Козьма Прутков как зеркало нашей операции
Марш вперёд, ура, Россия,
Лишь амбиция была б;
Враз возьмут Херсон и Киев
Бутеноп и Глазенап.
Не страшны им самолёты,
Пушки-танки, пули в лоб –
В бой идут всегда с охотой
Глазенап и Бутеноп.
Враг в реакторы стреляет,
Жгёт дома, ведёт подкоп –
Все атаки отражают
Глазенап и Бутеноп.
Вглубь страны уходят наши,
Им не страшен и потоп;
Впереди, в степях и в чаще,
Глазенап и Бутеноп.
Враг разгромлен, все ликуют,
Начинается парад;
Посмотри как маршируют
Бутеноп и Глазенап.
Вот подсчитаны итоги,
Много роздано наград;
Впереди всех награждённых
Бутеноп и Глазенап.
А вот ещё и современный вариант другого, очень известного, текста:
Прощайте люди, грустить не надо,
Алла акбар, алла акбар, алла акбар!
Я на рассвете уйду с отрядом
В отроги южных Мугоджар.
Я знаю ваши живут помногу,
Где наши древние края;
Но Мугоджары клочок убогий,
И для России он фигня.
Вот Петропавловск другое дело,
Ведь там Транссиба главный путь;
И я ручаюсь, искренне-смело,
Вы там найдёте что-нибудь.
Да и от Омска, к юго-востоку,
Там тоже ваша магистраль;
Коль заберёте, так слава Богу,
Говна нам энтого не жаль.
Но остальное бесспорно наше,
Хоть там и русские живут,
Там наши деньги, и наше счастье,
И очень ценен нам их труд.
Так что не лезьте дальше железки,
Алла акбар, алла акбар, алла акбар!
Мы вам там всыпем, и очень резко,
В отрогах южных Мугоджар.
Вставай, страна треклятая,
Вставай на смертный бой,
С поганой силой западной,
С Петлюровской ордой!
Пусть ярость беспредельная
Вскипает, как поток;
Идёт война смертельная,
Незримая, как рок.
За царство всепланетное
Прекраснейших идей
Ведём борьбу мы смертную
На благо всех людей.
Пусть сила наша славная
Растёт из года в год;
Взойдёт заря кровавая,
Настанет наш черёд.
День Победы, как он был от нас далёк,
Всё застил нам скрип Бандеровских сапог;
И пиндосы с автоматами вдали…
Этот день мы приближали как могли.
День Победы в Запорожских рудниках
Был далёк, как в Мелитопольских степях;
Удержать хотя бы Крым, как край Земли…
Этот миг мы приближали как могли.
Но настал в войне желанный перелом,
И пиндосы попадают к нам в полон;
Эти вёрсты исковерканной земли,
Мы прошли их наконец-то, как смогли…
И теперь уже российский славный флаг,
К изумлению докучливых зевак,
Развевается над сотней городов,
От Одессы до Черниговских песков.
Всё ли спокойно в народе?
Нет, люди злобой полны –
Путин, хохлы и свобода
Главные темы страны.
Даже ковидные страсти
Быстро забыл наш народ;
Но отношение к власти
Многих за душу берёт.
Кто ж он, хохлятский смиритель –
Воин Донецких степей?
Или Кремля небожитель,
Иль криворожский еврей?
Он, побеждённых и пленных,
Гонит хохлов как стада;
Силою гонит военной,
И не сбежать от суда.
Бог един, сказал Шарифуддин,
Бога нет, ответил Лигаред,
Бог везде, всегда, сказал Будда,
Бог как свет, дополнил Мухаммед.
Это всё легенды, отвечал им Ленин,
Бог – колода карт, вымолвил Декарт,
Бог сама природа, как сказал Спиноза,
Глупо всё и странно, вставил Леонардо.
Бог умён, красив как Апполон,
Говорили греки всех времён,
Бог текуч, подвижен как вода,
Утверждал царевич Джемуха.
Бог – типичный нравственный закон,
Думал Николай Даниэльсон,
И опять гадает целый свет,
Есть ли Бог, иль вовсе Бога нет.
Летят перелётные птицы,
Планетный овал бороздя;
То светит, то гаснет заря
В тумане осенней зарницей.
Как трудно летать над войной –
В разрывах скрываются звёзды,
И часто лететь невозможно
По старой привычной прямой.
Под ними развалин руины,
Воронки, зигзаги траншей,
И пепел сгоревших полей,
И вспышки снарядов под ними.
Увы, долетают не все –
Ведь даже в спокойные годы
Их косит порой непогода,
И хищники ждут на земле.
А в годы войны и подавно
Опасно летать над Землёй,
Под сильной и меткой стрельбой
Порой и дыхнуть-то накладно.
Но жизни поток невозможно
Прервать или остановить,
И чертят опять свою нить
Пернатые по преисподней.
