1
Когда закончилось лето,
Переполненное зноем, суетой и гнусом;
Когда ночи стали владыками,
А дни – их смиренными подданными;
Когда небо облачилось в серые тучи
И бесстрастно приникло к земле,
Тогда я покинул бурлящий город,
Чтобы встретить Хэллоуин в глуши.
Чтобы уединиться и отпраздновать его
В сумраке и тишине.
Проезжая в старой чёрной карете
По древней извилистой дороге,
Я любовался мрачными пейзажами.
Восхитительно безлюдными.
Волшебно свободными.
Всецело умиротворёнными.
Я наслаждался Симфонией Увядания,
А она предвещала пришествие
Безмолвного исполина,
Имя которому – Чернотроп.
Потемневшие леса расстилали перед ним
Свои обветшавшие одежды.
Горы и холмы призывали его
Своими выцветшими вершинами.
Восточные и северные ветра
Шёпотом прославляли его.
И я сам обретал вожделенную свободу.
Свободу от суеты и тревог.
Их путы спадали с моей души,
Исчезая в бездонном небытии…
Я не хотел говорить. Хотел молчать.
Но меня вынудили заговорить пугала.
Они стояли на пустых почерневших полях
И выглядели довольно устрашающе.
Они всё ещё несли стражу,
Хотя урожай был давно убран,
А птицы разлетелись кто куда.
И я спросил кучера:
«Послушай, друг,
Почему крестьяне оставили чучел?
Почему не спрятали их до весны?»
А кучер ответил:
«Их лучше не трогать,
Пока не пройдёт Хэллоуин.
Иначе навлечёшь беду.
Такая примета».
Дальше мы ехали молча.
Вновь заговорили только тогда,
Когда остановились перед особняком,
Построенным из бурых камней
Моими славными предками.
В этом доме давно никто не жил.
Он медленно разрушается.
Его осеняют вековые дубы
И чарующие тайны.
На много миль вокруг
Нет ни одного человеческого жилища.
Как же это замечательно,
Что существуют ещё места,
Где можно провести без людей
Несколько дней, месяцев и даже лет…
2
Вечером тридцать первого октября
Сделал я из тыкв три светильника.
Один поставил на столе,
Другой – на подоконнике,
А третий – на крыльце.
Затем я вышел в туманное поле.
Удалился от дома,
И перестал видеть огни светильников.
Я углубился в поля
И словно попал в иной мир.
В мир, где никуда не нужно было спешить,
Где никто никому ничего не был должен.
Земля отдыхала. И растения. И вода. И воздух. И небо.
Сумерки мягко укрывали их всех…
А потом показался большой камень,
Серый валун величиной с телегу.
Он тут лежит с незапамятных времён.
Он пребывает неизменным
И равнодушно наблюдает за шествием эпох.
И я осознал, что если прикоснусь к нему сейчас,
В этот особенный, праздничный вечер,
То навсегда обрету бесценную частицу
Неколебимой каменной безмятежности.
До валуна оставалось десять-двенадцать шагов.
Лишь десять-двенадцать шагов.
Но внезапно передо мной возникло пугало.
Сначала одно. Потом другое, третье, четвёртое…
Не успел я опомниться,
Как они взяли камень в кольцо.
Семь стражей из палок, соломы и лохмотьев.
«Уходи, – прошипели они.
– Урожай убран. Поля пусты.
Людям здесь нечего делать. Уходи. Прочь».
Моё сердце сжалось, но не от страха.
Я указал рукой на валун и собрался всё объяснить,
Но в этом не было нужды.
Пугала и без того всё понимали.
«Уходи, – повторили они. – Ты недостоин.
Возвращайся туда, где камни осквернены
Такими же безумцами, как ты.
Возвращайся в город, как и задумал.
Покой нужно заслужить, служа ему.
А ты угождаешь суете. Она – твоя госпожа.
Прочь. Тебе здесь не место. Уходи».
К сожалению, пугала были правы.
У меня не нашлось оправданий.
И я, развернувшись, побрёл обратно к дому…
3
Ночью мне долго не удавалось уснуть.
Я лежал и смотрел на светильник,
А он сквозь мутное стекло вглядывался в туман.
Я размышлял о своей жизни.
О своём прошлом.
О своём настоящем.
О своём будущем.
Я совершил немало непоправимых ошибок.
А теперь настало время
Совершить судьбоносный выбор.
И когда свечи в тыквах разом погасли,
Я его совершил.
И вздохнул с облегчением.
И закрыл глаза.
И уснул.
4
Через два дня за мной приехала карета.
Но я отослал её, отказавшись возвращаться в город.
А затем набил тыквы-светильники землёй
И сделал их головами своих первых пугал,
Которым предстояло охранять мой дом
От непрошенных гостей,
Городских и деревенских.
Вскоре меня посетил долгожданный Чернотроп.
Я охотно впустил его в свой запущенный сад,
В свой разрушающийся дом,
В своё усталое сердце.
И он заморозил тыквы-светильники.
И пообещал, что если они до весны не оттают,
То я непременно получу желаемое.
Такая примета.
Я верю… Я уверен, что однажды…
Не через год, так через два,
Не через два, так через три
В чудесный вечер Хэллоуина
Стражи пропустят меня к валуну.
И я лягу на заветный камень,
Сложу руки на груди,
Устремлю взор в Чёрную Вечность
И наполнюсь истинным покоем.