В сражении под Раковором (нынешний город Раквере, Эстония), или как иначе называют его, битве при крепости Везенберг, в феврале 1268 года сошлись войска Датского короля и выступивших с ним союзниками Ливонского ордена и Дерптского епископства, против объединенного русского войска северо-западных республик и низовских княжеств. На фоне загадочного Ледового побоища и сомнительной Невской битвы, эта яркая, героическая страница истории незаслуженно забыта и обойдена вниманием официальных историков нашего государства. А ведь по своим масштабам, по количеству участвовавших войск (до 30 тысяч человек с каждой из сторон) это сражение оценено европейской исторической наукой как одно из крупнейших и значимых в средневековой Европе. За ожесточенность схватки и число погибших воинов (суммарно около 20 тысяч человек) у европейских летописцев эта битва получило название «раковорская мясорубка». Значение победы русского войска, ее роль в европейской истории очевидна: Ливонский орден навсегда потерял свое влияние на северо-востоке Европы, а Тевтонские рыцари на целых тридцать лет забыли дорогу на русские земли.
Но Раковорская битва поставила только запятую в том затяжном военном конфликте новгородской республики с немецкими рыцарями. Точку, к тому же жирную, поставил своим копьем легендарный князь Довмонт-Тимофей Псковский.
Как же это было?
С огромным трудом приоткрываем тяжелую кованую дверь в средневековье…
А было сие так как писано то в Новогородских первых летописях старшего да младшего изводов, Псковской летописи, где Сказание о благоверном князе Довмонте писано, да Старшей Ливонской рифмованной хронике, что латинянами издревле велась. И нет иного слова о тех делах из старины древней. И только то нам ведомо. И только то есть истина.
Много бед чинили латиняне. Взяли они в полон племена северные поморские и земли их. Замки да крепости поставили. В веру свою бесовскую благоверных людей обращали. И на земли новгородские огнем и мечем многожды ходили. А караванам купеческим разбой да разорение чинили.
Не стал Господин Великий Новгород обиды терпеть и в лето 6775 (1267 от рождества Христова) бросил клич и стал воинство собирать. И услышали его, и встали на защиту веры христианской благочестивые князья русские: Святослав и Михаил Ярославичи с дружинами тверскими да владимирскими, Дмитрий Александрович сын князя великого Александра Невского со дружиной переяславской, князь Довмонт со псковичами. А новгородские полки повели посадник Михаил Федорович с князем суздальским Юрием Андреевичем. И собрались они в войско немалое и взяли с собой пороки (камнеметные машины) да башни осадные дабы крепости вражьи воевать да рушить.
И прислали тут немчины в Новгород послов своих — епископов и дворян божьих (рыцарей) от многих городов и говорили с лестью великой, что станут они в мире с новгородцами и не будет от них помощи воинству датскому ни в Раковоре, ни в Колыване (Ревель, Таллинн) и крест в том целовали. И поверили им новгородцы.
И пошло войско русское на земли чужие ко городу Раковору. И в 18-й день февраля года 1268-го, в семи верстах от него, на реке, что Когола зовется, встало пред ними в чистом поле войско немецкое. И стояли их полки словно лес, ибо нарушили немчины - дворяне божья слово о мире, перед Богом данное и собралась там с войсками датскими вся земля немецкая.
Но не дрогнули воины русские. Перешли их полки реку, встали твердо и к бою изготовились. По праву руку против немчинов — переяславцы да псковичи с князьями Дмитрием и Довмонтом. По леву руку против полков датских - тверцы с князем Михаилом. А в центре, в лице ставши против рыцарей конных, — новгородцы с посадником Михайлом и князем Юрием. И обоз за ними.
И ударил клином полк немецкий железный, рыцарский. Со склона, да намётом. Страшен был их удар. И рассекли они полки новгородские надвое. А за ними пешее войско бесовское в бой ринулось. И началось побоище, какого ни отцы, ни деды не видели. И сотворилось зло великое: пал в сече посадник Михаил Федорович, а с ним 13 бояр новгородских и прочих воинов множество. Князь же Юрий со своей дружиной отступил в страхе и из боя бежал. Но крепко стояли новгородцы, много латинян поганых посекли, но и самих побито было немало. Силен был враг и близка была его победа.
Но бросились в бой с краёв полки тверские, переяславские и псковские и стали врага теснить. И разбил князь Дмитрий Александрович полк епископский и обратил его в бегство. И самого епископа дерптского Александра убил. И увидел молодой князь, что еще чуть, и быть беде с новгородцами. И собрал он всех воинов, что рядом были и ударил в бок клина рыцарского. Дрогнули дворяне божьи, коней на Дмитрия поворотили. А полки новгородские снова в строй встали и твердо уже стояли.
