2. Славкурорт и Островский.
Да, в многострадальном Славянске лечился автор романа «Как закалялась сталь», человек большого мужества и революционного долга. И мемориальная табличка там есть на старинном здании водолечебницы Славянского курорта. Вот и железнодорожная станция так и называется – Славкурорт, где расположен целый оздоровительный комплекс санаториев для спинальников, суставников и сердечников – да простят мне такую произвольную классификацию. Кроме лечебной воды он еще славится лечебной грязью, подаваемой в грязелечебницу, общую для нескольких санаториев.
И Ольга там была неоднократно, лечилась этими припарками, которые, как известно, при серьезных заболеваниях, мягко говоря, бесполезны. Но там так хорошо, такая удивительная природа после загазованного Д-ска. Там хвойный лес, озера, колокольный звон, песни Игоря Талькова в уличном кафе в сквере между санаторием и грязелечебницей даже тогда, когда он звучал все меньше где бы то ни было.
Она недаром пишет обо всем этом постсоветском великолепии в настоящем времени, поскольку ни разу не слышала ни в одной сводке, что там прошли бои, в душе надеясь, что Славкурорт, стоящий несколько в стороне от города, сохранился, ведь это настоящий заповедник со своей экосистемой, оказывающей бальнеологический эффект.
Иногда, правда, возникали мысли, что санатории – прекрасное место для дислокации воинства, не оставляющего камня на камне там, где оно ни побывает.
Все это записалось вечером после появления в Одноклассниках двоюродной сестры Люды из Люберец. Уж она-то лет на пяток постарше самой Ольги Витальевны – и наверняка тоже знает историю Сережи и Тони вкупе с Катей и бабушкой Женей, которую в детстве сестрица называла «бабаня».
Вот и разволновалась и повспоминала то, что уже описывала раньше. А на самом деле лелеяла мысль написать о великой расслабленности днем на скамейке-качели на пару с Тузиком, обгавкивающем непомерно активных бомжиков за забором. О голубом небе,о редких разрывах, как потом оказалось из сводок – на Песках. О необыкновенно высоких 7-ми стройных тополях на их улице, видимых из Сережиного двора совсем в другом ракурсе – откуда-то издалека и почти во весь рост, кроме голых стволов снизу.
И были 2-ой и 3-й из них ростом поменьше, только тянулись за старшими братьями. 4-ре тополя были стройными и с монолитной кроной, как и положено пирамидальным тополям. А вот 5-й из этих высоких тополей являл собой нечто необыкновенное – ах, как жаль, что подле нет внучат – уж они бы вместе пофантазировали на его счет. Хотя, слава богу, что они смогли уехать с родителями на море, пока как бы в отпуск. Пусть отдохнут от страха и взрывов и неопределенности будущего.
Так вот, 7-ой из этого ряда тополей был похож… на огромного зайца, как их рисуют в современных мультфильмах – иногда и не доподлинно понятно, что этот зверь – заяц. Но этот был именно такой. Крона наверху раздваивалась после плотного комка на два уха, возле туловища были подняты до уровня подбородка две лапки, явственно шевелящиеся при небольшом ветерке, А от талии вниз шла большая абсолютно круглая попенция, надежно удерживающая все массивное сооружение. А еще расслабленное сознание постоянно не отпускала мысль, что этот тополиный ряд она уже где-то видела, и так же его пересчитывала, любуясь темными силуэтами разновеликих тополей на фоне темнеющего неба и освещенных аллей – и вспомнила – вот человеческая память, причудливая и изощренная – это было на Азовском море в университетском пансионате, на скамье возле их домика, а тополя шли по центральной аллее, а с ее места просматривались без стволов над крышами корпуса.
5-6.07. - суббота и воскресенье – активные бои за славный город Славянск, погода дождливая, природа плачет над неразумными своими детьми, воюющими в угоду олигархов, политиков и милитаристских блоков.
А перед глазами эта жуткая фотография ангелочка Егорки, в белом, с бумажной лентой на лбу и в гробу. Жестокая безвинная жертва.
