Михалыч припарковался у тротуара. Мелкая выскочила из машины, аккуратно захлопнула дверцу и шепнув в открытое окно: «Пока», скрылась в подъезде. Михалыч достал сигареты, впереди было томительное ожидание. Вышел из машины, не спеша закурил.
На лавочке, как обычно, сидел Кузьмич. Крупный мужик лет шестидесяти, который следил за порядком в этом районе. Его знали и уважали не только местные, его знал весь город. В этот раз Михалыч подошёл и присел рядом. Кузьмич демонстративно отвернулся.
- Осуждаешь? – спросил Михалыч.
- Отца-сутенёра для своей дочери? – Кузьмич по-прежнему смотрел в сторону. – Не, не моё дело.
- Она мне не родная дочь, - время было, Кузьмичу можно было довериться, тем более что поговорить больше было не с кем, а иногда бывает просто необходимо выговориться. А из родных и близких у Михалыча не осталось ни кого. – Я нашёл её в подворотне, избитую, всю в крови, чуть живую, на неё больно было смотреть. Не «заработала» вовремя необходимую сумму для своего тогдашнего сутенёра. В больницу ехать онанаотрез отказалась, полицию вызывать запретила, сказала, что лучше уж здесь сдохнет. Принёс домой, выходил. Пока поправлялась, нашёл сутенёра, который с ней это сделал и убил.
А когда поправилась, снова взялась за старое. Говорю, зачем тебе это надо, живи, денег хватит. Заявляет, мне это нравится, я люблю этим заниматься, только надо, чтобы клиент был хороший. Да грохнул, говорю, я твоего сутенёра, всё в прошлом, прекращай, давай. Отвечает, что у неё остались телефоны клиентов, которые были к ней добры, и они ей нравились. А что мне оставалось делать? Выгнать – не выгонишь, податься Ей некуда, денег нет, тот паскуда всё забрал. Уменя она ни в какую не берёт. Итак, говорит, слишком много для меня сделал. Ну, а так хоть недалеко нахожусь, может, успею на помощь прийти вовремя, если что….
Сигарета истлела почти до фильтра, Кузьмич ничего не ответил. Михалыч нехотя поднялся, выкинул окурок в урну и пошёл обратно к своей машине.
Кузьмич наконец-то повернулся и посмотрел ему в след. Он помнил то время, когда Михалыч пришёл с армии крепким, молодым парнем, верящим в добро и справедливость. Как собрал вокруг себя таких же ребят, полных энтузиазма и как они пытались навести порядок в тогдашнем очень неспокойном районе. Помнил он и то, как они пытались организовать досуг хулиганистым подросткам – спортзалы, кружки. Как они ходили в администрацию, пытаясь выбить помещения, чтобы занять молодёжь чем-то полезным, отвлечь их от пива и сигарет, да от кровавых разборок между собой.
И у них стало получаться, не сразу, конечно, да вот только автомобильная катастрофа, унесшая жизни жены Михалыча и двух его дочерей, сломила парня, полного жизни. Сам Кузьмич в то время отбывал срок в местах не столь отдалённых и подробностей происшествия не знал. Но когда вышел, о Михалыче ничего не было слышно. Нет, он не умер, просто жизнь его уместилась в два слова работа – дом, и никто так и не смог вывести его из этого состояния.
И вдруг, пару месяцев назад, он появляется с молоденькой девушкой, и они начинают периодически мелькать на разных улицах. Так вот, оказывается, в чём дело!
Кузьмич слегка качнул головой – много всего он повидал в своей жизни, как сходятся люди, как расходятся, до чего же иной раз бывают причудливо переплетены судьбы людские. А кто он такой, чтобы судить? У самого жизнь была ещё та стерва…. Порядок никто не нарушает и ладно, а там пусть уж сами разбираются, как им жить….