Но вышел из лесу еще один полк немчинов, ударил по обозу новгородскому и порушил пороки осадные. А сам за спиною войска русского клином встал и к удару подлому изготовился. Но увидел это князь псковский Довмонт, повернул вспять свою дружину верную, хоть и числом малую навстреч врагу и камнем встал на пути его. И лежало между ними поле брани, телами павших воинов покрытое. И было их столь много числом, что коням ступить было некуда. А в воздухе морозном туман густой над полем стоял от крови пролитой. И был он красен от солнца закатного аки кровь. И увидели сквозь тот туман дворяне божьи как встала в изготовке к сражению дружина конная, как услыша кличь боевой князя Довмонта, поднимались с земли при оружии израненные воины русские. И вставали они строем боевым, в доспехах кровавых, в бою посеченных, щит ко щиту сдвигали, спины братьев своих собой закрывая. Аки сам Господь даровал им бессмертие и из мертвых на новую битву воскрешал. И был у немчинов поганых страх великий. И вняли они, что не на их стороне Всевышний. И бежали клятвопреступники с позором боя не приняв.
И увидели дворяне божьи полка железного, что остались одни, и не сломить им силы русской, и проч поскакали. И гнали их воины русские семь верст до самого Раковора и посекли их великое множество. А кто жив остался, укрылись за стенами крепостными.
То была победа.
Три дни стояли на костях полки русские. Хоронили, кто живот свой положил, да пораненых берегли.
Без пороков в бою порушенных, осадой замок Везенбергский не взять было. И возвратились князья со дружинами на земли свои хоть и с победой, но с павшими мужьями знатными и многих воинов храбрых в чужой земле оставив. И была от того и радость и печаль великая.
Только бесстрашный князь псковский Довмонт не повернул домой, а повел войско свое на вируян, на земли, коими король датский владел. Ибо было у князя правило: гнать ворога до того места, откуда он пришел. И повоевал он всех живущих там, взял у них все богатства и пленил землю их до самого моря. И воротился храбрый Довмонт домой со славой ратной, добычей богатой и полоном немалым. И была в Плескове-городе радость большая и гордость великая.
Но не закончилась на том битва с немчинами. Бежали полки рыцарские с поля раковорского, но сберегли они силу немалую и много зла за свой позор на Новгород держали. И ведал князь Довмонт, что пойдут полки немецкие на земли новгородские, а на пути их Псков-город стоит и первым удар ему держать. И не вложили псковичи в ножны мечи свои.
И было все так как мыслил мудрый Довмонт.
Два месяца с Раковорской битвы минуло, как собрали поганые латиняне все останнее войско своё и пошли на земли русские. Аки звери дикие стали они к Плескову-городу крадучись подбираться добычи желая. Но не ведали немчины, что не дремлет князь псковский со дружиною верной, не празднует победу.
И выступил славный Довмонт тайно на пяти насадах (лодках) силой малою, с шестьюдесятью мужами ратными, и ударил с воды по лагерю рыцарскому. А было это на реке, что Мироповной зовется 23 дня месяца апреля. И не ждали поганые боя. И была среди латинян смута и страх великий. Много их мечами посекли воины княжьи. А кто жив остался, тот бежал на остров, травой высокой поросший. И велел князь Довмонт ту траву сухую запалить. И живыми сгорели все супостаты, ибо не выпустили их псковичи с острова и не брал князь полона. А была им то кара за клятвопреступление подлое. И было их всех восемь сотен. Ни один домой не воротился.
И затаили дворяне божья злобу лютую на Плесков-город и князя его славного Довмонта и за Раковор и Мироповну. Ибо страшен им был сей князь отвагой и мудростью ратной, и славны были полки псковские силой своей, и искусны их воеводы в деле воинском.
Год минул, как собрали немчины силу огромную и явились в ладьях, и пеше, и конно, с пороками осадными под стены псковские. И было их числом 18 тысяч. И не видывал такой силы вражьей славный Плесков-город во веки веков. А привел их сам магистр орденский Отто фон Лютенберг. И были рыцари в настроении боевом. Но не ведали, окаянные что приключится с ними.