Освобождены Славянск и Краматорск. Открыта дорога на Д-ск.
До глубокой ночи она не могла заснуть – и дело даже не в звуках взрывов – к этому привыкаешь, как и оценивать: – «Этот – далеко».
Просто даже в постоянной опасности человек размышляет бог знает о чем. В «Одноклассниках» появилась ее двоюродная сестрица из Люберец, пятью годами постарше, она уже здесь вспоминалась, с радостными восклицаниями: - Как здорово, что ты здесь. Я посмотрела все твои фотографии – ведь я ничего не знала о твоей семье. Как вы там держитесь?
А у нее в друзьях племянница, которую Ольга не видела ни разу в жизни – красивая такая Маша, длинноногая блондинка 37 лет от роду, т.е. в расцвете взрослой красоты. А у нее очень милая дочка, юное создание, похожее на обеих люберецких бабушек.
И вот ведь тоже история – старшая сестра Олиной мамы, «теть Маруся», как звали ее все племянники, еще в 60-е годы переехала на старости лет из подмосковных Люберец в Севастополь, ближе к морю, растить внуков в благодатном климате и самим быть поближе к солнышку. И все так и происходило - куда же лучше? Но в 90-е годы она оказалась с Людой и ее детьми в разных государствах.
07.07. - нас ждет блокада города по сообщениям из ящика, вокруг города группируется бронетехника, прибывшая из освобожденных городов.
Из интернета: ДОНЕЦК ГОТОВЯТ К БОЯМ
08.07. - Столица Донбасса стала новой военной базой ДНР. Покинувшие Славянск и Краматорск республиканцы во главе со Стрелковым по большей части переехали именно сюда. Город сразу же наполнился вооруженными людьми, их стало на несколько порядков больше. Стрелков назначен «военным комендантом города». Он обещает основательно подготовить к обороне Донецк и дать бой украинской армии. Пока же «ДНРовцы» пытаются взять под свой контроль Донецкий аэропорт, где находится украинский спецназ. Бои там идут уже несколько дней.
Просто нереальная ситуация – сидеть на качелях в красивом саду – и прислшушиваться к звукам дальнего боя, который однажды может стать ближним. Неподалеку шахта – а именно сегодня объявили о захвате директоров двух шахт. Значит, шахты в зоне интересов обеих воюющих сторон - на шахтах сконцентрированы большие материальные и денежные средства, а также грузовые автомобили – именно это было уже похищено однажды на шахте в Кировском, что возле Енакиево.
А еще рядом Институт внутренних дел со всем комплексом корпусов для учебы и проживания, а попросту – казарм. Но по фотографиям и сообщениям для размещения избраны многоэтажные общежития родного университета в центре города. И это тоже волнует ее, отдавшую университету 30 лет своей жизни. А общежития и так в аварийном состоянии, ведь на них давно не выделяется необходимых для ремонта ресурсов.А теперь что с ними будет? Да и 12-ти-этажность весьма настораживает – «высоковато будет»!
Несмотря на грозные ожидания все отмечают очень четкую и последовательную работу мэра города А.Лукьянченко с первых дней противостояния и до нынешнего – в городе, как обычно, цветет миллион роз, высаживается множество других цветов – подстригаются газоны, работают коммунальные службы, не меняя обычного графика вывозится мусор. При всем этом мэрия ни разу никем не занималась и не грабилась – хозяин смог доказать, что это не место для борьбы, а место для жизнедеятельности города. Не уехал никуда, спасаясь от опасности, не бросил и не растерялся, по-прежнему возглавляет дееспособный аппарат и держит руку на пульсе города. Таких бы людей - да побольше, а уж мэров, покрывших себя позором в этой ситуации в стране хватает с избытком.
10.07. – в середине дня стали доноситься необычные звуки – «ездили по ушам», по всему городу катались танки и бронетранспортеры, настоящая психическая атака. Ольга в это время читала в саду, тут и началось: завыли, залаяли, заплакали собаки по всему поселку – и вся эта какофония одновременно с жужжащими страшными звуками бронетехники довольно близко – по Киевскому проспекту – это даже подходит как символическое название – «По Киевскому проспекту пришла война».
