Выдержки из статьи «Can Putin Survive?» в журнале Foreign Affairs.
Владислав Мартинович Зубок (род. 16 апреля 1958, Москва, СССР) — профессор истории Лондонской школы экономики и политических наук.
By Vladislav Zubok
July/August 2022
Foreign Affairs, июль-август 2022 г.
Краткое изложение второй части, которая была удалена администрацией сайта проза.ру.
Российский президент привлек способных экономистов и сделал макроэкономическую стабильность и сбалансированный бюджет одним из своих главных приоритетов. В течение первого десятилетия своего правления взлетевшие цены на нефть наполнили российскую казну, и Путин быстро выплатил долг в размере 130 миллиардов долларов, который Россия задолжала западным банкам. Эти меры предосторожности окупились во время мирового финансового кризиса 2008 года, когда Россия смогла с комфортом выручить жизненно важные для ее экономики корпорации.
После аннексии Крыма в 2014 году, Соединенные Штаты ввели санкции против российской нефтяной и других отраслей, и цены на нефть упали так же сильно, как и при Горбачеве. Но российское правительство отреагировало умело. Под руководством председателя ЦБ Эльвиры Набиуллиной и министра финансов Антона Силуанова правительство допустило девальвацию рубля, восстановив макроэкономическую стабильность. После непродолжительного спада российская экономика восстановилась. Даже во время пандемии COVID-19 в стране сохранялась строгая бюджетная дисциплина. В то время как западные государства печатали триллионы долларов для субсидирования своей экономики, Россия увеличивала профицит своего бюджета. К 2022 году Россия накопила финансовые резервы на сумму более 600 миллиардов долларов.
В начале этого (2022) года Путин считал, что большие резервы России позволят стране пережить любые санкции. Но финансовый ответ Запада оказался куда более жестким, чем он ожидал — даже ярые антироссийские ястребы на Западе были удивлены. Запад и его союзники отключили ряд крупных российских банков от SWIFT, международной платежной клиринговой сети, и заморозили российские международные резервы на 400 миллиардов долларов, которые физически хранились в странах Большой семерки. Вашингтон и его союзники также заблокировали множество производственных компаний от сотрудничества с российским правительством или российским бизнесом. Более 700 западных производственных и розничных корпораций ушли из России самостоятельно, пристыженные общественным мнением в своих странах. Крупные международные транспортно-финансовые фирмы и посредники прекратили работу с компаниями, связанными с Москвой. Это разъединение не похоже ни на что, со времен блокады Германии и Японии во время Второй мировой войны.
На Западе эти действия были встречены с эйфорией. Эксперты заявили, что российская валюта рухнет и что будут широкие протесты. Некоторые даже предполагали, что Путин может быть свергнут. Но ни один из этих сценариев не осуществился. Рубль сначала упал, но Набиуллина и Силуанов быстро его спасли. Российское государство приостановило свободную конвертируемость валюты и постановило, что 80 процентов доходов от нефти, получаемых российскими компаниями и другими экспортерами (включая доходы в долларах), должны продаваться центральному банку. Было запрещено российским гражданам переводить за границу более 10 000 долларов в месяц, подавив панический порыв конвертировать рубли в доллары, и российская валюта в конечном итоге полностью вернулась к уровню до вторжения. Если бы Горбачеву помогли такие знатоки, Советский Союз мог бы выжить.
Тем временем российские предприниматели учатся приспосабливаться к новой реальности. Российские предприятия также по-прежнему имеют законный доступ к нескольким крупным экономикам, включая Китай и Индию, обе из которых по-прежнему готовы вести дела с Россией. Таким образом, в краткосрочной перспективе жесткие санкции Запада вряд ли убьют рубль и заставят Кремль уступить.
