когда из них стреляешь нужно всегда кричать «бах», тогда как винтовка сама стреляет присосками и никаких «бах» не требует. Недалеко, к сожалению, стреляет, но все-таки. Папа, в принципе был не против винтовки, но тут все зависело не от него, а как решит мама. Для этого, ясное дело, нужно быть заинькой и ни в коем случае маму не раздражать…
- Скоро он настоящую винтовку потребует, - пожаловалась мама папе, когда Женька решил, что пора заводить разговор про винтовку.
- А настоящая далеко стреляет? – навострил уши Женька.
- Понимаешь, Жека, - объяснил папа, - настоящая винтовка стреляет не присосками, а патронами. Пуля из патрона далеко летит.
- Почему? – заинтересовался Женька.
- Ну, как тебе объяснить…в патроне есть пуля и порох. Порох взрывается и сильно выталкивает пулю. Вот она и летит…
- Ух ты, - восхитился Женька, - взрывается! А что такое порох?
- Не пугай ребенка, - сделала замечание мама.
- Женьку напугаешь…, - засмеялся папа, но больше про порох ничего не сказал, чем, ясное дело, Женьку только еще больше заинтриговал.
Он, конечно, понимал, что несмотря на мамины слова про настоящую винтовку до нее ему далеко, но и с присосками уже шаг вперед. Лишь бы купили.
Новая курточка была на вкус Женьки так себе. Фиолетового цвета, с какой-то дурацкой собачкой на спине. С такой собакой на курточке ребята в детском саду быстро кличку присобачат. Тузик, например, какой-нибудь или Полкан и гавкай потом до самой школы. Но маме курточка почему-то понравилась.
- В ней тебя издалека видно, - сказала она.
- То, что надо для разведчика, - пробурчал Женька, - бубенчики еще пришей.
- Ты же сказал, что тебе курточка нравится, – упрекнула его мама.
Ну да, если мама пятьсот раз спросит - нравится, на пятьсот первый, конечно, ответишь, что нравится.
- Нормально, - махнул рукой Женька, - мам, ты про винтовку не забыла?
- Папу спроси, - поморщилась мама и зашла в один из бутиков.
Женька посмотрел на папу, папа на него. Потом папа подмигнул ему, взял его за руку, и они пошли в магазин «Детский мир».
Так у Женьки появилась винтовка. Она называлась «Ружье охотника» и имела даже оптический прицел. Правда, Женька с разочарованием обнаружил, что оптический прицел – чистое надувательство.
На следующий день утром Женька вышел из подъезда своего дома экипированным и вооруженным до зубов. Новая куртка, кепка с человеком-пауком и длинным козырьком, винтовка с пятью присосками. На боку висел черный пиратский кинжал, а в кармане куртки лежал пистолет. На всякий случай, как последний довод.
Он вышел с самым суровым выражением лица, какое только смог на себя напустить, ведь даже кошке понятно, что с таким вооружением на улицу с добрым лицом не выходят. Кошка из чувства самосохранения попыталась улизнуть с Женькиной тропы, но от терминатора разве улизнешь. Женька стремительно вскинул винтовку и присоска прилетела кошке точно в нос. С громким воем кошка метнулась из детской площадки, а Женька небрежно сдув с винтовки воображаемый дым стал подбираться к дедушке, читавшем на лавочке книжку. Дедушка присматривал за внучкой, ковырявшейся лопаткой в песочнице и на Женьку не обращал никакого внимания. Лопух. Женька ловко подобрался к деду на дистанцию выстрела и прицелился. Птичка (не дед же), которая интересовала Женьку в качестве дичи что-то клевала у ног деда и даже не догадывалась о нависшей над ней опасности.
- Женя, пошли играть в футбол, - крикнул кто-то. Почти ему в ухо.
Женька обернулся (дед с птичкой тоже) и увидел пацана по имени Кирилл, с которым ходил в одну группу сада. Птичка в панике вспорхнула и улетела, а дед снова отвернулся. Расстроенный Женька сделал еще более зверскую гримасу, чем носил до сих пор.
- Что ты орешь под руку, - прошипел он, - видишь же, что я охочусь.
Мимо них в сторону огороженной сеткой площадки с мини-футбольными воротами пробежали ребята с мячом. Женька проводил их взглядом и задумался.
- Потом с этим воробьем разберешься, - сказал Кирилл, - пошли, а то потом не возьмут.
- Ладно, Киря, уговорил. Пошли.
Они побежали за мальчишками. Только с таким вооружением, как у Женьки в футбол не очень-то поиграешь, да и в курточке жарковато, поэтому Женька прежде, чем вступить в игру, снял курточку, положил на нее винтовку и остальное оружие.
Часа два ребята без устали носились за мячом, пока родители не стали их разбирать по домам обедать. Пришел черед и Женьки. Он пошел к скамейке, на которой оставил курточку и снаряжение, но там, кроме кинжала и пистолета, ничего не было. Женька удивился. Он обошел скамейку, но курточки с винтовкой не было.
- Может кошка утащила? – громко высказал предположение Женька, оглядываясь вокруг, - за то, что я в нее стрелял, а?
Никто ему не ответил, кроме мамы, которая снова крикнула ему из окна, чтобы он немедленно шел домой. Понурив голову, Женька поплелся к подъезду.
- Где курточка? – спросила мама.
- Где винтовка? – спросил папа.
- Потерял, - грустно ответил Женька.
- Как можно потерять курточку? – ужаснулась мама.
- Это же не иголка, - поддержал ее папа и добавил, - винтовка.
Женька пожал плечами. Странные они люди – родители. Сами постоянно что-то теряют, забывают, разбивают, это ничего, а стоит человеку потерять любую мелочь, ту же курточку, так все – конец света. Винтовку, конечно, жаль, теперь ясно долго не купят, а курточку чего жалеть?
- Я в футбол играл, - сказал Женька, - не с винтовкой же мне бегать. И в курточке жарко. Я положил их на скамейку.
- Пошли, покажешь, на какую скамейку, - решительно сказала мама.
Она взяла Женьку за одну руку, папа за другую и они всей семьей пошли исследовать скамейку, с которой таинственно исчезают курточки и винтовки.
- Вот она, - объявил Женька, когда они подошли к той самой скамейке.
Мама оглядела скамейку пристальным взглядом, обошла ее кругом и даже заглянула под нее. Ни винтовки, ни курточки не было.
- Жека, а как так получилось, - папа уселся на эту скамейку, - что курточка с винтовкой потерялись, а кинжал с пистолетом нет?
Женька задумался.
- Не знаю, - ответил он через некоторое время, - я вот тут подумал…я по кошке стрелял, может она утащила?
- Ну винтовку, ладно, может и она, - согласился папа, - а курточка ей для чего? Носить – великовата.
- Может она винтовку в курточку завернула.
- Зачем?
- Ну, чтобы не видел никто, как она с оружием бегает…
- Ты точно здесь курточку положил? – спросила мама, - может на другой скамейке?
- Здесь, - возразил Женька, - пистолет с кинжалом здесь же лежали.
Несмотря на этот довод, мама заставила их проверить все скамейки во дворе. И не только скамейки, но и даже клумбы, в которых заглядывала под каждый цветочек. Они носились по двору, пока не устали.
- Ты со двора не уходил? – подозрительно спросила мама.
- Уходил – не уходил, хватит, - решительно сказал папа, - пошли домой, обедать.
Вот и вся история. Ну можно, конечно, добавить, что еще в тот же день, а день был воскресный, они пошли в торговый центр и купили Женьке такую же фиолетовую курточку, только с медвежонком. А так все…
…А теперь, как было на самом деле.
Как было на самом деле никто бы никогда не узнал, если бы ни Киря. Бывают же болтливые мальчишки, хуже девчонок! Где-то через месяц после того рокового дня, Киря проболтался своей маме, а та, ясное дело, передала все Женькиной маме.
Итак, возвращаемся в точку, с которой Женька с Кирей побежали играть с мальчишками в футбол. Побежать-то побежали, но не добежали. Женькино внимание привлек незнакомый мальчишка, явно постарше их с Кирей, что-то рассказывающей стоявшей рядом с ним малышне. Женька с Кирей подбежали поближе и стали слушать. Мальчишка, оглянувшись на них, сначала замолчал, но потом продолжил свою речь. Он предлагал малышне купить у него не больше-не меньше, как порох. Малышня, разинув рот смотрела на продавца, стараясь понять, о чем идет речь. И только Женька сразу сообразил о каком товаре он толкует. Порох – это та штука, которая взрывается и выталкивает пулю из патрона в настоящей винтовке.
- А ну покажь, - потребовал Женька.
Мальчишка, непрерывно оглядываясь вынул из кармана пузырек и показал Женьке. Пузырек Женьку не впечатлил.
- А порох где? – спросил он мальчишку.
- В пузырьке, балда, - усмехнулся мальчишка и поднес пузырек к самому Женькиному носу.
Внутри пузырька лежал какой-то порошок серого цвета. Это было не совсем то, что представлял себе порохом Женька, но жгучее желание получить этот пузырек все равно захлестнуло его.
- Давай, - сказал Женька.
- Чего давай? – хохотнул мальчишка, - покупай.
Женька опомнился. Самостоятельно купить хоть что-нибудь человеку пяти лет от роду затруднительно. Как говорит Женькина бабушка, откуда у собаки хата… Откуда у человека возраста пяти лет деньги? Нет, дома, конечно, у него есть копилка в виде поросенка, и родители иногда дают ему мелкие монеты, которые он скармливает поросенку, но мама сказала, что пока поросенок сам не лопнет, трогать его нельзя.
- Кинжал возьмешь? – спросил на всякий случай Женька.
В ответ мальчишка только презрительно усмехнулся. С такой же усмешкой он отверг пистолет и даже кинжал с пистолетом вместе. На винтовку он правда поглядывал, но винтовка не продавалась. Зачем тогда Женьке порох, если не будет винтовки.
- Возьми курточку, - вдруг осенило Женьку, - новая. Только сегодня купили.
Мальчишка внимательно осмотрел курточку и помотал головой.
- Не, не пойдет. Твои предки узнают - взбесятся. Зачем мне эти приключения?
Все молчали, пока мальчишка прятал пузырек с порохом в карман.
- Ладно, мальки, будут бабки – звоните, - сказал мальчишка и пошел со двора.
- Не узнают, - вдруг сказал Женька.
- Кто не узнает? – обернулся мальчишка, - что не узнает?
- Мама с папой не узнают, - решительно сказал Женька, - скажу, что потерял. Бери курточку!
Мальчишка вернулся, потрогал курточку, обошел Женьку кругом.
- Ладно, не плачь потом, - ухмыльнулся мальчишка.
Бормоча, что куртягу можно толкнуть в подземном переходе, мальчишка ушел, а Женька, крепко держа пузырек побежал с Кириллом к арочному проходу. Думали, что там народу будет поменьше, но оказалось, что как раз через арку течет просто нескончаемый поток людей, бегущих в обе стороны. Пришлось выйти со двора, что родителями под страхом репрессий строго запрещалось. Хорошо еще далеко ходить не пришлось, сразу за аркой были заросли акации, и Женька с Кирей нырнули туда. Женька аккуратно открыл пузырек, не просыпав ни порошинки (видела бы мама, сразу бы прекратила утверждать, что у Женьки дырявые руки), засыпал часть порошка в ствол винтовки и осторожно вставил в ствол патрон-присоску. Пузырек снова заткнул пробкой. Потом сурово посмотрел на Кирю.
- Кого, говоришь, тут завалить надо? – спросил Женька.
- Сначала попади вон в ту банку, - посоветовал Киря, - винтарь надо пристрелять.
Женька бросил грозный взгляд на лежавшую рядом консервную банку с отогнутой крышкой, навел ствол на банку и нажал на курок. Присоска вылетела, как обычно, нисколько не быстрее и не громче, чем раньше. Женька расстроился. В банку он, правда, попал, но это его не утешило.
- Порох бракованный, - объявил Киря, - он же взрываться должен.
- Сам знаю, - заглядывая в ствол винтовки, ответил Женька, - не видно ничего.
- А что ты хотел там увидеть? – спросил Киря, тоже пытаясь заглянуть в ствол.
- Может порох высыпался? - задумчиво сказал Женька, - иначе почему он, зараза, не взорвался? Папа говорил, что в винтовке порох взрывается и выталкивает пулю.
- Говорю тебе, порох бракованный, - повторил Киря, - зря ты курточку за него отдал. Тебе дома еще за нее попадет.
- Не каркай, - огрызнулся Женька, - лучше давай проверим, бракованный порох или нет.
- А как проверить? – удивился Киря.
