Зависть разъедает наc. Очарованные этим токсичным чувством, мы теряем способность сопереживать и видеть прекрасное вокруг себя. Взамен чужих низвергнутых достоинств мы выставляем собственные недостатки, припорошив их невольным или заведомым самообманом.
Напротив роскошного особняка на Нью миддл таунстрит стоял молодой человек и, привалившись спиной к тумбе рекламных объявлений, слушал музыку. Он мог бы сорваться с места и на бегу – случайно! – толкнуть плечом какого-нибудь прилично одетого прохожего. И пока тот, потеряв равновесие, балансирует и старается не упасть, тиснуть из его нагрудного кармана холёное портмоне или часики. Но нет! Он просто слушал музыку, выглядывая в окнах особняка тени танцующих пар и вдохновенные взмахи дирижёра.
«Сытые, – скалился воришка, – ишь разгундосились». Ему хотелось выразить словом сладкую сердечную непонятку, вызванную чарующими переливами музыки, но кроме двух-трёх блатных бравад так ничего и не припомнилось. Хмурясь, вор подумал: «Вот умора! Я, Элвис, гроза богатеньких ротозеев, заторчал, как лох на выданье!»
Музыка, видимо, продолжала звучать, потому что тени всё так же медленно и торжественно плыли от окна к окну, а вдохновенная палочка, как пойманная на крючок рыбка, трепетала в руке дирижёра, но Элвис перестал слышать. Непонятка лопнула, как мыльный пузырёк, забрызгав густым блатным фиолетом сладкую лужицу успевшей просочиться в сердце музыки. Воришка отслонился от рекламной тумбы, поднял с дороги огрызок кирпича, оглянулся, – Нью миддл таунстрит была пуста – и со всей силы запустил камень в сторону роскошного особняка. «Н-на тебе! – прокричал он, убегая. – Н-на!» Он слышал спиной скрежет оконной витрины и хруст нотного стана. Терции, кварты, квинты вместе с осколками разбитого стекла посыпались на брусчатку мостовой, дробясь и образуя случайные диссонансы. Потом всё стихло. Элвис бежал и слышал только своё дыхание, горячее и неровное, как у загнанного волчонка. Загнанного? – Неправда, он свободен! Воришка обернулся. Огромное чёрное пятно катилось за ним по мостовой Нью миддл таунстрит. Оно было пусто и молчаливо.