Западные санкции, возможно, не меняют мышление Москвы. Но они безошибочно наносят ущерб некоторым слоям населения России: а именно, элитам страны и городскому среднему классу. Правительства, университеты и другие учреждения по всему миру отменили тысячи научных и исследовательских проектов с российскими учеными. Сервисы, которые были вплетены в жизнь многих «белых воротничков» в России — от Facebook до Netflix и Zoom — внезапно становятся недоступными. Россияне не могут обновить свои MacBook или iPhone. Им стало чрезвычайно трудно получить визу для въезда в Великобританию или Европейский союз, и, даже если им это удастся, нет прямых рейсов или поездов, которые могли бы доставить их туда. Они больше не могут использовать свои кредитные карты за границей или оплачивать иностранные товары и услуги. Для космополитов страны российское вторжение очень усложнило жизнь.
На первый взгляд может показаться, что Путину это не сулит ничего хорошего. Во время советского политического кризиса 1990–1991 годов представители среднего и высшего классов сыграли огромную роль в развале государства. Сотни тысяч образованных советских людей вышли на главные площади Москвы и Петербурга, требуя перемен. Новая российская элита, которая приняла национализм и выступила против старой советской гвардии, пришла к власти после выборов, состоявшихся в 1990 году. Работники умственного труда и интеллигенция страны объединились с этой новой элитой, чтобы помочь разрушить империю.
Горбачев терпел и, возможно, поощрял такую политическую активность. Путин нет. Демонстраций против войны, в масштабах разрешенных Горбачевым, не было в немалой степени благодаря беспощадной эффективности российских спецслужб. В первые дни после вторжения законодательные органы России приняли законы, предусматривающие уголовную ответственность за открытое обсуждение и распространение сведений о войне. Правительство заставило независимые новостные агентства страны закрыться.
Но это лишь самые заметные инструменты системы контроля. Российский президент создал прочную базу поддержки, опираясь на различия между тем, что российский ученый Наталья Зубаревич называет «четырьмя Россиями». Первая Россия состоит из горожан крупных городов, многие из которых работают в постиндустриальной экономике и культурно связаны с Западом. Они являются источником наибольшей оппозиции Путину, и они уже устраивали акции протеста против президента. Но они составляют лишь пятую часть населения, по оценке Зубаревич. Остальные три россиянина — жители более бедных промышленных городов, ностальгирующие по советскому прошлому; люди, которые живут в приходящих в упадок сельских городах; и многоэтнические нерусские на Северном Кавказе (включая Чечню) и юге Сибири. Жители этих трех частей России подавляющим большинством поддерживают Путина, потому что они зависят от государственных субсидий и еще потому, что они придерживаются традиционных ценностей, когда речь идет об иерархии, религии и мировоззрении — тех культурных позиций, которые Путин отстаивал, усилившейся с момента начала вторжения в Украину.
Таким образом, правительству России не нужно прибегать к массовым репрессиям, чтобы оставаться у власти. Действительно, признавая кажущуюся бесполезность противодействия государству, многие члены первой России просто бегут из страны, что Путин открыто поддерживает. Он объявил их уход «естественным и необходимым самоочищением [российского] общества» от прозападной «пятой колонны». И до сих пор вторжение мало что сделало, чтобы подорвать его поддержку среди трех других частей России. Большинство членов этих групп не чувствуют себя связанными с мировой экономикой, и поэтому их не слишком беспокоит отлучение России от Запада посредством санкций и запретов. Чтобы сохранить поддержку этих групп, правительство России может продолжать субсидировать одни регионы и вкладывать миллиарды в инфраструктуру и строительные проекты в других.
Путин также может апеллировать к консервативным и ностальгическим чувствам, чего Горбачев никогда не мог сделать. Бурная история России привела к тому, что большинство жителей хотят сильного лидера и консолидации страны, а не демократии, гражданских прав и национального самоопределения. Горбачев не был сильным человеком. Советским лидером двигало чрезвычайно идеалистическое видение, и он отказался использовать силу для сохранения своей империи. Он мобилизовал наиболее прогрессивные слои российского общества, прежде всего интеллигенцию и городских профессионалов, чтобы помочь ему вырвать Советский Союз из изоляции, застоя и консервативных привязок. Но при этом он потерял поддержку остальной части России и был вынужден покинуть свой пост, оставив после себя в наследство экономический кризис, безгосударственность, хаос и сепаратизм. Продолжительность жизни россиян сократилась с 69 лет в 1990 г. до 64,5 лет в 1994 г.; для мужчин падение было с 64 лет до 58 лет. Население России сократилось, и страна столкнулась с нехваткой продовольствия. Неудивительно, что столько россиян хотели такого сильного человека, как Путин, который обещал защитить их от враждебного мира и восстановить Россию.