- У тебя спичек нет? – спросил Женька. Ему пришла в голову блестящая мысль, что если порох настоящий, то от спички он взорвется, а если бракованный, то нет. Светлая голова, этот Женька. Не зря же у него папа инженер, а мама полицейский.
- Дома есть, - поглядел на него с интересом Киря, - а зачем тебе спички?
- Дома у всех есть, с собой нет?
- Нет, но могу сбегать домой, - сказал Киря, - если мамы на кухне не будет, принесу. А зачем они тебе?
- Увидишь. Ну, давай, - приказал Женька, - только не колупайся там, долго ждать не буду.
- Бегу, - сказал Киря и убежал.
Кириной мамы, видно, на кухне не было, потому что Киря очень быстро вернулся, держа в руке коробок спичек. Женька положил винтовку на траву и достал из кармана пузырек с порохом. Порох он, осмотрев винтовку со всех сторон, аккуратно (опять ни крупинки не просыпал) насыпал на край оптического прицела. С другой стороны прицела он вставил присоску. Еще раз все проверил, вроде на этот раз надежно, и главное, все видно. Киря завороженно смотрел за его действиями. Женька взял у него коробок и сказал:
- Ты отойди подальше, а то как бабахнет. Описаешься.
- Да бракованный он, ничего не бабахнет, - отказался Киря.
Женька достал из коробка спичку и чиркнул ее о боковую терку. Спичка загорелась. Женька медленно поднес спичку к краю оптического прицела и в ту же секунду раздался негромкий хлопок. Присоска вылетела из прицела хоть и подальше, чем без пороха, но не сказать чтобы намного. Хуже, что следом за присоской, только в другую сторону полетел прицел. Да и сама винтовка превратилась в бесформенную палку, оплавленную посредине.
- Надо было поменьше пороха сыпать! – ошеломленно сказал Женька.
- Не бракованный, - признал Киря…
После того, как Киря, предатель, проболтался, Женька на некоторое время лишился значительной части гражданских прав и свобод. Хорошо еще бабушка заступилась, а то родители бы совсем его заклевали. Ни о каких винтовках, понятно, и речи быть не могло, но вот какая мысль пришла в голову Женьке, пока он отбывал срок в своей комнате. Если взять не пластмассовую, а железную трубку и засыпать туда порох, то трубку разорвать не должно. И пули нужно заменить на что-нибудь посерьезнее, чем присоски, а то даже кошки смеются. Может камешки попробовать? С порохом тоже проблем быть не должно, предатель Киря сказал, что вроде бы знает того мальчишку, который дал Женьке порох. А курточка, у него, Женьки, почти новая.
Месть
- Не ной, прокачусь разок и верну твой драндулет, - крикнул кто-то и Сашка обернулся, - не зли меня, макака… Зубы чистишь? Больше не будешь, если еще раз вякнешь!
Метрах в пяти от Сашки, мальчишка примерно его возраста отнимал у мальца лет семи-восьми велосипед. Малец, хныча пытался отстоять свое транспортное средство, которое всегда нужнее тому, кто сильней. Обычная уличная сценка. Сашка равнодушно взглянул на агрессора и пошел дальше. В этом районе города он бывал редко, не был бы и сегодня, да кто-то сказал ему, что здесь в магазине «Мелодия» продают японские магнитофонные кассеты Denon по 9 рублей за штуку. 9 рублей ему было взять неоткуда, и он просто съездил посмотреть на кассеты, которые, как говорили знающие люди уважающий себя магнитофон никогда не жует. У Сашки этим летом появился честно заработанный магнитофон «Весна – 202», отличный маг, но с одним небольшим недостатком. Жевал кассеты МК-60 с таким аппетитом, что даже причавкивал…
Кассет Denon в магазине уже не было, расхватали, как горячие пирожки с повидлом, и Сашка, пожав плечами, решил, что делать здесь больше нечего.
Сашка сделал в направлении автобусной остановки несколько шагов, но вдруг остановился и медленно повернулся. Все его равнодушие как рукой сняло. До Сашки дошло, что отнимавший велосипед у пупса пацан никто иной, как Андрей Солдатов, тот самый гад, который со своей бандой измывался над Сашкой два месяца назад в пионерском лагере «Орленок» …
Июнь 1977 года. Сашке 12 лет. Этим летом он в первый раз оказался в летнем пионерском лагере. Кое-кто из Сашкиных друзей в такие лагеря заглядывал и раньше (никто из них по такому случаю от счастья не визжал), а его это приключение до сих пор как-то обходило. Самого Сашку никогда туда не тянуло, гораздо веселей было с конца мая до начала сентября носиться по городским пыльным улицам на велосипедах в компании таких же запыленных ребят. Лагерь, как он понял - это сто построений на дню, олимпиады вперемешку со спартакиадами и перловая каша в столовке. Променять абсолютную свободу на этот концлагерь? Ну уж нет!
Родители эту свободу не ограничивали никак, только мама просила, чтобы Сашка хоть иногда находил время забежать домой и поесть.
Но в этом году все его друзья разъехались по всей географии, кто к бабушке в Белоруссию, кто с родителями на юг, кто еще куда. И остался Сашка один. А одному даже один день провести - скукота тягомотная, что же про целый месяц говорить. С ума спрыгнешь. Поэтому, когда отец сказал, что ему от работы дают путевку на одного киндера в пионерский лагерь «Орленок» и, если Сашка хочет, то может на четыре недели туда поехать, он согласился сразу. Все лучше, чем одному слоняться по пустому городу.
Да и так ли все в лагере плохо? Ну да, ходьба строем в столовую и все такое в лагере имеется, но зато футбол каждый день, конкурсы разные, купаться разрешают. Жить, в общем, можно. А главное, родителей там нет, их пускают только один раз в середине смены на пару часов, а потом выгоняют.
Еще Сашка уяснил, что в лагере всеми делами рулят вожатые отрядов. Все ребята, загремевшие в лагерь, распределяются по отрядам, причем у каждого возраста свой отряд. И у каждого отряда свой командир – вожатый. Вожатым мог быть школьный учитель, мужчина или женщина, неважно, а мог быть вообще кто угодно, если не слишком стар и ему летом нечем себя занять. Не стар, но и не слишком юн. Не школьник, во всяком случае.
Сашка попал в отряд, в котором не было ни одного знакомого лица. Ни мальчишьего, ни девчоночьего. Так уж получилось. Да и откуда им взяться, если, как уже было замечено, все Сашкины друзья расползлись кто куда. И вообще, во всем пионерском лагере была всего пара-тройка ребят из Сашкиной школы. Вернее, один мальчишка, который был так отважен, что пугался даже если кто-то рядом кашлял и две девчонки классом постарше Сашки. Эти одношкольники с ним даже не здоровались, так что можно было считать, что Сашка был один, как перст.
Вожатого их отряда звали Сергей Николаевич. Вожатый из него был таким же, как из болонки волкодав. К тому Сергей Николаевич был влюблен в вожатую другого отряда Марину и ходил большей частью не с отрядом, а за Мариной. Ни на что другое старался не отвлекаться. Фамилия, что интересно, и у Сергея, и у Марины были одинаковы – Ивановы, и девчонки (они лучше в этом разбирались) веско утверждали, что когда Сергей уговорит Марину выйти за него замуж, то в паспортный стол им ходить не обязательно. Разве только в ЗАГС за каким-то штампом.
В «Орленок» их привезли на автобусе, который отправился от площади Революции. Отправился без особого ажиотажа, без криков «береги себя, сынок», слез и белых платочков, только пара жигулей с особо чадолюбивыми родителями гнались за автобусом до самого лагеря. Возможно, те кто ехал в жигулях опасались, что без того, чтобы не выпасть из окна автобуса их детки до лагеря не доедут. Выпадут обязательно, а родители тут как тут.
Никто не выпал, они благополучно, через час после отъезда приехали в расположенный в лесу лагерь и выгрузились перед решетчатыми воротами. Здесь уже стояли другие такие же автобусы и из них тоже выгружалась ребятня. Тут, у ворот лагеря, Сашка и познакомился с бандой. Он глазел по сторонам, когда рядом услышал:
- Слышь, дядя, дай закурить.
Сашка удивленно оглянулся и увидел рядом мальчишку его возраста. Поскольку никого больше близко не было, Сашка понял, что дядя это он и есть, и закурить просят у него. Мальчишка был такого же роста, как и Сашка, немного тощий и с глумливым лицом. Сашке почему-то стало неуютно от фиглярского обращения пацана.
- Не курю, - ответил Сашка. И отвернулся.
- Он не курит, ребя, - тем же гаерским тоном сказал кому-то мальчишка, - здоровье, понимаешь, ему не позволяет.
Сашка покосился в его сторону и увидел, что к ним подходят еще два пацана.
- Бывает, - мерзко улыбаясь, сказал один из них, немного повыше и покрупнее первого, - тогда займи 20 копеек, сами купим.
Сашка смерил его взглядом.
- Обойдешься, - ответил он.
- Андрюх, он грубит тебе, ты понял? – ухмыляясь сказал третий.
- Не может быть, - ужаснулся Андрюха, - такой приличный с виду пацан.
Сашка вспыхнул. Он поставил на землю свой чемоданчик, с которым его отправили родители. Трусом Сашка никогда не был и сейчас чувствовал, как злость клокочет в нем. Из-за этой периодически клокочущей злости он не раз и не два уже попадал в неприятности. Вот и сейчас, не успел приехать в новое для себя место, а уже готов кинуться в драку.
- Так, ребята, заходим в лагерь, - крикнул кто-то из взрослых.
Ворота распахнулись, и толпа мальчишек и девчонок хлынула внутрь. Сашка, схватив свой чемоданчик, тоже хлынул в лагерь, понемногу остывая. Потом еще час продолжалась перекличка, назывались фамилии и номера отрядов, в которые эти фамилии зачислены. Номера отрядов были на табличках, а таблички в руках вожатых.
Сашка попал в пятый отряд, который размещался в отдельном корпусе. Корпус был одноэтажный и состоял из двух казарменного типа помещений, в которых рядами стояли кровати с прикроватными тумбочками. Одно помещение было девчачье, другое мальчишечье. Сашка первым вбежал в помещение и выбрал себе лучшее место у окна.
- Вали отсюда, мальчик, - сказал чей-то милый голосок и Сашка обернувшись, увидел, что в комнату вслед за ним ворвались девчонки.
Пришлось Сашке, хоть и с независимым видом, но действительно валить от лучшего места у окна, поскольку помещение оказалось для девчонок.
В другом помещении, ясная поляна, все лучшие места были уже разобраны и Сашка бросил свой чемоданчик на одну из немногих еще свободных кроватей.
- А вот и наш некурящий друг, - сказал знакомый глумливый голос. Сашка поднял голову и увидел, что на кроватях неподалеку от него лежит вся банда, встретившая его у ворот лагеря.
- Да ладно вам, чего привязались, - миролюбиво сказал Сашка.
- Нам то ладно, - залился смехом гаер, которого, как потом узнал Сашка звали то Генка, то Хвост (фамилия у него была Хвостов), - А Андрюха очень огорчился. Да, Андрюх?
Тот, которого звали Андрюха, лежал на кровати в кедах, курил и смотрел в потолок.
- Андрюха не переносит жадных пацанов, - подключился другой гаер, который иногда откликался на имя Боря, иногда на кличку Штырь, - видишь, кипит его разум возмущенный. А ты, жмот, двадцать копеек ему пожалел.
- Да пошел ты, - вспыхнул Сашка.
- Андрюх, он опять грубит, - пожаловался первый гаер, - просто житья от него нет.
Банда дружно захохотала, а Сашка решив не обращать на них внимания, принялся доставать из чемоданчика свои вещи и раскладывать в тумбочке.
- Кто тут курит? – от порога спросил вошедший вожатый Сергей Николаевич, - давайте сразу условимся, в вашем возрасте курить еще вредно, понятно? Я тебе говорю, парень…
Сергей Николаевич посмотрел на Андрюху.
- А чего сразу я, - окрысился тот, ловко спрятав сигарету, - я вообще не курю, бросил еще в первом классе.
- Если уж совсем невмоготу, - продолжил вожатый, - идите в лес и курите там. Только лес не сожгите. А сейчас выходим на улицу строиться.
- Ну все, погнали, - процедил Боря-Штырь, - только приехали, уже восемь раз строились. Дисбат какой-то…
Утром, кажется не было еще и семи часов, их разбудили звуки горна. Они транслировались по лагерной радиосети и рвались из уличных динамиков, свисавших со всех столбов. Сашка, как и весь их пятый отряд ошалело выскочил на улицу. Там прохаживались вожатые отрядов и строили отряды в шеренги. Дрожа от утреннего холода Сашка стал за чьей-то спиной и стал вертеть головой, стараясь понять, что происходит.
