Нет краше нашей осени в Донбассе, её тихой, теплой поступи, тропинок, усыпанных золотою листвой. Моей Гале этого было мало. Ей еще и море подавай. Мы с ней настроились провести эти неповторимые дни в Крыму. Но война 2015 года не только поломала наши планы, но и разлучила нас. Я остался в шахтерской Карловке, а она уехала в мятежный Луганск. У нас — тишина, поселок заняли укропы. Поначалу вели себя мирно, а у неё — постоянные обстрелы. Галя большую часть суток жила в подвале. К моему удивлению еще была мобильная связь. Вот дозвониться к ней не всегда удавалось. Бывало набираю ее номер:
— Немає зв'язку, — звучит сухой голос автоответчика.
По опыту знаю, что больше звонить в этот день мне не следует: связи для меня не будет. Уж больно знаком мне этот бездушный голос. Удивительно, как он открывает душу. Набираюсь терпения и жду следующего дня. Дождавшись, звоню:
—Зачекайте, будь ласка, хвилинку, абонент розмовляє.
Звучит чарующий украинский голосок.
Господи, сколько в нем душевного тепла, радости. Не раз вспомню с благодарностью.
Наконец до моего уха доносится плачущий голос Гали:
— Роман, забери меня отсюда, я без тебя тут помру.
— Галя, милая, вот только не волнуйся. Еще потерпи немножко. Сейчас бахмутская трасса закрыта. Уверяю тебя, скоро, скоро вернуться к нам счастливые наши деньки. Целую, тебя, дорогая…
В одну из февральских ночей поднялись в небо, словно метеориты, «искандеры», «ураганы», открыв путь к Луганску… Вечером беру билет на автобус, а утром — я уже на знакомом мне автовокзале. Там уже до Гали рукой подать... И вот вхожу в ее квартиру с включенным смартфоном: волнующая песня звучит на всю громкость. Она удивленная и взволнованная стоит посреди комнаты и ещё не до конца понимает, что случилось — как это вдруг я здесь оказался!
— Все, любимая, Луганщина свободна от черных сил,— сказал я. — Теперь ты забудешь подвал, станешь жить и радоваться в своей комнате.
Она обнимает меня за шею и прижимается к моей груди. Я с восторгом смотрю на неё, любуясь её счастливыми глазами.