Часть 3
UNDER PRESSURE
ПОД ДАВЛЕНИЕМ
Это не сулит ничего хорошего жителям Запада, которые хотят, чтобы правительство России пало, или украинцам, которые борются за победу над российской военной машиной. Но даже если распад Советского Союза не дает представления о траектории развития России, это не означает, что действия Запада не повлияют на будущее страны. Как западные, так и опытные российские экономисты сходятся во мнении, что в долгосрочной перспективе санкции приведут к сокращению экономики России по мере увеличения сбоев в цепочке поставок. Особенно уязвимы отрасли транспорта и связи страны. Российские пассажирские самолеты, самые быстрые поезда и большая часть автомобилей производятся на Западе, и теперь они отрезаны от компаний, которые знают, как их обслуживать. Даже официальная государственная статистика свидетельствует о том, что сборка новых автомобилей в России резко упала — по крайней мере отчасти потому, что российские заводы отрезаны от запчастей иностранного производства. Российский военно-промышленный комплекс может пока продолжать беспрепятственно существовать, но и он в конечном итоге столкнется с нехваткой. В прошлом западные компании продолжали поставлять оружие российским производителям даже после того, как Россия аннексировала Крым. Теперь, даже просто по этическим причинам, они не будут.
Российскому энергетическому сектору в значительной степени удалось избежать санкций, и по мере роста цен он зарабатывает на экспорте больше денег, чем до войны. Но со временем производство энергии также ухудшится, и энергетический сектор тоже будет нуждаться в запасных частях и технологических обновлениях, которые может предложить только Запад. Российские власти признали, что добыча нефти в стране в марте сократилась на 7,5% и может упасть до уровня, невиданного с 2003 года. Продажа энергоносителей, вероятно, также станет проблемой, особенно если Европейский Союз сможет отвыкнуть от российской нефти и газ.
Путин отрицает, что это произойдет. На встрече с руководителями энергетических корпораций он назвал западные санкции «хаотичными» и заявил, что из-за инфляции они нанесут больше вреда западной экономике и потребителям, чем россиянам. Он даже говорил об «экономическом самоубийстве» Европы и обещал опережать антироссийские действия Запада. Он также убедил себя, что Запад больше не командует мировой экономикой, учитывая растущую многополярность мира. Он не одинок; даже российские экономисты, выступающие против Путина, убеждены, что пока финансы страны в порядке, остальной мир, включая некоторые западные компании, трейдеров и посредников, будет нарушать санкции, чтобы вести дела с Россией. По мере того, как мировая экономика прогибается под тяжестью войны и международный шок по поводу вторжения ослабевает, они считают, что отношения России с миром вернутся к норме, как это было после 2014 года.
Но Запад, похоже, готов продолжать. За день до празднования Путиным Дня Победы лидеры «Большой семерки» опубликовали декларацию в поддержку Украины, в которой они признали страну союзником Запада и пообещали финансовую поддержку, стабильные поставки оружия, доступ к разведданным НАТО и, критически важно, продолжающееся экономическое давление на Россию. Ключевым моментом декларации действительно было заявление о том, что они будут работать над «изоляцией России во всех секторах ее экономики». Это перекликается с тем, что Урсула фон дер Ляйен, глава Европейской комиссии, назвала целями ЕС: запретить российским банкам «действовать по всему миру», «эффективно заблокировать российский экспорт и импорт» и «сделать невозможным Центральный банк сделать свои активы ликвидными».