И вновь перелётные птицы
Летят над сгоревшей землёй,
Над выжженной чёрной травой,
Над серых окопов землицей.
Пусть дома достигнут не все,
И кто-то сгорит на зимовке,
Но мы бы, при ихней сноровке,
Построили б рай на Земле.
Зачем Герасим утопил Муму,
Зачем он вверг её во тьму?
Как говорят, она была хохлушкою,
Но все считают это глупой шуткою.
Зачем Герасим утопил Муму?
Она бежала вроде в Кострому,
Но в Костроме хохлов давно уж нет,
У Костромы семь бед – один ответ.
А может он её считал шпионкой,
Агентом из чужой сторонки,
Сторонницей Бандеры и Петлюры
И западной гнилой культуры.
Увы, теперь нам не дано понять,
Поступков и идей тех лет;
Была кругом такая благодать,
А вот теперь её в помине нет.
Задебренные лесом кручи
На правом берегу Днепра;
Пытались взять их на ура,
Сложив к подножью трупов кучи.
То было древнюю порой,
Уж всё забылось вроде;
Но современники порой
Пробудят зов народа.
Пусть аналогии грешны,
И правды нет в истории,
Но для правительства страшны
Такие аналогии. Любые апологии…
В степи под Херсоном высокие травы,
За нашим окопом уютный блиндаж;
Вдали за рекою пиндосов оравы,
Клубится над ними незримый мираж.
Поручик Голицын, чего ж вам не спится?
Вчера всех злодеев забрали в полон!
Но возле забора замечены воры…
Корнет Оболенский, где ж наш самогон?
В степи под Луною взвывают барбосы,
Гуляет по шляху забытый бугай;
За нашим стаканом балдеют пиндосы,
И наших хохлушек уводят в сарай.
Вот гипербореи наклали по шее
Каким-то данайцам из солнечных стран;
По бедным селеньям, по пышным деревьям,
Стреляет из пушки какой-то болван.
Летают вороны, снаряды и дроны,
Нас благословляет Россия страна!
Поручик Голицын, пошли-ка к Херсону,
Нажрёмся там сала, и выпьем вина.
Кондор
Далеко на юге, в горах, живет такая птица. Здоровая, сволочь, с пол - коровы. Да, впрочем, её и так все знают, кто книжки читал. А прочим и так всё пофигу. И вот решили как-то правители тамошних стран (не всех, правда) ввести у себя новые деньги, золотые и полновесные. А как назвать? Это же вам не пезо там или сентаво, и даже не доллар или соверен. Ну и порешили – пусть будет кондор. Солидно, престижно, и всем понятно, от самых диких индейцев до гринго. Ладно. Начеканили они этих монет раз, другой, третий… Соседи с хромой валютой завидуют, а панамцы, у которых и вовсе своих денег нет, прямо изошли злостью. Хотели даже канал взорвать, но пиндосы не дали. Мол всё же канал-то наш, а не ваш.
Бразилия и Аргентина, сговорившись с Сингапуром и Беталеном, пошли на кондористов войной. Но те не растерялись, накупили у косоглазых кораблей, боевых слонов и ракет (денег то много!) и сто сорок два года вели партизанскую войну в степях и болотах. И победили. Это вам не нищий Парагвай покорять, хоть и там две великие страны Латинской Америки возились почти десять лет. А были бы у гуарани кондоры, они бы пол-материка захватили, от Вьедмы до Обидуса. Ну и конечно, всё прогрессивное человечество помогало владельцам кондоров. М. Шемякин и Ш. Де Голль, П.А. Романов и Г.А. Октавиан там бывали не раз, прошли с отважными бойцами всю Америку, от Аршана до Кейптауна. Но главное – все знали про кондор, видели силу и мощь гордой птицы из желтого металла. И не страшно, что весила она грамма четыре, лучше много мелких денег, чем одна блямба. И проба у птичек была солидная.
А у нас нет кондоров, только червонцы двадцатых годов, и тех с гулькин нос, и даже с то, что куда ниже висит. Кто из вас видел золотой червонец? То-то же. Ну остались ещё десятки царские и пятёрки, но и их маловато. А за бумажки, пусть даже в пять и десять рублёв, боевых слонов нам никто не продаст. Как и за новые сотки. Ракеты ладно, своих хватает, да толку от них чуть. Как раз с тот самый нос. Так что подумайте, граждане, пока не попали под Аргентино – Бразильское иго. Сингапура, к счастью, давно уж нет, но древние вожди Беталена, хитрые и коварные, явно что-то затевают. Ведь токмо ради пиндосов не стали бы хохлы так сопротивляться, отчаянно и умело, да и денег у них навалом. Хорошо хоть кондоров у них пока нет, но боюсь, сие ненадолго. И как нам потом быть? Увы, не смыслю…