Тузик реагировал как все его собратья – лаем с подвыванием, переходящим в визг – он что-то пытался ей рассказать, как ему страшно, и что там творится что-то невообразимое, и надо идти в дом, тем более, что звуки сменились на ударные звуки тяжелого боя где-то на подходах к аэропорту.
Она уже была на дороге к дому, когда позвонил Сашка – а она посреди Сережиного сада в райском цветнике под открытым жарким солнцем – ответила пару слов и узнала от него, что у них перед работой ездят бронетранспортеры и танки. И звуки уточнили – действительно «ездят по ушам» с тяжелым жужжанием.
В своем дворе ее встретил Блэр, весь озабоченный и в раздрае чувств. Чего-то ей рассказывал, быстро-быстро, и убеждал в чем-то, вполне убедительно, хотя за минуты до этого она отчетливо слышала, как из лая он срывался здесь на вой – уж его-то голос не узнать – Блэрище вообще был любитель повыть, да еще и с руладами. А вот теперь и он понял, что все его более ранние поводы для воя – это ничто, мелочь в сравнении с той бедой, что пришла с новыми звуками в их город.
09.07. – вечером короткие автоматные очереди буквально на соседней улице, но уж больно быстро прекратились – может, собак кто решил пострелять за активный лай? Но ей было достаточно, чтобы быстренько погасить свет и отправиться как бы спать.
10.07. –
11.07. –
12.07. – Днем явились второй раз безработные Сашка с Ирой. Опять с ноутбуками и всякой прочей белибердой с работы.
13.07. – воскресенье, не писала несколько дней. Молодежь полдня утрясала по телефону рабочие поблемы – кто за кем дежурит на работе в закрытом режиме, в том числе и ночью. Днем приходил самый старший внук, через неделю собирается отбыть к родителям в Урзуф (не путайте с Гурзуфом) – там их семья лет 10 назад приобрела «домик у моря» 1904 года рождения, зато с большим участком. Кому «зато», а кому пахать и пахать.
В 11 часу вдруг начались какие-то всполохи без звука. Но на всякий случай выключила телевизор и сеть и удалилась спать. Ребята еще раньше удалились ночевать к Сереже в дом.
А потом начался дождь, тихий и шелестящий. Вставала проверить окна, не заливает ли случайно. Но нет, дождь шелестел правильно и отвесно, хоть всполохи уже превратились в далекое урчание грома. С одной стороны – гром всегда пугал своим явственным сходством с обстрелом, а с другой – вселял надежду – раз гроза – значит, какое-то время не будет этого самого обстрела – неписанный закон – стороны в грозу и дождь не воюют.
А уж раз сон не шел и все равно встала – значит, можно чего-нибудь настрочить, пока не забылось и мысли не разлетелись.
Сегодня уже и Сашка явственно озвучил то, что она им втолковывала ровно три дня – молодым надо уезжать, а она останется – и не уговаривайте. Первой реакцией было возмущение, а сегодня, ведь недаром говорят, что новость только три дня новость, а потом уже привычное дело…
И не одна она такая самопожертвенная – вон и у соседей осталась одна «тетя Лена», как прилипло это от имени их младшего Сашки, моложавой и энергичной женщины едва пенсионного возраста, и родители средней невестки Оли тоже не хотят уезжать, и в Славянске оставалось много стариков, отправивших детей и внуков как в сторону России, так и в другие области Украины.
И еще неизвестно, какие мытарства их там ждут, вдали от родного дома, даже при наличии неслыханной заботы. А вот ее по нашей славянской традиции очень скоро станет не хватать. Да и не в состоянии она перенести дорогу на перекладных, а потом еще и в транспортном самолете, например, да еще и в палаточных городках – одна морока всем будет с ней, а она не привыкла создавать своей особой большие проблемы и тормозить молодых. А в случае «остаться» вдруг и пронесет мимо самое страшное, а нет – то и… ладно, но все-таки «будем жи-и-и-ть!»
