Алый смех одного человека

Когда родители моих родителей отдавали приказ о том, кому жить, а кому нет, по праву нового закона, то может ли идти речь о том, что я полюблю потомков тех, кто все же остался в живых? Или тех, кто не остался? Если и существует равенство, то оно вот - в моем безразличии и к тем, и к другим. Наверное, это заложено теперь генетически. По определению, мои прародители выбирали, выбираю и я. И нет разницы в том, что таланты с прошествием десятков лет, становятся только тоньше и изысканнее и нет нужды теперь делать что-то напрямую самим, теперь вы сами рады сделать это за нас. Ведь все, что вы едите, чем пользуетесь, что любите-это все наш выбор, который мы делаем вашим. Если б кто - нибудь и когда - нибудь спросил  меня о вине, о том, почему мой дед, которого я так любил и уважал, в один день своей жизни, сидя в своем кабинете, мертвым взглядам смотрел на почти сходящего с ума от ужаса человека, я бы рассмеялся. Потому что спрашивающий меня о моей вине потому и спрашивает, что сходит от ужаса сам. Я испытываю крайнюю степень раздражения в эти моменты, потому что до вас никогда не дойдет истиная причина почему я ее испытываю. Но все дело в том, что любая власть для вас несправедлива. Кто бы ни был, это всегда враг для вас и вам не важно за какие цели борется эта власть, априори, лишь только потому что вы понимаете, наконец, свою раболепскую никчемность, вы уже готовы ненавидеть и плеваться. Вам не хочется и не хотелось узнать зачем, вас интересуют лишь ваш страх того, что кто-то имеет силу, которой нет у вас. И вам невдомек, что если хоть раз вы бы задались вопросами, вполне могли бы ее обрести. И вас страшит не то, что делали мы, вас страшит то, что делали бы вы сами, имей такую власть. Редко я бываю падок на откровения. Но заметьте, если увидите меня в этих дешевых злачных местах, которые вам так по нраву, то знайте, что я там мимолетно, а вы там завсегдатаи, и я скорее утоляю аппетит любопытства, чем аппетит голода. В конце концов, когда - то именно мы позволили случиться здесь этому злачному месту. И когда вы не чуяте власть, вы наконец-то честны. За вами забавно наблюдать. Ваша жестокость и алчность к тем, кто власти не имеет, превышает алчность и жестокость по отношению к вам тех, кто имеет власть. Хотя бы потому что ваши пороки бесцельны и основаны на эмоциях. Вы лишь сиюминутные механизмы в большой истории, которую мы творили и будем творить. Вам достается лишь миф о чудесной жизни, миф созданный нами, иллюзия, приходящая и уходящая по щелчку наших пальцев, просто потому что вы ничего не сделали, что б эта иллюзия стала реальностью. Иллюзия жизни, которой не может случится у жестоких и испуганных животных. Вас легко стравить и смешно выходит, когда вы больше не таите ненависть к нам, а выпускаете ее на соседа, вы даете ей волю. Если б вы знали, как это упоительно смешно, то вы бы снова сказали, что это жестоко. Но позвольте:жестоко смотреть на вашу ненависть и злость? Да полноте, это ведь не навсегда. Потом же снова наступит мир, ведь все это только ради общего мира и блага, и вы снова будете сидеть в очередном злачном месте с соседом, которого так отчаянно ненавидели вчера, лишь по нашему негласному разрешению. Я не мизантроп, что б вы знали. Я только потомок одних из тех, кто выбирал жить вашим предкам, или нет. И я гораздо гуманее их, ведь теперь я выбираю в каком злачном месте вы будете есть. И это при всем моем безразличии к вам. Тогда как вы выбираете не выбирать ничего при всей своей ненависти к нам. Разве с моей стороны это не высшее проявление гуманности?