История с пояском не выходила у Персефоны из головы. Сидя на барном стуле посреди лаборатории он бесконечно прокручивала в голове недавние события:
«Ведь кто-то засунул туда эту зловредную карбиновую нить! Единственный кандидат на роль убийцы – это Берта, больше некому. У Норы просто-напросто мозгов не хватит, чтобы провернуть такую сложную комбинацию. Хотя, как сказать, эта избалованная дура своим убогим умишком такую глупость может сочинить, что и дюжина Плещеевых не разберётся. Этой фифе и думать не надо, у неё всё само сабой получается, без участия мозгов. В любом случае, теперь они знают, где я живу и решили мстить. Начало положено: убили ни в чём не повинного хоккеиста. Кто следующий? Вот вопрос».
Вчера вечером Персефона забыла приковать себя к стулу, как результат, утром врезалось в этого дурацкого, на её взгляд, петейнозавра. Длинный клюв вонзился в шкаф с коллекцией бабочек, отчего по лаборатории летали разноцветные насекомые, очнувшиеся от криогенного наркоза. С трудом взгромоздив чучело на место, она пошла искать академика, убежавшего в расстроенных чувствах после разгрома в лаборатории. Не найдя на балконе, где он по обыкновению курил свою трубку из нефритового камня, решила вызвать Семарга.
В зале, где проводилась ассамблея, раздался крик цапли из звуковода.
– Товарищ Семарг, толстый у вас?
Недовольно покосившись на собравшихся, услышавших нежное обращение жены, академик поспешил ответить:
– Я занят.
– Я тут одна ворочаю твоего противного петейнозавра, а ты занят? И, кстати, ответь мне, пожалуйста, что это такое висит за окном. Это твоя работа?
– Да что ж это такое! – раздражённо воскликнул академик. – Как что-то ненормальное, так обязательно меня приплетут. Скоро плюнуть нельзя будет, чтобы не повесили штандарт во всю стену с моей фамилией.
– Всех не втягивайте в ваши семейные радости. У нас важное совещание, если забыли, – немедленно одёрнул учёного Семерг.
– И чем это оно таким важное? – взорвался академик. – У нашего обожаемого Семарга испортилось настроение – этим? Я вас спрашиваю – этим?! Тогда мне нечего здесь делать. У меня, видите, своего навалом и с кисточкой! У меня жена с птеродактилем бореться, а вы мне совещание!
– Господин Плещеев, позвольте вас спросить, как вы здесь оказались? – неожиданно спросил отец Пафнутий.
– Что? – растерялся академик.
– Вот, видите, не знаете, а кричите. Нас разве касаются ваши семейные дрязги – нет. Тогда чё ногами топчем, аки дитя неразумное? Ежели вам всё-равно, что о вас думают, так вызовете сюда этого демона, на публику, так сказать. Мы, – он оглядел собравшихся, – готовы потратить несколько минут на внушение, лишь бы она угомонилась.
– Я, я, – задохнулся от возмущение академик. – Ах, так! Тогда держитесь! Персефона, тебя здесь хотят видеть.
– Кто? – раздалось из раструба звуковода.
– Консилиум. Говорят, что ты с придурью. А я возражаю.
– Щас, толстый, разберёмся. Потерпи пару минут. Я шлёпанцы найду.
Одарив Пафнутия мстительной улыбкой, академик пообещал:
– Щас.
С лёгкостью перелев секретер, самотверженно защищавшим вход ренгеновским аппаратом, Персефона подошла к академику. Священники, увидев женщину-демона с новыми крыльями, нахохлились. Один Пафнутий светился бесконечной добротой и вниманием.
– Дочь моя, смотрю, у вас опять крылышки отрасли?
– Не привыкла ещё. Кто здесь обижает академика Плещеева? – она с вызовом обвела взглядом собрание.
– Персефона, ну что ты право. Я сам могу разобраться с этими прохиндеями, – смущённо вставил академик.
– Товарищ Плещеев, если решили самоустраниться, то никто не держит. Заберите свою женщину и всего доброго, – решил проявить принципиальность Семарг.
– Значит, случайно оказались, – сам себе ответил на вопрос Пафнутий. – А была надежда схватиться в драке с настоящим учёным, а не с пошлым подкаблучником.