- Все видели распорядок дня нашего лагеря «Орленок», - вальяжно сказал их вожатый, - и знаете, что сейчас у нас утренняя физическая зарядка. Поэтому бегом до вон того лесочка. И обратно.
Он кивнул головой куда-то в сторону.
- Я буду стоять здесь и смотреть, чтобы никто не сошел с дистанции. Но если кто-то все-таки решит, что он самый умный и попытается свинтить в сторону, его ждут десять отжиманий перед всем отрядом и внеочередное дежурство по отряду. Девочек это тоже касается. Ясно?
Все молчали.
- Вперед, - скомандовал Сергей Николаевич.
Когда отряд, растянувшись на километр и высунув до колен языки вернулся к своему домику, Сергея Николаевича там уже не было. Он крутился около домика шестого отряда, развлекая вожатую Марину свежим анекдотом. Марина смеялась и что-то мурлыкала ему в ответ. Сашку это не заинтересовало, и он, тяжело дыша зашел в свою казарму. Зашел и нахмурился. Банда, которая для себя зарядку сочла необязательной, валялась на своих кроватях и курила дешевые вонючие сигареты, но это бы ладно, Сашке на это было так же наплевать, как и на флирт вожатого с Мариной. А вот то, что его чемоданчик валялся на полу Сашке не понравилось. Он вчера затолкал его под кровать, переложив то, что было необходимо ежедневно в тумбочку. Зубную пасту и щетку, чашку, и кое-что по мелочи. Он подошел к чемоданчику и поднял его с пола. Положил чемоданчик на кровать и раскрыл его. Что-то такое он и ожидал там увидеть. Прямо на него из чемоданчика выпрыгнула огромная жаба. Банда дружно захохотала. Но это было еще не все. Жабой Сашку не смутишь, сам бы первым посмеялся. Но открыв тумбочку, он увидел, что там все перевернуто, а в верхнем ящике лежит его любимая чашка. Вернее то, что от нее осталось. А остались от нее только осколки. Сашка вынул осколки и положил их сверху тумбочки.
- Кто разбил чашку? – Сашка исподлобья посмотрел на банду.
- Ну-ка, гады, признавайтесь, кто разбил чашку нашего друга? – заорал главарь банды Андрюха. Фамилия его была Солдатов, - никто? Я так и знал. Я понял его коварный замысел! Он хочет, чтобы мы друг друга подозревали. Чтобы здесь была атмосфера подозрительности, недоверия и страха.
При этом он лениво что-то отхлебывал из чашки, которую держал в левой руке.
- Андрюх, он еще и курит тайком, - посмеиваясь, объявил Штырь, затягиваясь сигаретой, - только вожатый отвернется…
- Да? –поразился Андрюха, - так ведь и до беды недалеко. Надо немедленно предупредить Сергея Николаевича, он же такой доверчивый.
Вожатый, словно подслушивал у двери, зашел в комнату и принюхался. Банда с ловкостью фокусников спрятала свои сигареты и сидела на своих кроватях с видом ручных панд.
- Я же предупреждал вчера, что курить запрещено, - недовольно сказал Сергей Николаевич и пошел между кроватями, вертя головой, как локатором, - у кого сейчас найду курево – не обижайтесь!
- Не хотел говорить, - прокуренным голосом сказал Хвост, указывая на Сашку, - но этот парень всегда курит, когда вас не видит.
Сергей Николаевич посмотрел сначала на него, потом на Сашку.
- Куришь? – спросил вожатый.
- Нет, - ответил Сашка.
- Давай посмотрим твою тумбочку, - вожатый подошел к нему и присел перед Сашкиной тумбочкой.
Словно в тумане Сашка смотрел, как вожатый под носовым платком нашел смятую пачку сигарет «Родопи» с обломком сигареты.
- Твои сигареты? – строго спросил Сергей Николаевич.
- Нет, - ответил Сашка.
- А ну-ка подыши на меня, - вожатый приблизил свое лицо к Сашкиному.
Сашка выдохнул.
- Запаха нет, - задумчиво сказал Сергей Николаевич.
Он встал и подошел к Хвосту.
- А теперь ты дыхни, - потребовал вожатый от Хвоста.
У Хвоста с лица сползла глумливая улыбка и он обернулся на своего главаря Солдатова.
- Лучше не надо, - главарь Солдатов спрыгнул с кровати и подошел к вожатому, - у него ангина, дыхнет, вы заболеете. А курить Гена не курит. Только пьет.
Банда радостно засмеялась. Сергей Николаевич тоже усмехнулся.
- Еще раз найду у тебя сигареты, дежурством не отделаешься, - пригрозил вожатый Сашке, - а вы, ребята, пошли со мной.
Банда переглянулась между собой и по кивку главаря гуськом пошли за вожатым. Куда они ходили с Сергеем Сергеевичем осталось неизвестным, но вот зачем, разъяснилось перед обедом. Вожатый построил отряд перед домом и объявил.
- Задач у меня столько, что, если их взвалить на лошадь, у нее копыта разъедутся. Поэтому мне нужен помощник. Помощником назначаю Андрея Солдатова. Андрей, выйди из строя, покажись. Вот он, ребята.
Главарь банды вышел из строя и театрально поклонился.
- Его команды слушать, как мои. Понятно?
Отряд нестройно ответил, что понятно, а Сашка загрустил…
С появлением такого помощника дела у Сергея Николаевича пошли на лад. Он и до этого, несмотря на утверждение, что даже лошадь не выдержит его нагрузку, не особенно утруждал себя отрядными делами, а теперь и вовсе поселился в Маринином отряде. Иногда забегал на пару минут, узнать у своего помощника, не разбежался ли отряд, и узнав, что отряд живет как в раю, убегал. Тем временем Андрей Солдатов, помощник вожатого, после своего карьерного возвышения пришел к выводу, что ему тоже полагаются помощники и назначил таковыми Хвоста и Штыря. Возражений не было, потому что мнения отряда никто не спрашивал. Получив власть в отряде, банда развернулась во всю ширь своего обаяния. Сашка по их прихоти дежурил по отряду через день, да и остальные ребята тоже ощутили всю прелесть бандитского правления. Зуботычины и пинки, с помощью которых банда управляла отрядом коснулись каждого. Не все, конечно, терпеливо сносили издевательства. Некоторые ребята могли постоять за себя, но банда, как и положено банде втроем набрасывалась на непокорных. Чаще всех получал Сашка, поскольку был самым непокорным из всех. Не раз и не два он вступал в короткие, но яростные схватки с бандой, но трое всегда победят одного, и у Сашки не успевали сходить с лица синяки. Немного грело душу то, что и Хвост, и Штырь иногда тоже светили приличными фонарями, которые Сашка успевал им навесить. Только до главаря ему никак не получалось добраться. Хвост и Штырь стеной стояли за Андрея Солдатова, понимая, что от главаря зависит их собственное благополучие.
Андрей Солдатов был, как уже было сказано, в банде главарем. Но он же был в банде и мозговым центром. Это не всегда одно и то же. Вот парочка примеров работы этого мозгового центра.
Еще на заре своей деятельности в качестве помощника вожатого Андрей организовал в отряде сбор денежных средств в размере 15 копеек с носа для покупки барабана. Зачем отряду барабан никто не знал, но деньги сдали все, кроме Сашки. Собрали на это благородное дело больше трех рублей, вот только барабаны в лагере не продавались (там вообще ничего не продавалось, даже буфета не было), поэтому деньги до появления барабанов на горизонте принял на хранение помощник вожатого Солдатов. Сашке отказ в участии в барабанной истории обошелся очередным дежурством и небольшой потасовкой, из которой он вышел с разбитым носом.
Он (это все про Андрея Солдатова) придумал, что вкусности, привезенные родителями своим чадам в родительский день, должны этими чадами не съедаться, а сдаваться в фонд помощи голодающим африканским детям. Сдали столько всякой вкусной еды, что, если африканские дети остались после этого чем-то недовольны, значит им трудно угодить. Сашка опять ничего не сдал, но на этот раз не из-за патологической жадности, как назвал отказ от сдачи 15 копеек Андрей, просто родители к нему не приехали. Учитывая, что Сашкина вина в этом была минимальна, он отделался от африканцев только дежурством. Через пару дней как-то случайно выяснилось, что если голодные африканские дети взяли в руки ложки-вилки и повязали под подбородками салфетки, то зря. За них все, что могли, съели Солдатов со Штырем и Хвостом. А что не смогли, выбросили на помойку.
Это только два примера стратегических разработок банды, а если учесть, что Андрей Солдатов генерировал по три таких идеи в день, то можно себе представить, сколько всего банда провернула за четыре недели…
В последний день лагеря, когда все отряды собирались попеть песни у ночного костра, Сашка с горечью обнаружил, что домой ему ехать не с чем. Чемоданчик, с которым он приехал в лагерь, банда использовала как мусорный контейнер и выбросила его на свалку, предварительно оторвав у чемоданчика ручку. Сашка, который в это время собирал валежник для пионерского костра, помешать им не мог и узнал о ликвидации чемоданчика только вечером, когда решил собрать свои вещи для отъезда.
Этот факт спровоцировал прощальную драку Сашки с бандой. Можно, конечно, это поставить в вину Сашке, потому что он первым врезал Штырю по носу, но надо понимать, что Сашка был немного раздражен ликвидацией чемоданчика. А кто бы по такому поводу не был бы раздражен? В конечном итоге Сашке очень прилично от банды досталось. К стандартным синякам добавилась порванная рубашка, что расстроило его родителей, когда Сашка, держа в руке старую холщовую сумку, подаренную одной из девчонок отряда на прощание, вернулся домой. Девчонке этой Сашка почему-то нравился, несмотря на то, что его редко можно было застать без синяков.
…И вот сейчас Сашка смотрел на главаря банды Андрюху Солдатова. Подручных главаря Штыря и Хвоста на этот раз рядом не было. Он медленно подошел к Андрею.
- Бонжур, - сказал Сашка, - отвлекись на минутку.
Андрюха мельком взглянул на Сашку.
- Отвали, - буркнул он, усаживаясь на отнятый велосипед.
Сашка улыбнулся. Андрей был немного выше и крупнее, но какое это могло иметь значение сейчас. Сашка толкнул ногой велосипед, и он упал на землю. Вместе с Андрюхой.
- Ты чо, козел! – заорал Андрюха, - я тебя сейчас урою!
Он вылез из-под велосипеда и вскочил на ноги. Сашкин кулак, утяжеленный накопленной ненавистью, врезался ему в челюсть. Андрей мяукнул и свалился на многострадальный велосипед. Встал на карачки и потряс головой. На траву закапала кровь.
- Ты труп, - прошептал Андрей, но пока не поднимался на ноги.
Сашка поднял рюкзачок, лежавший рядом.
- Твой? – спросил Сашка мальца.
Малец отрицательно помотал головой. Он оттащил свой велосипед в сторону, но не уезжал, а смотрел на Сашку. Сашка отстегнул клапан рюкзака и вытряхнул содержимое на траву. Фотоаппарат, бутерброды в бумажном пакете, фонарик, коньки. Коньки в августе? Пока Сашка рассматривал трофеи, их хозяин, оклемавшись, бросился на него. Сашка зло ухмыльнулся, он только того и ждал. Теперь все по-честному, один на один.
Драка была скоротечной. Сашке тоже досталось несколько увесистых ударов по голове, но их не сравнить с тем ураганом, которые Сашка обрушил на своего заклятого врага. Когда Андрей снова свалился на землю, Сашка уже поверженному противнику без всякого великодушия добавил пару ударов сверху. Потом, припомнив порванную в лагере бандой рубашку, схватил рубашку Андрея за ворот и резко рванул на себя. Пуговицы повылетали все до одной, но сама рубашка не рвалась никак. Пришлось Сашке ограничиться нагрудным карманом, оторванным от рубашки противника неимоверным усилием. Да и карман до конца оторвать не удалось, надорвал только. Приходится признать, что качество одежды Сашки и Андрея отличалось не в пользу Сашки.
Сашка поднялся и подошел к вещам, извлеченным из рюкзака. Первым делом разбил фотоаппарат о лежавший рядом валун. Фотоаппарат «Зоркий», как и рубашка был сделан добротно и долго не хотел разбиваться, но Сашка молотил им о валун до тех пор, пока от фотоаппарата не начали отваливаться детали. Сашка отбросил обломки фотоаппарата в сторону и взялся за коньки. Отломить лезвия коньков он как ни старался не сумел, только погнул, поэтому Сашка с сожалением отшвырнул их и переключился на фонарик.
