"Маму мою, твою прабабушку Марией звали, — начал дед рассказ о войне, налив
водки в гранёный стакан. — Её молодые годы пришлись на Великую Отечественную.
Она партизанила в этих краях, так уж распорядилась судьба, не оставив ей другого
выбора. Будь трижды проклята та война, будь трижды проклят Гитлер, усатый тиран
с его цепными псами, исковеркавший судьбы миллионов ни в чём не повинных людей!"
Дед опрокинул горькую, закусил простыми солёным огурцом и глянул на меня
напутственно и строго.
"Ты взрослый уже Петруха, тебе давно уже не восемнадцать лет, а значит
рассказывать буду без утаек и церемоний. Слушай и мотай на ус!
— В тот год, — продолжал дед, — немцы заняли родное село твоей прабабки Марии на целую зиму. Наступали они обычно в тёплое время года, а зимой отсиживались на укреплённых позициях и отбивали наскоки сил Красной Армии.
Солдаты немецкие в декабре сорок второго сидели по окопам, мёрзли как цуцики и мечтали о шнапсе и тёплых женщинах. А обер-лейтенант Фогель пил русский самогон-первач в избе на краю села, в одиночку заливая тоску по женскому телу и ненавидя всем сердцем русскую зиму, с её метелями и лютой стужей. Он не привёз с собой женщину из Германии и не завёл проститутку. Но вот наступил момент его мужского кипения, он ударил по столу тяжёлым гранёным стаканом и решил: ему нужна любовница — русская!
Он крикнул солдатам и приказал, чтобы те нашли ему для утех красивую и молодую русскую селянку.
Солдаты рыскали по селу ни один час, врывались в дома, обыскивали и пугали мирных селян, пока не разыскали девушку лет восемнадцати. Вырвали её из рук несчастных родителей, приволоки силком в избу, где квартировался офицер, и бросили к его ногам.
Тот подошёл к красивой русской и оглядел её фигуру голодным взглядом. Затем велел солдатам убираться из избы, пообещав пристрелить всякого, кто осмелится ему мешать.
Когда солдаты вышли, он набросился на русскую красавицу, сорвал с неё одежду и потащил в постель. Девушка сопротивлялась, но офицер ударил её кулаком в лицо и после взял силой.
В какой-то момент Мария обессилела и перестала сопротивляться. Но злость и обида кипели в ней, кипела ненависть и желание отомстить фашисту.
Когда тот заснул, сморённый самогоном и молодым женским телом, она неслышно поднялась с кровати, нашла на столе острый нож и вонзила в грудь ненавистного фрица. Затем быстро оделась и выбежала из избы.
Возвращаться домой Марии было нельзя, она это понимала. Фашисты рано или поздно найдут скончавшегося офицера, и тогда её ждёт расстрел.
Пришлось идти в лес на поиски партизан. Так Мария и поступила, отыскав отряд в суровом брянском лесу.
Но спустя какое-то время стал заметен живот, и пришлось Марии во всём признаться, рассказав товарищам о своей беде. Славяне пожалели боевую подругу и простили ей невольный грех. С одним из самолётов её вскоре эвакуировали, отправив в советский тыл.
А спустя ещё какое-то время на свет родился я — твой дед..."