А помнишь, когда-то в детстве, тянули ручки в игрушечном магазине и канючили, мам, ну купи, купи солдатиков, пушку и саблю. Мне очень хотелось ту маленькую саблю, в серебряных ножнах, почти всамделишную, такую же как как у тех солдат и офицеров, что тогда проходили мимо нас.
А я стоял возле игрушечного магазина и салютовал, я поднимал ее высоко в небо Я... представлял себя победителем! Да нет, я и был победителем. Как они.
И тогда случилось невероятное. Их командир, я не разбирался тогда в званиях, он отдал честь своей, золоченой, конечно же настоящей, должно быть она так блестела в лучах славы и прокричал своим: гип гип ура! И все солдаты хором ответили : гип гип ура! А последний, проходя мимо, остановился, протянул мне свои барабанные палочки, снял и отдал мне свой высокий черный барабан с белыми лентами крест на крест: вот, держи, мальчик. Мне конечно же выдадут новый, а этот, видишь, получил шрапнелью под дых, там, в том последнем бою, но это ничего. Главное- звук звук ещё чище стал. Понимаешь. Научись как следует играть марш, мальчик. И0всегда помни: в бою ты всегда первый. Это сейчас я позади строя иду, хромаю, но это не беда, ну что же, рана заживет. А побеждать мы должны. Только надо так, чтобы в честном бою, за правое дело. Тогда все получается. А как же иначе? Ну, прощай, мальчик.
Прошло с тех пор много лет . Мальчишка тот вырос и встал впереди отряда.
Он помнил, что барабанщик как и трубач всегда идут первыми. Под пулями и шрапнелью - ничего страшного. И даже если будет так, что случится непоправимое... Пусть, это вовсе не беда. Победитель не побежденный, если он не дрогнул, не побежал.
Мы падали и поднимались вновь. Мальчишки в киверах разных цветов, с планшеткой через плечо, в тужурке комиссаров, с наганом в деревянной кобуре и с золотыми эполетами, погонами, цветными ромбиками на обшлагах рукавов и петлиц, таких всех разных но неизменно строгих, настоящих, прошедшие свой первый бой с честью, подтянутых и всегда, Во Все Времена вечно молодых.
Мне сказали однажды, а я взял на веру: Женщина, она должна жить дольше, внуков увидеть. У нее цель такая - жить дольше. Но ты ведь не женщина. Ты воин.
А мы... мы всегда воевали. И наши предки, мои предки, твои, парень бог знает что там намешано, великие тартары и великие же моголы и те, что до них и те что были после, эсты, ятвяги, половцы. И казаки, как же без них. Все мы были когда то маленькими и бились на деревянных мечах и саблях и кричали: ты убит. Нет, ты!
Это ведь понарошку. А бывало что кто-то кричал: так нечестно. Нещитово. Нечестно.
Знаешь, наверное надо так, Всегда так чтобы было честно. Даже если по настоящему, но чтобы честно.
Мы, наверное должны были вырастить сыновей, как полагается, но разве тот мальчишка в нас устоит, когда звучит где-то зов трубача, горн, кривой рог или стучит большой барабан перетянутый крест накрест белыми лентами.
И тогда ты скажешь матери: ты же помнишь, как купила мне саблю. Правда, она была деревянная, зато очень красивая, позолота с серебряными ножнами, ты ведь помнишь, и тогда все было понарошку и конечно же уходить молодым невесело, это ничего я знаю, но знаешь, мама, нам всегда нравились... нам Во Все Времена нравились марши. Потому что нам хочется побеждать. Вот зачем мне нужна была та деревянная сабля. И зачем же тогда она тогда, если она теперь уже настоящая бесполезно ржавеет в ножнах.
Мы такие как есть. Посмотри. В любом мальчишке до последнего живёт Победитель.