14.07. – уже ночью после 0.00 часов прочитала о минометном обстреле Александровки. Там не было указано, но это, как она полагает, Марьинского района. Знакомое село. Валюшка Лебеденко из ее отдела там живет. И ее родители жили. Да и Петровка – район Донецка – это тоже связано с ней…
Впервые она побывала в Марьинке еще в бытность работы в облбыте – были такие полтора года в ее биографии, т.е. еще до работы в университете.
И отправили ее в близлежащий районный центр по делам служебным – способствовать выполнению плана в быткомбинате, хотя это было довольно своеобразно – как кадровик мог мобилизовать коллектив, рассыпанный по всему району(?) – это надо было придумать очень изощренно.
От автостанции пошла по главной улице, нет, скорее центральной площади городка, по краям которой были магазины, районные присутственные места и прочая инфраструктура.
Был очень жаркий день конца августа – солнце палило и слепило неимоверно – и вдруг из боковой улицы как-то очень тихо – выплыла многочисленная похоронная процессия – и уж тут-то – на главной улице – грянула музыка.
Естественно, она отошла к палисадникам, в тень какого-то дома. Затем смиренно простояла весь ход, не отводя по обычаю глаз – и только подходя к нужному зданию вдруг со всей очевидностью поняла, что впервые в жизни ей не было страшно – а все потому – это объяснение пришло к ней одновременно – что месяц назад она пережила тогда личное горе – смерть отца, которому и было-то всего 52 года.
И было это в Москве, где жили ее родители с младшей сестрой после долгих лет военной службы в Забайкалье, где и сама наша героиня закончила школу и сохранила на всю жизнь теплые воспоминания о холодном и суровом солнечном крае.
А второе «попадание» в Марьинку, да, именно так, не в Марьяновку и не в Мариновку, как часто путают ее в СМИ, было при странных обстоятельствах полного загула на пару с мужем.
А началось все вполне невинно с кафе-мороженого вместе с приятельницей из универа, которую звали Гитта Андреевна. Она была татарских жгучих кровей и замужем за служивым человеком Павел Сергеичем. Собственно, он ее и привел в коллектив, как будто не знал о ее патологической ревности.
После кафе, где не обошлось без пристрастных расспросов, кому ее замечательный Павел симпатизирует – а она в ответ не подавала и виду, что это вообще возможно, их, нарядных и легких от шампанского понесло на окраину города к Гитте домой. Там заботливая мама доотвала накормила их какими-то необычайно вкусными и сытными блюдами с печеными татарскими лепешками, а далее они отправились к Ольге домой с бутылкой коньяка, усидели ее с Володей, а потом, теперь уже втроем, в десятом часу, зимой, в мороз, сверхнарядные и возбужденные, вдруг подались в эту самую Марьинку, где с некоторых пор Павел с Гитой и проживали, по приглашению последней.
Не будем здесь останавливаться, сколько времени они ловили такси в те времена, а потом уговаривали частника, как потом ехали в снегопад по плохой дороге, но со смехом и прибаутками, как разглядывали 5-ти комнатную квартиру районного начальника, накрывали на стол в ожидании его самого. И вот он пришел часов в пол-первого ночи – один свежий и трезвый после рабочего дня в эту очень теплую компанию, познакомился с Дорониным, подключился и адаптировался – и только улучив один момент при переходе из столовой в гостиную, очень значительно сказанул ей:
- Ну ладно моя-то! А от Вас, Ольга Витальевна, не ожида-а-ал…
Хороводились, помнится, часов до двух, спали часа два, а уж утром было совсем не весело. Но самое яркое впечатление осталось у нее от погрузки и поездки в темень и метель на каком-то почти рабочем автобусе, где ехали люди на шахтерскую смену, на рынок или просто на работу в Д-ск – и среди них двое абсолютно буржуйского вида – наша подгулявшая парочка - в нелепых нарядных одеждах ни к селу ни к городу.
А еще в Марьинском районе, в селе Александровка жила ее сотрудница из университетского отдела кадров – Валюшка Лебеденко, о которой она упоминала, да вдруг перескочила на что-то другое.