- Ты чо, паскуда, делаешь? – простонал Андрюха, в очередной раз поднимаясь на ноги.
Сашка, не отвечая двумя ударами о валун разбил фонарик и изо всех сил метнул его в сторону дороги. Оставался только пакет с едой.
- Это тебе, пацан, - Сашка протянул пакет мальцу, - покормишь птичек во дворе.
Малец снова отрицательно помотал головой.
- Не хочешь? Ну ладно, может ты и прав, не отравить бы птичек.
- С тобой мы квиты, - сказал Сашка Андрею, - а дружков твоих я найду позже.
- Это я тебя найду, - отплевываясь, пригрозил Андрей, - тогда и поговорим.
Сашка сделал шаг к Андрею и тот отшатнулся.
- Лучше не попадайся мне больше, - посоветовал Сашка, - красивее будешь. Пошли пацан, провожу тебя…
Малец шел, катя сбоку велосипед и опасливо поглядывая на Сашку. Сашка шагал рядом.
- Ты не бойся меня, - сказал Сашка мальцу, когда они отошли подальше, - этот упырь со своими дружками издевался надо мной целый месяц, так что он еще легко от меня отделался. Андрей его зовут.
Малец искоса посмотрел на Сашку, вздохнул, но ничего не сказал до самого своего дома. Там Сашка кивнув мальцу, пошел на автобусную остановку.
- Мишка его зовут, - сказал малец Сашке вслед.
- Кого? – обернулся Сашка.
- Того, кого ты отлупил.
- Андрей его зовут, - улыбнулся Сашка, - уж я то знаю. Месяц в пионерском лагере он надо мной куражился. И не только надо мной…
- Мишка его зовут, - повторил малец и потрогал свое ухо. Оно у него было красное, как спелый помидор, видно Солдатов при дележе велосипеда его зацепил, - он в моем доме живет. Я Мишку все восемь лет, что живу на свете знаю.
Сашка оторопело смотрел на мальца.
- Не может быть! Мне эта морда по ночам снится, я не могу ни с кем его перепутать! Это Андрей Солдатов, сволочь и тварь!
Сашка сердито повернулся и пошел к остановке. Уже почти у самого павильона Сашка обернулся. Малец смотрел ему вслед.
- Андрей Солдатов его брат, - крикнул малец, - а это был Мишка. Но ты не расстраивайся, Мишка такая же сволочь…
Кафе «Моцарт»
В этом кафе с красивым музыкальным названием Павел обедал последние несколько лет. Достаточно дорогое, но он мог себе это позволить, с негромко звучащей классической музыкой, кафе удобно для Павла располагалось в трех минутах ходьбы от места, где Павел убивал время с 9 утра до 18 вечера. Иногда такое место еще называют работой, и против этого определения трудно возразить, учитывая, что именно оттуда раз в две недели Павлу на карточку поступали деньги. И надо признать неплохие деньги, хотя это все, понятное дело, относительно. Павел любил свою профессию, но работа ему не нравилась. Такой расклад в общем-то в жизни достаточно распространен, ничего нового. Павел не первый такой на свете. И не последний. Хотя глагол «нравится» с частицей «не» в случае с Павлом, пожалуй, слишком легкий. Не походит он для всей гаммы чувств Павла при описании своей трудовой занятости. Но чтобы не посвящать в коротком рассказе отдельную главу взаимоотношениям Павла и работы,
просто скажем, что от оплачиваемой работодателями деятельности, он удовольствия не получал.
Павел, преодолевший в прошлом месяце возрастную планку 28 лет, занимал должность системного администратора в средней руки домостроительной кампании и, будучи талантливым айтишником, полагал, что с его уровнем мастерства он достоин более серьезной карьеры. Но серьезная карьера пока не очень спешила на встречу с Павлом, и он продолжал ездить на ту работу, которая есть. Так что не только Павел убивал там время, время тоже убивало Павла, хотя бы тем, что день за днем отнимало у него лучшие годы. Но в свою звезду Павел, несмотря на коварство жизненных дорог, продолжал верить, а если человек верит в свою звезду, рано или поздно она сверкнет на его пути. Главное, чтобы она сверкнула не тогда, когда это уже не надо…
Завтракал Павел дома, но только в том случае если в холодильнике удавалось разыскать что-нибудь съедобное и ужинал тоже дома, если там оставалось хоть что-то после завтрака. Если съестные припасы по утрам и вечерам себя не обнаруживали, то Павел направлялся в один из многочисленных ресторанчиков и столовался там. Такой режим питания безусловно пагубный и, как утверждают теледоктора, ведет к многочисленным проблемам в области желудочно-кишечного тракта, но это еще когда будет. А пока так. Может и вредно, зато вкусно. Жены, либо подруги, которые могли бы взять на себя решение этих проблем у него не было. Подруга, конечно, была, но вопросами организации питания Павла она не интересовалась, что, впрочем, вполне его устраивало.
Кафе «Моцарт» располагало несколькими столиками и поваром по имени Эрик, которому иногда удавалось не особенно испортить кусок мяса на косточке. В качестве гарнира к мясу Павел брал спагетти или запеченный картофель. Кроме этих блюд, Павел съедал фирменный рулет с начинкой из яблок и изюма, который запивал чашечкой кофе, сваренный кофемашиной. Это меню иногда по рекомендации персонала кафе менялось в пользу какого-нибудь случайно удавшегося Эрику блюда, но обычно было таким.
В этот дождливый сентябрьский день Павел немного задержался на работе у одного из компьютеров, на который устанавливал новую программу и зашел в кафе на полчаса позже обычного. Он повесил мокрую куртку на крючок стойки-вешалки у входа и двинулся к своему столику. Сделав несколько шагов, Павел остановился и с неудовольствием поморщился. За его столиком сидел мужчина и с аппетитом что-то ел. В абсолютно пустом кафе этому едоку обязательно надо было усесться за его столик. Народ нечасто забегал сюда, или может, Павел бывал в кафе именно в то время, когда людей было поменьше, но столик у окна к его появлению в кафе чаще всего был свободен и он считал его почти личным. Павел любил сидеть один за этим столиком и смотреть в окно на прохожих, на проезжающие машины, на тот же дождь. И до трапезы, и во время оной и после, когда закуривал сигарету. Если к его приходу за его столиком кто-нибудь сидел, а такое все-таки бывало, Павел злился, садился за соседний столик и излишне нервно общался с официантками Олей или Леной, в зависимости, кто из них работал.
Вот и сегодня, обнаружив что его столик занят, Павел вернулся к выходу и раздраженно спросил у подошедшей Оли:
- Остальные столики заминированы?
- Он не знал, что вы придете, - мило улыбнулась Оля. Ей нравился Павел, высокий белокурый красавец и она не упускала случая перекинуться с ним парой слов. Но, к сожалению, Павел не обращал на нее внимания, выходившего за пределы меню, - а я решила, что вы сегодня день пропускаете, время уже…вам, как обычно? А то Эрик сегодня форель исполнил. И пока все живы.
- Нет, давай как обычно, - хмуро сказал Павел, - только кофе двойной сделай. Голова что-то трещит.
- Это на погоду, - предположила Оля и ушла.
Павел прошел к столику по соседству со своим и присел напротив мужчины. С этого места можно было поглядывать в окно не хуже, чем обычно, но дело ведь не столько в том, что лучше или хуже, сколько в тех привычках, которые мы приобретаем, регулярно повторяя те действия, которые нам представляются приятными. Не рациональными или правильными, а именно приятными. Незаметно укоренившись, наши привычки потом практически управляют нами. И малейший отход от следования привычкам доставляет нам дискомфорт, нет?
Павел, ощущая этот самый дискомфорт, сердито взглянул на мужчину за его персональным столиком и почувствовал, как в груди будто что-то оборвалось, а к животу приложили ледяной компресс. Мгновение спустя к этим ощущениям добавился холодный пот на лбу и дрожь в руках.
Напротив Павла сидел его отец.
Павел непослушной рукой достал платок из кармана, вытер холодный пот со лба и с усилием отвел взгляд в сторону.
- Так, - скомандовал он себе, - ничего страшного. Абсолютно ничего страшного. Надо успокоиться и заново научиться дышать. Кажется, нужно сосчитать до десяти, только медленно. Вот уже лучше… Главное, чего я так испугался? Того, что отец умер десять лет назад, а теперь сидит напротив меня? Так это просто человек похожий на отца. И только. Может один человек быть похожим на другого? Может. На свете полно людей похожих друг на друга. Из каждых десяти тысяч человек двое обязательно похожи, как родные. Вот и мне встретился человек, который похож на отца. Ну и что теперь? Давай, еще свались от этого в обморок.
Павел вымученно улыбнулся, хотел отвернуться в сторону, но вместо этого снова взглянул на мужчину.
Мужчина тоже поглядывал на Павла, но это, наверное, потому что кроме них двоих в кафе никого больше не было. Даже официантка Оля ушла на кухню и там пропала. Мужчина смотрел серьезно и внимательно, и Павел снова ощутил холод в груди. Да, безусловно, мужчина выглядел так же, как отец за день до сердечного приступа, который унес его в могилу. Темно-русые волосы без седины, серые слегка прищуренные глаза, прямой нос, четко очерченные губы…
- Я вам кого-то напоминаю, но вы не можете вспомнить, кого? – спросил мужчина и улыбнулся.
Эта улыбка повергла Павла в шок. Это была его, отца, улыбка. Вот голос отца Павел к своему стыду забыл, а улыбку помнил. Отец всегда улыбался такой полуулыбкой, которая словно бы дистанцировала его от всех, включая, увы, и Павла. Как отец смеялся Павел не помнил, но улыбался он вот так.
Господи, неужели отец тогда не умер? Отца из квартиры увезла скорая, а потом им сказали, что его больше нет. А может в тот день в морге им с матерью отдали другого человека? Нет, что за бред, это невозможно. Павел видел своего отца в гробу, помнил эту картину до мельчайших деталей, никакой ошибки быть не могло. Отец умер и похоронен десять лет назад. Ключевое словосочетание здесь – десять лет назад! Не мог бы отец выглядеть сейчас так же, как десять лет назад.
- Извините. Вы очень похожи на моего отца, - сказал Павел и снова вынул из кармана платок, - он умер много лет назад.
- Понимаю, - задумчиво произнес мужчина и бросил на него быстрый взгляд, - извиняться тут не из-за чего, сходство людей не редкость.
- Такое сходство все-таки редкость, - возразил Павел, - вы словно его брат-близнец. Но у него не было брата…
- А отчего умер ваш отец?
- Не уверен, что мне хочется это обсуждать. Впрочем…сердце…десять лет назад, - Павел повертел в руках платок и убрал его в карман, - мне тогда восемнадцать только исполнилось. Не знаю, зачем я вам это рассказываю…
Мужчина покачал головой.
- Вы так говорите, будто чувствуете свою вину в этом, нет?
- Думаю, что любой из нас, когда теряет близкого человека чувствует вину, - пожал плечами Павел, - кажется, что мы что-то недодали, недолюбили, не уберегли.
- Пожалуй вы правы, - согласился мужчина.
- Но вина на мне действительно есть, - тяжело вздохнул Павел, - и не мнимая, а реальная. В каком-то смысле отец из-за меня…ушел.
- Из-за вас? – бросил на него взгляд мужчина, - почему?
- Я университет бросил после первого курса, - продолжал Павел.
Он заново припомнил тот проклятый день, когда объявил дома, что не может больше делать вид, что ему нравится специальность юриста, нравится юридический факультет и нравится сам университет, в котором он учился, вопреки своей воли.
- Почему? – повторил мужчина.
- Понял, что это не мое, - ответил Павел, - и дальнейшее мое пребывание в качестве студента юридического факультета только усугубит проблему.
- А юридический факультет для вас выбрал отец, - понимающе сказал мужчина.
- Да, отец. Я после школы и сам толком не понимал, кем хочу стать. И только после года обучения на юриста, понял, что хочу быть кем угодно, только не правоведом.
- Интересно, - сдержанно сказал мужчина, - принято считать, что юрист достаточно престижная профессия с широким полем применения знаний.
- Примерно так говорил и мой отец, - Павел посмотрел на мужчину, - нужная, престижная, перспективная…, но только не для меня. Из меня получился бы плохой юрист.
- И кем вы стали? – сухо спросил мужчина.
- Инженером, - ответил Павел, хотя собирался сказать, что это неважно, - специалистом по компьютерам.
