Да, я не приспособлен к нынешней жизни. Новые законы, менталитет, конъюнктура. Головой воспринимаю, а приспособиться к ним не могу. Консерватизм закладывался в те ещё, советские годы. Нам полагалось быть как все, и родители ревностно следили за этим. Индивидуальность не поощрялась, а инициатива пресекалась ремнём. Так поступали все сознательные люди.
Лето. Каникулы. Мы всем двором на озёра. Там жгли костры, пекли картошку, купались. А ещё ползали в осоке, драли камыши, и продавали их парочкам в скверах. – Купи, дядя, за копеечку! – Дяденька перед тётенькой не жмотничал и покупал, как правило, несколько... И так пока не закончится товар. А потом бежали за фруктовым мороженым по семь копеек за штуку.
Я участвовал в этом деле только раз… Вместе со всеми ползал по топкому дну, пыхтел, кряхтел, и охапку всё-таки надрал. Домой шёл с предвкушением понятных событий. Но сначала помыться решил на дворовой колонке, да и приодеться перед выходом в свет. Не босиком же!?
Матушка заподозрила неладное: – Ты кудай-то намылился?!
Я всё по-честному: – С пацанами торговать камышами.
Реакция была бурной: – Я те покажу торговать! Я те покажу камыши! Сымай портки!
Перечить было нельзя и после внушения интерес к бизнесу пропал.
Прошло время, женился. Семейная жизнь складывалась благопристойно. Изредка шумели, но чтоб соседи барабанили в стену, так этого не было. Потели на заводе и отдыхали у телевизора как все советские люди.
Непостижимой жена стала в перестройку, когда появились новые возможности. На них Маняша повелась, стала задумчивой, изучала законы, вникала в доходность, ценообразование, рентабельность. И объявила, наконец: – Хочу примериться на бизнес.
Я опешил: – Ты чо?! Не надо! – Она по-новаторски: – Ннадо, Вася! – Приобрела лицензию и с головой погрузилась в рыночные отношения. За её дебют я переживал конечно. Помогал, делал всё, что не делал раньше. Жарил яичницу, мыл посуду, выносил мусор и был доволен привычным – завод, дом, телевизор.
А жене колбасный ларёк доставлял немало хлопот. Покрутись-ка между органами внутренних дел?! Их претензии возникали из ничего. Не там запятая в лицензии, или подпись неразборчива. Не так торгует, или не совсем тем. Тому улыбнулась чересчур подозрительно, а с другим подозрительно молчит. Если не угодишь Сцилле или Харибде, то шанс остаться в исподнем был реален вполне.
Зациклилась на рынке, извелась на колбасе, похудела. В постели не замечала меня, а во сне зубами скрипит: – Дешевле не отдам!
И вот назрел психологический срыв. Явилась заполошная, плюхнулась на диван, антидепрессант запросила. Я меру знал, поднёс рюмочку, огурчик. Она расслабилась и её понесло:
– Из колбасы надо выбираться. Хватит! Устала! К чёрту! Поперёк горла!
Много базарной конкретики было, и я понимал её душевный мятеж. В школе училась на скрипке играть, а тут колбаса, рынок, проверки, да и мафия тоже с побором. И она внушать мне стала правильную мысль. Волновалась конечно, накладные ресницы отваливались, лезли в глаза. Маняша губы совочком и задувала беглянок на место. Но реснички падали вновь, и она опять их задувала на место. И так, кто кого, пока не высказала мне сокровенное.
Надоел ей запах колбасы. Надоел сальный фартук, рукавицы. Захотела оставаться женщиной, с маникюром, с причёской, и чтоб аромат, как минимум, польского парфюма. И решение было уже.
Надо менять профиль, переходить на бизнес с напитками. Пыль сдувать с бутылок – не колбасу мыть под прилавком. Идея возникла неспроста. Водка дорожает, обещал ажиотаж безалкогольного товара. Это шанс! Но дело новое и за опытом решила съездить за бугор. Как они там?
Содрала ресницы, уложила в контейнер, сосредоточилась… Я хотел упредить её: – Может не надо? – Она по-новаторски: – Ннадо, Вася!
Настырность её озадачила. Откуда что взялось?! С такой амбицией точно торговать Маняше в Кремле! Может и олигархом стать, если Россия пристрастится к безалкогольным напиткам.
– Доставай, Вася, чемодан, едем в Европу. Посмотрим, как там живут люди, что пьют, почём и сколько. В Испанию заглянем, в Куршевеле покажемся, за деликатес пощупаем мир.
– Маня, я же только в деревню езжу, и то не часто, а ты в Европу.
– Ннадо, Вася! Бери отпуск, собирай монатки, а я с колбасой к маме. Буду скоро. На сухомятке не сиди. Не теряй ключи, закрывай шею шарфом. Пей мезим, не пей сырую воду. Деньги в шкафу под бельём… Ну, всё! – По-менторски поцеловала в маковку и умчалась.
Я был подкаблучник, и эта патология с тех ещё времён. Вздохнул и стал приглядывать плавки для испанских пляжей и лыжную шапочку для Куршевеля.