Это совершенно героическая девушка, молодая женщина, а теперь уже и немолодая, проездившая каждый день на работу более тридцати лет в таких вот автобусах на перекладных. И приезжавшая на работу всегда раньше всех в отличие от ежедневно опаздывающих работниц, живших в пяти минутах ходьбы. Ну, этот парадокс известен не только ей – это распространено повсеместно.
А зимой, а в гололед? На вопрос: - Как ты? – она со смехом обычно отвечала: - Вышла из дому в пять утра – а кругом усе блестит под луной. Натянула поверх сапог носки Иван Иваныча – кто меня видит? – и на четырех точках поползла к калитке – там у нас горочка – и дальше, дальше, а там уже натоптано, а где и посыпано, до самого автобуса, спасибо, он пришел вовремя – и поехали потихоньку. И так каждый день, в вариациях на тему о дороге на работу.
Это она стала в 27 лет вдовой шахтера, будучи на восьмом месяце беременности. Это она ходила по всем инстанциям, доказывая, что он погиб не от сердечной недостаточности, как записали в свидетельстве, чтоб не платить вдове и будущему ребенку и оставить их без пособия и квартиры.
И только года через три получила она эту квартирку в Петровском районе, а попросту на Петровке – и Сашку, единственную свою дочку вырастила и выучила в университете на специальности «украинский язык и литература», как и племянников в техникуме, несмотря на отчаянное сопротивление всех троих, только теперь, наконец, с благодарностью понявших, чего теть Вале это стоило.
И только в последнее время стал ее возить на работу племянник Виталька, которого она вылавливала раньше по городу и силком, и увещеваниями заставляла учиться в техникуме, навещая не по разу в семестр преподавателей нерадивого учащегося.
И что же теперь? Марьинку бомбили, Петровку обстреливали, разрушали дома в Александровке. И это для нее не пустой звук – это же реал обитания такого знакомого человека – вот они ездили в Александровку хоронить Валиного мужа, а через месяц – везли ее из Д-ского роддома на Петровке вместе с дочкой опять в Александровку, вот после операции везли Валюшку к матери и отцу в Александровку, туда же транспортировали– уже взрослую Сашку-студентку, обварившую в общежитии ногу от колена до пальцев. Все это говорит о жизни, а не о том, что там делается сейчас – и это противопоставление поистине страшно.
Днем в Интернете появилось обращение мэра А.Лукьянченко, уже упоминавшегося ею за гражданскую позицию и мужество, о том, что он покидает город в связи с невозможностью выполнить требования руководства ДНР. Он надеется, что больше сможет помочь городу из столицы, куда отбывает, и что при первой же возможности вернется в родной город. Но этого не случится никогда.
Дома продолжаются баталии об отъезде молодежи. В городе практически остаются она и внук Ромка, студент университета, весной поступивший на работу в пожарную службу МЧС, и считающий, что он нужен здесь. А учеба в этом году - вообще неизвестно, будет ли возобновлена на родном физическом факультете по специальности «программирование».
Молодежь намеревается забрать с собой на Белгородчину Ириных племянников, но там все упирается в нашу вечную расхлябанность – одному из племянников больше 16, имеется паспорт, в котором до сих пор нет прописки, нет, по-теперешнему – регистрации. И вдобавок на тетку нужна доверенность для пересечения с ними границы. И тут же возникает вопрос: - Может, уже и так пропускают беженцев, ведь наверняка выезжали и с бабушками, и с дедушками, тетками и дядьями, мамами в разводе с отцами? И какие в разбитом Славянске нотариальные разрешения выезда от родителей?
И какие баталии по поводу отъезда? Если в городе остается служивый Ромка – то она совсем не одна, он и переехать к ней запросто может – они с детства всегда очень хорошо контачили «фьюг с фьюгом».
Из новостей последнего часа : - Обнародован дизайн новой украинской гривны.
Очень своевременная новость – ведь только печатания новой гривны нам сейчас и недоставало, многомиллиардного проекта на больную экономику страны. А в итоге – «Жизнь на юго-востоке и в центре идет в разных измерениях».