- Понятно, - кивнул мужчина, - и какой же получился специалист по компьютерам?
- Говорят, что хороший, - криво усмехнулся Павел.
- Ваш отец принял этот демарш слишком близко к сердцу? – спросил мужчина.
- Да. Ближе некуда. Когда я объявил, что забрал документы из университета, у отца случился приступ и…его не стало. Если бы я знал, как все обернется…
- Разве можно это знать, - мужчина внимательно посмотрел на Павла, - да если бы вы и знали, что бы изменилось?
- Не знаю, - задумчиво сказал Павел, - наверное как-то постарался бы его подготовить, что-ли. Слова подобрал бы. Да и вообще, сто раз бы подумал, прежде чем заводить тот разговор. В крайнем случае продолжил бы учиться на юрфаке.
- Ну, если у вашего отца было больное сердце, то приступ был лишь вопросом времени, - мягко сказал мужчина.
- Может да, а может нет, - тихо сказал Павел, - теперь уже я никогда об этом не узнаю. Не об этом, ни о другом, о чем знал только отец.
- О чем о другом? - так же тихо спросил мужчина.
- Да так, - осекся Павел, - вам это неинтересно, слишком личное.
Он сумрачно посмотрел на мужчину и перевел взгляд на дверь, соединяющую кафе с кухней. Ольга как в соседний город ушла за его стейком.
- Вы меня тоже извините за мою навязчивость, но ваша история меня взволновала, - сказал мужчина, - и все-таки, если бы это было возможно, что бы вы спросили у отца?
Павел провел рукой по лицу и нехотя улыбнулся.
- У отца была очень хорошая коллекция марок, - начал Павел, - впрочем, может и не очень хорошая, мне трудно об этом судить…
- Марок? – воскликнул мужчина, - очень интересно. Я тоже в свое время интересовался марками. У меня была даже… Простите…у вашего отца была коллекция марок. И что?
- Может эта коллекция была не так уж и хороша, но имелась у отца одна марка, очень дорогая, продав которую можно было купить квартиру в нашем городе, - продолжил Павел.
- Что за марка? – живо спросил мужчина.
- 250 лет Полтавской победы, - сказал Павел, - знаете такую марку?
- Конечно, - кивнул мужчина, - марка 1959 года. Весь тираж был уничтожен из-за политики, случайно осталось пара десятков марок. Пожалуй, вы правы, по стоимости она потянет на квартиру.
- Ну вот, - продолжил Павел, - когда отец умер, оказалось марки нет. Мы перерыли все, но марка словно ушла за отцом…
- Да, история, - покачал головой мужчина, глядя как Оля наконец появилась в дверях с подносом, - а вы тоже филателист?
- Я? Нет. Все что связано с коллекционированием чего-либо, мне неинтересно. Когда-то начинал собирать различные марки сигарет, да и то из практических соображений, чтобы было что покурить, когда окажется пачка пустой, а в магазин идти неохота.
- Тогда зачем вам марка 250 лет Полтавской победы? Что бы вы с ней делали?
- А с ней обязательно надо что-то делать? - удивился Павел, - это своего рода долгосрочное вложение в будущее. Инвестиция. Вряд ли эта марка упадет в цене.
- Это верно, пока существует филателия, не упадет, – подтвердил мужчина.
- Вероятно отец передал марку кому-нибудь из своих друзей-филателистов, - задумчиво сказал Павел, - но никто из них в этом не признался.
- Едва ли это так, - усомнился мужчина, - марки такой ценности обычно не передаются. Даже друзьям.
- Как бы то ни было, марка пропала, - встряхнулся Павел, глядя на подошедшую Олю, - я вас всерьез загрузил своими мемуарами.
- Ну что вы, - возразил мужчина, - это я сам бестактно выпытываю у вас то, о чем обычно посторонним не рассказывают.
- Как раз только посторонним и рассказывают, - улыбнулся Павел, - говорят, что человек откровенен лишь в таких ситуациях.
- Возможно, - мужчина глянул, как Оля ставит тарелки перед Павлом и поднялся, - ну, мне пора.
- Кофе сразу или попозже? – спросила Оля Павла.
- Давай сразу, времени нет, - Павел подвинул к себе тарелку и взял в руки столовые приборы.
- Скажите, - Павел глянул на выходящего из-за столика мужчину, - а у вас есть версия, куда отец мог деть марку? Вы же сами филателист. Куда бы вы ее спрятали, будь на месте моего отца?
На губах мужчины появилась отцовская полуулыбка.
- Я продал бы эту марку, чтобы оплатить обучение сына, - ответил он, - приятного аппетита, Павел.
Он кивнул Павлу и пошел к кассе.
- Спасибо, - Павел с опозданием кивнул в ответ и посмотрел ему вслед.
У входа мужчина обернулся и посмотрел на Павла. Секунду они разглядывали друг друга, потом мужчина повернулся и вышел из кафе. Павел, повернув голову, увидел, как его собеседник прошел перед окном и ушел куда-то в свою жизнь.
Он принялся за еду, мысленно воспроизводя фрагменты разговора с незнакомцем и все так же поглядывая в окно. Дождь, зонты и спешащие люди.
- Какой странный человек, – сказала Оля, подходя к столику с чашкой кофе в руках.
- Постой, Оля. До меня только дошло… Он сказал мне, приятного аппетита, Павел или мне показалось?
- Сказал. Ну и что?
- Я не говорил ему, как меня зовут.
- Значит он вас знает? - Оля округлила глаза.
Павел задумался и взял чашку с кофе.
- Наверное от тебя услышал, - спокойно сказал он, - а почему странный?
- Сама не пойму, но что-то в нем было такое, - задумалась Оля, - лишний раз подходить не хотелось. Хотя…вы сегодня тоже …какой-то не такой. Это все из-за дождя...
Павел кивнул и глянул на часы.
- Эрику респект, стейк сегодня бесподобен, - сказал он.
- Эрик, ты слышал? – крикнула Оля.
- Да. Спасибо, - отозвался Эрик из кухни.
Павел улыбнулся Оле и вновь посмотрел в окно, в стекло которого стучал холодный осенний дождь.
Субботний вечер
Если послушать наших ученых, то все, что мы называем пищей вредно. Практически любая еда опасна для жизни. Не только жареная или жирная, а вообще любая. Каждый съеденный кусок приближает нас к трагическому концу. Кроме может шпината и кабачков, да и до них скорей всего у ученых просто руки не дошли. А как дойдут, выяснится, что шпинат ведет к какой-нибудь подагре, а кабачки к гастриту. Слушаешь ученых и понимаешь, что человеку безвредно поесть ни в коем случае не удастся. Правда, они (ученые) никак не могут сговориться друг с другом насчет перечня очень вредных продуктов и продуктов средней вредности. Что у одного ученого в списке особо вредной пищи, то у другого числится пищей, за счет которой еще можно цепляться за жизнь. С этой путаницей можно было бы разобраться быстрей, если бы рассекретили, что едят сами ученые, но до этого пока еще далеко. Пока эта информация на уровне слухов и отчасти личных наблюдений. Я знал одного диетолога, который пока был на работе, утверждал, что на свете нет ничего вреднее борща, а после работы в компании друзей частенько наворачивал этот борщ с волчьим аппетитом. Потом эту вредятину заедал шашлыком из баранины и вместо того, чтобы немедленно склеить ласты, запивал обед фужером коньяка. И каждый раз оставался жив. Кстати, насчет коньяка. Замечательный ведь напиток, правда? Расширяет сосуды, снимает головную боль. Аппетит улучшает. Кто это может отрицать? Отрицают, тем не менее. Правда, отрицают те же самые ученые, которые нам рассказывают о вреде вкусной еды, поэтому доверия к ним немного. Ах, язва от него обостряется? Тогда да, коньяк вам нельзя, тогда переходите на пиво. На свете, кстати, проживает огромное количество людей, перешедших с коньяка на пиво. А что, обмен веществ улучшает, эластичность сосудов восстанавливает, камни из почек выводит. Пейте ребята пиво, мой вам совет. Даже спортсмены его употребляют, чтобы стрессовые нагрузки снизить. Язва тоже от него обостряется? Ну тогда не
знаю, что вам пить. Пейте кипяченную воду. Счастья в ней маловато, зато вреда никакого. Зачем я пустился во все эти рассуждения? Да сам не знаю, что на меня накатило. Впрочем, пиво все же имеет некоторое отношение к той крохотной истории из жизни парня по имени Николай (Колян для друзей), которую я попробую изложить …
…Коляна разбудил звонок телефона. Причем, гад, разбудил на самом захватывающем месте. Колян гнался за голой красоткой, из одежды у которой была только шляпка с вуалью, из-за чего Колян никак не мог ее опознать. И вдруг этот дебильный звонок.
- У тебя что, на вызове до сих пор танец обезьяны (Dance monkey) стоит? - на бегу спросила красотка.
- Ну да, - признал Колян и проснулся.
Звонил его друг Лапа (в миру Серега Лапин).
- Тебе обязательно нужно было позвонить в это время? - хрипло спросил Колян, с третьей попытки нажав нужную кнопку в телефоне, -
когда я почти догнал ее. А это, знаешь, было непросто, она неслась быстрее собственного визга.
- Кого ты почти догнал?
- Теперь, из-за тебя, уже не узнаю, но попа была как у Скарлетт Йоханссон.
- Ты чо, за старухами уже гоняешься? - удивился Лапа.
- Это кто старуха, Скарлетт Йоханссон?
- Ей же под сорок, нет?
- Дремучий ты парень, Лапун. Такие телки вне возраста.
- Ну ты проснулся, коала, или побежишь дальше за попой Скарлетт? – осведомился Лапа.
- Проснулся, - Колян откинулся на подушку и посмотрел на часы, - давай расскажи дяде, чего звонишь посреди ночи?
- Я тебя удивлю, но сейчас одиннадцать часов утра, - возразил Серега, - а звоню, чтобы сказать тебе, привет, Колян.
- Ах ты, миляга. Ну привет. Это все?
- Злой ты какой-то. Может попозже перезвонить?
- Если не собираешься занимать деньги, то говори сейчас, все равно уже разбудил, - Колян сполз с кровати и прошелся по комнате, - а если собираешься, то перезвони. Я трубку брать не буду.
- Мы с ребятами сегодня собрались пивка попить, - сказал Лапа, - ты в деле?
- Мы, это кто?
- Ну я, Конь (Сашка Коновалов) и Лысый (Стас Лысов), - ответил Лапа, - в семь в Пивомане.
- Просто так или повод возник? – почесал затылок Колян.
- Да нет, какой повод, просто скрасить вечер, - хмыкнул Лапа, - тебе повод обязательно нужен, что-ли? Ну ладно, есть и повод. Ровно двадцать лет назад я пошел в детский сад. Знаешь какое название было у сада?
- Солнышко.
- Не угадал, - торжествующе объявил Лапа, - лобок.
- Не ври, такие названия только в секс-шопах бывают.
- Пусть меня бульдозер переедет, если вру. Лобок назывался, - хохотал Лапа.
- Я пошел заводить бульдозер, через полчаса выходи погулять, свисток, - сказал Колян.
- Название было колобок, но первые две буквы отвалились...
- Ладно, - подумав ответил Колян, - за это надо выпить. Я участвую…
- Ок, - сказал Лапа и отключился.
Положив телефон на стул, Колян наскоро застелил постель и пошел в ванную комнату. Он, хотя и был разбужен Лапой только в одиннадцать утра, обычно просыпался значительно раньше. Да и кто в наше время спит до одиннадцати? Ясно, что никто. Исключая, конечно, тот народ, который вообще ведет ночную жизнь. Ну у тех просто ночь заменяет день, а день – ночь. Колян к этой категории не относился. Ночью ночевал, а днем дневал. Просто вчера была ночь преферанса и Колян вернулся домой, когда уже светало. Вернулся в плюсе, оттого, наверное, ему Скарлетт Йоханссон (хотя и не доказано) в обнаженном виде и приснилась. Когда Колян проигрывал, ему обычно снился с вариациями, но один и тот же сон. Он заказывает мизер и у него вроде бы есть для этого все основания. Семерка, девятка, валет и король одной масти. Если из прикупа сейчас придет карта той же масти, то вот он, чистый мизер. Но в этих снах, вот в чем трагедия, нужная карта никогда не приходит.
В начале восьмого вечера Колян зашел в двери бара и огляделся. К нему откуда-то сбоку шагнул высокий, худощавый блондин. Лапа, если кто не понял.
- Велком, - сказал Лапа. Он был один.
- Сам такой, - отозвался Колян и пожал Лапе лапу.
