Свет недавно был выставлен, места в зрительном зале заполнены уже давно. Осталось лишь выйти на подмостки и сыграть разученную роль.
Эмма никогда не выступала перед публикой, стояла за кулисами. Горло пересохло. Ноги тряслись, как будто стояли на колодках чего-то важного, желавших старта нового… Ощутив руку на плече, Эмма обернулась. Высоко подняв подбородок, стояла Плетнёва. Как всегда, самодовольная, но с дружеским теплом улыбающаяся своей подруге.
- Эти люди ничего не понимают в высоком искусстве. Здесь мы правители, а зрители – наши подданные. Что говорим мы, то повторять будут другие, когда выйдут из этого зала.
- Я боюсь, что могу забыть слова или реплики. – Эмма опустила голову, рассматривала свои чёрные ботиночки, один из которых дрожал.
- Импровизируй, дорогая, в таком случае! Это театр двух актёров, помнишь? Если что, я всегда тебе подыграю. – Плетнёва улыбнулась. Эмма ощутила, что лицо подруги и мускулом не дрогнуло. - Всё как мы разучивали. Помни - надев маски, мы становимся уже не прежними людьми, не зрителями из зала, а героями о которых говорят. Наши слова запоминают. Так что расслабься и отдайся волне!
Плетнёва вышла на подмостки. Зрители замерли. Она раскованно скинула чёрный плащ, представ перед публикой в роли властительной женщины, на поясе висело бутафорское оружие. Эмма наблюдала из-за кулис.
Подруга раскинула руки в стороны, поклонилась зрителям.
- О, жители, что в сей вы час строптивый
Узнать о бремени венца в трактир пришли.
Спешу сказать, что выше только звёзды,
Моих и дамы в чёрном - строгие слова.
Плетнёва поклонилась, указала в сторону дамы в чёрном. Эмма засмущалась. Зрители пытались рассмотреть в темноте вторую актрису. Эмма свободно вздохнула, когда поняла, что публика не нашла её.
- Бесплотен дух, так и бесплодны ожидания.
Кривя на мир вокруг, все позабыли обещания
Данные когда-то словом на скопище подобном
Сегодняшнему дню.
Мужчина в красивом костюме, что сидел в центре зала рядом со своей девушкой в белом, вдруг встал с места - хотел было что-то сказать, но Плетнёва, заметив, указала на него пальцем.
- Прошу не смейте слова и сказать!
Здесь я пастух, а вы пока лишь овцы!
В моих руках есть плеть -
А в ваших только слово!
Эмма увидела, как Плетнёва достала из кобуры макет пистолета. Подруга подмигнула ей - она и правда была отличной актрисой.
- История та началась давно, - актриса замолчала, указательными пальцами приложилась к вискам. Закрыла глаза, выждав паузу, улыбнулась. Продолжила. Снова раскинула руки, теперь показывая широту мыслей, а не возлагая на зрителей бремя дружелюбного начала пьесы.
- Среди полей, среди долин безмерных
На встречу ветру выйдя не спеша,
Пророк шёл мерным шагом,
Оставив терпкий запах из бетона и стекла
В утраченной своим же нравом клетке.
Актриса обняла себя, дав понять зрителям, что являлось клеткой. Эмма покачала головой - она так не умеет играть и не сумеет никогда.
- Сорвал цветок, что выделялся среди прочих.
Ростку шептав о красоте и воле,
Предрёк он жизнь вдали от поля
В необычайной вазе из стекла,
Где вместо солнца
Его улыбка и забота впредь будут
Озарять прелестное создание.
Где станет свет
Цветка столь ярким, что
Обожжёт весь мир!
Плетнёва вдруг расхохоталась. Бросив рукой в зрительный зал, покачала головой.
- Цветок в той вазе действительно расцвёл,
В заботливых руках
Теплейшими он красками пылал.
Но становился слишком броским.
Пророк вдруг спохватился,
В попятную пошёл, нашёл другой цветок.
В камне заточенный - он был,
Как все простой, узрел пророк огонь в нём,
Что пожирал не так уж сильно
Его свободу и стремления,
Как тот цветок в долине той.
Он вазу осушил прежнего цветка.
Он бросил взгляд
На милость каменного моря,
Он лишь смотрел как разрастался
Брошенный цветок,
Покрыв собой его весь мир…
Плетнёва закончила, поклонившись зрителям, вышла за кулисы, передала бутафорское оружие Эмме. Эмма скинула с себя плащ - выйдя на сцену растерялась. Стояла и молчала. Лишь смотрела на свой чёрный ботиночек, стучащий по каменному полу. Подняла глаза на мужчину в строгом костюме, сидевшего рядом с девушкой в белом.
- То был и вовсе не пророк… Он был обманщиком… - шептала Плетнёва, подсказывая своей подруге реплики. Эмма стояла, растерявшись перед зрителями. Она думала о деревне в Сибире, в которой жила когда-то, ещё не встретившись со своим будущим мужем. Подумала о своём незавидном положении. Дрожала.
- Мне нечего сказать, я ненавижу тебя и себя! – Плетнёва ужаснулась. Эмма ощущала её скорбь. Та хотела продолжить театральную постановку, но Эмма устала. Просто устала…
Она подняла пистолет, нацелилась на мужчину в костюме. Выстрел…
***
Пустующий бар. Прерванная свадьба. Красно-синие мигалки, перекликающиеся с вывеской бара.
Девушка в свадебном платье сидела на лестнице, предваряющей вход в здание. Плакала.
- Кто эта сумасшедшая? – спросил знакомый, погладив по спине невесту, бросившуюся в истерику с момента выстрела и так не обуздавшую свои чувства.
- Эмма Плетнёва - бывшая моего… - снова заплакала, - может у неё раздвоение личности, может…
- Он лишь смотрел как разрастался брошенный цветок. Покрыв собой его весь мир… - сказал знакомый. – Запомнилось. Что это значит?
- Не знаю я! – закричала девушка. Смотрела, как труп её жениха выносили из бара.