15.07. – Стреляли… Били и бУхали. А оставшиеся без конца обсуждали «уезжать-не уезжать». Полемика и сопротивление уже тише, тем более что соседка рядом тоже осталась одна, а сегодня уехала на неделю по путевке, которую приобрела уже давно. Присматриваем теперь и за ее домом вместе со следующими соседями по улице – как бы с двух сторон.
Из Москвы показывали ужасные отчеты об аварии в метро – что же это за год такой? Какой такой лошади? А они с Димкой так любят детскую песенку «Далеко, далеко-о ускакала в поле молода-я лошадь. Так легко, так легко-о: не догонишь не поймаешь, не вернешь». Песенка-то со смыслом! Хоть и считается детской, и сопровождает отрывок из большого мультфильма, красивого и свободолюбивого. Песенка-то наша, а фильм – американский, хоть и не похожий совсем, однако.
И горе – оно горе и есть, общее и одно на всех.
16.07.- есть новости с театра военных действий, что-то вздрогнуло и пошло-поехало. Эксперты ОБСЕ ходят и смотрят разрушения жилых домов мирных граждан, внимают слезам матерей и жен. Днем приходил Ромыч, студент-пожарный, «Правь струю рукой умелой» по бабушкиной литературной обзывалке.
Днем вместе с Ромкой обнаружили, что закрыты несколько украинских телеканалов, на их месте – российские. Привычка – «второе счастье», а она привыкла смотреть несколько новостных программ, например ТРК «Украина» в 19.00 на русском языке одновременно с российскими дабы иметь полярную информацию, ибо «истина всегда лежит посередине». Ну, и путь запрещения и отключения всегда раздражает население – так было и при отключении противоположно наоборот в самом начале конфликта. Жаль, что самопровозглашенная власть наступает на те же грабли.
17.07. – лично у нее день прошел мирно, в обычном режиме: утром завтрак и готовка супа «Собачий вальс», вывешивание мусора на столбик у двора, сборы ребят на работу. Потом прогулка на пару с Тузиком в конце участка, что она и проделывала каждый день, читая книжку и приветливо кивая уже знакомому пирамидальному тополю-зайцу.
Вечером приехавшие ребята были необыкновенно возбуждены – произошел уже третий «наезд» людей с оружием на их склад автозапчастей.
И если первые два раза с них требовали немедленного перехода бизнеса, выдачи денег и дорогой бытовой техники, включая ноутбуки, что заканчивалось немедленным «увольнением» всех работников и частичным вывозом матчасти и немым вопросом – «Кто это был?», то на этот раз все происходило с точностью до наоборот, хоть по привычке и страху натерпелись.
Просто приехали люди в полной маскировочной выкладке и вежливо попросили обеспечить их запчастями по списку. Общаться с ними вызвалась Ирина, и это было правильное решение – деловая женщина всегда найдет более правильный тон в общении с вооруженным людьми и не доведет до конфликта.
Список был весьма невразумительный и обширный. Не было года выпуска автомобилей, точной модификации и пр. Подключали аналитиков и работников склада, одни решали, что именно требуется, а другие искали и приносили, паковали и выдавали.
И здесь в полной мере себя люди и проявили по-разному. Кто-то психовал и не мог включиться, а то и просто прятался. Кто-то выяснял форму оплаты – которой не могло быть по определению. Один парень, которого все считали редким «г» и зазнайкой – проявил чудеса собранности и дельного общения с вооруженными людьми – те тоже не сразу въехали, что им никто не будет сопротивляться, а тем более препятствовать: – Раз нужны запчасти, значит, будут вам запчасти. но и вы тоже должны понять, что они просто наемные работники, а хозяин в отъезде, естественно, и вообще на них уже дважды наезжали.
Люди в ответ куда-то звонили, обещали помощь в подобных ситуациях, если это повторится, ведь, скорее всего, раньше это были просто бандиты, которые пытались произвести рейдерский захват. Оставили телефоны нужных людей по предотвращению такого рода грабежей и гарантийное письмо о получении запчастей там-то, тогда-то, у такого-то, на такую-то сумму.