- Не наблюдаю лысых коней, - Колян еще раз повертел головой по сторонам, - столик бронируют?
- Лысый с Конем спрыгнули, - поморщился Серега, - какие-то важные дела у них нарисовались. Может попозже подгребут.
- Чего тогда стоим?
- Пошли, - согласился Лапа.
Бар «Пивоман» кишел народом. Впрочем, тут по субботам всегда так и бывало. Ну любит у нас население в субботний вечер побаловаться пивком, что поделать. Это для начала пивком. Какой дурак на этом остановится? Пиво только для разогрева. Нет есть, конечно, ребята, которые искренне любят пиво и кроме него ничего не пьют, есть. И их не так уж мало. Но все же большая часть тех, кто сейчас держит в руках пивную кружку, через небольшой отрезок времени будет держать в руках рюмку. Ладно, не об этом сказ. В общем, в Пивомане было не протолкнулся. Все столики, а их было довольно много, были заняты.
Колян с Лапой пробежались по залу взад – вперед, выискивая свободное место для парковки двух человек. В идеале, для полного комфорта неплохо было бы захватить весь столик, но сегодня это было затруднительно. В субботу вечером отыскать здесь свободный столик не легче, чем поставить мат Магнусу Карлсену на десятом ходу черными. Вокруг четырехместных столиков народ только что на головах друг у друга не сидел. Где сидели, где стояли по восемь – десять персон. И толпа с течением времени все увеличивалась.
Вдруг Лапа запеленговал просвет у одного из столиков, и они клином, расталкивая других претендентов на освободившееся пространство, ломанулись туда. Плацдарм был захвачен. Теперь можно было брать пиво. Это тоже не являлось простой задачей. Целый рой окружал бармена, который в одиночку отбивался от любителей пенного напитка.
Серега остался охранять жизненное пространство, а Колян отважно бросился за пивом. Выстояв длинную вулканизирующую очередь, он добрался до бармена и взял все, что они с Лапой замыслили, по три кружки каждому, орешки и сухарики. Долго разыскивал Серегу, который слился с окружающей средой и откликнулся только когда Колян, не выдержав заорал:
- Лапчатый, ты где?!
Лапа замахал руками, как матрос-сигнальщик с дрейфующего траулера и только таким образом Коляну удалось проникнуть к своему столику. Этот свой столик они по-братски разделили еще с пятью страждущими ребятами.
Колян с наслаждением отхлебнул первый глоток пильзнера, отличного чешского пива, но вместо того, чтобы выразить лицом неземное блаженство, он вдруг нахмурился. Коляну стало казаться, что он не сделал что-то важное, без чего он не будет чувствовать себя вполне счастливым.
- Колян, а где орешки? – спросил Лапа, - ты чо, тяпа, их не забрал что-ли?
- Б., точно, - согласился Колян, - оставил у бармена.
- Трудный ты сегодня, – ядовито заметил Серега, - на ходу спишь.
- Не гунди, - огрызнулся Колян, - сам бы шел и брал.
- Не переводи стрелки, – возмутился Лапа, - кто кричал, что и пиво, и аксессуары за тобой, лишь бы было куда все сложить? Ты, Колян. Иди, родной, и без орешков не возвращайся.
Колян вздохнул, поставил кружку на столик и пошел обратно к бармену.
- Возьми чипсов еще, - попросил Серега, - чипсов хочется.
- Как в тебя все это помещается, - пробурчал Колян.
Колян вернулся к стойке бармена и убедился, что орешков конечно же уже на прилавке не было. Да и рассчитывать, что забытые на стойке бармена орешки дождутся позабывшего их хозяина, было в высшей степени наивно. Какие там орешки, тут танк уведут, если бы танкисты на нем зарулили сюда глотнуть пивка и на секунду отвернулись бы. А мы про орешки удивляемся.
- Слышь, Виталий, - сказал Колян, глянув на бейджик бармена, - я тут на столе орешки забыл, не попадались случайно?
Виталий, продолжая разливать пиво в кружки, молча помотал головой. Колян пожал плечами и встал в очередь, благо сейчас в ней стояло всего несколько человек. Через пять минут, он выкупил у бармена еще один пакетик с фисташками и повернулся уходить.
- Колян, а чипсы взял? – к нему подбегал Серега, - нет? Так и знал, что забудешь, ты же на автопилоте сегодня.
- Пачку чипсов еще, - снова повернулся к бармену Колян.
- Раз я на автопилоте, выкупай сам, - сказал он Сереге, - а ты зачем пиво без присмотра оставил? Считай его уже нет.
- Не клубись, все под контролем, - сказал Серега, встраиваясь в очередь вместо Коляна, - там мужик нормальный сторожит. Чипсов ему отсыплю.
- Ладно, пойду, приму у него вахту, - сказал Колян, положив орешки в карман, - догоняй.
- Давай.
Колян петляя между людскими островками пошел к своему столику. Продравшись к нему, Колян оглядел окрестности. За столиком столовались все те же пять человек, четверо из которых были явно одной компанией и весело обсуждали текущие события, журчали между собой, не обращая внимания больше ни на что. Пятым был небольшого росточка мужичок, с насмешливыми глазами и сигаретой в зубах, которого Колян вроде бы перед уходом за орешками не заметил. Правда, он особо и не всматривался в соседей. Во всяком случае тогда за столиком никто не курил, хотя здесь сигареты в зубах были у двух из каждых трех любителей пива, так что сигаретный дым клубился повсюду, почти застилая таблички на стенах с надписью «Не курить».
Этот пятый мужичок похоже и был сторожем их пива, судя, по тому, как внимательно оглядел он подошедшего Коляна. Оглядел и убедившись, видимо, что пришел хозяин, отвернулся. Колян деловито пересчитал кружки с пивом, пришел к выводу, что мужичок со своей задачей справился и вполне может рассчитывать на премиальные чипсы от Сереги. А может не только на чипсы. Можно даже в качестве премии ему дать полакомиться орешками. Все шесть кружек и сухарики были на месте и Колян взял ближайшую к нему (с нее он вроде, и начинал) кружку пильзнера. Неторопливо сделал глоток. Мужичок снова повернул к нему голову и настороженно уставился на Коляна. Засомневался что-ли в моем праве на пиво?
- Не боись, мужик, я свой, - добродушно сказал ему Колян и достал из кармана пакетик с фисташками, - лопай.
Он надорвал пакетик и поставил его между мужичком и собой. Где там Серега пропал со своими чипсами?
Но мужичок повел себя некрасиво. Все так же настороженно глядя на Коляна, он протянул руку и взял кружку пива в свои синевато-узловатые руки. Колянову кружку, между прочим. Колян нахмурился и сурово посмотрел на мужичка. Вот как ты ответил на его, Коляна, доброту. Даже разрешения не спросил, мол, я тут караулил ваше пиво, не ел, не спал, чтобы чужая лапа не загребла ваше добро на сторону, нельзя ли за такой каторжный труд откушать кружечку пива. И молитвенно сложить свои ручонки-коряги. Тогда Колян, по согласованию с Серегой, может и отписал бы ему эту несчастную кружку пильзнера. Пей, мужик, и вспоминай нас добрым словом. Так нет, схватил, как свое, пьет и смотрит, какое впечатление он производит на окружающих. Хреновое впечатление, мужик, ты произвел на окружающих. Мужичок тем временем, продолжал бесчинствовать. Заглотив глоток пива с полкружки, он протянул руку и нахально взял подсоленный сухарик из четырех штук, что они с Серегой припасли исключительно для себя. Не сводя глаз с Коляна мужичок принялся грызть сухарик, запивая его мелкими глотками пива. Наслаждается жизнью, скотина. Пока Колян раздумывал, дать ли мужику в морду сразу или посмотреть, что будет дальше, тот допил кружку и …держитесь крепче, взял вторую. Колян поперхнулся от такой наглости и машинально тоже взял вторую кружку. Он покопался в себе и понял, что не знает, как быть. Ну не был Колян подготовлен жизнью к такой ситуации. Ладно, жизнью, жизнь по-разному складывается, бывает, что течет себе без водоворотов и течет, но даже врожденные инстинкты, не говоря уж о рефлексах, и те молчали. Как хочешь, молча говорили они, так и выкручивайся…
Интересно, Сереге хоть глоток останется, пока он там не иначе, как весь бар скупает? Мужичок снова вставил в зубы тлеющую сигарету и затянулся. Колян в замешательстве продолжал тянуть пиво. Он обвел взглядом зал, словно там должна быть подсказка, как поступать в таких случаях, только ее надо увидеть. Никакой подсказки Колян не увидел, схватил с тарелки сразу два сухарика - один сразу надкусил, а второй положил рядом с собой про запас. И вызывающе глянул на мужичка. Можно даже сказать свирепо глянул. Как тигр на антилопу. Антилопа тоже с любопытством поглядывала на Коляна. На секунду их взгляды скрестились и Коляну показалось, что над столиком повисло высоковольтное напряжение. Мужичок взял последний сухарик и тоже положил рядом с собой про запас. Нет, вы когда-нибудь видели подобную борзоту?
В жизни Коляна, впрочем, был один примерно такой же случай, тоже с пивом. Они с друзьями, в то время будучи еще школьниками, на сэкономленные карманные деньги накупили баночного пива и с видом крутых ребят расположились в парке на лавочке. Не успели они откупорить первую банку, как подошли трое ребят размерами с Тайсона Фьюри каждый. Без лишних слов они отобрали у них половину банок и ушли. Колян с друзьями (их было человек пять) проводили их взглядами и, страдая от унижения, не глядя друг на друга, расползлись по домам. Сейчас Колян опять припомнил тот случай, но там были кубические двухметровые качки, а этот мужичонка, размером со среднего бурундука, что он о себе думает. Что он бессмертный, что-ли?
- Знаешь, что мне в тебе понравилось? – спросил мужичок, закуривая другую сигарету. Первую он затушил, раздавив о блюдце, в котором раньше лежали сухарики.
- Форма ушей? – предположил Колян. Он поставил кружку на столик и оглянулся. Где же там Серега потерялся? Сходить, что-ли, показать ему фарватер..
- Нет, - опроверг это предположение (про уши, а не про Серегу) мужичок. А зря. Форма ушей у Коляна как раз была красивой, что говорит о целеустремленном характере и готовности сделать политическую карьеру.
- Нет, - повторил мужичок, - что мне в тебе понравилось, так это скромность. Люблю застенчивых ненавязчивых людей. Они обладают наиболее утонченным характером и не раздражают людей.
- Ты мне тоже сразу понравился, - кивнул Колян, - пиво не горчит?
Мужичок серьезно покачал головой.
- Ты ешь орешки, - посоветовал Колян, - вкусные.
- Спасибо, - отозвался мужичок, - бывают же такие приветливые люди.
Коляну послышалась в его словах насмешка и он пристально посмотрел на мужичка. Но нет, мужичонка смотрел открыто и не то что с улыбкой, а даже с грустинкой какой-то.
- Приятного вечера, - печально сказал мужичок и пошел к выходу.
- И тебе не кашлять, - отозвался Колян, глядя ему вслед. Хоть и наглец раритетный этот мужичок, но нельзя не признать у него наличие этакого…комильфо.
Пока он добивал вторую кружку пильзнера, двое из присутствующей за этим столиком четверки соседей слаженно схватили две его оставшиеся кружки с пивом и не прерывая дружеской между собой беседы, поднесли эти самые кружки к своим ртам. И не только поднесли, но и даже залили в них из кружек некоторое количество находившегося в них напитка. Когда Колян, впавший при просмотре этого зрелища в ступор, через некоторое время восстановил основные функции организма и собирался оспорить изъятие у него законным образом приобретенный продукт, наконец объявился потеряшка Лапа.
- Ты чо, Колян тут делаешь? - спросил он, вынырнув откуда-то из-за Коляновой спины, - в капкан попал?
- Да, собственно, уже ничего, - задумчиво ответил Колян, - а ты где был?
- Я где был?! Слушай, ты как мой комп после ремонта, совсем завис. Пошли к нашему столику, я запарился тебя выглядывать. Нет и нет, куда, думаю, делся. Даже бегал к бармену, может, думаю, опять орешки забыл, а он тут обустроился. Знакомые, что-ли?..
Скорый поезд Москва - Кисловодск
- Начинается посадка на скорый поезд Москва-Кисловодск. Отправление поезда в 8 часов 22 минуты с первого пути, - объявило вокзальное радио и народ потянулся на посадочную платформу.