Поддерживать этот уровень единства будет непросто, равно как и распространить давление на большее количество секторов России — например, путем введения эмбарго ЕС на российскую нефть и газ. Несколько стран, включая Венгрию (чей премьер-министр Виктор Орбан остается одним из немногих друзей Путина в Европе), а также Германию и Италию, осознают, что энергетическое эмбарго нанесет огромный удар по их экономике. И даже если Европа введет энергетический запрет, это не приведет к немедленному кризису в России. В конце концов, в конце 1980-х в Советском Союзе резко сократились доходы от продажи нефти, но не это обанкротило страну. Вместо этого Горбачев потерял контроль над центральным банком, рублем и фискальными механизмами страны. Пока Путин сохраняет власть над этими активами и следует профессиональным советам, падение доходов от энергетики не подорвет устойчивости его режима.
Но если Запад всерьез намерен остановить Путина, ему все равно придется продолжать оказывать давление. Чем дольше будут продолжаться санкции и чем жестче они будут становиться, тем больше антироссийский экономический режим Запада будет внедряться и интернализироваться другими субъектами мировой экономики. Государства и компании за пределами Запада будут все больше беспокоиться о вторичных санкциях. Некоторые предприятия могут даже беспокоиться о своей репутации. Китайский телекоммуникационный гигант Huawei уже приостановил новые контракты с Россией. Индийские фирмы, заявившие о готовности покупать российскую нефть с 30-процентной скидкой, теперь находятся под сильным давлением, чтобы они отступили.
Если режим санкций затянется и станет институционализированным, Западу все же удастся подорвать путинскую систему. Талантливые московские экономисты в конечном итоге не смогут защитить страну от разрушительных макроэкономических последствий. Даже при триллионах долларов инвестиций в инфраструктурные проекты или других мерах стимулирования российское государство не сможет преодолеть последствия исключения, поскольку стоимость этих проектов, особенно с сопутствующей коррупцией, резко возрастает. Без иностранных ноу-хау эффективность производства российских товаров и их качество вернутся к уровню начала 1990-х годов. Тогда три России, средства к существованию которых зависят от государства, остро почувствуют растущую слабость и изоляцию своей страны, чего они не чувствуют сейчас. Люди могут даже испытывать трудности с продовольствием. Все это серьезно подорвет утверждение Путина, что он является главным лидером «суверенной и великой России», которая «поднялась с колен» при нем.
В долгосрочной перспективе можно представить, что это серьезно ослабит Российское государство. Сепаратизм может усилиться или вернуться в некоторые регионы, такие как Чечня, если Кремль перестанет оплачивать счета их жителей. Напряженность между Москвой, где накапливаются деньги, и промышленными городами и регионами, зависящими от импорта и экспорта, будет расти. Это, скорее всего, произойдет в Восточной Сибири и Среднем Поволжье, нефтедобывающих регионах, которые могут оказаться вынужденными отдавать Кремлю все большую долю сокращающейся прибыли.
Тем не менее, даже гораздо более слабой России не суждено развалиться в стиле Советского Союза. Национал-сепаратизм представляет собой не такую большую угрозу для современной России, где примерно 80 процентов граждан страны считают себя этническими русскими, чем для Советского Союза. Сильные силовые структуры Москвы смогут также гарантировать, что в России не произойдет смена режима или, по крайней мере, не будет такой смены режима, которая произошла в 1991 году, уничтожив собственное государство.
Тем не менее, Запад должен придерживаться своего курса. Санкции постепенно истощат военную казну России, а вместе с ней и боеспособность страны. Столкнувшись с растущими неудачами на поле боя, Кремль может согласиться на нелегкое перемирие. Но Запад также должен оставаться реалистом. Только закоренелый детерминист может поверить, что в 1991 году не было альтернатив советскому распаду. На самом деле гораздо более логичным для советского государства было бы продолжение авторитаризма в сочетании с радикальной либерализацией рынка и процветанием избранных групп — мало чем отличающееся от пути, по которому пошел Китай. Точно так же для Запада было бы детерминистским ожидать, что ослабленная Россия падет. По крайней мере, будет период, когда Украине и Западу придется сосуществовать с ослабленным и униженным, но все еще самодержавным российским государством. Западные политики должны готовиться к такому повороту событий, а не мечтать о крахе Москвы.
Начало здесь http://proza.ru/2022/10/02/165