А вечером услышали эту дикую новость о малазийском боинге. И виноватых, скорее всего, еще долго не найти – так усиленно отпираются все возможные участники.
18.07.- Украинское телевидение отключено – и совсем без этой информации как-то даже странно. Даже представить невозможно, что там говорят про трагедию с самолетом. Ну, конечно же, винят россиян – это же удобно – «пенять» другим, не замечая «бревна в глазу».
Целый день шел дождь. Днем приходил Ромка. Вечером звонил Сережа с претензией, почему не выезжаем? А то до него дошли слухи, будто Сашка с Ирой уезжают, а ее, т.е. Ольгу Витальевну, оставляют. А информация пришла от Ромкиной мамы, старшей невестки, с его слов. Она уже всех приглашает к себе в Урзуф, в этот домик у моря 1904 года рождения.
Но самое ужасное – это известие, что напротив их дома в Д-ске подбили крышу красивого двухэтажного дома, построенного лет 10 назад, по слухам – родственниками авторитета, погибшего несколько лет назад от взрыва на стадионе вместе с безвинными жертвами. Дом и участок были так красивы и ухожены, было чем полюбоваться. Правда, в доме жертв не оказалось, а вот случайный прохожий мимо дома – погиб. И совсем неприятно, что это уже совсем близко к родным – вот пусть и сидят на море, хоть и без удобств и привычного комфорта большого города.
В этом же поселке на дальнем подъезде к аэропорту снимал флигель после развода с женой Сережин друг детства – Игорь, крестный одного из его сыновей. Это он рассказывал 8-го июня о поездке на велосипеде ранним утром 26-го мая на смену.
Игорек, правда, с тех пор уже туда не ездит, перебрался к родителям еще одного закадычного друга детства, вывезшего семью на море.
- Ну, Ромка у меня получит при новом появлении! Ведь в звонке прозвучало, что это она, бабушка подбивает внука остаться в опасном городе. Хуже нет, когда за твоей спиной начинают обсуждать твои поступки, нимало не вникая в их корни, а то и перевирая, - думала она в некотором раздражении чувств.
- Нет, семь лет она мечтала, чтобы ее хоть кто-нибудь вывез на море, однако этого не последовало. Ну и ладно, нет так нет – кому охота портить отпуск некоторой, но все же возней с инвалидом? А уж старшая невестка, с которой они не общаются около 7 лет – это последний человек, к которому она обратилась бы за помощью.
Вечером, когда ужинали с Сашей и Ирой, после их возвращения с работы, начался новый обстрел аэропорта.
- Ба-а-ах! Ба-а-ах! Бу-бух! Бу-бух! – так сильно бабахали и хренячили из орудий впервые, аж земля вздрагивала, хоть до места обстрела было километров 10, не меньше.
19.07. – Утром все новости про самолет – кто? почему? и чем? Помнится, когда в 2001 году над Черным морем сбили российский самолет, и изо всех сил отпирались, было необычайно тягостно и стыдно – вот, мол, до чего докатились. А сейчас уже больше полгода позоримся на весь мир – и чем дальше, тем страшней – как в сказке – остается только вера, что это когда-нибудь все-таки закончится.
Днем звонил Сашка. Теперь Сережка с моря взялся за него, чтобы приезжал к ним, да еще и с мамой. Она же категорически отказывается – ей нигде не будет так хорошо и привычно, как дома. Она везде будет всех тормозить и всем мешаться, т.е. создавать трудности молодым в их тоже не домашней жизни.
А там будь как будет! И снова: - Будем жить!
Во второй половине дня позвонил из Америки Яша, ее одноклассник по выпускному классу в Чите-46, теперь проживающий в городе Чикаго, родине гангстеризма, как их учили когда-то в школе. Звонил по Скайпу, сидя с удочками на берегу озера, показал природу, но прежде, как обычно, поинтересовался, как у них тут дела. Хотя регулярно читает новости в интернете, обо всем осведомлен и во всем разбирается как бывший офицер и сын офицера.