И было это в лето 6777 (1269). Пала крепость Изборская, и горели пожарами околицы. А как встал ворог у стен городских, так ударили в набат колокола плесклвские. И вскричали мужи клич боевой, что отцами да дедами завещан был: «А постоим, братья, за святую Троицу!». И запалили разом псковичи без раздумий дома свои, что стояли в посаде да на Полонище и пожгли купцы без жалости амбары да складЫ свои. И как один все мужи псковские вздели брОни, мечами подпоясались и встали на стены городские. Что боярин рода знатного, что монах-человек божий, что купец богатый, что простой работный — все в одночасье воинами обратились. Все меж собой как братья плечи крепкие сдвинули и пред смертию равны стали. И видели воины как горел славный Псков-город одним костром. И ревело пламя того костра под стенами крепостными аки зверь дикий. И болью полны их сердца были.
Десять дней держали стены воины псковские и многих врагов побили. Десять дней метали пороки осадные латинянские камни тяжелые по воротам да башням крепостным. Все меньше сил оставалось у воинов псковских. А все не шли на подмогу Плескову-городу полки новгородские.
И понял славный князь Довмонт, что не сдержать им нового штурма немецкого. И решился он, на помощь Божью уповая, выйти с дружиной малою и мужами псковскими под стены крепостные на бой останний, бой отчаянный.
И вошел князь в храм Святой Троицы, возложил меч свой перед алтарем господнем, и на коленях воздал молитву Всевышнему, прося о помощи воинству христианскому. И молились вместе с ним все чины иерейские, и воины псковские. И все кто в Кроме был на колени пали. И воздел игумен Сидор меч княжеский к образам святым, подпоясал им князя благоверного и благословил его и с ним все воинство псковское. И отпустил им игумен все грехи мирские, как перед кончиною. И обнялись меж собой витязи русские друг с другом прощаясь, и пошли на бой смертный.
А не ждал того ворог поганый. И не было такого ране, чтобы войско крепости осажденной на бой открытый выходило. Но распахнулись большие врата и встала пред латинянами строем боевым дружина конная и воины пешие, числом малые. Но ударили по немчинам воины довмонтовы, да так сильно да умело, что не приняли они боя и побросали пороки да башни осадные и пожгли их псковичи не мешкая.
Но прискакали дворяне божьи большим числом. А привел их сам магистр орденский Отто фон Лютенберг. И вызвал славный князь Довмонт того магистра, как равный равного, на бой честный. И принял мастер Отто вызов. И встали войска. Тихо стало на Полонище. Да так, что слышно было капель весеннюю. И сошлись князь с магистром навстреч конно. И силен был тот удар и громок как гром небесный. И ранил князь магистра немецкого копьем в лицо и порушил его с коня наземь. Тут смешался строй рыцарский. И вскричала дружина псковская кличь боевой и на врага бросилась. И отступили немчины за реку в Завеличье. А хотели они поутру сесть на ладьи, да силами великими на главный штурм идти.
Но не стали псковичи за стенами каменными прятаться. И вышел на бой под колокольный звон весь Плесков-город. Всяк, кто оружие держать мог. И стар и мал, и мужи и жены. Встали они открыто на берегу и к бою изготовились. И тут увидели дворяне божьи за спинами дружины довмонтовой полки новгородские, что братьям-псковичам большим числом на выручку шли. И был у них страх великий, и не стали они в бой идти.
А привел подмогу новгородскую князь Юрий Андреевич и отправил он послов к магистру Отто. И запросили латиняне мира. И подписали они мир точно так, как было то новгородцами сказано.
В июня восьмой день нагрузили остатки войска немецкого полные ладьи убитых и ушли с позором в земли свои. И прозвали они с той поры Псков злым городом. Твердо запомнили латиняне урок мужами русскими преподнесенный, и тридцать лет не ступала нога воина немецкого на земли псковские. А орден их рыцарский с той поры слабым стал и от поражений, что нанесли ему новгородцы да псковичи, уже не оправился.
Благочестивый же князь Довмонт с дружиной своей и псковичами воздал хвалу Господу нашему за победу над полками иноплеменными и спасение земли вольной новгородской от разорения.
Вот так то было.
ЧуднО переплетаются в истории судьбы людей. Вот и Раковорская битва свела и положила начало крепкой, на всю жизнь, дружбе, а потом и родству двух славных воинов — князя Дмитрия, достойного сына Александра Невского (Хороброго) и благоверного князя Нальшанского Довмонта (Тимофея Псковского). Но это уже совсем другая история.
Ну а пока всё...
Тихо закрываем тяжелую кованую дверь в историю русского средневековья.
Сквозь тьму веков…
Нам есть что знать…
Нам есть что помнить.
Октябрь 2022
Гатчина