– Что вы имеете в виду? Вы читали мою работу о мыслительных энтроциклах в потерянном пространстве. Нет? А рассуждаете! Я академик, в конце концов.
– Женщину-демона вижу, вас нет!
– Кстати, моя работа.
– Мы заметили. Sic transit gloria mundi. «Так проходит слава мира», на латыне для сведения. Чувствуется, это была ваша лебединая песня, а дальше пустота космическая.
– Болван фофельный! Это по-русски для умников. Если хотите услышать моё мнение, то не мешайте учёному работать, прохиндеи бессовестные! Метеорологов им подавай, а разобраться в явлении никто не пытался? Взять анализ этой жидкости, к примеру?
– Я пробовал. На вкус отдаёт хлоркой, – сообщил Семарг.
– Опрометчиво, могли отравиться, но это уже научный подход. Теперь требуется осмотреть границы, откуда низвергается эта субстанция.
– Персефоне нельзя, она простудится, – заявил на всякий случай академик.
– А никто и не предлагает. Сыщика отправим. Хотел провести расследование – так пожалуйте в космос.
– Он уже почти там, – заметил академик, кивая на воздушный пирс, где нахохлившись от сырости стоял под зонтиком Феоктист Петрович.
– Сейчас следователь работает укором совести, а нам улики нужны.
– Можно мне с ним? – неожиданно предложил Бобби. – Давненько, знаете ли, не занимался научной работой. Всё скандалы, да провокации. Надоело.
– Обязательно, сейчас как никогда нужен свежий, незамутненный догмами взгляд. Возьмите плазмолёт у вивисекторов с четвёртого этажа. Он у них с антикометной защитой. Мало ли с чем сталкнётесь там, на орбите.
Чтобы сотрудники религиозного фронта не скучали, пока следователь собирает улики, Семарг сыграл чижика и первую часть рождественской ораторию си бемоль Ричарда Баха из неизданного.
Публика восторженно аплодировала, особенно неистовствовал Абдула-Заде, редко посещающий подобные концерты, можно сказать, что и никогда не бывавший.
– Так, так, так – произнёс Феоктист Петрович, разглядывая серое вытянутое кольцо под крылом плазмолёта, из которого непрерывным потоком низвергалась вниз вода.
– Что скажите? – обратился он к своему спутнику.
– Совершенно невероятное явление! Давайте попробуем приблизиться, – с азартом воскликнул Бобби.
Сплюснутый по бокам бублик производил тонны воды неведомым способом.
– Похоже на пространственную дыру. Если произвести анализ жидкости, то можно определить из какой атмосферы на нас это льют.
– Дорогое удовольствие, вы не находите?
– И не в каждой атмосфере найдёшь столько воды. Нет, вы только посмотрите, что твориться! – вдруг закричал следователь, спускаясь к первому этажу окутанной дождём высотки.
Действительно, зрелище открывалось и вовсе невероятное. Потоки воды исчезали в точно таком же приплюснутом бублике ровно под зданием.
– Экономные гады! – заключил Бобби, щелкая фотоаппаратом Лейка.
– Безумно дорогое удовольствие. И что с составом, – Феоктист кивнул на лабораторный анализатор в руках Бобби.
– Вы не поверите – мезозойская эра!
– А поточнее нельзя?
– Водичка прямым током льётся из Юрского периода, судя по насыщенности кислородом.
– А как же хлорка?
– Ерунда. Скорее всего, сера от вулканов. Товарищу Семаргу показалось. Кому придёт в голову такой цирк.
– Это точно: прокачивать через наше время мезозойскую водичку! А знаете, здесь не обошлось без академика. Это ведь его любимая тема – мезозой. Только вот кому это понадобилось, да с таким пафосом?
_____________________________________
Внимание! Знак Ер (Ъ) – указывает на вторую часть главы.
Глава 1 Неприятный разговор(Ъ) http://proza.ru/2022/11/29/1665
Глава 2 Женские секреты(Ъ) http://proza.ru/2022/11/30/203
Флаг для читателя! Повесть Дождь публикуется на Дзен-канале ГИПЕРПАНК в приоритетном порядке. Там вы обнаружите ещё несколько глав, размещённых ранее.
Ссылка внизу авторской страницы
Ссылка внизу авторской страницы