Анатолий зашел в купе последним. Трое его попутчиков уже сидели на своих местах и копошились в вещах. На его появление они никак не отреагировали, увлеченные подготовкой к путешествию длиной в сутки. Один, мужчина лет в районе пятидесяти, с небольшой бородкой и благородной сединой на висках, доставал из пакета кефир, другой, литой атлет был заметно моложе, что-нибудь около тридцатника, вынимал из распахнутого чемодана спортивный костюм. А третий, по виду возрастом где-то между первым и вторым, вжался в стенку у окна, стараясь не мешать остальным делать свои дела. Его багаж состоял из небольшого кейса и видимо не требовал особого пристанища.
- Анатолий, - представился Анатолий и огляделся в поисках места, куда можно было бы пристроить чемодан и сумку с продуктами. У него была верхняя полка, поэтому сумку он поставил туда, но чемодан продолжал держать на весу, ожидая, когда соседи по купе соблаговолят освободить для него кусочек пространства.
- Олег, - отозвался атлет, - ты пока кинь свой баул на полку, а то не развернемся. Я сейчас закончу.
- Аркадий Львович, - церемонно произнес тот, что был с сединой. Это ему Анатолий по первому взгляду определил по меньшей мере полсотни лет, а то и с хвостиком, хотя в жизни не всегда человеку столько лет на сколько он выглядит. Но для Анатолия, как, впрочем, для любого парня 20 лет, все у кого на голове обнаруживался хоть один седой волосок безусловно родились в те времена, когда по земле еще бродили динозавры.
- Если позволите, я пока выйду из купе, чтобы вам не мешать, - мягко сказал Аркадий Львович.
У него багаж был не слишком громоздок. Кроме пакета с едой, небольшой кожаный чемоданчик. Аркадий Львович поднялся и держась за полку аккуратно обогнул Анатолия и вышел в коридор. Анатолий, поднатужившись забросил свой чемодан на полку и вышел в коридор вслед за седовласым.
- Далеко едете, молодой человек? – спросил Аркадий Львович, - Анатолий, кажется, если я правильно расслышал.
Анатолий кивнул и сделал шаг назад, в купе, пропуская идущих по коридору пассажиров.
- В Кисловодск, домой, - ответил он.
- Прекрасно, прекрасно, - одобрил Аркадий Львович, - хорошо, что есть на свете это счастье – путь домой. А я направляюсь в Пятигорск прополоскать организм в радоновых водах.
- Понятно, - кивнул Анатолий.
- А в Москве, простите, вы чем занимались? – Аркадий Львович говорил так эластично, что Анатолий был вынужден отвечать.
- В Москве я учусь. В МГУ на третьем курсе, - вежливо ответил Анатолий, хотя первой мыслью было отчеканить – а вам какое дело?
- Заходите, господа, - весело сказал атлет Олег, в свою очередь выходя из купе, - обустраивайтесь.
- Я, с вашего разрешения, переоденусь для поездки, - сказал Аркадий Львович. Не дожидаясь этого разрешения, он вошел в купе и захлопнул дверь.
Когда поезд наконец тронулся с места, все они сидели на нижних полках и смотрели на заоконную Москву. Олег, как выяснилось практически сразу, был записным балагуром и весельчаком и говорил не умолкая. Скоро все были в курсе, что он работает инструктором туристической базы в Пятигорске, но живет в Кисловодске. Ездит каждый день на работу в электричке 50 минут в одну сторону. Потом столько же обратно. Что его жена с цветочным именем Анфиса работает с ним на той же турбазе, только сейчас в декретном отпуске. А в Москве он был у брата. Огласив вкратце автобиографическую информацию, Олег предложил выпить за знакомство и вынул из-под столика бутылку коньяка «Старейшина» с пятью звездочками.
- Я пас, - сразу отказался Аркадий Львович, выставив вперед ладони, - самое крепкое из того, что мне позволяет желудочно-кишечный тракт, это ессентуки-4.
- Толик, ты как? – с широкой улыбкой спросил Олег.
- Нет, спасибо, - покачал головой Анатолий, - я не пью спиртное.
Только четвертый их попутчик, которого звали Игорь, согласился поддержать призыв Олега, но только одним глотком. Они разложили по столу закуску, состоящую из обязательной в поездах курицы, огурцов с помидорами, картошки и кусков хлеба. Как ни уговаривал Олег Игоря «раздавить весь пузырь», тот выпив коньяк из складной рюмки, больше пить не стал. Он единственный из всех не переоделся в другую одежду и взобравшись к себе на вторую полку, улегся там как был в джинсах и футболке. Анатолий, посидев с полчаса и выслушав следующую порцию историй из Олеговой жизни, последовал примеру Игоря и тоже влез на вторую полку. Он взял в дорогу роман Чейза «Если вам дорога жизнь» и даже открыл его на первой странице, но читать не стал, а положив раскрытую книгу на живот, задремал.
Проснулся от голосов внизу. Анатолий повернул голову в сторону голосов и прислушался.
- Я играю только на интерес, - сказал голос, кажется принадлежавший Игорю, - просто двигать фигуры скучно, тогда лучше книжку почитать, как Толик.
Услыхав, что в беседе прозвучало его имя, Анатолий открыл глаза и посмотрел вниз.
- Лапидарно, - Аркадий Львович тонко улыбнулся, - какая сумма для вас будет приемлемой?
- Ну давайте по сто рублей, - предложил Игорь, - для начала.
- Не возражаю.
Игорь с Аркадием Львовичем играли в шахматы на картонной складной доске. Фигуры были из дешевого пластика. Не хватало черной пешки, ее заменяла пуговица и белого коня, в роли которого выступала чья-то зажигалка.
Олег с красным лицом сидел напротив и настоятельно рекомендовал очередные ходы обоим игрокам в зависимости чей ход был, чем вызывал недовольство участников матча.
- Уважаемый Олег, - наконец попросил Аркадий Львович, улыбнувшись своей иезуитской улыбкой, - мы в самом ближайшем будущем вам обязательно предоставим возможность реализовать свой шахматный потенциал. А пока не могли бы вы дать нам возможность самостоятельно вести партию?
- Шахматы – игра коллективная, - назидательно ответил Олег, - но раз вы такие эгоисты, пожалуйста…
- Спасибо.
Анатолий вздохнул и взял книжку в руки.
- До мата играть неприлично, поэтому сдаюсь, - сказал Аркадий Львович через несколько минут, - примите ваши сто рублей. Но требую сатисфакции.
- Чего? – удивился Игорь.
- Матч-реванш, - улыбнулся Аркадий Львович.
- Еще партейку, что-ли? – уточнил Игорь.
- Львович, ты старайся больше по-русски, - посоветовал Олег, - будь ближе к народу.
- Еще партейку, - не стал возражать Аркадий Львович, - только давайте повысим ставки до пятисот рублей, идет?
- Как скажете, - обрадовался Игорь и вынул из кармана смятые банкноты, - по пятихатке, так по пяти…цвет меняем?
- Обязательно, - Аркадий Львович перевернул картонную доску.
- Я на победителя, - объявил Олег.
Анатолий снова отложил книжку и посмотрел вниз. Жизнь просто набита шахматами, подумал он, никуда от них не спрячешься. Он глянул на позицию на доске, отметил, что Аркадий Львович, если Игорь не отведет короля, поставит ему мат через три хода и перевернувшись на живот, стал смотреть в окно. Через минуту услыхав:
- Вам мат, молодой человек, - бросил взгляд на шахматную доску. Игорь короля не отвел.
Проигравший с разочарованным видом протянул пятисотрублевую банкноту Аркадию Львовичу и пересел, уступая место Олегу.
- По пятьсот? – деловито спросил Аркадий Львович, - или приподнимем банк?
- Можно, - согласился Олег, - но должен предупредить, я сильный игрок. Не обижайтесь потом.
- Тогда по тысяче, - ласково улыбнулся Аркадий Львович, - по-взрослому.
- Идет, - сказал Олег и сделал первый ход.
Последний, двенадцатый, он сделал всего через десять минут. Зевнул ладью и сдался в безнадежной позиции. Обескураженно Олег достал тысячерублевку и положил ее перед Аркадием Львовичем.
- Зря я полез ферзем собирать эти чертовы пешки, - посетовал он, - вечно меня тянет на второстепенные дела, даже жена жалуется. Так бы и дал себе по башке!
- Не огорчайтесь, Олег, - успокаивающе произнес Аркадий Львович, - зевнуть может каждый из нас, не велики мастера. Ну что, поставим на паузу?
- Нет, давайте еще партию, - решительно ответил Олег.
Они сыграли еще четыре партии, после чего кошелек Олега освободился еще от четырех тысяч рублей.
Проиграв последнюю партию, Олег со злостью треснул огромным кулаком по столику, едва не сломав его.
- Слушай, Львович, а ты хитер, - прорычал он, - я многократный чемпион нашей турбазы, а там, скажу я тебе, есть крепкие ребята…в шахматах, я имею ввиду. А ты меня, как цуцика…
- Олег, я вам скажу в чем тут дело. Безусловно, чемпион турбазы — это серьезный титул, но вы употребили алкоголь, а это снижает аналитические возможности человека. Кроме того, вы злитесь, оттого играете не в свою силу. Я же предлагал вам сделать паузу. Желание отыграться немедленно никогда пользы не принесет, - добродушно ответил Аркадий Львович.
- Может и так, - остывая сказал Олег, - но что-то я уже не очень верю, что вы, уважаемый Аркадий Львович играете на любительском уровне. Не удивлюсь, если окажется, что у вас и разряд есть.
- Вы фантазер, Олег, - Аркадий Львович убрал улыбку с лица и холодно посмотрел на оппонента, - какой там разряд, я всего лишь скромный бухгалтер предприятия. Кроме того, кажется, я за уши вас к доске не тащил.
Олег тряхнул головой и злобно посмотрел на Аркадия Львовича.
- Ладно, - сказал он, - на сегодня впечатлений достаточно.
Согнав Игоря с места, Олег вытянулся на своей полке и закрыл глаза. Игорь потоптался у столика, залез на верхнюю полку и поворочавшись там некоторое время, затих.
Аркадий Львович продолжал сидеть на своем месте. Он собрал шахматы в коробку и положил ее на столик. Потом ушел в коридор и вернулся оттуда с чаем в фирменном стакане российских железных дорог. Уселся на своей полке, подложив под спину подушку и уставился в окно. Его лицо не выражало ничего, только легкая улыбка иногда появлялась на губах. А у кого бы она не появилась, если кошелек пополнился пятью тысячами рублей, не считая довеска в пятьсот? Так что Аркадий Львович мог не только улыбаться, мог вообще хохотать во все горло с такими финансовыми успехами. Подождав несколько минут, пока немного остынет горячий чай, Аркадий Львович взял стакан в руки стал пить напиток маленькими глотками. Встретившись глазами с Анатолием, Аркадий Львович, как всегда, улыбнулся.
- У них неплохой чай, - порекомендовал он, кивнув на свой стакан.
Никто ему не ответил. Анатолий откинулся на спину и в очередной раз попытался сосредоточиться на триллере Чейза.
Тихо было до самого вечера. Олег, потерявший в шахматных баталиях пять тысяч рублей, ерзал, хмурился, бросал кислые взгляды на Аркадия Львовича и прикидывал, чем ему обернется потеря этих тысяч. Безусловно, не Бог весть какие деньги, а все-таки потерять всегда неприятнее, чем найти. Особенно, если игрой рассчитывал как раз на эту сумму свой лицевой счет пополнить. В столице он прилично потратился, но это и понятно, Москва — не то место, где сэкономишь деньги. Олег вез подарки жене, сыну, друзьям. Не на последние деньги купленные, конечно, но ведь еще жить дальше на что-то нужно. А на эту минуту от отпускных с помощью Аркадия Львовича осталось одно дежавю. Правда, еще пара тысяч у него лежала в паспорте, под обложкой, как неприкосновенный запас.
- Рискнуть ими, что-ли? - думал Олег, - а если этот бухгалтер снова выиграет? Совсем без штанов останусь. С другой стороны, не может же этот прохвост всегда выигрывать, ведь в каждой из пяти проигранных партий ему, Олегу, не хватало совсем малого. То зевнет фигуру в неподходящий момент, то на вилку наткнется. А в последней партии вообще… стыдно сказать, имея лишнего слона, умудрился пропустить пешку бухгалтера в ферзи. Причем, сразу с матом. И на доске, и на языке.
- Не иначе, Олег, вы хотите что-то сказать? – осведомился Аркадий Львович, поглядев на него, - у вас глаза горят ярче семафоров.
- Хочу, Аркадий Львович, закусай вас пудель, - преодолев последние сомнения, заявил Олег, - играем партию. Ставка две тысячи. Летс гоу?
- Ноу, - отказался Аркадий Львович.
- Не понял, батоно Львович, - Олег нахмурился, - что еще за ноу, уже оприходовал мои денежки, что-ли? Разнес по статьям бюджета? Я хочу отыграться, понял?
- Не совсем, любезный, - цвет глаз Аркадия Львовича странным образом изменился из голубого в стальной. Таким же стал и его голос, - мы играли честно, это подтвердят присутствующие здесь наши попутчики. Я выиграл и получил заранее оговоренный приз. Без возможности реституции. Ваши претензии на реванш ничем не обоснованы. Вернее, так. Ваше стремление отыграться может быть реализовано только в случае моей доброй на то воли. Каких-либо обязательств перед вами я не имею. А я вам заявляю, что сейчас играть не желаю.
Олег с минуту сверлил взглядом Аркадия Львовича, потом процедил сквозь зубы:
- Ладно, проехали.
Аркадий Львович поочередно посмотрел на Анатолия и Игоря, которые внимательно прислушивались к диалогу шахматистов, и вновь глянул на Олега.
- Давайте успокоимся, Олег, - голос Аркадия Львовича вновь стал обволакивающим, - впереди ночь, выспимся, отдохнем. Обещаю вам, что утром, если ваше желание реваншироваться останется в силе, мы сыграем. Я выхожу в Пятигорске, так что успеем.
- Другое дело, - повеселел Олег, - мы в Пятигорске будем в 7.20. В шесть встанем и схлестнемся.
- Посмотрим, - улыбаясь, уклончиво ответил Аркадий Львович, - скорей всего с моей стороны возражений не будет.
- С моей тем более, - решительно сказал Олег.
- А вы, Анатолий, в шахматы не играете? – вдруг спросил Аркадий Львович. Он, прищурившись, взглянул на Анатолия.
- Нет, - коротко ответил Анатолий и отвернулся.
- Любопытно, - покачал головой Аркадий Львович, - сейчас в шахматы играют все, от мала до велика. В каждой турбазе есть свой чемпион.
- Хочешь, Толян, я тебя научу, - предложил Олег, - нечего сложного.
- Спасибо, не хочу, - отказался Анатолий.
- Зря…
Утром в шесть часов Олег сидел на убранной от постели полке и страждущим взглядом разглядывал Аркадия Львовича. Тот медленно извлек свое тело из простыней, сел, протер глаза и с изумлением посмотрел на Олега.
- Вы что, Олег, совсем не спали? – спросил он, натягивая шорты.
- Ага, всю ночь листал дебюты Каспарова, - отозвался Олег, - вам, Аркадий Львович кранты.
- Как говорит Екатерина Андреева на первом канале, время покажет, - добродушно ответил Аркадий Львович. Он вдел в ноги поездные тапки, взял полотенце, пакетик с зубными принадлежностями и вышел в коридор.
- Ну если я сейчас не уделаю этого шулера, значит нет на свете справедливости, - прошептал Олег.
- Олег, не советую тебе играть, - вдруг сказал Анатолий.
- Что? – встрепенулся Олег, - это еще почему?
- Ты хочешь сачком для бабочек поймать тигра, - Анатолий спрыгнул с верхней полки и сел рядом, - он очень сильный шахматист.
Олег настороженно смотрел на него. Игорь, по-прежнему лежавший на своей верхней полке, тоже уставился на него.
- С чего ты взял? – допытывался Олег, - ну да он неплохо играет, но я не хуже. Просто не везет.
- Шахматы - это не то занятие, где везет или не везет, - сказал Анатолий, - он мастер. Просто забавляется с тобой как кот с мышью.
- Забавляется? – Олег сдвинул брови.
- Да. Я вчера смотрел одну вашу партию. Он иногда увлекался и делал такие ходы, что твой Каспаров аплодировал бы. Потом спохватывался и ровнял позицию. У тебя ни единого шанса.
- Погоди-постой, а ты как это понял? – не поверил Олег, - ты же в шахматах ни бум-бум.
- Да играю я в шахматы, играю, - раздраженно ответил Анатолий, - кандидат в мастера спорта. Но Аркадий Львович играет сильнее меня, поверь.
- Кмс это уровень, – с уважением сказал Олег, а Игорь, старавшийся не пропустить ни слова, даже наполовину свесился с полки.
- Но насчет Львовича думаю ты перегнул, - продолжил Олег, - он даже Игорю проиграл поначалу. А из Игоря, ты, Игорь не обижайся, шахматист как из моей тещи тореро.
- Я и не скрываю, - все равно обиделся Игорь, - играю, как могу. Только фигня это все, Толян. Я у Львовича партию выиграл, ничего особенного. Играй смело, Олег.
Анатолий пожал плечами и принялся доставать из сумки свои туалетные принадлежности.
- Очередь там, полвагона топчется, - сообщил вошедший в купе Аркадий Львович. Он засунул полотенце под ремешок на стене и оглядел попутчиков.
- Ничего, я подожду, - Анатолий вышел из купе и аккуратно закрыл за собой дверь.
Очередь – не очередь, но несколько человек с полотенцами стояли в обоих сторонах вагона. Анатолий повернул в ближайшую к нему сторону и остановившись за спиной дедушки в спортивных штанах и майке, стал смотреть в окно.
Минут через пятнадцать он вернулся и обнаружил соседей по купе в нервном состоянии. Не всех, конечно. Нервничал Олег, а Аркадий Львович сидел на своем месте и следил за беснующимся Олегом с холодной улыбкой. Игорь сидел рядом с Аркадием Львовичем и внимательно изучал свои ногти. Появление Анатолия Олег использовал для очередного всплеска эмоций.
- Ты был прав! - крикнул Олег в сторону Анатолия, - это жулик!
- Олег очевидным образом не в себе, - негромко прокомментировал это заявление Аркадий Львович, - ну это его проблемы, а вы, Анатолий, действительно применили озвученное сейчас жаргонное выражение?
- Конечно, нет, - сдержанно ответил Анатолий, - я всего лишь сказал, что вы сильный мастер и советовал Олегу в шахматы с вами не играть.
- Это правда, - подтвердил Игорь.
- Так он свое мастерство всячески маскировал, - заорал Олег, - прикидывался слабачком, а это называется жульничеством! Прикинь, он ошкурил меня ходов за пятнадцать…
- Вероятно, у Аркадия Львовича просто не осталось времени, чтобы с тобой возиться, - пояснил Анатолий, - скоро Пятигорск.
Аркадий Львович с любопытством взглянул на Анатолия.
- У меня еще достаточно времени, чтобы сыграть даже с вами, юноша, - с доброй улыбкой сказал он, - ведь вы, я слышал, за ночь прошли путь от человека не играющего в шахматы до кандидата в мастера спорта…
- А чего, - воодушевился Олег, - до Пятигорска еще минут сорок, успеете. Вендетта, Толик!
Анатолий задумчиво посмотрел на Олега и присел рядом с ним.
- У меня на игру нет денег, - тихо ответил он.
- Тогда не о чем говорить, - сказал Аркадий Львович, разочарованно откинувшись на спинку полки.
На минуту установилась тишина, а потом Анатолий по-прежнему тихо сказал:
- У меня есть серебряная статуэтка, если хотите могу сыграть на нее.
- Что за статуэтка? – недовольно спросил Аркадий Львович, - я на вещи не играю.
Анатолий поднялся и попросив Олега привстать, достал из-под нижней полки свой чемодан. Открыл крышку и, засунув руку куда-то в глубину, вынул металлическую статуэтку. Это была серебряная фигурка шахматной ладьи, высотой сантиметров восемь – десять на черном квадратном пьедестале.
- Ого! – восхитился Олег, - колись, Толян, это твой приз за победу в турнире?
Анатолий, не отвечая смотрел на Аркадия Львовича, ожидая его ответа. Тот нехотя взглянул на статуэтку и глаза его блеснули.
- Разрешите? – сказал Аркадий Львович и взял ладью в руки.
Повертел и поставил на столик рядом с собой.
- Пожалуй, - словно сомневаясь, неуверенно сказал он и взглянул на часы, - времени на полноценную партию уже нет, но можно блиц.
- Нет, погоди, - вмешался Олег, - сколько ставишь против статуэтки?
- Ну-у, тысяч десять могу предложить, - прищурившись сказал Аркадий Львович.
- Ты чо, охренел, старый, - возмутился Олег, - в магазине такая фигура тысяч на пятьдесят потянет. Если не больше.
- Так идите в магазин, - предложил Аркадий Львович, - ну, играете или нет. Время уходит.
- Играю, - сказал Анатолий.
- Ну все, хана тебе, Лев Аркадьевич! – злорадно сказал Олег.
Через полчаса поезд мягко остановился у перрона Пятигорского железнодорожного вокзала. Аркадий Львович взял в руки свой чемоданчик, коротко кивнул и вышел из купе. За ним с кейсом выскочил Игорь. Анатолий с Олегом молча следили за ними. Когда Аркадий Львович с Игорем вышли, Олег стремительно переместился к окну и стал высматривать бывших попутчиков.
- Точно, вон они плывут рядышком, чирикают, радуются жизни, - зло сказал он, - думаешь они в паре работают?
- Наверное, - равнодушно ответил Анатолий, - Игорь ему нужен, чтобы увлечь других попутчиков игрой. Ну и охрана, на всякий случай.
- Какая из него охрана, - презрительно фыркнул Олег.
- Далеко не все вагонные шахматеры такие танки, как ты, - пожал плечами Анатолий, - а на меня и мне подобных, Игоря достаточно.
- Тоже верно, - подумав, согласился Олег, - а ты чего улыбаешься?
- Да так, - Анатолий с улыбкой посмотрел на Олега, - просто настроение хорошее.
- Ну брат, ты просто киборг, - сморщил гримасу Олег, - проиграл приз за победу в турнире и лыбится. Чем родителям будешь хвастаться?
Анатолий засмеялся.
- Веселый ты парень, Толя, - сокрушенно сказал Олег, - а я вот даже не знаю, что мычать жене. Хорошо еще подарки в Москве успел взять, а то ведь хотел все купить в Кисловодске, какая думаю нахрен разница, везде одно и тоже. Сейчас все бы было в карманах бухгалтера.
- Знаешь, Олег, я ни за что бы родителям эту статуэтку не показал, - сказал Анатолий, глядя в окно на проплывающий пейзаж.
- Почему? – удивился Олег, - твои родители этим призом за турнир гордились бы всю жизнь, даже если ты больше никогда ничего не выиграешь.
- Нет, не гордились бы, - усмехнулся Анатолий.
- Ты не знаешь родителей. Родители, Толян, это такой народ, который будет гордится всем, что бы ты не натворил. Даже если бы ты выиграл копеечный свисток, они поместили бы его в рамку и повесили на стену. А тут серебряная статуэтка, первый приз в турнире по шахматам.
- Ты почему все время улыбаешься? – Олег подозрительно посмотрел на Анатолия, - может наврал про приз за турнир?
- Во-первых, я ничего про приз за победу на турнире не говорил, - посерьезнев, ответил Анатолий.
- Как не говорил? – изумился Олег, - хотя да, кажется правда, не говорил. А с чего же тогда я решил, что это награда за победу?
- Ассоциативный ряд. Ты увидел статуэтку в виде шахматной фигуры, решил, что это приз, а приз дают за победу в турнире.
- Так ты что, сам купил эту статуэтку? И никакого турнира не было? – забросал его вопросами Олег, - а что ты тогда про родителей плел? Мол, не покажу и все такое?
- Да нет, и турнир был, и я принимал в нем участие. Юниорский международный шахматный турнир в Москве «Белая ладья». Со мной сорок четыре участника.
Поезд, дернувшись, остановился.
- Наш поезд прибыл на станцию Кисловодск, - известило поездное радио, - при выходе из вагона не забывайте, пожалуйста, свои вещи.
Анатолий с Олегом, взяв в руки свои чемоданы и сумки, пошли по коридору к выходу. Выйдя за вокзальные пределы, они пожали друг другу руки.
- Ты на такси? – спросил Олег.
- Да, а ты?
- Я недалеко живу. Сам дойду, да и денег нет, - усмехнулся Олег.
- Давай я тебе займ выдам, - предложил Анатолий, - вернешь при случае.
- Не надо, - отказался Олег.
Они пошли в разные стороны.
- Толян, постой, - крикнул Олег, - я так и не понял, откуда статуэтка? Турнир, говоришь был…
- И я занял в нем почетное последнее место, - с улыбкой сказал Анатолий.
- Как последнее место? - поразился Олег, - а статуэтка за что?
- Там на пластине есть надпись «Не падай духом». Утешительный приз…